Так решили звёзды

Просто что он здесь делает? Зачем вообще согласился на этот семейный ужин? Тем более без Вовы. Без одного члена семьи вряд ли это семейный ужин. Марат даже к еде не притрагивается, сидит за столом и смотрит на спорящих родителей. Напряжение с каждой минутой возрастает. Вдруг отец резко бьёт ладонью по столу, отчего невольно даже Марат вздрагивает. Он тут же ровно садится и смотрит на отца, чтоб не вытворил чего-то дурного. — Ну смотри, узнаю, что ты рога мне понаставила — я тебе устрою счастливую семью, — низко рокочет Кирилл, смотря на Диляру, которая устало качает головой. — Шляешься непонятно где, воспитание сына упустила, смотри в кого он превратился! С такой мамашей-шалавой и не такое, небось, будет! — Господи, Кирилл, что ты такое гово., — не успевает она договорить, как её муж её перебивает. — Замолчи! — Не смей так разговаривать с мамой, — вмешивается Марат, зло смотря на отца. От одних только слов ему становится противно даже находиться рядом с ним. — А ты не лезь во взрослые разговоры, мелкое отродье! — повышает голос Кирилл. — Что, раз брат приехал, сразу смелым стал? Закрой рот и сиди молча или вали отсюда. — Чтоб ты на ней срывался, раз на мне не можешь? Ещё чего! — Марат не двигается с места. Диляра аккуратно кладёт свою руку на руку сына и успокаивающе поглаживает. — Марат, не надо, — нежно произносит мать. — Вот как ты его воспитываешь! Никакого уважения к отцу! Для него брат — кумир! У него друзья — местные алкоголики и преступники! Такого сына ты хотела? — взрывается отец. Марату просто смешно. Он тяжело вздыхает, сдерживая порыв закатить глаза. Когда этот цирк закончится? Почему этот урод за хлебом не пошёл? Но следующие слова выбивают из него весь воздух. — Лучше бы ты тогда аборт сделала, — спокойно произносит Кирилл. — Что ты такое говоришь! — Диляра ахает и прикрывает рот рукой, в шоке смотря на мужа. Марат не моргает, смотрит на отца и с каплей отчаяния ищет в его глазах опровержение этим словам, хотя бы чуточку раскаяния, но ничего не находит. В этот раз парень не находится с ответом. Кажется, что язык отказывается работать. Но в этот раз зато отмалчиваться не собирается Диляра. Он не слышит о чём они теперь ругаются, потому что всё ещё в оцепенении от этих слов. Нет. Они не должны были так ранить, так почему… На сегодня с него достаточно. Криков так много и громко, что в квартире никто не слышит, как хлопает входная дверь. Марат вылетает из подъезда и поскорее покидает свой двор. Только находясь в нескольких кварталах от дома, он наконец может нормально дышать. Чертов отец. Когда же он сдохнет? Жаль только, что такие сволочи, как он, живут дольше всех. Парень останавливается и прослоняется к стене какого-то здания, достает сигарету и закуривает. Едкий дым заполняет лёгкие и даже нервы как-то успокаиваются. Хорошо. Он немного погуляет и пойдет куда-нибудь, но точно не домой. Не сейчас. Пошли они все.

***

Андрей не спал почти всю ночь. От силы пару часов наверное. Находиться в больнице с Юлей было невыносимо. Стены давили, а кашель глушил. Юле становилось хуже и Андрей не знает, что делать и как отгородить Юлю от стресса. Это казалось невозможным, но безвыходных ситуаций же не бывает? Он хочет забрать сестёр и уехать. Он должен это сделать, но не может. Ему всего пятнадцать, куда он свалит? С больной маленькой сестрой? Нет. Это принесёт Юле ещё больший стресс. Нужно ещё чуть-чуть подождать, он заработает деньги на операцию и всё будет хорошо. Андрей всегда откидывал мысли о возможной смерти Юли. Он просто не мог об этом думать, ему всегда казалось, что до этого не дойдёт. Наверное, он продолжал верить в то, что жизнь не будет так жестока с ним и с Юлей, верить в то, что всё закончится благополучно. Это было неправильно и, скорее всего, закончится плохо. Но Андрей продолжал надеяться на сказку, в которой будет счастливый финал. Глупо. Наивно. По-детски. На утро в больницу пришла мама с Айгуль, и Юля была им очень рада, особенно маме. Андрею казалось, что Юльке даже лучше стало. Он видит то, что хочет видеть. Они играли с Юлей, мама рассказывала ей истории, которые когда-то она рассказывала им с Айгуль вместе с папой. Это заставило воздух закончиться в лёгких. Вспоминать это было больно и печально. Айгуль переглядывается с Андреем, они смотрят друг на друга пустыми взглядом и, когда мама где-то запинается, они её поправляют и добавляют что-то своё. Если бы папа был жив — всё было бы по-другому. Мама тоже чуть ли не плачет. То ли от воспоминаний о покойном муже, то ли из-за того, что сидит на больничной кровати своей пятилетней дочери. От всего вместе, наверное. Они пытались не подавать виду, не расстраивать Юльку, наоборот старались её развеселить. А потом Юля скорчилась от боли, тяжело задышала, заплакала, захрипела, чуть ли не крича. Это тоже было невыносимо. Это было неожиданно. Они все к ней разом подскочили. Андрей захлопал по её щекам, обнимая, а Айгуль с мамой бросились искать и звать врачей. Дальше всё как в каком-то тумане… Юлю куда-то забрали. Он помнит слёзы матери и Айгуль. Мама рвалась к врачам, к дочери, пыталась что-то разузнать. Потом, спустя несколько часов, врачи сказали, что оставили Юлю в реанимации на какое-то время. Они сообщили о том, что как можно скорее нужно делать операцию, что девочке становится только хуже и всё может печально закончится… Мама заплакала сильнее. Андрея отправили домой отдыхать. Он противился, не хотел оставлять их одних, но его не слушали и сил сопротивляться уже не было. Андрей чувствует неимоверную пустоту в сердце, словно из него высосали всю радость и всё хорошее в целом. Он опустошён. Вымотан этим днём и своей жизнью. Вновь. Он так давно не видел Юлю, лежащей на больничной кровати, с капельницей в вене, давно не видел её пустые, измученные глаза, бледное лицо. От такой картины Андрею всегда хотелось выть от безысходности, от жалости, от того, что он не может помочь сестре и облегчить её боль. Он из раза в раз задавался вопросом, почему страдает и болеет Юля — маленькая, беззащитная девочка, которая ещё не увидела жизни и уже обречена на муки, а не отчим, который заслужил это куда больше. Если бы была такая возможность, Андрей бы даже сам поменялся с Юлей местами, забрал бы себе её болезнь, но он не мог. Андрей не горит желанием возвращаться в квартиру, где наверняка будет Виталий. Он не знает, что делать дальше. Не знает, куда идти и куда податься. Хочется исчезнуть. Испариться. Хочется, но нельзя. Нельзя оставлять сестёр одних. Да и невозможно это. Остаётся лишь идти, наслаждаясь морозным ветром, бьющим прямо в лицо. Андрей просто надеется, что этот ветер унесёт все его проблемы, унесёт все печали, унесет его самого. Темноволосый садится на корты и делает длинную затяжку, когда видит приближающегося, явно уставшего и засыпающего на ходу, Андрея. Марат усмехается, тушит сигарету и просто смотрит. Интересно, заметит ли? Или пройдет дальше? А может подножку поставить, если продолжит идти чуть ли не с закрытыми глазами? Зато будет знать, что надо смотреть перед собой. До дома осталось совсем немного. Чуть чуть. Сейчас он придёт и ляжет на диван спать. Про отчима думать не хочется, как и о том, что его в очередной раз могут избить. Даже если так, пускай, он просто хочет поспать. Отдохнуть. А завтра заменит маму и останется с Юлей в больнице, вновь утопая в чувстве безысходности и боли за сестру. Но даже при этом, он вновь будет пытаться рассмешить её и заставить улыбнуться, если будет такая возможность. Андрей думает о том, чтобы принести завтра из дома игрушки Юли. Их немного, но она будет рада. Андрей проходит мимо и даже не замечает Суворова. Марат закатывает глаза. Вот же дебил. В голову приходит хорошая идея. Парень берёт снег, формирует его в снежок и резко бросает его на Андрея. Меткость на высшем уровне. Снег попадает на шею сзади, заставляя блондина вскрикнуть. Довольный собой Суворов широко улыбается. Резкий холод в районе шеи заставляет Андрея поморщиться. На секунду ему кажется, что это руки отчима сжимаются на его шее, а может быть это смерть пришла его забрать? Нет, это наваждение улетучивается так же быстро как и пришло. Это всего лишь снег. Андрей в недоумении смотрит по сторонам и наконец замечает улыбающегося Марата. На душе становится как-то спокойнее. Не так одиноко и тоскливо что ли. — Привет, — здоровается он, натягивая на лицо улыбку, и пытается скрыть усталость. — Привет, — повторяет за ним Марат с легким недоумением. — Я кинул в тебя снежок, а ты говоришь привет? — он усмехается. — Ты странный. Парень делает несколько шагов к нему и останавливается рядом. — Откуда идешь? Андрей вновь недоумённо смотрит на Марата, не понимая какую реакцию он ожидал. Андрей должен был закидать того снегом? Или повалить на землю? Что ж, наверное да, но он слишком устал и обязательно сделает это, но в другой раз. — С больницы, — хмуро сообщает он. Это не было секретом или запретной информацией. И Андрей вновь мыслями погружается в это ненавистное ему место, но быстро отгоняет от себя воспоминания, — А ты чего тут один? — А, лады, — кивает Суворов, сразу же понимая, что он там был из-за сестренки. — Да я из дома свалил. До завтра точно не вернусь, вот и шляюсь по улицам. — Ясно, — Андрей решает, что это не его дело и лезть в это ему точно не нужно. Раз Марат свалил, значит так надо. Но в голову приходит немного безумная идея, которая может стоить Андрею новых синяков, гематом и рубцов, — Можем зайти ко мне, возможно отчим опять где-то пропадает и не дома. — На кофе приглашаешь? — весело ухмыляется парень, играя бровями. — А давай. Если он дома, я не против кулаками помахать. Заодно пар спущу и зад ему надеру. В прошлый раз мне понравилось. Андрей скептически на него смотрит, очень сомневаясь в том, что Марат «надерёт зад» Виталию. Тот явно сильнее подростка. — Как бы тебе самому зад не надрали, — поднимает он брови и идёт вперёд в сторону дома. — Пфф, ваза в помощь, — усмехается Марат, намекая на то, что в прошлый раз он вырубил мужика с помощью вазы. Суворов младший идёт за блондином. — Ну или стулья. Там как пойдет. — Такими темпами мы скоро останемся без мебели и ваз, — весело отвечает ему Андрей. Лучше бы, конечно, он остался без отчима, чем без стульев, но об этом сейчас думать совсем не хочется — Я тебе новых подгоню, не ссы, — отмахивается Марат, идя вровень с Андреем. — Как сестра? Юля, кажется? — Нормально, — Андрей отвечает немного сконфуженно. Вроде бы и хочется поделиться хоть с кем-то, как это страшно и больно видеть сестру такой, а вроде и нельзя слабым казаться, — У неё порок сердца с рождения, — на выдохе шепчет он, словно ему сейчас прилетит кулаком в лицо за то, что рассказал и дал трещину. Марат замолкает, глядя на Андрея. Парень знает, что с этим долго не живут, а маленькие дети, живущие с таким вот отцом уродом точно до совершеннолетия не дотянут. — Мне жаль, — тихо говорит темноволосый. Через какое же дерьмо в жизни проходит Васильев и это в свои пятнадцать лет. — Не надо, — Андрей в ту же секунду меняется в лице и хмуро смотрит на Марата. Он не нуждается в жалости. И никогда в ней не нуждался. Андрей уже тысячу раз пожалел, что сказал. Видеть жалость в глазах Марата просто невыносимо. Андрей должен собраться. Должен закрыться. Он не должен рассказывать о своей жизни Марату. Никому не должен. Это плохо закончится. — Что не надо? Хочешь, чтоб я сказал «о, круто»? Ты дебил? — ругает его Марат, останавливаясь и заставляя того тоже остановиться. — То, что мне жаль, что это происходит с твоей сестрой, не значит, что вы выглядете жалко или что ты сам себе в голове напридумывал. Харе строить из себя мученика или всесильного героя. Скажи, что понял, — строго говорит Суворов младший, нахмурившись. — Понял, — вздыхает Андрей, отводя взгляд. Возможно, он слишком критичен и слишком много себе придумывает. Просто он не привык. Не привык делиться с кем-то своей жизнью и всё это свалилось на него так резко и внезапно. Марат свалился на него, такой весь вроде кретин, а на самом деле помог ему, спас от Виталия и разрешил остаться у себя. Андрей не привык. Ему не помогали. Он всё решал сам. — Сделай лицо попроще, — вздыхает Марат и они продолжают путь. Вскоре они поднимаются в квартиру Андрея и прислушиваются к звукам. Тишина. Идеальная тишина. — Ну, видимо, звёзды сегодня на нашей стороне, — пожимает плечами Марат. С одной стороны он рад, с другой, ему очень хотелось снова навалять этому придурку, чтоб знал, что на детей руки поднимать нельзя. — Подожди здесь, — просит Андрей. Отчим мог напиться и заснуть или вообще опять чем-то накидаться. Вариантов тысяча и лучше всего было просто проверить, а не гадать. — Чтоб ты выступал мальчиком для битья? Марат остановил Андрея и жестом приказал стоять на месте. Слегка улыбнувшись своей находке в виде вазы, которой он ударил в прошлый раз, идёт дальше по квартире, тихонько осматривая её, крепко держа в руках вазу, если что, готовясь ударить. Андрей стоит, не особо понимая, что должен делать. Почему Марат решил выступить «мальчиком для битья», а не сам Андрей? Почему вообще Марат его защищает? Что будет если отчим дома? Марат успеет защититься или Виталий изобьёт его, а потом убьёт и самого Андрей? Мама с Айгуль будут сильно плакать? Отчима посадят или он останется безнаказанным? Вопросов в голове тысяча, миллион, один хуже другого. Андрей мысленно готовится к худшему. В ушах начинает звенеть от напряжения и кажется, что где-то двинулся стул, разбилась ваза, грохот. Нет, это всё слуховые галлюцинации. Андрей чувствует как начинают дрожать его руки от безграничного чувства страха, пожирающего всё его тело и душу. Он знает, что будет, если отчим окажется дома. Он знает, что будет с ним, знает, что его ждёт. Знает, что будет с Маратом. Эта была безумная и необдуманная идея. Он не простит себя, если с Маратом что-то случится из-за него. Почему он не остановил его? Почему не пошёл сам? Почему? Почему? Почему? В квартире никого не оказалось. — Расслабься, — доносится голос Марата с гостиной. — Нет здесь твоего отчима. Андрей слышит голос Суворова словно из толщи воды и вмиг успокаивается. Виталия нет. Ноги подкашиваются и он садится на пуфик, стоящий в прихожей. Всё обошлось. Он наконец выдыхает, понимая, что, кажется, всё это время не дышал. Марат возвращается в прихожую и видит обессиленного и бледного Андрея. Парень сглатывает откуда-то образовавшийся ком в горле. Виталий настолько запугал Андрея, что тот, кажется, в обморок упал бы, если бы отчим оказался дома. Марат ненавидит этого урода и уже хочет его смерти. Темноволосый подходит к Андрею и садится перед ним на корточки. — Как себя чувствуешь? Он уже в который раз он задается вопросом: а почему ему не всё равно? Что он здесь вообще делает? Почему он с ним общается? Марат подозревал, что какое-то влияние на него оказывает Вова и его воспитание, но не настолько сильно же. В любом случае, сейчас он с этим разбираться не хочет. Потом. — Все нормально, — шепчет Андрей, пытаясь восстановить дыхание. Почему-то страх не может уйти до конца. Он чувствует, что обязан извиниться перед Маратом за столь глупую идею, последствия которой, будь Виталий дома, пришлось бы разгребать очень долго. Если бы они выжили конечно. Он подверг даже не просто опасности, а смертельной опасности. Это непростительно, это ужасно, это мерзко. — Прости, когда я предложил, то не подумал о последствиях, — Андрей ловит хмурый и осуждающий взгляд Марата, — Не надо сейчас говорить, чтоб я не извинялся. Ты мог умереть, понимаешь? Это не шутки, — Андрей не знает, как он может загладить свою вину перед Маратом, но очень этого хочет, знает конечно, что тот откажется и пошлёт его, — Хочешь чего-нибудь? Я могу сделать тебе чай, — ему надо успокоиться наконец и сделать вид, что всё хорошо и ничего не произошло. Андрей надеется, что Марат не голоден, потому что еды кажется нет. Скорее всего мама не купила. Марат хотел было уже вставить своё слово, но Андрей не дал ему этого сделать. И всё же парень ловит полной вины взгляд блондина и заставляет смотреть на себя. — Я бы всё равно не сдох. Пусть я и выгляжу поменьше твоего отчима, но я много тренируюсь как со своим братом, так и с другими пацанами. Я могу за себя постоять, — уверяет его Марат. — Да если бы и сдох, за меня бы отомстил Вова. Считай, в этом был бы своеобразный плюс — ты бы избавился от отчима. — пожимает плечами Суворов, вставая на ноги. — Чай можно. С молоком. И сахаром. Татарин всё-таки. Андрей решает не говорить о том, что он бы сам не дожил до того момента, когда Вова отомстит за Марата. Это не так важно. Но Айгуль с мамой жилось бы чуть легче, хотя наверное, не очень. Они бы не справились. Думать об этом страшно и не приятно. Больно. Поэтому Андрей откидывает от себя эти мысли и, снимая куртку, идёт на кухню. Замечая разбросанные бутылки и стулья с книгами. Первым делом он ставит кипятиться чайник, а потом уже убирает погром. Ему стыдно перед Маратом за это. У того дома чисто. А у Андрея грязь и бедность. Как бы они с Айгуль не старались сделать эту квартиру хоть чуточку уютнее, как бы не убирались, но у них ничего не выходило. Это место никогда не станет для них домом. Тут никогда не будет спокойно и хорошо. После смерти отца это было невозможно. Только он мог одним своим присутствием сделать дом домом. Но теперь он мёртв. И у Айгуль с Андреем больше нет дома. Марат тоже снимает свою куртку и идёт за Андреем. Конечно же Суворов видит погром, но никак не комментирует. Знает, что Андрею и так неудобно. — Я, кстати, контрольную по английскому на четыре написал, — говорит Марат, чтоб не сидеть в неловкой тишине. А так хоть поговорят на другую тему. — Наверное, спасибо тебе надо сказать, — слегка улыбается. — Правда? — Андрей смотрит на него немного недоверчиво и пытается не заулыбаться во всё лицо. И после утвердительно кивка он всё-таки расплывается в улыбке. Это их совместное достижение, и Андрея не должны благодарить. Он просто очень рад, что смог помочь, — Ты молодец — Видел бы ты лицо этой англичанки, — усмехается темноволосый, расплываясь в широкой улыбке. — Будто у меня вторая голова выросла блять. Но было угарно видеть её такой. — Она просто тоже удивилась и, думаю, была очень рада, — отвечает Андрей, продолжая улыбаться и прибираться на кухне. — Да у неё шары бы выкатились, если б звонок не прозвенел, — хмыкает. — Не то что удивилась, она была в ахуе, отвечаю. Андрей усмехается, идя к уже вскипевшему чайнику. Хоть что-то хорошее и приятное за день. — Сколько тебе ложек сахара положить? — не то чтобы у них его было много, но из вежливости спросить было нужно, кажется на донышке банки ещё оставалось. За это тоже было немного стыдно. Он не может сделать гостю чай с любым количеством сахара. Остаётся лишь надеется, что хотя бы молоко в холодильнике не скисло, что было вполне вероятно. Он не помнит, когда в последний раз кто-то из них пил молоко. Наверное, неделю назад, когда Юле приснился кошмар и Айгуль разогревала его. И за это тоже было стыдно. Стыдно было за всё. — Да без разницы, главное, чтоб хотя бы чуть-чуть было сладко, — отмахивается Марат. — Послезавтра не хочешь прийти ко мне? Предки на какой-то праздник уезжают, одному дома скучно. Предлагает, чтоб просто вытащить его из этого ада. Но вслух говорить, конечно же, не будет. Андрей задумывается, может ли он оставить Айгуль с Юлей одних. Было страшно, что отчим опять чем-нибудь закинется и решит отыграться на них, ведь Андрея дома не будет. Он сомневался только из-за того, что если вдруг что-то случится дома в его отсутствие, то он помочь не сможет. Но он ведь не собирается оставаться жить у Марата. Просто на пару часов сходит к нему в гости, он ведь и раньше тоже пропадал на недолгое время и всё было хорошо. — Да, можно, — всё-таки соглашается он и заглядывает в холодильник, проверяя молоко на свежесть, вроде нормальное. — Окей, — кивает Марат, внутренне ликуя от его соглашения. Какого хрена он делает, тоже поразмышляет потом. — Завтра в школу пойдешь? Лично я нет, а ты? Нужно ли мне рано вставать. — Нет, маме завтра на работу надо к обеду, я вместо неё в больнице буду, — у Айгуль музыкалка и Андрей готов пожертвовать своей ради неё. — О, значит можем поспать подольше. Заебись, — почти счастливо лыбится Марат. — Но сразу говорю, спать на кровати, где спит твой отчим я не буду. Это даже звучит мерзко. Андрей невольно усмехается, представляя эту картину. Но почти тут же улыбка спадает с лица, вспоминая про Айгуль и про то, что места не так уж и много, как и выбора где спать. -Скоро придёт Айгуль, ты можешь лечь на диван, а мы с ней на матрасе поспим, — Андрей немного ёжится, испытывая дискомфорт за то, что даже место нормального для сна Марату предложить не может. — Да без разницы, могу хоть на полу, не принцесса же. Главное, чтоб не испачкать себя флюидами этого алкаша, остальное переживу, — отмахивается Суворов. Просто даже на секунду представив, как он хотя бы лежит на кровати того краснощекого алкаша, Марат аж в дрожь берет. Хотя за свои шестнадцать лет он повидал вещи и похуже. Но в этом случае брезгливость берёт вверх. — Ладно, как хочешь, — кивает Андрей, не желая сейчас слишком сильно об этом задумываться. Если Марат захочет спать на диване — хорошо, они с Айгуль вместе поспят на полу, если же Марат сам решится спать на полу, — то тоже хорошо. Вообщем Андрей предоставил выбор Марату. Вскоре он ставит перед ним чашку с чаем. Марат делает глоток и понимает, что это не совсем тот вкус, к которому он привык, и вряд ли это можно назвать хорошим чаем, но парень тактично молчит и не подаёт виду. Мало того, продолжает пить как ни в чём не бывало, глядя на Андрея. Андрею немного не по себе от этого взгляда, может быть он сделал что-то не так? Может быть всё настолько плохо? Он сам не знает почему ему так важно это всё. Наверное, потому что Марат был первым человеком, не являющийся членом их семьи, который пришёл к ним в гости и собирался остаться на ночь. Андрей почему-то испытывал невероятное желание не разочаровать Марата. Он обязательно об этом подумает, когда-нибудь потом. А сейчас он просто продолжит отводить взгляд, смотря куда угодно — в пол, на стены, в окно, только не на Марата. Суворова младшего даже забавляет такая реакция Андрея. Блондин всего на секунду встречается с ним глазами, а потом тут же уводит взгляд и делает всё возможное, чтобы не смотреть больше на него. Кажется, у Андрея слегка покраснели щёки. Может Марату показалось. Марат слегка ухмыляется. — Всё в порядке? — вежливо даже для себя спрашивает он. — Ага, — кивает Андрей, продолжая разглядывать стены, которые сейчас казались такими красивыми и интересными. Андрей не знает, не понимает свою реакцию. Это было чем-то новым, чем-то непривычным, незнакомым. — Уверен? — допытывается темноволосый, еле сдерживая широкую ухмылку. — Если тебе жарко, может, хотя бы форточку откроем? — Всё нормально, — Андрея вся эта забота, вежливость, эти разговоры смущают лишь больше. Он должен взять себя в руки, должен, но не выходит. Получается лишь продолжать смущаться, пытаясь не смотреть на Марата, как-будто если бы он взглянул на того, хоть на секунду вся планета бы взорвалась. Как-то глупо, да, но Андрей ничего с собой поделать не может. Суворов молчит ещё какое-то время, с каким-то садизмом наслаждаясь таким видом Андрея. Ну, а потом всё-таки решает сжалиться. — Как скажешь, — пожимает плечами и позволяет себе легкую улыбку. Андрей молчит с секунду, а потом вспоминает про то, что хотел собрать игрушки Юли. Он ведь потом точно забудет, лучше сейчас их подготовить. — Я пойду пока что Юльке книжки с игрушками соберу, — сообщает он, поднимаясь со стула и всего на секунду поднимает взгляд. От этого становится вновь неловко и он спешно выходит из кухни, не дожидаясь ответа. — Иди-иди, — хмыкает Марат и провожает его взглядом. Свой чай он всё-таки не допивает и, пока Андрей не видит, втихую выливает в раковину. Также убирает чашку Андрея и слегка прибирается на столе. После идёт в комнату к Андрею, чтоб не сидеть в чужой квартире одному.