Спонсор

      На кругу Гордыни уже вечерело. Несмотря на то, что большинство демонов и грешников в это время начинают оголять клыки, некоторым хотелось провалиться в сон сразу после девяти вечера. Таковым был и Энджел Даст, который лежал в своей уютной кровати, иногда прикрывая глаза от усталости. Сегодня вновь был непростой день, заставивший работать порно актёра практически до изнеможения. Сначала брак по звуку, потом кто-то из дублёров совершенно случайно попал в кадр, а далее и вовсе приходилось переснимать довольно тяжёлые сцены по несколько раз. Но было в этой каторге что-то, что заставляло Энджела сейчас лежать со спокойствием в груди: завтра у него выходной. Это означает, что демон может провести весь свой день так, как он захочет. Никаких жестоких садистов вокруг, противных, огромных мужиков и Валентино, который буквально одурманен своей властью над Энджелом и его доходом больше, чем сам Маммон. Если бы он не приносил им бабло прямо в карман, то его голова давно бы уже стала украшением интерьера. А с чего же ему выделили день на саморазвитие, кто-то мог подумать? Всё потому, что Энджел нашёл в себе силы взять и спросить. Да, он просто, чёрт возьми, взял и спросил у Валентино, можно ли ему взять небольшой перерыв между съёмками. Энджел тот еще мазохист, но не до такой степени, как он думал. Оказалось, что нет, иногда можно и переступить через все преграды. И актёр чувствовал, что такое небольшое одолжение не должно каким-либо образом повлиять на его работу. Тем более он сегодня отлично сработал на съёмках, из-за чего Валентино почти не бесился, если не считать его зловещей ухмылки и пару не очень приятных комментариев в сторону своей «шлюшки.» Рожу мотыля тогда надо было видеть, когда актёр задал волнующий его вопрос. Сначала Энджел спросил вежливо и учтиво, на что сутенёр его просто послал на три буквы. Это вывело паука из себя, и он чётко выдвинул собственные условия, что завтра у него выходной. Валентино уже хотел было рвать и метать... Но спасибо рядом стоящему Воксу, который усмирил его пыл и ответил что-то вроде: «Да ладно тебе, Вал. Дай парню перерывчик, иначе не его будут трахать здесь, а он всех от того, что не высыпается. К тому же за день он точно никуда не денется. Потом дашь ему больше работы.» Даст в тот момент слабо кивнул, с презрением поглядывая на босса. Тот закатил глаза и в немом жесте приказал убираться своей собственности вон. Вокс чуть склонил голову, расслабив плечи. Актёр воспринял этот жест, как некую искреннюю помощь. Глубоко в душе артист верил и знал, что Вокс давным-давно мечтает, чтобы Энджел ушел отсюда. И Вокс мечтал о том, чтобы Валентино прекратил сажать на свой золотой поводок всех блядей ада, какие бы они не были. Паукообразный искренне улыбнулся техническому Оверлорду, покидая пределы студии. И вот сейчас Энджел лежит, не думая практически ни о чём. Если бы кто-то ему сказал, что он проведёт этот вечер вот так: нежась в приглушённом пунцовом свете своей комнаты – то паук бы ни за что не поверил. Он бы скорее поверил в то, что где-нибудь наклюкается по полной, чтобы снова забывать очередной прожитый им дерьмовый день, приходя в отель ближе к трём часам ночи. Но нет...Этого не происходит. Сейчас этот длинноногий прохвост буквально занимается «ничего не деланием». В комнате было так тихо и спокойно, что, казалось, тишину можно поймать и ощутить. В целом, актёр не так часто находился там, где ему действительно хорошо, и в данный момент он просто разглядывал каждый уголок своего ложе. Толстый Наггетс развалился в кресле, тихо посапывая. Энджел поворачивает голову и непроизвольно улыбается, увидев питомца в таком милом положении. С улицы были слышны какие-то крики, звуки машин, иногда еле доносящиеся маты. Лежать так можно ещё весь оставшийся вечер а потом и ночь. И день. Завтра – полностью в его распоряжении! Только бы вот его не просрать, как чаще всего это бывает. И тут паук задумался, чем ему заняться в оставшееся время до ночи. Энджел понимал, что через некоторое время его начнёт клонить в сон, потому что недостаток здорового сна даёт свои плоды. Как бы он не накуривался, не напивался, но изнурение всегда даёт о себе знать. И тут в его голове загорелась идея с кем-то поговорить. И этот «кто-то» был не иной, как Хаск. Он и выслушает и нальёт. Идеальный вариант скоротать время и пополнить социальную батарейку с приятным собеседником. Да, паук считал Хаска самым комфортным демоном на данный момент, с которым он мог разделить свою боль. Этот проворный кот расколол его с самого начала. А когда время пришло, Энджел не стал больше притворяться, наконец обнажив душу перед кем-то. И парню было так приятно от той мысли, что теперь он не один. Есть тот, кому он может довериться. С этими мыслями Энджел вышел из комнаты, попутно поглаживая Наггса. Спустившись по лестнице, парень никого не обнаружил в холле. Это немного удивило розового угодника. Только Хаск был на своём рабочем месте. Как и всегда. Но раз никого нет, почему он не пойдёт к себе? Неужели специально ждал своего новоиспечённого «брата» по несчастью? Хаск, до этого протиравший пыль на полке с винами, повернулся, услышав за спиной цоканье небольших каблуков. Не трудно было догадаться, кто это. – Приветик. А где это все? – поинтересовался актёр, присаживаясь на барный табурет. – Аластор пошёл навещать своих старых друзей в каком-то ресторане, Принцесса с Вэгги у себя. Они планируют всякие дохуя важные дела в отеле. А остальные - хер знает, – пожал плечами бармен. – Понятно. – А ты чего в отеле? Я думал, ты ещё на работе будешь, и припрёшься ближе к утру, – скептично поинтересовался бывший Оверлорд, сдувая невидимые пылинки со стойки. – Ты даже не представляешь, как я сейчас рад. Я смог выпросить выходной на завтра, – Хаск смотрел в эти загоревшиеся разного цвета глаза и удивлялся, каким же разным может быть этот грешник. – Да? Ну, тогда поздравляю, – ухмыльнулся Хаск, отводя взгляд в сторону. – Сегодня вечером безумно скучно, Хаски. Ты не хочешь поразвлечься? – кокетничает Энджел. Кот цокает, но принимает шутку, как шутку. Потому что бармен знал, что это всего лишь стёб, и на самом деле Энджел совсем не мечтает выебать его прямо в вестибюле. – Только если клоуном будешь ты. У меня нет сил тебя развлекать. – На самом деле, я подумал, что мы могли бы немного прогуляться завтра? Что скажешь? Красные брови дёргаются, выражая неподдельное удивление. Как быстро этот парень умеет скакать с темы на тему... – Ты хочешь свой выходной потратить на меня? – Э-э, да? Мне показалось это хорошей идеей. Тем более мне нравится, как мы сблизились в последнее время. Я бы хотел узнать тебя лучше, Хаск, правда. То, с какой откровенностью общался Энджел, Хаска просто поражало. Но отнюдь это предложение показалось ему довольно приятным. – Почему бы и нет? Я согласен, – улыбается бармен. Энджел поправляет чёлку и улыбается уголком губ в ответ. Повисло недолгое молчание, в котором более не было намёка на напряжение. – Ладно, плесни чего-нибудь и я пойду спать, – вздыхает паучок, ложась на барную стойку. Хаск хотел было уже взять бутылку «Джина», но потом нахмурился и хватанул обычную минеральную воду, наливая её в небольшой бокал. Хаск пододвинул ёмкость с водой поближе к засыпающему собеседнику. Тот уже морально приготовился к тому, что сейчас он вновь почувствует горечь от какого-то алкоголя, но остановился, не почуяв характерный запах пойла. – Хм, если ты не знал, то «плесни» - означает алкашка, а не вода, – накуксился Энджел. – Знаешь, раз уж ты предложил мне своё, то я предложу своё. Хаск взглянул на оппонента, ожидая от того реакции на его слова. Паук хмыкнул, как бы показывая, что ему, вроде, интересно. – В общем, ты знаешь, что мы с тобой оба имеем не самые удачные привычки. Ты слышал что-нибудь о спонсорстве? – А, пф. Поверь, за всю свою карьеру я не раз видел, как кто-то кого-то продюсирует или спонсирует. Я знаю, что это, – говоря об очевидных вещах, отвечает эксцентрист. – Нет, ты не понял. Я имею ввиду спонсорство - как метод в психологии. Например, когда тебе хуёво и хочется закинуться всякой дрянью, ты звонишь мне, выговариваешься и тебя отпускает. Также и со мной. Понимаешь, таким образом можно действительно упростить нам обоим жизнь, раз уж мы оба лузеры. Энджел прищурил глаза. Предложение бармена казалось до жути странным, но таким манящим. Вдруг, из этого что-то получится? Ведь отсутствие запрещёнки действительно могло бы помочь хотя бы немного отмыться от всего того дерьма, в котором они погрязли. Хотя, актёру ли не знать, как тяжело избавляться от зависимостей. Но теперь он не один такой. И это многое меняет. Даст недолго думает, потирая подбородок, всё ещё прокручивая разные варианты событий, что могло бы последовать после данного эксперимента. – Ну, так что? – напряжённый долгим молчанием со стороны Энджела интересуется Хаск, постукивая указательным пальцем по столу. – Я согласен, но есть небольшая проблема. Если в студии меня насильно накачают и также насильно выебут, то я точно не смогу это остановить, позвонив тебе, – печально отвечает «Ангел». Коту всегда было больно слышать о подобном со стороны артиста. Представлять, как его заставляют насильно заниматься всякими непотребствами, как сильно на него давят психологически, а порой и избивают. Но паук так стойко терпит и держится, хотя многие бы на его месте сдались. – Слушай...Давай будем думать, что этого не произойдёт? Просто попробуем. Я уверен, что жить будет легче. Да, сначала тяжело, но смотри вперёд, детка, и увидишь свет, – подмигивает Хаск. Энджел, наблюдая такую картину, заливается трогательным румянцем который он моментально прогоняет. Перед таким кошачьим обаянием он не в силах устоять. – Хорошо, Хаск, попробуем. Давай свой номер, – Энджел оживляется, закидывая ногу на ногу. Они диктуют друг другу свои номера и прощаются, договариваясь встретиться завтра в девять утра. Слишком рано никто не хочет вставать, но у Энджела есть питомец, которому тоже необходим свежий воздух. Именно поэтому стоит встать так рано, как демоны только смогут. Хаск смотрит на контакт «Энджел», невольно улыбаясь. Сюда бы ещё фотографию, на которой этот приставучий улыбается. И откуда у этого кота такие мысли вообще? Кажется, он слишком размяк рядом с этим актёришкой. А Даст в это время плюхается на кровать, не в силах отвести взгляд от телефона, где белым по розовому высвечивалось: «Хаск!|･ω･)». До жути приятно, что в его окружении, помимо Черри, появился и другой понимающий друг. Друг? И всё? – Надо будет их познакомить как-нибудь, – произносит вслух Эндж, перед тем, как провалиться в сон.

***

Наступившее утро предвещало отличное начало дня. Энджел проснулся ближе к восьми часам, как обычно приводя себя в порядок. Немного покопавшись в своём гардеробе, паук решил, что в целом сегодня можно не наряжаться, как на ярмарку. Он предпочёл надеть что-то более спокойное, не вызывающее, чтобы во время прогулки никто не смел им мешать. Так он и сделал, нацепив на себя белую футболку с принтом первой буквы собственного имени. Под низом у него были не сильно короткие чёрные шорты. Наверное, в таком одеянии его ещё мало кто видел. Зато теперь он не будет так сильно пестрить розовым цветом среди озабоченных грешников. Очень не хотелось ловить на себе разного рода взгляды на улице. Энджел спускается, взяв на короткий поводок своего свина. Выглядело это ну очень забавно и даже мило, если учитывать, что это главный секс-символ в Пентаграмм-сити. Трудно было представить его вот таким домашним, приятным и беззаботным, словно он и не варится в адском котле и не вынужден терпеть ежедневное насилие. Хаск уже стоит на красной дорожке, скрестив руки на груди. Его губы были поджаты, он иногда посматривал по сторонам, словно стоит здесь уже кучу времени. – Привет, – здоровается Энджел первым, мягко улыбается и машет рукой. – Доброе утро, икона стиля. Ты сегодня выглядишь... – демон-кот проходится взглядом по стройному телу. Резко становится как-то жарко, – по-другому. В смысле, хорошо. – Спасибо, – усмехается паучок, – я подумал, что надо бы одеться во что-то более подходящее. Не хочу видеть, как всякие хуесосы дрочат в подворотне, – с нескрываемым отвращением говорит Даст. – Наверное, ты правильно сделал. – Хаск не стал вновь углубляться во всю эту тему, ведь прекрасно знал, как Энджелу некомфортны такие вещи. – Да, и ты не против, что я взял Наггса? – Нет, конечно. Идём уже, – бармен не любил долго топтаться на месте, поэтому повлек Энтони за собой, взяв за запястье.

***

Прогулка выдалась просто отличная. Энджел готов был отметить этот день красным в календаре, записать его на бумаге и освободить отдельное место в сердце для него как: лучший момент на свете. Ещё никогда прежде он так сильно не чувствовал рядом с собой тепло, что лезло из всех щелей у обоих. Сначала они просто бродили по городу, болтая о том о сём. Потом розовый приметил какую-то пекарню, предложив Хаску выпить кофе. Кот в этот момент был в некотором удивлении. Неожиданно слышать такое от амбассадора баров и секс клубов. Но кто он такой, чтобы отказываться от прекрасной возможности просто по-человечески посидеть с Энджелом, запивая синнабоны горячим напитком? Так и проходили их дни. Парни стали всё больше и больше времени проводить вместе, что не могли не заметить другие в отеле. Энджел и Хаск стали практически не разлей вода, и обоих это устраивало. Паук научился уважать того, кто так прочно засел в его сердце. Пронзил стрелой, которую нельзя было вытащить. А он и не пытался. Ведь если бы Хаска не стало в его жизни, то какой смысл во всём этом? Он не чувствовал дискомфорта рядом с ним, ровно также, как и кот. Энджел всегда звонил своему спонсору, когда ему было плохо. Даже в те моменты, когда резко накатывала паника, хотелось перерезать себе глотку от мучений или в лучшем случае подохнуть от передоза во второй раз. Но их разговор помогал, даже очень. Хаск внимательно слушал, иногда соглашаясь, а иногда наоборот. Чаще всего кот просто говорил утешающие слова, словно обнимая через экран отчаявшегося актёра. И Энтони чувствовал эту заботу, которую излучал Хаск для него. До опьянённого чужим жестоким поведением разума Энджела доходило, что он не один, что нужно справиться с этим вместе, не прибегая к посторонним веществам. Демон-кот тоже набирал заветный номер, но, конечно, не так часто, как его несчастный. Всё же у него в распоряжении было чуть больше свободы. Был и случай, когда паук находился в своей комнате. И вместо того, чтобы ему позвонить, Хаск завалился прямо в его номер, держась за голову. – Энджел... – голос сурового зануды был едва ли узнаваем. Он звучал так надорванно, обречённо и печально. Эксцентрик, что до этого копался в смартфоне, вздрогнул, с нескрываемым волнением поглядывая на приятеля. – Хаск? Белый и пушистый терпеливо ждёт ответа от нежданного гостя. А тот лишь стоит и шмыгает носом, иногда вздыхая. – Обними меня, пожалуйста, – говорит Хаск и ломается. Энджел видит его слёзы. Видит, как слегка трясутся его руки. Паук охает и внутри всё сжимается, когда он видит эту картину. Тело работает быстрее мозга. Через несколько секунд они уже оказываются на полу, прижавшись друг другу, словно спасая друг друга от падения в пропасть. Хаск чувствует нежные поглаживания по голове, слышит мягкий голос Энджела, который так и твердит: «– Всё будет хорошо. Я рядом. Я с тобой». И всё бы ничего. Эта их взаимная поддержка и «спонсорство» явно начали перерастать во что-то большее. Казалось, что становиться ближе уже некуда. Но они стали. И оба это чувствовали, как никогда ранее. И оба молчали, не находя в себе смелости обговорить это. В один из таких обычных дней Энджел находился на студии. К великому сожалению, он был вынужден работать шестнадцать часов, а то и больше. А всё потому, что Валу так захотелось наказать свою игрушку. Кто будет возражать этому напыщенному уёбку? Никто, кроме Энджела Даста. За некоторое время до своего фурора он поднял всех на уши, потому что актёры, с которыми он работал, оказались непрофессионально дерзкими и мерзкими. По словам порнозвёзды они часто нашёптывали ему самые нелицеприятные вещи на ухо. Да, всё было как обычно, по сценарию. Всякая дрянь льётся из их пасти, но импровизацию никто не отменял. Они воспользовались этим, переходя личные границы Энджела. Иногда хватали за те места, которые не должны были. Во время постельных сцен доставляли чрезмерный дискомфорт. Намного больше, чем до этого. За время общения с Хаском паук кое-чего понахватался. Он понял, что нельзя позволять другим обращаться с тобой, как с тряпичной куклой, какой бы важный хуй перед тобой не был. Быть чёртовой марионеткой, которую желают подёргать за ниточки буквально все вокруг. Энтони и не выдержал, отпихнув от себя какого-то мудозвона, который обращался с ним, как с куском мяса. Прямо во время съёмок он начал возмущаться, проговаривая все мысли от начала и до конца. – Уберите от меня этих озабоченных блядей! Сколько можно? Они уже несколько часов играют не по сценарию. Я знаю, что вам всем похуй! Вам лишь бы нажиться на бабках и красивой картинке. И тебе, Вал, тоже. Я не буду сниматься с этими ублюдками. И мне тоже похуй, что я на студии, понятно? Не будет меня - не будет выручки, – Энджел знал, что играет со смертью. Знал и осознавал, что говорит. Может, это трезвость на него так влияет? Даже несмотря на то, что Валентино вновь причинил ему боль в этот день, оставил пару синяков и ссадин, заставил и принудил сосать хуи всем подряд шестнадцать часов – это того стоило, по мнению актёра. После того, как он выговорился, стало легче. Пусть это и было через чур поспешным решением и отчаянным шагом. Но вот только бы если Энджел знал, что пока он вкалывает из-за своей чрезмерной смелости, ему трезвонит Хаск, которого накрыло так сильно, что он напился до беспамятства. Кот уже не осознавал, что делает. Просто тыкал по экрану пальцем, стараясь попадать на нужный номер. Бармен впивался когтями в стеклянный бутыль, когда слышал по ту сторону трубки до жути громкие гудки, за которыми не следовало ответа. С каждым неотвеченным звонком, Хаск всё больше начинал сходить с ума. В его пьяной голове даже закралась мысль, что Энджел мёртв. Что его больше нет... От подобного становилось до жути невыносимо, и он чувствовал внутри непреодолимое желание сыграть самим с собой в «русскую рулетку». Кот продолжал пить, не в силах остановиться. Была глубокая ночь и рядом уже точно никто не окажется. Хотя бы это он был в состоянии понять.

***

Смена Энджела закончилась ближе к трём часам ночи. Хотелось упасть на месте от усталости. Но нужно было дойти до отеля, ведь все подумают, что он где-то прошлялся всю ночь, бухая и закуривая горючее сигарами какого-нибудь папика. Однако, это было совершенно не так. Энтони задержался не по своей воле, и, к сожалению, ему не дали ни минутки свободного времени, дабы тот мог хотя бы предупредить кого-то о своём отсутствии. Чарли наверняка завтра будет сильно ругаться на демона, отчитывать, как школьника. Но это всё завтра. Сейчас главное незаметно выскользнуть из этого блудливого месива. Энджел в быстром темпе нацепил на себя свой фирменный наряд, и пока надевал перчатки, заглянул в телефон. Стоило только увидеть экран блокировки, как он ужаснулся. Сорок пропущенных от Хаска! Актёр стиснул зубы до противного скрежета и заторопился ещё сильнее, чем до этого. Если с ним что-то случилось, то Даст себе никогда этого не простит. Закинув в свою небольшую сумку некоторые вещи, парень поспешил к выходу, огибая сотрудников. Сейчас главное - это убедиться, что с Хаском всё в порядке. В глубине души Энджел уже ощущал пожирающее чувство вины за то, что не смог ответить. Они ведь договорились помогать друг другу, а он не взял трубку. И это могло стать фатальным ударом по их взаимоотношениям. Это смотря, что с этим непутёвым котом сейчас. Худые руки в перчатках цвета фуксии отворяют дверь отеля. Внутри тихо и мирно, на удивление. Свет горит только где-то на втором этаже и в баре, освещая путь для постояльцев. Стало уже немного спокойнее от той мысли, что бар, кажется, не пострадал. И если нет кипежа, то и с барменом всё хорошо, так? Энджел подбегает к стойке, а сердце колотится, как бешеное. И он видит: Хаск, оперевшись одной рукой о подбородок молча сидит и смотрит в никуда, изредка сдерживая себя от желания бабахнуться лбом о стол. «Ангел» выдыхает с облегчением, но что-то его всё равно настораживает. Даст даже не успевает и слова произнести, как его опережают: – Гляньте-ка! Вернулся, сукин ты сын. Я уж думал тебя там к стенке пришпорили, а ты шляешься где-то? – по голосу Энджел сразу понял, что бармен явно пренебрегал своей работой в баре. – Хаск, ты пьян? Мы же вроде как договаривались... – отвечает Энджел, подходя к самому бару. – Да ну?! – с нескрываемым раздражением вскрикнул крылатый. Эксцентрику этот тон не очень понравился. Вернее сказать, он просто не понял, почему Хаскер так реагирует. – Ты чего? – Чего я? Ты ещё спрашиваешь?! Я звонил тебе пол сотни раз, а то и больше! Мудак! – Хаск, я знаю, да. Прости, что не ответил, я не мог. Честно не мог. Это не по моей вине, я... – старался подобрать слова паукообразный, но понимал, что предыстория займёт много времени. А котяра явно не в том настроении, чтобы слушать очередную историю из «клуба похотливых ёбырей» – Ты что? Ебался с кем попало направо и налево? – ядовито усмехается обладатель янтарных глаз, интонацией выделяя слова. – Слушай, ты пьяный в зюзю. Пойдём, я отведу тебя к себе, – паук хотел прикоснуться к другу, взяв того за руку. Но от проблемного собеседника последовала неожиданная реакция. – Ну-ка, убрал на хуй свои руки! В клубе шлюх всяких лапать будешь. – Что прости? – Энджел моментально напрягается. – А чё ты делаешь вид, будто это не правда, м? – половину слов Хаск проглатывал. Язык уже заплетался. – Сам небось сидел, дрочил какому-нибудь обсосу, пока я тут весь как иголках из-за тебя! Мы договаривались помогать друг другу, когда нам хуёво! Я всегда отвечал тебе, всегда помогал! А ты, мудозвон, даже не нашёл время на меня! – шерсть встала дыбом, как у самого настоящего кота. От таких слов Энджел закипел. Ну уж нет... Это слишком даже для Хаска. – Я не мог ответить тебе, потому что меня загрузили работой! Ты, блять, думаешь, что я мечтал сегодня весь день потратить на этих тварей?! Да ни за что! Ты что такое вообще несёшь? – паучья рука приземлилась на столешницу. – Да в рот я ебал твою работу, понятно?! Ненавижу там всех! Я не могу просто сидеть здесь, прижав жопу, зная, что там ты корчишься от боли. Думал бы ты обо мне, давно бы послал на хуй этого своего оборванца! – Я и послал! Поэтому я задержался! Потому что в кои-то веке я постоял за себя. А ты даже не послушал... – ближе к концу его голос затих. Разноцветные глаза опустились, Энджел отошёл назад. Эти слова привели Хаска в чувства. Он будто протрезвел на этот момент, когда увидел, как изменилось лицо Даста. – Я спать. Надеюсь, что ты выспишься сегодня, – говорит с внутренней обидой паук, прежде чем уйти. Кот понимает, что явно перегнул палку сегодня. Ему следовало закрыть рот ещё с самого начала. Но он не контролировал себя и вот, к чему это привело. Хаск ударил Энджела в самое слабое место - и это ужасно. Бармен знал наверняка, что его драгоценный ни за что не простит ему эти слова. – Сука... – ругается картёжник, прежде чем провалиться в глубокую дремоту.

***

Утро для обоих выдалось не самым приятным. Энджел, как только проснулся, поморщился от вчерашнего разговора. Он был почти уверен, что Хаск будет вести себя, как ни в чём не бывало. А в целом, он был так пьян, что может и вовсе не вспомнить, что произошло. Паук встал, взглянув на себя в зеркало. Хотелось впечатать кулак до хруста стекла, чтобы оно впивалось в руку, причиняя ещё больше боли, заставляя упасть на колени и рыдать, пока не кончится воздух. Он не знал, что дальше делать. Либо же это вылезли истинные мысли бармена, либо... что? Какая может быть причина, что дорогой тебе друг давит на твои слабости? Наверное, Энджел знал эту причину. Вчера они оба её знали. А сегодня прикинутся незнакомцами, как много месяцев назад. Но Хаск всё прекрасно помнил. Стоило ему только упомнить, как на лице Энджела вылезла та самая забытая для него эмоция вселенского огорчения и разочарования – Хаск готов был взвыть. Было ужасно вспоминать, как Энджел, который всегда смотрел на бармена с нескрываемым восторгом, переменился, боясь поднять взгляд. Паук спускается в зал. Там собралась вся семейка Адамс. Энтони цокает и направляется к бару. Ему просто необходимо выпить минералки. В горле было суше, чем в пустыне Сахаре. – Энджел, ты подойдёшь к нам? Мы обсуждаем приезд моего отца, – кричит Чарли. Вот чёрт. Из-за этого проснулся протрезвевший Хаск. Актёр сжимает кулаки. Назад не пойдёшь - там перехватят. А вперёд идти... как-то не хочется, что ли. Но тем не менее он идёт туда, куда шёл изначально. Кот, увидевший посетителя, чуть ли не подскочил на месте. Хаск напрягся, не зная, чего ожидать. Энджел усаживается на барный табурет, поворачивая голову чуть правее, чтобы не смотреть на эту пушистую морду и негромко произносит: – Воды, – безразлично кидает актёр. Роль играет на отлично. Кот молча достаёт бутылку с прозрачной жидкостью, наливая в стакан. Он всё ещё выглядит виноватым и разбитым, ожидая самого наихудшего исхода. Даст осушает стакан залпом и молчит. Оба молчат. Один пялится в стену, а второй то и дело не знает, на чём задержать свой взгляд. Серые ушки опускаются, а белая голова отворачивается ещё больше. Чарли улавливает эту перемену в их общении и, чуть задумавшись, произносит: – Эм, ребята, я думаю, что нам стоит пойти и осмотреть отель снаружи. Мало ли какие проблемы возникнут... Никто возражать не стал. Ведь если будет сам Люцифер, то их «райское» гнёздышко должно выглядеть на все сто. Все пятёро удаляются. Самым последним выходит Аластор, вальяжно вышагивая и громко хлопнув дверью. Теперь они остались наедине. Энтони даже мысленно поблагодарил Принцессу, что та была через чур эмпатична и поняла, когда надо сматываться. С одной стороны отличный шанс всё решить, а с другой стороны шанс просрать всё заново. Да и обоим страшно говорить хоть что-то. Тишина их тревожит, даже очень. Чувствуется эта напряжённость, чужой прожигающий взгляд и грусть в душе каждого из них. Слова уже вертелись на языке, но не собирались в единое предложение. Вчера Энджел был смелым и стойким, а сейчас растерял все эти мимолётные качества, желая побыстрее свалить отсюда. Но он будто бы прирос к этому чёртовому стулу! Так больше продолжаться не может. Надо уйти. Да, это поступок труса, и что? Он не в состоянии выяснять отношения так быстро. – Что ж, я пойду. Не знаю, нужно ли тебе платить за воду с моих помойных деньжат, – Даст говорит это с горяча, дерзит, потому что избегает разговора. Отталкивает. Он отворачивается, чтобы уйти, но ему не дают! – Энджел, стой... – Хаск делает паузу после произнесённого им имени. Звезда поворачивается, скрестив руки на груди. Прячется. Защищает себя. – Я должен попросить прощения у тебя за вчерашнее. Мне, – бывший Оверлорд замолкает, всё ещё страшась наткнуться на разочарованный взгляд, – мне очень жаль. То, что я вчера сказал - это всё было не правда. Я так не считаю. Сердце в пушистой груди сделало кульбит. Хаск извиняется? Быть того не может. Это поселило в душе паука искорку надежды. – Но если ты так не считаешь, зачем всё это? – тонкие чёрные бровки взлетают, давая понять, что Энтони сконфужен и всё ещё старается переводить стрелки. С виду он выглядел довольно спокойно, однако внутри бушевал ураган. – Потому что я... беспокоюсь о тебе, – честно признаётся пушистый шуллер. От чего-то тяжело поверить в эти слова. – Так беспокоился, что обвинил меня во всех грехах! О себе бы подумал, что ты натворил, – повышает голос Энджел. – Я знаю, что натворил. И мне правда очень жаль! Я не хотел причинить тебе боль. – Но ты причинил, – голос Энтони понижается до басистого, он звучит практически неузнаваемо. – Хватит это говорить! Я понял, что я мудак. Неужели ты не простишь меня? Мне всегда казалось, что ты умеешь, – Хаск почти кричит, а потом остывает, понимая, что из-за него обстановка вновь накаляется. – Я бы простил, зная причину! Но ты просто так взял и начал оскорблять меня. Блять, ты... Просто нахуя, Хаск?! – по всему его телу словно прошёлся электрический разряд. Не орать уже не получалось. – Да потому, что ты дорог мне! Я очень ценю тебя и не хочу, чтобы с тобой что-то случилось! Я места себе не мог найти. Думал, что там с тобой, где ты. Вот и с горяча я напился, напиздел тебе в три короба лишь потому, что боялся показать тебе свои настоящие чувства, ведь... – бармен смотрит на свои руки, а потом жмурится, – ты не примешь их. Энджела Даста это повергло в шок или даже больше в какой-то кататонический ступор. Он отказывался верить в то, что только что услышал. Это просто сон, да? Или через чур странная галлюцинация? – Ты хочешь сказать, что чувствуешь что-то ко мне? Ты не шутишь? – Нет, идиот, я не шучу. – Я-я... – вдруг, актёра охватывает резкий приступ то ли паники, то ли счастья? Он не знает, куда себя деть. Паук временами нервно усмехается, а его голос скачет. – Я не верю в это. Это всё сон. Ты не можешь любить меня, а я не могу любить тебя, – как мантру твердит Энджел. – Стой, ты что тоже...– Хаску не дают договорить. – Скажи, что ты не издеваешься, не стебаешься надо мной и не пытаешься сделать мне ещё больнее, прошу тебя, Хаск! – обычно мягкий голос порнозвезды хрипит, и он даже не в силах откашляться. – Я не стебусь, правда. Это всё то, что я на самом деле чувствую к тебе, клянусь своим баром, Энджел, – утешающе произносит кот, взяв чужую ладонь в свою. Энджел не знает, не понимает и не верит. Как его могут любить? Почему? За что? Сейчас он готов рыдать от счастья, даже несмотря на свои внутренние страхи вновь быть обманутым и уничтоженным. Плевать на работу, плевать на все эти предрассудки и загоны. Паук ещё держит свою маску при себе, но она ломается в тот момент, когда Энтони бездумно прыгает в объятия возлюбленного. – Хаск, ты, блять, представить себе не можешь, как тяжело это хранить в себе, – он всё-таки плачет от счастья, обвивая серую шею своими худыми руками. – И ты прости меня, что я раньше не сказал, что не ответил и не был рядом, когда тебе это было так нужно. Хаск тает в этих объятиях, как ледяная глыба и со всей своей любовью, на которую он способен, прижимается к Энджелу. Им не нужны ни страстные поцелуи, ни сексуальная связь, чтобы каждый из них почувствовал то, что желает. А они чувствуют. Стоят, обнимаясь, вслушиваются в биение чужого сердца. Только Энджел иногда шмыгает носом. – Я никогда больше никому не позволю причинить тебе вред, – говорит Хаск, зажмурившись. – А я не позволю тебе волноваться за меня, котяра, – бармен затылком чувствует, как Энджел давит лыбу. Они отстраняются, ласково поглядывая друг на друга. Их руки держатся вместе, точно они боятся потерять эту крупицу тактильного контакта. – Знаешь, я понял, что всё это спонсорство у мозгоправов - полная хуета, – ухмыляется Хаск, закатывая глаза. Энджел прыснул со смеха, оценив подкол со стороны демона. – Однако...если бы не оно, то, возможно, мы бы так и топтались на одном месте. Я рад, что мы пришли к тому, где мы сейчас. В груди обоих разливается тепло, заполняя все сосуды и просачиваясь в само сердце. Они словно вновь наделены жизнью, когда рядом друг с другом. – Я тоже, Хаск, – искренне признаётся Энджел. – Я слышал тебя там звали куда-то? Я просто нихуя не расслышал из-за похмелья, сорян. – Хах, да. Чарли звала. Мы нужны ей. Идём на улицу? – подрывается демон-паук, ведя за собой своего неуклюжего кота. Они идут к двери, всё ещё крепко держась за руки. И, видимо, не собираются их расцеплять. Но это не главное, чем сейчас была забита голова бармена. Хаск смотрел на Энджела, смотрел на его счастье и сам улыбался. Хаск смотрел на паука и видел в нём ангела. Того, кто спас его жизнь. И теперь уже нет пути назад. Только вперёд. Там они увидят свет. «Среди подонков и уродов Ты - свет во тьме, Мой покоритель небосводов. Ты - мой, я - твой, И мы едины Мы самые влюблённые кретины.»