Между светом и пустотою

Одинокий канделябр тускло освещал комнату Марка. На улице была глубокая ночь. Деревья тихо шуршали листвой, как бы общаясь между собой на своём воздушном языке. Хвойный кружащий голову смолистый запах проникал в его комнату. Герой не спал, а увлечённо читал потрёпанную книгу, изучать которую ему говорила Авия. В ней было множество интересных комбинаций и тактических приёмов, и Марк впитывал их в себя, изучал, пытался подвергнуть сомнению, найти более удачные связки атак. У него была записная книга, которую ему дал Билл. Туда он заносил заметки, замечания, задания, названия — всё, что так или иначе могло ему пригодиться. Туда шли зарисовки приёмов из книги, а кое что Марк подцепил из техники боя Авии. В частности размашистый удар, который мог сбить противника с толку или очень серьёзно покалечить. «Сделав после него разворот, можно перейти в стойку, но это надо будет практиковать». В эту книгу также шли и различные идеи героя, особенно он делал упор на продумывание контратакующих приёмов, так как ему нужно было как-то уходить от шквала ударов штормовой силы своей наставницы. Он поднёс канделябр ближе к книге. Запах воска ударил ему в нос, а его капля, похожая на мёд, упала на желтоватую страницу записной книги, запачкав рисунок с описанием приема атаки. Марк начал было выводить новые линии потрёпанным пером, перерисовывая шедевры фехтовального искусства, как мысли его прервали воспоминания у озера. Прозрачно-бриллиантовая гладь воды отражала не лицо, а душу, эмоции Авии. Он не мог забыть ту Авию. Тогда она была другой. Изящной, чудесной и очень близкой, понимающей. Даже не говоря ни слова, она понимала его молчание. Она была жемчужиной, а сейчас снова далёкая холодная луна. Тогда он смог увидеть её настоящую, её душу, всего на мгновение, но увидел, и этого ему было достаточно. «Ночью люди такие, какими, собственно, должны быть, а не те, какими стали». Вспомнились ему слова из книги. «Есть ли здесь художественная литература?» — подумал герой. В окне небо было похоже на море, а потоки зелёно-синей магии напомнили ему северное сияние. «Дом.». Герой лёг спать, не закончив рисунок, но неосознанно смешивая быстро меняющийся поток мыслей о Авии и доме. — Разведчик доложил, что войска Пустоты мобилизуются, а боевые резервы пополняются, капитан — с виду молодой мужчина вошёл в помещение с круглым столом посередине. Зал чистый настолько, что как будто был пропитан оранжевым и розовым светом звёзд из далёких галактик. Этот свет и эта чистота пронизывает до самых дальних границ тела, до самых бескрайних неосознаваемых потоков мыслей, очищала их, даря ощутимое спокойствие и умиротворение. Колонны и панорамные окна обрамлены чистейшим золотом. Висящая на потолке, отлитая из серебра и овеваемая золотом люстра, со свисающими м неё нитями солнечной яркости, пылала огнём тысячи свечей. Единственным тёмным местом здесь были мысли вошедшего воина в снежной мантии и пшеничными волосами, а также волосы капитана, скрытые в капюшоне, как и лицо. — Как я понимаю, — мужчина, сидящий на резном белом стуле и внимательно, с весьма озадаченным видом, глядевший на карту, обратился к незнакомцу. На нём была белая лёгкая накидка и серые штаны с солнечного цвета ремнём. — готовится война… — Предполагается, но, возможно, это будет единичное нападение на один из пограничных миров — чётко и твёрдо проговорил вошедший. — Мобилизация войск массовая? — Да, капитан. В Тенебрисе и Бездне. Также в самой пустоте ощущаю колебания. — Врятли они мобилизуют войска для одиночного нападения, а стало быть война неизбежна. Вопрос в том, какой мир первым атакуют. — капитан помедлил. Война. Снова. Последняя была самой ужасной. Она отняла множество жизней. Целые измерения тонули в очищающе смертоносном лике света и опустошающе тяжёлых вздохах госпожи пустоты. Какие-то миры полностью исчезли с покрова великой богини, а какие-то стали непригодны для существования какой-либо жизни да так, что сама Смерть не ступит туда уже никогда. Высушенная от любой влаги земля, смолотые в труху камни, похожие на чёрные тени остатки жизни в виде деревьев уже словно и не существовали, всего лишь мираж — одни из миллиардов таких же призраков прошлого. Всё это — война. — Капитан? Что мы будем делать? — Вот что, Джей. Ты вместе с Изабеллой отправишься в Цветолесье с частью своих войск. Билл и Иван, чтоб их, отправятся в Вену, а Анджелайн, Пауль и Раилаг по пограничным мирам. Я сам с ними свяжусь, распоряжусь о мобилизации войск, а ты готовь свой отряд. — Да, капитан. — Джейкоб поспешно покинул зал. — Ну, вот, мы снова встретимся в этой кровопролитной войне. — тихо и с грустью, но в тоже время предвкушением сказал капитан. На выходе из зала к Джейкобу подошёл один из его солдат. — Господин, Мария и Севан опять повздорили и разнесли пол казармы. Я не смог их угомонить, они там до сих пор спорят — быстро протараторил солдат с некой нервозностью. — Да, сейчас приду. Огненный шторм волнами беспощадной ярости захлестывал пустоту. Здесь они являлись практически единственным источником света. Каждый новый поток пламени, извергаемый мальчиком, был наполнен невероятной болью и гневом, яростью и скорбью, необузданным и не приглушаемым ничем желанием отомстить. Потоки чистого огня образовывали причудливые абстрактные произведения искусства, как дергающие нити души, так и рвущие их. — Свет забрал у тебя родню, убил её просто так. Ты хочешь мести, и я чувствую это. Покажи мне желание убить всё на своём пути. Пути мести. С каждым новым словом слезы текли всё сильнее. Но они, точно нефть или уголь, разжигали пламя до чудовищной температуры. Тот немногий воздух, что был здесь словно сгорал, а тьмы уже и не было совсем. «Они забрали их у меня. ЗАБРАЛИ ВСЁ! Они заплатят за всё. Ненавижу… НЕНАВИЖУ!!!». Пламя обвило и преобразило парня. Волосы его воспылали, кожа отовсюду извергала ярость, образовывая на голове подобие дьявольских рогов. Насколько чудовищных и ненавидящих, настолько же и скорбящих. Его крик был эхом в пустоте, и от него в его собственной ненависти догорала душа, чье место неумолимо и беспощадно занимала пустота и госпожа, его госпожа. — Прекрасное зрелище, не правда ли, Тео? — с восхищением говорила Мираж. — Он будет могущественным воином и очень поможет нам в войне со светом. — Это верно, но не могущественнее мальчишки, но Марк будет нашим. Улыбка, будто искажённая кривыми зеркалами, расползлась по всему лицу госпожи. Тонкая неживая змея, что зовётся языком, облизала чёрные губы в предвкушении. Она жаждала Марка, она хотела заполучить его силу, его могущество и покорность. Её пустота наполнилась сладостным эгоистичным желанием обладать им, как рабом или игрушкой. — Сразись с Тео, мой друг, пусть твои эмоции направят тебя и сразят всех твоих врагов. — сказала она парню, а после обратилась к Тео: — Не жалей его, но не убей. Уничтожь в нём остатки морали, но оставь покорность, слепую покорность. — Да, госпожа. Стрелы из миллионов искр полетели в сторону Тео. Умело уворачиваясь или отбивая их он скрылся во тьме. Глаза парня искали его, но не могли найти. Чувства его направляли. Пустота шептала ему, откуда будет атака. Удар, блок, и Тео снова исчез. Атака, уворот, и снова осталось от него лишь воспоминание. Мальчишку бесило, что он сражался с тенью, а потому, не выдержав, он взорвался, да так, будто родилась сверхновая. Взрыв был так ярок, что твари пустоты отвернулись, скривились и застонали от боли, но так они стали чуть больше похожи на людей. Тео отбросило взрывом. Парень набросился на него с крупным и горящим топором. Тео защищался мечом. Мальчик напирал, использовал силу огня, но Тео смог застать его врасплох. Контратака, защита, обезоруживание и подсечка. Клинок воина госпожи был у горла мальчишки. «Уже лучше. Скоро он сможет использовать свою мощь в войне. Но нужно усилить напор и фехтовальные тренировки. Нужно выжимать из него пот, кровь, крики. Больше.» И так каждый регулярно. Медитация, бой, кома, медитация, бой, кома — и так без конца. Надежды на выживание — минимум. Но парнем движет месть и ненависть, исходящие из любви и скорби, но приводящие к ежесекундным страданиям и полной пустоте — то, чего добивается Мираж. Безупречный план. — Тебе нужно новое имя, мой друг. Они должны знать тебя нового — сильного и беспощадного. Имя тебе — Деймос. — Да, госпожа. Отныне и впредь они познают месть Деймоса. — Чудно. Продолжайте — со сладостью произнесла Мираж и начала медитацию.