Беспощадно красивый

Блейз мчался по коридорам Хогвартса не жалея ног и очень себя хвалил за то, что не ушёл вслед за Панси, а остался понаблюдать за Поттером с Уизли и убедился: те направились именно в библиотеку, а не куда-то ещё. Драко был в опасности, а лучшее средство от опасностей, особенно такого рода — Снейп. Никто не мог приструнить гриффиндорцев лучше. Только вот беда: он никак не находился. Блейз даже попытался вломиться в директорскую, но так как его туда не приглашали, а пароля он не знал, то получил пинка от горгульи и остался ни с чем. Хорошо, навстречу ему попалась Астория Гринграсс, которая видела декана в теплицах. Блейз оказался там мгновенно. Из его невнятного бормотания Снейпу удалось, правда, не сразу, понять, что Драко «точно придёт конец, если уже не пришёл». Обычно и так стремительный Северус помчался в библиотеку, в лучших собственных традициях Ужаса Подземелий: с развевающимися на бегу волосами и мантией. Блейз летел следом, почти точно его копируя, и выглядел тоже Ужасом Подземелий, только пока маленьким. В библиотеке перед ними предстала душераздирающая сцена: ни Грейнджер, ни Уизли не было, зато Поттер и Малфой с попеременным успехом отталкивали друг друга к противоположным стеллажам и выясняли, кто больший уродец. — Второго такого уродца, как ты, свет ещё не видывал! — рычал Гарри, тщетно пытаясь вцепиться виртуозно уворачивающемуся Драко в горло. — Такое с Гермионой сотворить! Что ты с ней сделал, гадина? Признавайся, приворотным каким прыскаешься? — Отнюдь… — манерным голосом тянул Драко, пытаясь свалить на него книжную полку, никак не поддающуюся. — Во-первых, я с детства был хорошеньким, потому никак не могу быть уродцем, а вот ты, со своим вечным вороньим гнездом на голове, самое то. А, во-вторых, твою подруженцию на всякое постороннее воздействие сам директор проверял и ничего не обнаружил. Вывод: я — бог, ты — уродец. Смирись и отвали! — Ах ты, скотина! — дурным голосом взревел окончательно оскорблённый Гарри, выхватывая волшебную палочку. — Пришибу! — Эй, только без магии! — Драко, отлично помня, чем в прошлый раз закончилось поттеровское хватание за палочку, нырнул под стол. — Пришибёшь — тебя не похвалят. — Очень даже похвалят! — Тот свернул стол на бок и прицелился. — Легигименс! Драко зажмурился, а поскольку Поттер, размахивающий волшебной палочкой, был почти его боггартом, не успел выставить блок, и через пару мгновений на лице Гарри расплылась улыбочка, одновременно сытая и удивлённая. — Вот же ты, Хорёк, проныра, — снимая заклинание, снисходительно констатировал он. — Я теперь всем расскажу, что ты сам себе комплиментов наделал и характеристику испортил. Все узнают, какой ты гадёныш. — Ага, обязательно так и сделай, — поднимаясь и отряхивая пыль с коленей и пятой точки, отозвался Драко. — Ещё и Грейнджер заставь признаться. Только чего-то она не признаётся. Наверное, потому что полностью согласна с тем, что я приписал. Короче, я — бог, ты — уродец! Аdieu, mon cher! — С этими словами он проскользнул мимо остолбеневших от разыгравшегося действа Снейпа и Забини и был таков. — Какой ещё «шер»?! — заорал Гарри, кидаясь было вдогонку, однако Северус успел ухватить его за шиворот. — Пятьдесят баллов с Гриффиндора за несанкционированное применение заклинания и запредельную агрессию… — Профессор, даже не думайте меня обливиэйтить! — не обращая внимания на снятые баллы, ехидно произнёс Гарри. — Я неподдающийся. Меня и Авадой не убьёшь. *** Когда Панси увидела совершенно раздраконенного Малфоя, с ней чуть нервный приступ не случился. Со съехавшим на сторону галстуком, расцарапанной шеей, выбившейся из брюк рубашкой, торчащими в разные стороны волосами, тот выглядел истерзанным, потерянным, но всё ещё хорошеньким. — Что они с тобой сделали, твари?! — хватая его за руки и усаживая на диван, заголосила она. — Я ж думала, они тебя не заметили! — Заметили… Ещё как… Дай чаёчку. — Драко, откинувшись на подушки, прикрыл глаза. — Я ещё не успел к Грейнджер толком подкатить, а эти два придурка уже нарисовались. Хорошо, Уизел психанул и свинтил, а вот Поттера и клещами не оттащить было. Короче, он теперь всё знает. — Не может быть! — подавая ему ромашковый чай с вербеной и мелиссой, убито простонала Панси. — Как ему удалось? — Нахрапом взял, легилимент хренов, — отпивая из чашки, так же убито ответил Драко. — Ты же знаешь, я его боюсь больше Тёмного Лорда. Машет своей палочкой направо и налево, и лапищи у него — ка-а-к вцепится… Рассказать про поттеровские лапищи дальше он не успел — вернулся Забини, долго сокрушался, что они со Снейпом не успели вовремя вмешаться, и предположил, что в связи с вновь открывшимися обстоятельствами Министерство может теперь потребовать на Драко новую характеристику. — Так что, Малфойчик, у тебя ещё есть шанс остаться нищим, но гордым, — в конце заключил он. — Дело теперь за Грейнджер… А между тем Гермиона сдаваться не собиралась: если до Рона достучаться удалось только беспощадно красивым Малфоем, то так тому и быть. Впрочем, это не помогло ни ей, ни Драко. Сломал игру Гарри. Он не только рассказал всё Рыжику, но и воспоминания слил. Тот сначала задохнулся от радости, а потом решил на Гермиону обидеться. «Имя ей — коварство!» — сказал и демонстративно засел за спортивный журнал. Удивительно, но даже после того, как выяснилось, что все лестные эпитеты Драко придумал для себя сам, женская половина школы нисколько не разочаровалась. — Приятно, что хоть кто-то адекватно себя оценивает, — услышав эту новость от Падмы и Парвати, со значением сказала Лаванда Браун. — Малфой, несомненно, хорош. — К тому же полон пусть отрицательного, но обаяния, — поддержала её Ромильда Вейн. — Даже слишком хорош, — сквозь зубы признала Джинни Уизли, — можно было бы и поменьше… Гарри с Роном от этого повального женского предательства пришли в ярость. Ну как можно восхищаться Малфоем после всех его больших преступлений и мелких пакостей? — Он ещё и «шером» меня каким-то обозвал, — зло сказал Гарри. — Представляешь? — Ещё бы! — с пониманием фыркнул Рон. — Это точно какое-то ругательство. На французском, похоже. Надо выяснить, чего это значит, и набить ему морду… *** Дни в Малфой-мэноре в последний год мало отличались один от другого. Люциус и Нарцисса тихо проводили время за картами, разговорами и вкусно накрытым столом. Оживление вносил Северус, прижившийся и чувствовавший себя полноценным членом семьи, не только потому что был крёстным Драко, но и по любви. За время испытаний они с Люциусом сильно сблизились, а Нарцисса всегда в нём души не чаяла, оттого и просила защитить Драко. Северус к их теплу и заботе привык и отвыкать не собирался. В домашней лаборатории мэнора готовил для Нарциссы косметические эликсиры, соли для ванны, успокоительные настои. Вместе с Люциусом они изобретали рецепты вин и там же, в лаборатории, экспериментировали, пока хозяйка дома давала указания эльфам или дремала за очередным любовным романом. По вечерам все собирались у камина за рюмочкой коньяка и пирожными, неспешно обсуждали новости дня. Особенный интерес вызывали рассказы Северуса после посещений Хогвартса. Малфоям, не имевшим права покидать мэнор, даже истории про тупость учеников были в радость, а уж весточки от Драко и вовсе бальзамом разливались по сердцу. Вот и сегодня к вечеру в мэноре Северуса ожидали с нетерпением. — Только без паники! — выскакивая из камина, сразу попросил он и, подойдя к столу, залпом выпил рюмку коньяку и потянулся за графином, чтобы налить ещё. — Что я вам сейчас скажу! Что скажу! — Сев, ты это… не части́! Там такой букет, а так ты и не разберёшь, — отбирая у него графин, проворчал Люциус. — Сядь и рассказывай быстрее, а то Нарси уже побледнела вся. Что-то с Драко? — С ним! — бухаясь в кресло, кивнул Снейп. — Вы же в курсе про характеристику?.. Малфои были в курсе. Намедни из Министерства пришло уведомление об отсутствии претензий к Драко. Это было таким счастьем, что и Люциус, и Нарцисса не сразу поверили. В тайниках и кладовых Гринготтса ещё имелось достаточно средств, способных заинтересовать кого надо, а уж Драко с малых лет был бедовым и иной раз просто напрашивался на неприятности. Помнится, на девятом году жизни его спросили, чего он больше хочет на день рождения: набор юного зельевара или пони. Так нежное создание, напоминающее ангелочка, каким, собственно, Драко и выглядел, закапризничал и попросил в подарок детёныша нунду или, на худой конец, пару Красных Колпаков. Люциус, представив, как по его великолепному парку бегает кровожадная пантера или не менее свирепые карлики, отказался наотрез и подарил талантливо хныкающему сыночку и набор юного зельевара, и пони, и денег карманных отсыпал в избытке — за неисполненную мечту. Все деньги Драко вместе с очаровательной юной Панси и не по годам рассудительным Блейзом прогуляли в Сладком Королевстве, и не за один раз. А потом Драко захотел дружить с Поттером, ещё не будучи с ним знакомым. Это была печальная история, о ней в мэноре вспоминать не любили. В целом же, можно было утверждать, что в последнее время Драко справлялся неплохо и оставшиеся до выпускных месяцы старшие Малфои надеялись прожить спокойно. Их надежда разбилась с печальным звоном — Северус, сообщив, что Министерство признало характеристику недействительной, случайно поставил бокал мимо стола, и тот разлетелся на множество осколков. — Как так?! — хватаясь за сердце, простонал Люциус. — Почему?.. Северус объяснил. После этого за сердце уже схватилась Нарцисса. — Вот ведь несносный Поттер, — несколько раз глубоко вздохнув, с досадой произнесла она. — И чего он к нашему сыну привязался. И Драко хорош! Это их вражда когда-нибудь кончится? — Подозреваю, нет, — проворчал Люциус. — Уж лучше бы им на первом курсе подружиться. Хотя, думаю, Поттером движет обыкновенная зависть, ведь наш сын действительно бесподобно красив. Весь в меня! — Беспощадно красив, — поправил его Северус. — И это тоже… *** Гарри и Рон чувствовали себя победителями, и пусть девчонки продолжали вздыхать по Малфою, главное, Дамблдор согласился сообщить в Министерство о его выходке. Обрадованный Шеклболт хотел сразу же признать Драко нарушившим всё, что можно нарушить, и дальше — со всеми вытекающими, однако молчание Гермионы его смущало. Вдруг она всё же неравнодушна и начнёт заступаться. Тут нужен был деликатный подход, в котором Кингсли по праву считался мастером, иначе не занял бы столь быстро кресло Министра Магии. — Вот, что мы сделаем, Альбус, — будто бы в задумчивости нахмурив брови, сказал он. — Дадим Драко Малфою последний шанс. Пусть характеристику напишет кто-то, в чьей объективности сомневаться не приходится. Против кого мисс Грейнджер постесняется открыто выступить. — О, Кингсли, наша Гермиона может выступить против кого угодно, — возразил Дамблдор. — В отстаивании справедливости ей равных нет. — И всё же есть непререкаемые авторитеты, — таинственно улыбнулся Шеклболт. — И кто же это? — Гарри Поттер. Дамблдор поперхнулся воздухом. — Это Гарри объективный? — просипел, вытирая выступившие слёзы. — Мальчик мой, во всём, что касается Драко, абсолютно точно нет. — Тогда мы усилим его объективность ещё одним волшебником, в чьей честности сомневаться не приходится, — улыбаясь ещё таинственнее, сказал Шеклболт. — И кем же? — Рональдом Уизли. — Кем?.. Из Министерства Дамблдор вышел в полной уверенности, что теперь Драко ничего не спасёт: ни Гермиона, ни даже его несомненная внешняя привлекательность. Однако тот известие о своём полном провале встретил философски и приготовился быть нищим, но гордым. Бесило, что новую характеристику поручили Поттеру с Уизелом, но куда уж деваться. И Грейнджер не написала ничего хорошего. Если б Драко не украсил её блёклые выводы своими знаниями изысканной словесности, то и послушать было бы нечего. Чего уж теперь-то? Блейз печалился, Панси плевалась ядом и обещала кое-кому позорище и искры из глаз, остальное женское население Хогвартса (кроме преподавательниц, Гермионы и Джинни Уизли) кто взглядами, а кто и напрямую обещали Гарри и Рону в лучшем для них случае хороший такой, добротный сглаз. Те презрительно задирали носы и никого не боялись. — Прищучим зловещего, дружище? — время от времени толкая Гарри локтем в бок, бодро говорил Рыжик. — Прищучим, — мстительно улыбался в ответ Поттер. — За всё, и за «шера» тоже… Писать характеристику взялись в гриффиндорской гостиной не откладывая дело в долгий ящик. Гермиона в надежде снова вызвать в Роне ревность периодически подходила и просила не добивать Драко и дать ему ещё один шанс. Лаванда Браун пару раз как бы случайно опрокидывала на их писанину чернильницу, Парвати и Ромильда настойчиво предлагали поесть конфеток, причём, судя по лицам, явно не из добрых побуждений. В результате, пришлось убираться из родных рубежей и искать место, где можно творить безнаказанно. Устроились на Астрономической башне: и воздух свежий, и никто не подсматривает. Дело сразу пошло. Характеристика уместилась на одном листе, даже место внизу осталось. А чего много писать, если и так ясно: Драко зловещий гад и Хорёк. Неожиданно им померещились чьи-то шаги, однако после тщательного осмотра никто не обнаружился. Перечитав ещё раз характеристику, Гарри положил её за пазуху, чтобы никто не уволок, и они с Роном отправились с чувством выполненного долга спать. *** — Дракончик, чтоб ты знал, мы с Панси тебя всегда поддержим, — утром вместо приветствия сказал Блейз. — Не расстраивайся, мы будем расстраиваться. И даже если тебя отправят домой, мы будем мстить. — Ой, да вот ещё! Было бы кому мстить… — Драко снова оделся будто на праздник, чтобы после оглашения характеристики чувствовать себя кем-нибудь, вроде принца в изгнании, и будучи уверенным, что сегодня-то его никто не растреплет. — Выгонят отсюда — сдам экзамены в другой школе, хоть в Шармбатоне. Дистанционно. Денег жалко — это да. Надеюсь, родители меня не убьют… — Не убьют! — Блейз утешающе погладил его по плечу. — Мы с Паркинсон будем за тебя заступаться. И на штраф наскребём, если понадобится. Правда, Панси? — Ага, — весело ответила та, почему-то пребывавшая в отличном настроении. — Но я надеюсь, не придётся. — А, придётся, не придётся — мне уже без разницы, но всё равно спасибо, — поправив на пальце фамильный перстень, прочирикал Драко. — Пойдём, что ли?.. Большой зал был полон. Все знали, что сегодня к завтраку подадут не только привычные блюда, но и новую характеристику. Драко, остановившись в дверях, скорбно улыбнулся, чем вызвал всеобщий девичий вздох восхищения. Парвати даже шепнула Падме, будто у него глаза потемнели, словно перед грозой, хотя с её места не то что глаз, лица толком видно не было. Падма согласилась, добавив, что от чёрных ресниц его глаза выглядят ещё более сумеречными. Дальше тезис про «сумеречные глаза Драко» покатился по рядам девчонок, точно кораблик по волнам. Рыжик скривился. — Вот же дуры, — прошипел он Гарри на ухо. — Ну ничего, скоро у нас Хорёк свои сумеречные глаза закатит. Пусть про себя правду послушает — ему полезно. — Да уж, на этот раз он не выкрутится, — обещая Драко взглядом грядущую расправу, покивал тот. — Гадёныш сумеречный… На нервах были все. Блейз вместо сахара положил в кофе соль, Панси комкала салфетку за салфеткой, Драко уныло отщипывал от сдобной булочки, остальные — кто явно переедал, а кому кусок в горло не лез. Усугублял ситуацию Дамблдор, спокойно завтракавший за преподавательским столом и про характеристику не вспоминавший. Наконец, когда все были уже окончательно на взводе, он попросил Гарри отдать ему характеристику, а МакГонагалл — зачаровать её, как в прошлый раз. Над Большим залом поплыл сердитый голос Гарри Поттера: «Драко Малфой как был изворотливым Хорьком, так и остался. В чём мы лишний раз убедились. Мало того, что он наделал в прошлом, в настоящем он использовал Гермиону в своих корыстных целях и показал себя со своей единственной стороны — с худшей…» Дальше всё было ожидаемо плохо. Драко с каждым словом представлял, насколько увеличивается размер штрафа. Возмущённое девчоночье гудение становилось громче и громче. Лаванда уже собиралась пульнуть в характеристику Инсендио, как вдруг та пару раз чихнула и продолжила гораздо более мягким тоном: «Всё это так, однако есть у Драко и несомненное достоинство: он беспощадно красив!..» И дальше по тексту. — Я этого не писал! — подскакивая с места, проорал Гарри, перекрикивая продолжавшую ворковать характеристику. — Я и в страшном сне такого бы не написал! Скажи, Рон! Рыжик не успел и слова произнести, как раздался торжествующий голос Панси: — Да ладно тебе, Поттер. Не нужно стесняться, что ты эстет. — Вот именно, все давно и так заметили, насколько ты эстет! — выплёвывая солёный кофе, гаркнул Блейз. — Не стесняйся! Драко сидел ни жив ни мёртв. Он уже догадывался, что зря так разоделся, что сейчас кое-кто его догонит и пришибёт, но в этот раз совершенно без причины. — Ах, ты, гадёныш! — прыжком перемахивая через стол, рявкнул Гарри, подтверждая его опасения. — Ты мне сейчас за всё ответишь! — Поттер, это не я! — мигом срываясь с места и кидаясь к двери, крикнул Драко. — Держи себя в руках! Только без рук! Руки убрал! — раздалось уже из коридора. Дамблдор апатично испепелил характеристику и сказал остолбеневшему Снейпу: — Надо бы их догнать, Северус. Тот кивнул и, переходя с шага на бег, выскочил из Большого зала. — Паркинсон, это ведь не Драко сделал? — продолжая морщиться от соли, спросил Блейз, почти уверенный в ответе. — Нет, — шепнула Панси, виновато вильнув глазами, и сходу перешла в наступление: — Они сами меня вынудили. Надо же было как-то Дракончика защитить. Теперь и эта характеристика недействительна, а у Поттера второе имя будет «эстет». — Сейчас этот эстет догонит нашего беспощадно красивого, и будет бойня, — пригрозил Блейз. — Не будет. Декан уже выдвинулся на помощь. Бежим и мы, что ли? — Бежим!..