Второй шанс

Сумрак окутывал всё вокруг, среди растительности уснул даже ветер, а в тёмном с синевой небе сияли ярчайшие звёзды — такие привычные, такие бесконечно далёкие и спокойные. Лань Ванцзи взглянул на них и на миг ощутил вселенское умиротворение. Что бы ни происходило внизу, звёзды оставались на своих местах. Так было всегда — и в мгновения, когда он сам был спокоен, и когда его захлёстывали гнев или печаль. Однако сегодня этот покой только слегка задел его, точно птица коснулась крылом, стремительно пролетев мимо. Сразу после в душе проросло беспокойство, от которого он и пытался сбежать, выйдя из дома. Беспокойство стояло прямо рядом с ним и тоже запрокинуло голову к небу. — Всё-таки звёзды тут удивительные, — раздался голос. — Такого никогда не увидишь в Майами. Да и ни в каком городе не увидишь. Там кажется, что в небе осталось не больше десятка звёзд, что они тусклые и вот-вот угаснут. Небо — сплошная чернота с грязными пятнами облаков. — Почему? — не удержался Лань Ванцзи. Он сам ничего такого не помнил. Каким было небо век назад, когда он ещё не отвернулся от человечества, потеряв надежду кого-то спасти и остановить разрушения? Помнил ли он?.. Стоило прозвучать вопросу, как беспокойство внутри стало сильнее. Этот Вэй Ин!.. Он говорил так, точно намеренно расставлял ловушки, и разговор продолжался будто бы сам собой. Но Лань Ванцзи совсем не хотел беседовать с ним. — Почему? — Вэй Ин не замечал его терзаний, однако отозвался не сразу, посмотрев на него как-то странно. Когда он снова заговорил, в тоне его голоса слышалось недоверчивое удивление: — Засветка же. В городах столько огней, что они отражаются в небе и… звёзды не видно. Как давно ты здесь, в глуши? — он качнул головой. — Не мог же ты этого не знать? Не замечать раньше, когда… ну… когда жил не здесь? — Не замечал, — уронил Лань Ванцзи и двинулся по тропе вперёд, вынуждая Вэй Ина поторопиться следом. Он не находил в себе ответа, отчего вообще позвал того с собой, но и попросить его остаться в доме теперь больше не мог. Он не хотел слышать о том, как ещё люди придумали терзать мир вокруг, и всё же не сумел удержаться от вопроса. Теперь оставалось только досадовать на себя. — А откуда ты? — тут же раздалось сзади. — Или ты здесь родился?.. — под этим «здесь» Вэй Ин явно имел в виду остров, оттого показалось, будто он в полном замешательстве. — Из Поднебесной, — Лань Ванцзи отчего-то опять не смог промолчать, но хоть сразу вспомнились горные пики, покрытые снеговыми шапками, Облачные глубины, где царили тишина и прохлада, а продолжать не стал. — Я тоже родился в Китае, — отозвался на это Вэй Ин. — Но родители решили, что в Америке больше шансов… — он резко замолчал. Лань Ванцзи оглянулся на него через плечо. Не раз и не два за сегодняшний вечер он отметил это — Вэй Ин спотыкался о собственное прошлое, будто оно было наполнено не меньшей болью, чем прошлое самого Лань Ванцзи. И отчего-то это находило отголосок где-то глубоко внутри. — Что случилось с твоими родителями? — поинтересовался он подчёркнуто спокойно. Нет, он не собирался проникаться своим… вынужденным гостем. Отчего-то не получалось просто промолчать. — М?.. Точно не знаю. Они умерли, — пожал плечами Вэй Ин, как будто их смерть не оставила в его душе ни гнева, ни чувства несправедливости. — В подробности меня не посвящали, я ведь был совсем маленьким, — проговорил он дальше и сразу переключился: — Удивительная ночь… Даже ловишь себя на мысли, что упускаешь всё это, пока сидишь дома и смотришь сериалы или бродишь по интернет-сайтам. Но на самом деле в Майами ночи совсем не такие, не настолько прекрасные. Надо всё это запомнить, да, обязательно запомнить. Лань Ванцзи вслушивался в его речь и не понимал, о чём он говорит. Ему и отдалённо не было известно, что такое сериалы и как на них смотреть, как можно где-то бродить, сидя дома, и что такое интернет-сайты. Единственное, что он, пожалуй, осознал, так это что город, откуда Вэй Ин попал к нему, назывался Майами. Пробудившееся из-за беспокойства любопытство оказалось очень сильным. Давно уже Лань Ванцзи не увлекался какой-то загадкой. Так давно, что забыл это чувство, и теперь оно показалось обновлённым и ярким, совсем таким же, как во времена беспечного детства, когда он только начинал путь самосовершенствования и мать каждый день занималась с ним. И всё же он не показывал виду, изо всех сил сдерживался. Вэй Ин был человеком, а значит — таким, как все остальные. Вопрос времени, когда он покажет свою природу. Нельзя было допускать мысль, что он в чём-то отличается от других людей. «Когда говоришь с ними один на один, они кажутся дружелюбными, — вспомнил он слова дяди, Лань Цижэня. — Но если собирается толпа, ничего хорошего и ждать не стоит, Ванцзи. Понимаешь меня?» Он понимал тогда и на всю жизнь запомнил, что доверять людям нельзя. Единственный раз, когда он усомнился и пошёл у брата на поводу, привёл к гибели последнего. А ведь они тогда пытались помочь и кого-то спасти! Они наконец вышли к пляжу. Волны захлёстывали песок, шурша, убегали назад, снова кидались вперёд. Непрекращающееся движение, что раньше мгновенно упорядочивало мысли, сегодня нисколько не помогло. Вэй Ин вырвался вперёд, и теперь Лань Ванцзи видел его лицо. Видел, как возникла лёгкая восхищённая полуулыбка. Но следом за этим донеслось: — А что ты вообще делаешь здесь? — Живу, — хотел отделаться одним словом Лань Ванцзи, но Вэй Ин немедленно развернулся к нему. — О, ну это ведь не всё! Чем ты наполняешь свою жизнь? — он даже подступил ближе. — Неужели ты просто бродишь здесь повсюду, занимаешься домашними делами, а потом… хм… спишь? Нет, каждому нужно какое-то иное занятие. То есть если бы мы были в Майами, я бы поверил. В конце концов там полно всего, что может отвлечь от мыслей, от самого себя, от… от чего угодно отвлечь. Но тут — только это, — и он обвёл рукой и остров, и небо, и океанский прибой. — Этого мало. — Разве мало? — усомнился Лань Ванцзи. — Чем, по-твоему, ещё следует заниматься?.. Вэй Ин дёрнул плечом, неуверенно переступил с ноги на ногу. Зачем-то запустил руку в волосы и развязал ленту, отчего тёмные пряди немедленно опали на шею и затрепетали в порывах свежего ветра. — Ну, если тебе не приходится работать, чтобы как-то выжить, — начал он немного неуверенно, — разве не нужно какое-то хобби, которое делало бы жизнь осмысленной? — И что делало осмысленной твою жизнь? — поинтересовался Лань Ванцзи. Снова оказалось, что он не может усмирить любопытство. Вэй Ин усмехнулся и помолчал некоторое время, как будто то, что собирается сказать, имело для него особенное значение. Но наконец он всё же признался: — В основном я мечтал. То есть я хотел написать книгу, что-то хорошее, интересное. У меня много зарисовок, коротких историй, но мне хотелось создать что-то стоящее, понимаешь? Вот отчего я решил отправиться в экспедицию, посмотреть на Бермудский треугольник. Только мои мечты уничтожены штормом. Надеюсь, ноутбук всё же его пережил, там ведь все наработки. Последнего Лань Ванцзи, конечно, снова не понял, но уцепился за главное. Вэй Ин собирался писать книгу. В этом они на удивление были похожи. — Я уже много лет описываю историю клана, — проговорил он. — Я сумел забрать старые хроники, перевёл их и работаю над собственной. — Ого! Я ведь чувствовал, что мы в чём-то мыслим одинаково! — восхитился Вэй Ин и даже собирался похлопать Лань Ванцзи по плечу, но тот поспешно отступил, ничего такого не позволив. Холодные слова сорвались быстрее, чем он осознал, что на самом деле в чём-то солгал: — Ничего подобного! Вэй Ин тут же сделал шаг назад, даже отвернулся. Лань Ванцзи не успел прочесть по лицу, действительно ли его так это задело. Над волнами показался краешек почти полной луны, и Вэй Ин, заметив это, тут же зачарованно вздохнул. Казалось бы, он должен был немедленно заговорить, но слышался только шум волн. Лань Ванцзи коротко взглянул на него. Отчего-то он чувствовал себя неуютно, но и взять назад опрометчивые слова не торопился. Может, он просто забыл, какими бывают люди? Возможно, за годы уединения он, пусть и помня о ненависти, забыл о том, что сначала они кажутся невинными? Поэтому Вэй Ин будто бы особенный?.. Это обман, верно? Нельзя ему поддаваться. Обнимавшая их обоих живая тишина побережья была для Лань Ванцзи столь привычной и знакомой, что на мгновение ему представилось — шторм, юноша на песке, беседы с ним — всё только сон. Сейчас он откроет глаза и окажется, что луна заглядывает в окно спальни, а рядом дремлет тигр, и никого больше в доме нет. Никого. Потому что он, Лань Ванцзи, навеки одинок. Он сделал несколько шагов вперёд, ступая по песку осторожно и мягко, и не услышал рядом чужих шагов. Одинок, да. — И всё-таки, Лань Ванцзи, отчего ты спас меня? — вдруг спросил Вэй Ин, разрушив в чём-то пленительную, а в чём-то пугающую грёзу. Лань Ванцзи обернулся к нему. Поднимающаяся луна всё так же золотила волны, и блики скользили по привлекательному лицу напротив, но глаза оставались тёмными, совсем чёрными. Лань Ванцзи, неожиданно скованный чужим пристальным взглядом, замер в полосе прибоя, и вода немедленно воспользовалась моментом, окатила его ступни, промочив обувь. — Отчего? — повторил он, и смятение охватило его. Нужно было бы отвести взгляд, но не получалось. — Не знаю. Не хотел, чтобы ты испытывал боль. — Так странно, — Вэй Ин почесал переносицу и поднял голову к небу, но спокойнее Лань Ванцзи не стало. — По всему выходит, что ты ненавидишь людей. Но я ведь тоже всего лишь человек, — и, не дожидаясь ответа, он, всё такой же босой, как утром, прошёл прямо в набегающие волны. Лань Ванцзи смотрел на него, и это «я ведь тоже всего лишь человек» отчего-то не выходило из головы. Вопреки всему, Вэй Ин не вызывал у него никакой ненависти.