сокровище

Когда-нибудь это должно было произойти. Олег достаточно долго и внаглую играл с судьбой, чтобы рассчитывать на ее снисхождение и дальше. Был ли он к этому готов? Определенно. Был ли он готов, что в этот момент с ним рядом окажется самое дорогое и ценное, что только было в его жизни. Нет. Сука. Олег не был готов, что Саша будет с ним, когда ублюдки все же решатся его убрать с шахматной доски влияния на преступный мир. Все Шепсы знали, что рано или поздно, это произойдет. Видимо, ублюдки решили, что молодой глава станет для них лёгкой мишенью. От этой необученной швали не осталось бы мокрого места, если бы Олег был один. Но он, блять, не был один! Именно в этот ебучий день, Саша увязался с ним по причине неимоверной скукоты в этом твоём мраморном особняке. Нужно было привязать его к кровати, запереть в спальне, но не выпускать из безопасного дома, охраняемого похлеще Пентагона. Но из-за своей беспечности, Олег вынужден стоять как покорная шавка под дулом АМБ-17. Если бы не Глок, который один из ублюдков держал у Сашиного виска, на этом месте уже была бы выжженная земля. Олег ведь не слабоумный, чтобы выезжать куда-либо без сопровождения. Но сейчас сам дал отмашку "не стрелять". Из-за ебучего Глока у Сашиного виска! Смотреть на это было не просто тяжело, а невъебически больно. Человека, с которого он пылинки сдувал, ради которого не раз убивал, который буквально пару часов назад стонал своими блядскими губами его, Олега, имя, сидя на его же члене, сейчас держал на мушке явно, в скором времени, мертвый ублюдок. Но Олег не просто смотрел, он запоминал. Запоминал черты этого ублюдка, чтобы потом, если не убьет сейчас, найти и закончить дело. Ублюдок был довольно коренаст, с греческим носом и низко посаженными бровями, его правую щеку рассекал свежий шрам, Саша постарался, не зря Олег отдает за его маникюр просто охренеть какие деньги. Страх за Сашу сдавливал сердце. Олег буквально не моргал, боясь пропустить тот роковой момент, который отберёт у него самое дорогое и ценное сокровище. Его мир сузился вокруг одного единственного лица, одних единственных глаз, которые даже в такой момент смотрели с вызовом. — Такую ты себе сучку отхватил, Шепс. Ничего личного, правда, но эту сучку хочет трахнуть один человек, который не побрезгует и тебя завалить. — Мерзкий смех ублюдка, последовавший после этих слов, разрезал почти мертвую тишину безлюдной трассы. — Чё ты церемонишься с ними? — подал голос ещё один обезличенный ублюдок. — Сучонка в машину, Шепса убрать. — Если ты, мразь, прикоснешься сейчас к нему, я обещаю, я буду вырывать твои блядские отростки по кусочку, чтобы после, ты даже не смог расстегнуть ширинку, чтобы поссать. Человек, державший Олега на прицеле АМБ-17, оскалился, перезарядив магазин. Разозлился. — И что ты мне сделаешь? — отозвался ублюдок со шрамом на щеке. — Тебя даже собаки не найдут, будешь гнить в безымянной могиле, или на дне реки. Я ещё не решил, куда деть твое тело. Ты будешь гнить, а твоего сученка будет ебать новый ёбырь. Олег заметил, как Саша ощутимо вздрогнул, когда свободная от пистолета рука этого ублюдка, погладила его по щеке. Его мальчик. Его такой домашний и нежный мальчик. Олег единственный, кто знал настоящего Сашу. Сашу без маски надменной суки, ранимого Сашу, который плачет над грустными книгами, мешая слезы с карамельным мороженным. А ведь Олег обещал, он обещал, что закроет Сашу пуленепробиваемым стеклом, титановыми стенами, но не позволит ни одной грязной лапе тронуть это бесценное сокровище. И не сдержал слова. Позволил взять его на прицел. И ничего, блядские нихуя, не может сделать! Сколько они ещё так простоят на прицеле? Почему не было команды "убрать"? Они кого-то ждут? "Моей подмоги с неба они ждут, мрази" У Олега всегда был козырь в рукаве, особенно когда он выезжал куда-то с Сашей. Жаль, что сейчас нет никакой возможности посмотреть на часы. По протоколу, вертолеты с подкреплением и снайпером должны вылететь через десять минут после пропажи связи с главой сопровождения. Олег покосился на лежащего в пяти метрах от него главу сегодняшнего сопровождения с простреленной башкой. Крайний раз главное управление безопасности связывалось с ним, когда они ещё ехали в машине. Под прицелом они стоят от силы три-четыре минуты. Маячок в Сашином кулоне даст возможность долететь подкреплению до этой точки в максимально короткое время. Это означало, что Сашу необходимо убрать с перекрестного огня прямо сейчас. Олег был уверен в каждом из своих людей, но Сашу он не доверял никому. Как его выдернуть из прицела, и при этом самому не напороться на пулю? Саша заметил, что Олег выпал из реальности на секунду, но несмотря на это, его глаза все так же цепко ловили каждую эмоцию, отражающуюся во взгляде напротив. Саша четко знал, что сейчас творится с сознанием его брата. Олег всегда ставил Сашины потребности выше своих, видимо и сейчас он себе не изменяет. — Сашенька, родной, — Саша хорошо знал этот тон, означающий "приготовься", — помнишь, как мама учила тебя играть в зайчиков? Кодовая фраза. У них не было матери. Точнее, она была, ведь кто-то должен был их выносить. Что случилось дальше с этой женщиной, Шепсы не знали. Может, сбежала от тирана-мужа, может Олег Геннадьевич Шепс, их "обожаемый" отец, убил ее по ненадобности. У них не было матери, значит, некому было и учить их играть в зайчиков. "Играть в зайчиков" означало резко присесть, и закрыть голову руками, ведь начнется стрельба. В любой другой момент, Саша беспрекословно выполнил бы приказ брата, но не сейчас, понимая, что именно Олег окажется в опасности, если Саша проявит непокорность. Ублюдок, держащий брата на прицеле АМБ-17, точно выстрелит. Саша не переживет, если Олега в этом мире больше не будет, поэтому он коротко мотает головой в разные стороны, показывая брату, что отказывается выполнять звучащую безмолвной мольбой просьбу. — Ебать, Шепс, ты чё реально эту суку любишь? — черный гладкий ствол заряженного Глока прочертил плавную линию от виска Саши до его подбородка. — Про детство знаешь, зайчиков каких-то. Он же тебе сосет только потому, что ты до пизды богатый и влиятельный. И ты вот за эту суку готов помереть? Саша замер в одной позе, не шевелясь. Лишь глаза были направлены на Олега. Он мысленно умолял его "Молчи, молчи, пожалуйста. Олежа, не ведись, это провокация". Саша знал, что когда-нибудь это произойдет. Слишком долго он безнаказанно играл с влиятельными до пизды людьми, чтобы они и дальше прощали ему эти совсем не безобидные выходки. Саша даже знал, кто отдал приказ. Константин Гецати, который все же развелся со своей питерской сукой, и который был вчера послан со своим очередным предложением сменить член Олега на его член. Проблема в том, что менять член Олега на чей-либо другой, Саша не собирался. Потому что Олег для него не просто "член с миллиардами в швейцарских банках", он, прежде всего, брат. Брат. Единственный, кто был всегда на его стороне, единственный, кто сможет защитить от внутренних демонов, укрыв своим мощным телом от беды. Олег — это океан. Олег — это звёздное небо. Олег — это целый Сашин мир. Смотреть на то, как его самого родного человека держат на прицеле, было невыносимо. Саша был готов сделать что угодно, только бы его отпустили. Он знал, что ублюдки ждут Костю, который просто обязан увидеть воочию, как его новая игрушка ему покорится. Костина кавказская гордость должна почувствовать упоение от поражения противника. Саша уверен, Олег все ещё жив только потому, что забирать его, Сашу, Костя будет на глазах брата. Мразь. Поэтому нужно было срочно что-нибудь придумать. Спасаться от тираничных ублюдков ему не впервые. От отца сбегал, и от этого сбежит. Главное, сделать все возможное, чтобы Олега не тронули, чтобы не убили самое ценное и дорогое. Саша настолько погряз в своих мыслях, что оглушительные выстрелы он услышал не сразу. Очнулся только от ощущения влаги на своем лице. Саша будто в замедленной съёмке провел пальцами по щеке. Они измазались в чем-то вязком. Это кровь....? Чья..? Его кровь? Но он не чувствует боли. Повернув голову в сторону ублюдка, державшего у его виска Глок, Саша увидел лишь пустоту. Опустив глаза к собственным ногам, он увидел труп этого ублюдка с дыркой во лбу. ...что происходит...? Олежа! Взгляд синих глаз судорожно выискивал родное лицо в ворохе ублюдков в черных балаклавах. Сашу больше никто не держал, а ублюдки, с дырками во лбах, падали как игрушечные солдатики. Саша не мог даже позвать Олега, его голосовые связки заморозило льдом, он открывал рот как выброшенная на песок рыба, постоянно оглядываясь в стремлении отыскать лицо брата в этом кровавом аду. Но когда у Саши все же получилось это сделать, он резко обомлел и остановился. Олег отстреливался от ублюдков автоматом их уже мертвого собрата, и что-то кричал. Ему, Саше, что-то кричал. Но Саша не слышал. Он смотрел на очередного ублюдка, который направил дуло автомата на его брата. У Саши отключился мозг. Свои движения и порывы он больше не контролировал, он хотел как можно быстрее оказаться возле брата. Не дать ему умереть. Не дать ублюдку забрать у Саши жизнь. Олег — это Сашина жизнь. Если Олега не будет, то и Саша погибнет. Олег знал, что первая пуля подкрепления с воздуха, уберет того, кто угрожает Саше. Он сам писал этот протокол, по которому первоначальная защита осуществляется Саше. Такого страха, как сейчас, Олег не испытывал никогда. Потому что никогда раньше, Саша не был в смертельной опасности. У Олега скручивало внутренности от мысли о возможной смерти своего сокровища. Поэтому когда Саша замер как кролик, не реагируя на его крик и приказ "лечь на пол и прикрыть голову руками", Олег почувствовал, как его сердце рухнуло куда-то в Марианскую впадину. Потому что Саша был на линии огня! Блять, Саша стоял истуканом на линии огня! — Саша!... Блять! — Олег прервался, чтобы выпустить автоматную очередь ублюдку в живот. — Саша, услышь меня! Ложись на землю! Но Саша не слышал, он шел как заворожённый к Олегу, к своему мужчине, к тому, с кем точно будет в безопасности. — Сука! Котенок, пожалуйста, ляг на землю, — в голосе Олега уже слышалась истерика. Но Саша все ещё не реагировал, он уже бежал к Олегу. К Олегу, на которого наставлял автомат один из ублюдков. У Саши переключился тумблер. Единственное, что его сейчас волновало — не дать Олегу умереть. Умереть самому, но Олег должен жить. Олег обязан жить! Саша бежал, и бежал и бежал. Расстояние к Олегу казалось ему бесконечным. Он видел, как брат что-то ему кричит, параллельно отстреливаясь. Но не слышал. Оказавшись рядом, Саша без раздумья его обнял, прижимаясь всем телом. Закрывая от пули собой. А потом был резкий толчок, после которого наступила темнота.                                ***       Это были самые страшные минуты в жизни Олега. Он без страха выпустил ворох пуль в тело их отца, без страха бросался в перестрелки. Но когда Саша безвольной куклой повис на его руках, не реагируя на слова и крики, Олег будто погрузился в темноту. Он смутно помнил, как подоспела подмога, смутно помнил, как нес Сашу к машине. Помнил только, как выдернул того из-под пули, опрокидывая на землю, и закрывая собой. Саша отключился в моменте падения. Он точно не ударился головой, ведь Олег подставил под нее свою ладонь. Возможно, Саша отключился от шока, или от пережитого стресса. Точнее скажет их семейный врач. Олег впервые оставил своих людей во время перестрелки одних. Но сейчас приоритеты были выстроены вокруг Саши, и только вокруг него. — Все закончилось, Сашенька. Маленький мой, хороший мой, — Олег целовал лицо укутанного в его пальто брата, успокаиваясь, — Сейчас приедем домой, и ты проснешься уже в нашей спальне, а я обязательно буду рядом. Олег повторял слово “рядом” как мантру, покачивая бессознательного Сашу в своих руках. Он его чуть не потерял. Сука. Понимание, что с ними произошло, накатывало на воспаленный мозг приливами. Саша мог погибнуть. Сашу могли убить на его глазах. Руки сжали крепче хрупкое тело брата, в инстинктивных попытках отдать свое тепло ему, защитить, дать почувствовать безопасность. Текущие из глаз слезы, Олег попросту не замечал, боясь прикрыть глаза даже на секунду. Вдруг Сашу все ещё могут у него отобрать. Нет! Олег не отдаст. Никому больше не отдаст. Никогда от себя не отпустит. Запрет в доме, без возможности выйти Золотая клетка? Поебать. Зато Саша будет в безопасности, и ни одна сука больше не посмеет приставить к его голове оружие. Олег почти невесомо гладил кудрявую макушку брата, укладывая его вихри в замысловатую прическу. Он не мог прекратить касаться его тела, будто если он уберет руки, Сашу вырвут у него силой. Только попробуйте, суки. Когда Саша открыл глаза, все ещё сидя на коленях брата, укутанный в его пальто, Олег почувствовал себя самым счастливым человеком. Несмотря на то, что Саша вяло моргал, пытаясь осознать реальность, он все равно цеплялся руками за Олега, ища в нем опору. — Тшшш, Сашенька, я тут. — Олег поднял голову брата, чтобы тот его увидел. — Привет, котенок, — Олег улыбнулся, чтобы не испугать Сашу ещё сильнее. — Олеж… Ты живой. У Саши не хватало сил даже чтобы самостоятельно держать голову, но первое о чем он подумал, был Олег. Он облегченно выдохнул, всматриваясь в серые грозовые глаза брата. — Сашенька, пожалуйста, не делай так никогда больше. — Олег прижался щекой к макушке брата. — Ты для меня важнее всего, понимаешь. Я не смогу жить, зная, что ты умер ради меня. Слышишь? Я запрещаю тебе рисковать собой. Саша вздохнул, прижимаясь к Олегу ближе. — У нас одна жизнь на двоих, братик. Если тебя не станет, я уйду за тобой. Я не смогу жить, зная, что в этом мире больше нет тебя.... Ты... Я ведь только тебе нужен, Олеж… Я-я-я… больше никому не нужен, понимаешь. Последние слова почти было не разобрать из-за резко начавшейся истерики. Ведь Саша представил, какая жизнь ждала бы его, если Олега убили бы там, на трассе. — Я испепелю весь мир, если в нем не будет тебя, родной. Сожгу дотла своей яростью. А потом, на руинах когда-то процветающего мира, убью и себя. Чтобы воссоединится с тобой в аду. Ты моя жизнь, Саша. Без тебя я сдохну, веришь…? Они смотрели друг другу в глаза, осознавая силу своей любви друг к другу. Они готовы умереть ради друг друга. Они готовы убивать ради друг друга. Они — одно целое. Одна душа, разделенная на два тела.