Унижение

У Футы началась необъяснимая паранойя, а всё из-за неизвестного человека. Этот тип вечно поджидает его после пар в университете, но не подходит. Он просто стоит в тени деревьев и зданий, пытаясь сохранить свою личность в секрете. И вновь Фута выходит из распахнутых дверей университета. Его беспокойный взгляд зелёных глаз осматривал местность, что украшали опавшие огненные листья деревьев. Фута заметил краем глаза движение в тени. Неужели это он? Нет, это точно он. Эта высокая фигура точно принадлежит ему. То же пальто. Та же одежда. Это тот блядский сталкер, что следил за Каджиямой с неизвестными целями. Бедняжка-жертва Фута уже хотел незаметно уйти, но этот ублюдок пошёл за ним медленным шагом, но уже напрямую. Им тут же начал управлять адреналин и страх, что били в висках с силой, заставляя как можно быстрее уносить ноги. Он не помнил, куда бежал и сколько, но точно запомнил ощущение боли в шее, а потом и пустоту. Как только Каджияма неохотно распахнул глаза, он ощутил боль где-то на затылке или в шее. Понять не может. Запястья что-то натирало, видимо, всё таки верёвка. Он попытался подвигаться, но конечности были связаны до посинения и ссадин, что доставляло боль, которуе ощущались огнём и ожогами. Он глянул в дверной проём и заметил его. Того парня, что скорее всего и похитил его. Фута тут же замер и затаил дыхание, будто бы ему это поможет, чтобы скрыться от взгляда пристальных серых глаз. Они блуждали по телу жертвы, но парень не подходил ближе, зато всё же подал голос. —Надеюсь, ты будешь чувствовать себя комфортно здесь... Каджияма Фута. Я Каяно Микото. Он говорио так спокойно и с счастливой улыбкой, словно не похитил человека. Его голос был слащавым, но казался ужасающим, особенно в тусклом свете. Названный подошёл к кровати и потрепал Футу по голове, на что ему ответили яростным сопротивлением. На лице Микото тут же исказилась улыбка, а вскоре исчезла, оставляя лишь чистый гнев. Руки Футы дрожали и он пожалел, что решил противиться этому воплощению ненависти. Он снова замер и испуганно смотрел на парня над собой, практически не моргая. Он боялся даже двинуться и хоть как-то начать дышать. Он словно был в ловушке чужих лап, что на самом деле, так и было. —Какого хрена я здесь!? -Фута сказал это как можно громче и свирепее, на что вновь поплатился. Микото тут же врезал ему кулаком по голове, попадая по глазу. Каджияма вскрикнул и тут же закрыл его, теперь уж точно не сопротивляясь. —Ты останешься навсегда со мной. Я устал дрочить на твои фото в твоей уебанской маске. Что за чистосердечное признание от этой мрази таким грубым и злым тоном? Фута тут же поморщился в отвращении от представленного. Он даже не мог представить, что на него могут так просто наяривать, так ещё и так прямо сообщить об этом. Только вот зачем? —Какой же ты мерзкий ублю-!... -и теперь Фута ощутил на своей шее чужие ледянве пальцы, что с лёгкостью обхватили его кожу и перекрыли воздух. Он начал ëрзать по мягкому пледу и мял его, пока Микото его наконец не отпустил. —Если будешь покорным щенком, то получится избежать наказаний. И этот ëбнутый так уверенно заявлял об этом? Хотя, не Футе судить, но его он ещë как осудит и уже хочет закопать живьём. —А ничë, что людей сталкерить нельзя!? -и вновь в нем заиграла прежняя борьба за справедливость и правильность. Только вот что он может сделать прямо сейчас? Футу крепко связали, а он так просто освободиться не сможет. Особенно под угрожающей фигурой Каяно и под его пристальным, затуманенным взглядом. —Я всего лишь удовлетворял свои потребности, а не сталкерил. Это зависимое отродье ответил так просто и отвязал Футу от кровати. Его тут же скинули на пол с глухим ударом и верёвки снова туго перевязали. Микото тут же схватил Каджияму за волосы и потянул на себя, а из его рта прозвучал вскрик от острой боли. —Ты прямо сейчас отсосëшь мне. Хорошо справишься - получишь награду. Чужой голос теперь был холоден и груб, а молнию брюк он тут же расстегнул и подтолкнул Футу к паху. Он пытался отодвинуться или хотя бы отвернуться, но как только его взяли за затылок и насильно открыли рот, затолкав туда член, он закрыл глаза и закашлялся. Микото вновь освободил его и насадил опять ртом. Из глаз Футы потекли слезы из-за твёрдости органа. Он ощущал его глоткой и подавил рвотный рефлекс. Хорошо, что одним глазом хотя бы сейчас это зрелище видеть не мог, но второй глаз и занятой рот говорит об обратном. —Давай же... Или я сделаю всё сам. Хрен знает, что подразумевал этот ублюдок под словамм «Я сам», но на студенте такие манипуляции сработали и он наконец начал неумело елозить языком по головке. Микото его пока не заставлял брать во всю длину и поглаживал по затылку, изредка надавливая, чтобы Фута взял больше. Вдруг в него тут же сунули весь член в рот и Микото сам набирал темп, но быстрее. Прикосновения отдавались болью в затылке, а член упирался в глотку. Футе хотелось прокашляться, ну или хотя бы отдышаться. Ему хотелось сопротивляться, но не мог сделать абсолютно ничего. Эта мразь в несколько раз сильнее его, а в верёвках драться явно неудобно. Отвращение и потеря гордости зарождалось в груди и Фута уже начал плакать не только от отвращения, но и из-за морального унижения. Это было настолько противно и унизительно, что ему хотелось втоптаться в землю самому с головой или просто выпрыгнуть с окна, если не хуже. Микото сжал чужие рыжие волосы своими пальцами и излился в чужой рот, вытаскивая член с довольным мычанием. Пока Фута не успел выплюнуть сперму, Каяно прикрыл ему губы и заставил глотать мерзкую жидкость, что он и сделал. В награду Микото нежно погладил его по щеке. На его лице был алый цвет щëк и невинная, но такая отвергающая улыбка. —Мы ещё не закончили.