Целитель

Субин был подавлен и взволнован последними новостями, и по прибытию в столицу не мог найти себе места. В голове была неразбериха, и всё, что Субин мог делать, это раз за разом терзать себя мыслью, что его любимый человек оказался тем, кого он поклялся на могилах своих родителей уничтожить. Но когда подвернулась такая возможность, вместо того, чтобы довести дело до конца, он защитил Ёнджуна, а после просто оставил у гробницы на волю судьбе. Прибыв в академию вместе с другими сыщиками, Субин сразу же ушёл по своим делам, сказав, чтобы его не тревожили, а Сынён и Юджин лишь обеспокоенно глянули ему в след. Они понимали подавленность своего друга, но ещё больше хотели понять, почему тот не стал арестовывать Кровавого Дьявола. Возможно, на то были свои причины, но спрашивать сейчас они не стали. Через время, когда Субин придёт в себя, он обязательно сам всё расскажет и объяснится, но сейчас ему явно нужно было побыть одному. Оказавшись в своих покоях, Субин замер в пороге, рассматривая уже знакомое и заученное наизусть помещение. В нём осталось всё на местах ещё с того дня, когда он и Сынён отправились в Байлу, чтобы поужинать вдали от столицы. Даже кровать осталась не заправленной, а на столе были разбросаны некоторые свитки и дело убитой Пак Джаин, которое Субин повторно изучал перед отбытием. То самое дело, сведшее его с целителем Чхве. Стоило только об этом подумать, как кровь Субина закипела от злости, и тот в ярости принялся разносить свою комнату. Перевернув стол и опрокинув на пол все свитки, Субин кинулся к кровати, скидывая постель и подушку, а затем остановился, когда увидел там хранящийся портрет. Субин и позабыл, что нарисовал его ещё в тот день, когда прибыл из императорского двора в академию, чтобы не забыть образ целителя Чхве. — Ыа-а! — возгласил Субин и схватился за портрет, намереваясь порвать его в клочья, но так и не смог этого сделать, замирая с ним в руках. Слёзы застлали глаза и пара горячих капель, пресёкших холодные щёки, упали на рисунок. Субина разрывало от боли и незнания, что ему дальше делать. Три года назад он сдал выпускные экзамены, став сыщиком ведомства справедливости и законов. И с того дня он поклялся стоять на страже порядка и безопасности мирных граждан, искоренять зло и отправлять в тюрьму всех преступников. Но в тот момент, когда Юджин хотела арестовать самого безжалостного монстра, пролившего кровь тысячи невинных людей, Субин не мог позволить этого сделать. Противореча самому себе и своему обещанию, он не мог позволить арестовать Чхве Ёнджуна. Кровавый Дьявол должен был понести наказание за смерти всех им убитых, но Чхве Ёнджун, которого Субин знал, заслуживал снисхождения. Точнее, Субин и сам не понимал, как должен был поступить с целителем Чхве. Обида за убийство родителей глубоко засела в груди, как и клятва, данная на их могилах, но всё же Субин не мог себе позволить наказать Ёнджуна по всем строгостям закона. И не потому, что любил, а потому что понимал, что тот был жертвой обстоятельств и делал всё по воли главы Мина. Внезапный стук в дверь привлёк внимание плачущего над портретом Ёнджуна Субина. Последний перевёл свой взгляд сначала на дверь, а затем окинул им комнату, лицезря весь устроенный беспорядок. И кто бы ни стоял за дверью, Субин не хотел бы, чтобы кто-то ещё видел этот беспорядок и путём не сложных догадок сделать выводы об очевидных терзаниях Субина. — Пару минут, — попросил Субин и поспешил стереть с лица слёзы, а после навести в комнате более-менее порядок. Спрятав портрет обратно под подушку, Субин поправил свои одежды и поспешил открыть дверь гостю. За дверью оказалась обеспокоенная состоянием друга Юджин с парой паровых булочек с мясом в руках. — Голоден? — скорее, чтобы разбавить обстановку, спросила Юджин и, не спрашивая разрешения, вошла в покои Субина. — Всю дорогу до столицы ты почти ничего не ел и совсем с нами не разговаривал. Это как-то связано с тем, что произошло у гробницы? Субин лишь молча кивнул и закрыл за подругой дверь, как только та вошла внутрь. Говорить сейчас об этом Субин не хотел, но ему казалось, что если не сейчас, то никогда. Говорить о подобном было крайне сложно, но Субин был уверен, что Юджин его поймёт и, как обычно, даст какие-то наставления. Всё же она была на несколько лет старше его самого и могла бы знать, как ему лучше поступить. — Тебе стоит как можно быстрее разобраться в себе и чувствах, ибо как бы там ни было, мы всё ещё должны арестовать Кровавого Дьявола и предать его суду, — разъяснила девушка и опустилась на стул, а паровые булочки положила на стол. — Он всё ещё преступник, и так просто все его грехи никто не простит. — Прежде чем его арестовывать, я хочу выяснить кое-что очень важное, и ты должна помочь мне с этим, — оживился Субин, вспомнив сказанное главой Мином у гробницы, и его слова никак не покидали его мысли. — Да, конечно, я со всем тебе помогу. В чём заключается моя помощь? — заинтригованно спросила Юджин, но всё ещё тревожилась из-за состояния Субина, ведь тот был слишком бледным, уставшим и вряд ли способным сейчас что-то выяснять. — Я хочу знать, что произошло тридцать три года назад в ночь, когда из императорского двора похитили младенца — младшего сына императора Чон Бёнчхоля, и почему об этом все скрыли, — твёрдо заявил Субин и уставился на удивлённую девушку. Распахнув в изумлении глаза, Юджин резко встала и захлопала ртом, не зная, что сказать. Она была поражена познаниями Субина, о которых так просто не узнать из уст не приближённых к этой тайне, покрытой мраком, людей. И таких были едины, поклявшихся унести эти знания с собой в могилу. Но откуда же тогда Субину об этом было известно? — Как ты узнал? И как много ты знаешь? — запаниковала девушка и увела взгляд, загнанная в тупик словами друга. — Точнее... я не понимаю, о чём ты говоришь. У почивших императора и императрицы была лишь одна дочь — императрица Чон Ёнджу. — Чхве Юджин, скажи правду, — потребовал Субин и, когда Юджин попыталась сбежать, чтобы не отвечать, отрезал ей путь к отступлению. — Ты не уйдёшь отсюда, пока всё не расскажешь. Юджин запнулась и крепко зажмурила глаза, надеясь, что если она постоит так несколько минут, то Субин отстанет от неё с расспросами и отпустит, но тот остался непреклонен. Субин был решительно настроен узнать правду, чтобы хоть немного внести ясностей в круговорот мыслей. — Моя семья, служившая императорской семье, поклялась унести эту тайну с собой в могилу. Прошу, Субин, не заставляй меня, — попросила Юджин, ведь это действительно было не то, что можно было рассказывать. — Я знаю, кем является похищенный принц, и если ты скажешь мне, что произошло тридцать три года назад, я скажу тебе, где он сейчас находится, — настоял на своём Субин, в который раз удивив Юджин. Когда ей передавали должность хранителя этой тайны, обязавшегося защищать потерянного принца, если тот всё же когда-то объявится, Юджин и не надеялась, что когда-нибудь услышит, что принц жив, и что от встречи с ним её отделял лишь секрет, который она не могла так просто рассказать. Прошло более тридцати лет, и поверить в то, что потерянный принц всё ещё был жив, было сложно и даже невозможно, но если это действительно было так, Юджин просто обязана была сделать всё возможное, чтобы встретиться с ним. Она ведь обязалась его защищать ценой собственной жизни. — Что ж, — выдохнула Юджин и, сделав пару шагов назад, уселась на стул. — Тридцать три года назад действительно произошло многое. После рождения первенца — тогда принцессы Чон Ёнджу, — почившая императрица больше не смогла понести ребёнка, поэтому бывший император, озабоченный мыслью о рождении сына, стал чаще проводить время со своей фавориткой — наложницей Ли Сохён. И в один из дней лекарь сообщил ему новость, что наложница была беременна. С того дня во дворе началось строительство Пагоды Совершенства в честь второго ребёнка императора. А когда тот родился, император и вовсе был на седьмом небе от счастья, ведь родившийся оказался мальчиком, и по закону, именно наследный принц должен был стать следующим императором. Но эта новость совсем не радовала почившую императрицу. Никто тогда и предположить не мог, насколько злобны были её намерения, пока на третью ночь после рождения, наследный принц не исчез из своей колыбели. Его похитили, но даже не попросили выкуп. Разъярённый император сразу же разобрался во всём, и нашёл похитителей своего сына, в том числе и выявил причастность к случившемуся императрицы. Похитителей казнили, а с императрицей император Чон ничего сделать не мог, ведь она была матерью его дочери и его женой. Поэтому, чтобы сохранить её репутацию, это дело решили закрыть, а Пагоду сровнять с землёй, оставив лишь фундамент. Наложницу Ли Сохён прогнали с императорского двора и заставили молчать, и дальнейшая её судьба не известна. Все упоминания о наследном принце уничтожили по приказу императрицы, а всех знающих также либо казнили, либо прогнали. А, поникший из-за потери новорождённого сына, император лишь смог создать небольшую группу приближённых, отдав им приказ бросить все силы на поиски принца и вернуть его во дворец. Он так и умер с надеждой, что когда-нибудь принц всё же вернётся домой. Закончив свой рассказ, Юджин спрятала лицо в ладонях и тяжело вздохнула. А Субин ошеломлённо уставился в одну точку, переваривая всё услышанное. Он и подумать не мог, что почившая императрица была такой коварной женщиной. К счастью, ему не удалось застать бывшую императрицу при жизни. Когда тот попал в императорский двор в восемь лет, она уже покинула этот мир. О ней всегда отзывались, как о мудрой и всегда добивающейся своего женщине. Именно она поставила на ноги династию, когда император умер, а после отдала трон своей единственной дочери — Чон Ёнджу. И глядя на заслуги почившей императрицы сейчас, Субин никогда бы и не предположил, каким путём она добилась своего величия. Она в буквальном смысле избавилась от наследного принца, чтобы всё досталось её дочери. Субин протяжно выдохнул сквозь стиснутые зубы и обернулся на Юджин, собираясь сказать ей то, что знал, но язык не поворачивался. Если прямо сейчас он скажет, кем является потерянный принц, это посеет панику, а если новость просочится за пределы этой комнаты, то и вовсе во дворце начнётся переполох. — Я... — запнулся Субин, обратив на себя внимание подруги. — Не могу сказать тебе, кем является потерянный принц. — Что? Нет, Субин, ты обязан. Я ведь поклялась защищать его. Мне нужно отыскать его и вернуть домой, — потребовала Юджин, но после, вероятно, осознав все последствия, которые повлечёт за собой возвращение принца, отступила. — Точнее... я лишь хочу убедиться, что с ним всё в порядке. — Живее всех живых, — фыркнул Субин, вновь вспомнив о целителе Чхве, которого он бросил у гробницы и ускакал залечивать свои душевные раны, нанесённые ещё в детстве Кровавым Дьяволом. Субин метался от желания простить Кровавого Дьявола до желания отомстить, стереть его в порошок и закончить его жизнь, как пятнадцать лет назад тот сделал с его родителями. В итоге он не делал абсолютно ничего. — Ты сказала, что дальнейшая судьба наложницы Ли Сохён была неизвестна, но это ведь не так. Ты же знаешь, где она, — попал в точку Субин, и Юджин лишь в который раз убедилась, каким умным был её друг. Ничего от него невозможно было скрыть. — Ты всегда был проницательным, — усмехнулась девушка и опустила взгляд. — Ты, вероятно, знаешь, что император Чон Бёнчхоль, твой дедушка и мастер Кан Дэджун были лучшими друзьями детства, и долгое время жили при дворе, но после пропажи принца во дворце произошёл разлад. И когда императрица выгнала наложницу Ли Сохён со двора, мастера Кан Дэджун и Чхве Усок ушли с ней. Вскоре Чхве Усок взял себе первых учеников, кем оказались Лим Бинхэ и Кан Сончоль, а Кан Дэджун взял Ли Сохён под свою опеку и ушёл в неизвестном направлении. С тех пор никто не видел ни наложницу, ни мастера. Но говорят, что тот появлялся тогда, когда очень нужен. — Вероятно ли, что они оба всё ещё живы? — спросил Субин, надеясь на положительный ответ, но Юджин лишь пожала плечами. Она давно не слышала о них никаких известий. А после того, как династия попала под атаку Кровавого Дьявола, любой след, способный их отыскать, был утерян. Вскоре умер мастер Чхве Усок, и Юджин не уверена, что мастер Кан Дэджун смог посетить его могилу, чтобы вдруг не выдать всем своё местонахождение. — Вполне возможно, что они оба выжили, ведь Кан Дэджун практиковал даосизм, а наложница Ли Сохён стала его первой и единственной ученицей. Я лишь верю, что они оба живы и сейчас где-нибудь живут на уединённой местности, где обычные странники на них не наткнуться. Если это действительно было так, то Субин понимал поступок мастера Кана, ведь, учитывая, с чем им всем пришлось столкнуться, это было лучшим решением. Субин и сам бы так сделал, будь у него возможность. Возможно, это бы даже помогло ему привести мысли в порядок и принять верное решение в дилемме казнить или простить Кровавого Дьявола. Чхве Ёнджуна с самого рождения преследовали несчастья. Сначала его похитили прямо из императорского двора, а затем он в пятнадцать лет по вине учителя Субина стал Кровавым Дьяволом. И вот, когда у него появился шанс всё исправить и зажить лучшей жизнью, его личность раскрыли и, вероятно, вскоре предадут суду, если Субин что-нибудь не предпримет. — Кровавого Дьявола нельзя арестовывать, — неожиданно произнёс Субин. — И никто из верховных в ведомстве не должен знать, что целитель Чхве и есть Кровавый Дьявол. Я должен сам с этим разобраться. — Что? Субин, но ты не можешь, он ведь... — Он и есть тот потерянный наследный принц, которого ты поклялась защищать ценой собственной жизни, — на одном дыхании выпалил Субин и взглянул на растерянное лицо девушки. — Принц, который должен был стать нашим императором и вознести династию до высот, стал всеми ненавистным монстром — Кровавым Дьяволом. Юджин была ошеломлена и озадачена услышанным, и даже не нашлась, что сказать. Она так и замерла с приоткрытым ртом, не веря, что только что услышала. Как такое могло быть? Как наследный принц мог быть кем-то вроде Кровавого Дьявола? — Я и сам не верил в это, пока не увидел, как кровь целителя Чхве подействовала на преобразование ключа от гробницы. Создателей всегда было трое, и только кровь их наследников могла открыть дверь, — объяснил Субин и прикрыл на мгновение глаза. — Поэтому попрошу нигде это не разглашать, проблем не оберёмся. Если ты действительно хочешь его защитить, то сделай всё возможное, чтобы в ведомстве ничего о нём не узнали. Так ты точно исполнишь свой долг.

***

Когда Тэхён прибыл в столицу, он первым делом отыскал Субина, чтобы рассказать, что он узнал. Последний всё ещё был подавлен последними событиями, но терпеливо выслушал рассказ друга. Новость о том, что учитель пожертвовал своей жизнью, чтобы Чхве Ёнджун их спас, окончательно добила Субина. Этого было слишком много. Субин устал терять одного дорогого ему человека за другим, а мысль, что он вынужден потерять и Чхве Ёнджуна, давила на его плечи тяжёлым грузом, не позволяя сделать глубокий вдох. Субин задыхался. Субину потребовалось некоторое время, чтобы переварить все услышанные новости и хоть немного прийти в себя. Тэхён всё ещё был рядом и тревожился его состоянием, хотя и сам был очень подавлен. Он три года искал своего отца, чтобы в итоге встретиться с ним на его могиле. — А он что? — не называя имени, спросил Субин и взглянул на Тэхёна. Но даже без имени Тэхён сразу понял, о ком речь. Даже дурак бы понял. — Вернулся на гору и решил там основаться, — бесстрастно ответил Тэхён, запечатлевая всё то же безразличие на лице друга, он всё равно заметил, как дрогнули мышцы лица Субина после полученного ответа. — Он сказал, что мы оба можем пройти туда, когда захо... — Я туда никогда в жизни не приду! — вспылил Субин и вскочил со скамьи, пронзая злобным взглядом друга. — Целитель Чхве... он предал меня, — тяжело выдохнул парень и отступил. — Я ведь... я ведь верил ему, а он никогда не был до конца честен со мной и постоянно сбегал. Теперь я понимаю, почему. Ёнджун с самого начала всё знал, но даже и словом об этом не обмолвился. — Поставь себя на его место, Субин. Поверь, ты бы поступил так же. После всего, что произошло с целителем Чхве, он лишь хотел покоя, а учитывая, как ты ненавидел Кровавого Дьявола и желал его убить, ему только и оставалось, что молчать, — уверенно произнёс Тэхён, ибо в отличии от Субина, он простил Ёнджуна почти сразу, когда узнал все обстоятельства. И в словах Тэхёна действительно была толика разумности. Ёнджун ведь никогда не выбирал этот путь. Всё решили за него, когда ему было всего пятнадцать лет, и всё потому, что ими обожаемый учитель однажды обронил одну безобидную фразу, что есть мечник, способный его одолеть. Она и повлекла за собой множество последствий. — Сходишь со мной в поместье моей семьи? — спустя несколько долгих минут размышления, попросил Субин. — Я не был там уже более десяти лет, и сейчас мне необходимо посетить могилы родителей. — Да, конечно, — быстро согласился Тэхён, ибо если это хоть немного поможет Субину, он только рад составить ему компанию. Несмотря на то, что их общий путь в поиске учителя завершился, Тэхён уже не хотел идти своей дорогой, как планировал изначально. Он хотел и дальше путешествовать по династии с Субином и, возможно, даже раскрывать с ним преступления. Это звучало лучшее и интересней, нежели он просто вернётся в опустелый дом, откуда он ушёл ещё три года назад, когда зарекся отыскать отца. — Тогда выдвигаемся.

***

Поместье семьи Чхве оказалось заброшенным двором, куда долгое время не ступала нога человека. Всюду была разросшаяся высокая трава, а на здании даже появилась паутина. Тэхён был здесь впервые, и никогда бы не подумал, что это место некогда пестрило различными красками и процветала жизнью. Казалось, будто здесь уже столетие никто не жил. Субин прошёл вперёд и остановился у подножия лестницы, ведущей в главный зал. Тяжело выдохнув и прикрыв глаза, Субин вспомнил, как пятнадцать лет назад именно на этом месте он разом потерял обоих родителей, а его учитель впервые потерпел поражение в битве с Кровавым Дьяволом. В тот день Субин впервые встретил того, кого пообещал убить, чтобы отомстить за родителей, но в конечном итоге он бесповоротно влюбился в него. Нет, Чхве Ёнджун был не тем Кровавым Дьяволом, лишившим его всего пятнадцать лет назад. Чхве Ёнджун был просто странствующим целителем, немного ворчливым и смущающимся каждый раз, когда Субин двусмысленно шутил. Разве мог человек, которого Субин знал, как целителя Чхве, быть Кровавым Дьяволом? Оказывается, что мог, и мысль об этом терзала Субина изнутри. — Это произошло здесь, — тихо произнёс Субин, но Тэхён всё равно услышал и оглянулся, оценивая место битвы, в которой Субин потерял своих родителей. Они, как и отец Тэхёна, были героями, борющимися с злом до последнего вздоха. Кто же знал, что зло окончательно будет повержено только спустя столько лет. Хоть их смерти оказались не напрасными. Могилы родителей Субина находились на заднем дворе поместья, обнесённые каменными мемориалами с табличками их имён. Сынчоль лично устанавливал их, когда возвращался сюда пятнадцать лет назад, а только после позволил и самому Субину посетить их могилы. Спустя годы Субин наконец вновь пришёл сюда, только на этот раз его спутником был не учитель, а его лучший друг. Тэхён и Субин остановились напротив могил и зажгли принесённые с собой благовония, а после оба встали на колени и трижды склонились перед могилами, будто бы извиняясь за долгое отсутствие. Отдав дань памяти и уважение умершим, парни встали с колен и возложили на мемориал засушенные цветы, после этого Тэхён ушёл в сторону, чтобы позволить Субину побыть наедине со своими погребенными на глубине трёх метров родителями. Субин не спешил что-либо говорить, ибо даже и не знал, с чего начать. За последние более десяти лет многое произошло, и хотелось о каждом событии рассказать понемногу, чтобы хоть как-то оправдать своё долгое отсутствие. Сотни мыслей проносились в его голове, но не желали обращаться в полноценные слова. Несколько раз Субин приоткрывал рот, чтобы сказать хоть что-то, но тут же захлопывал его не в силах подобрать подходящие для данной ситуации выражения. Поэтому он лишь обводил взглядом витиеватые буквы на надгробии, неспособный вымолвить хоть слово. — Здраствуйте, матушка, отец. Простите, что так долго не являлся к вам, — кое-как вымолвил Субин, и спустя несколько минут до Тэхёна донёсся едва уловимый всхлип, заглушённый подувшим осенним ветром и раздавшимся вдалеке раскатом грома. Первые несколько капель упали на землю, разбиваясь вдребезги, но вскоре дождь превратился в настоящий ливень, беспощадно хлещущий по коже и стекающий с дрожащих от плача плеч. Субин стоял неподвижно, позволяя дождю намочить его одежды. Он чувствовал себя слишком разбитым и подавленным своей беспечностью. Он более десяти лет не был здесь, и когда всё же смог посетить могилы родителей, всё, что он смог из себя выдавить, это просьбу о прощении за долгое отсутствие. Тэхён всерьёз распереживался о своём друге, понимая, что если они продолжат стоять под проливным дождём, то оба промокнут до нитки, а Субин так и вообще заболеет, учитывая его нынешнее подавленное состояние. Но вместо того, чтобы поторопить Субина, Тэхён помчался назад к поместью, чтобы отыскать там хоть что-то, чем можно было укрыться от дождя. К его счастью, под толщей пыли и в паутине он смог отыскать зонт из промасленной бумаги, немного порванный на кроях, но вполне пригодный для использования. Наспех раскрыв его, Тэхён поспешил обратно на задний двор, останавливаясь рядом с Субином и укрывая их двоих от дождя. — Ты можешь простудиться и заболеть, — мягко произнёс Тэхён, обращая на себя взгляд покрасневших от нескончаемых слёз глаз. — Вряд ли твои родители бы хотели, чтобы они стали причиной, твоей простуды и слабости. Субин в ответ лишь благодарно кивнул, теша себя мыслью, что у него был такой замечательный и заботящийся о всех друг, как Кан Тэхён, после чего обернулся на мемориал и склонил над ним голову в извинительном жесте. — Простите, я не смог сдержать обещание, — прошептал Субин, ощущая, как холодный ветер пробрался под его промокшие одежды, из-за чего он вздрогнул, а кожа покрылась мурашками. — И вряд ли теперь смогу. Я обещал, что убью Кровавого Дьявола, как только встречу его, чего бы мне это ни стоило, но сейчас я понимаю, что я скорее убью себя, чем причиню боль тому, кто страдал всю жизнь с самого рождения. Только оказавшись на могиле родителей, Субин смог быть честным не только с другими, но и с самим собой. Он действительно никогда не сможет осуществить данное родителям обещание после всего, что он узнал, и сейчас Субин окончательно это признал. И он хотел бы, чтобы родители знали о его выборе, если сейчас они его слышат. — Учитель пожертвовал своей жизнью, чтобы спасти его из лап настоящего монстра во всей этой истории, и я не имею права лишать целителя Чхве подаренной ему новой жизни, — закончил Субин, позволяя себе вновь открыть глаза и взглянуть на мемориальные таблички родителей. — Вы учили меня принимать верные решения и всех последствия моего выбора, и сейчас я считаю, что это решение самое правильное, и я готов столкнуться с последствиями лицом к лицу. Субин вновь вздрогнул и замер, будто бы почувствовав на своей спине фантомные прикосновения чужих ладоней, но холодный воздух вскоре обдул эти места, заставляя Субина клацнуть зубами и прикрыть глаза. На мгновение ему даже показалось, что ветер ему что-то шептал, но как бы Субин ни пытался прислушаться, расслышать слова не получалось. — Я прощаю Целителя Чхве. Я прощаю... Кровавого Дьявола, — выдохнул Субин, и внезапно подувший ветер унёс сказанные слова вдаль, всё ещё отголосками звучащие в голове Субина. — Я прощаю его. Это было именно то, чего Субин действительно хотел. Поездка в поместье, где он родился, действительно помогла ему решить бесконечную дилемму, и Субин был уверен, что поступил правильно. Возможно, детская обида всё ещё будет напоминать ему о том, что когда-то случилось, но прямо сейчас Субин хотел наконец со всем покончить. — Я прощаю вас, Целитель Чхве, — произнёс в пустоту Субин и обернулся на Тэхёна, очень скоро оказываясь в его крепких объятиях. — Тэхён... я должен увидеть его вновь, я так больше не могу. Я люблю его. — Знаю, — тепло улыбнулся Тэхён, чувствуя, как Субин трясся то ли от холода, то ли от нового приступа слёз в его объятиях. — Но если мы сейчас отправимся на гору Мунчжоу, ты попросту заболеешь и сляжешь. Хочешь предстать перед целителем Чхве в таком ужасном виде? Нужно сначала поставить тебя на ноги, порешать все дела в столице, а только после этого отправляться на гору. Он будет ждать тебя, сколько потребуется. Тэхён был прав, ведь Субин действительно не мог заявиться к целителю, не решив все свои дела здесь. Ему ещё нужно было очистить имя Ёнджуна, а ещё объясниться с принцессой, ведь она также ждала его, а он собирался навсегда покинуть столицу. Жизнь при дворе была ему не по душе, ибо его сердце всегда жаждало приключений, и ему всегда мог составить хорошую компанию никто иной, как Кан Тэхён. — Я даже не знаю, что скажу ему, когда мы вновь встретимся, — запаниковал Субин и приоткрыл рот, прокручивая в голове сценарии их встречи и все их исходы, и они оставляли желать лучшего. — Вот тебе и будет время потренироваться, пока всё не решишь в столице. Думаю, пару месяцев тебе точно хватит для этого, — рассмеялся Тэхён, немного приподняв настроение Субина. Ему действительно стало легче после того, как он посетил могилы своих родителей. И, возможно, принятое решение простить целителя Чхве тоже на это повлияло. Субин был так увлечён мыслью о скорейшей встрече с целителем, что даже не сразу заметил, как прекратился дождь, а из-за облаков выглянуло тёплое солнце. — Даже погода благоволит твоему решению, — усмехнулся Тэхён и игриво вскинул брови. — Думаешь? — Уверен, — хмыкнул парень и вздёрнул подбородок, попутно свернув зонт. — Что ж, ты уже в предвкушении вашей встречи? Не смей облажаться, иначе ты мне больше не друг. — Иди ты, — улыбнулся Субин и подтолкнул Тэхёна на выход с заднего двора. — Я постараюсь сделать всё хорошо, обещаю.

***

Ёнджун очень любил зиму, когда белое полотно снега укрывало землю, но не когда морозный ветер обдувал его лицо, заставляя сильнее укутаться в тёплые меховые одежды и ускориться с работой на улице. Чем быстрее справится, тем скорее окажется в тёплом помещении и сможет согреть свои замёрзшие ладони у костра. Эта зима совершенно не щадила людей своими морозами и навалившимися за ночь сугробами, именно поэтому с раннего утра до вечера Ёнджун расчищал землю, проложив дорожку от ворот до своего поместья, а ещё очистил от снега могилы своих соучеников и учителя. Увлечённый работой, он даже не сразу обратил внимание на звон колокольчиков позади, оповещающего о прибытии гостей. Ёнджун никого у себя не ждал, поэтому он сильно удивился, когда, обернувшись назад, увидел перед собой двоих странников, остановившихся на расчищенной дорожке и невинно хлопающих глазами. — Тэхён? Субин? — распахнув в изумлении глаза, спросил Ёнджун и поспешил опустить взгляд, сильно волнуясь перед любимым человеком. — Почему... почему вы здесь? — Целитель Чхве... я... это... ну, как бы, да, — заикнулся Субин, совсем растеряв свои мысли и заранее подготовленные слова, а стоящий позади него Тэхён, услышав мямлящую речь друга, рефлекторно хлопнул себя ладонью пол лбу, шепча, какой же Субин придурок. — Целитель Чхве, прошло уже столько времени, — наконец успокоившись и сформулировав свою речь, начал Субин и сделал несколько неуверенных шагов в направлении Ёнджуна. — И я наконец решился вновь встретиться с вами, чтобы попросить прощения за то, что бросил вас тогда у гробницы. — Что? Нет-нет, ты не должен, — поспешил замерить Субина в обратном Ёнджун, потянувшись в его сторону руками, но Субин ловко их перехватил и сжал в своих, лишив целителя возможности сбежать, если он почувствует что-то неладное. — И сказать, что я вас за всё прощаю. Мне понадобилось так много времени, чтобы прийти к этому решению. Вы лишь были марионеткой в чужих руках и не могли отречься от приказов главы Мина. Это не ваша вина, — мягко произнёс Субин и, поднеся холодные ладони целителя к своему лицу, поцеловал их разгорячёнными губами. — Субин... — выдохнул Ёнджун и нервно сглотнул вязкую слюну, образовавшуюся в горле. — Что ты... но ведь я... — Я люблю вас, целитель Чхве, — признался Субин, прежде чем целитель успел испортить момент своими словами о том, что он не заслуживал прощения. — И хочу и дальше по жизни быть с вами и путешествовать по династии. Пожалуйста, не отвергайте меня. Да как Ёнджун мог? Когда-то впустив в своё сердце этого несносного юношу, Ёнджун уже никак не мог избавиться от трепетных и тёплых чувств к нему. Ёнджун тоже бесповоротно влюбился, но ранее так боялся это признаться в этом даже себе, не говоря уже о других. — Я тоже... люблю тебя, Субин, — запнувшись всего на мгновение, тихо произнёс Ёнджун и густо покраснел, не веря, что действительно произнёс это. — И ждал тебя всё это время. Этих слов было достаточно, чтобы вновь растопить лёд в сердце Субина, образовавшегося там после всей шокирующей правды. Но сейчас под натиском чужих тёплых чувств, лёд раскололся, освобождая сердце от холодных оков. — Я вас сейчас поцелую, — выдохнул обжигающий воздух на руки целителя Субин. — Оттолкните меня, если не хотите этого. Но Ёнджун хотел, именно поэтому он резко схватил Субина за ворот одежд и, глубоко вдохнув холодный воздух, припал к его губам своими. Забытые ощущения прикосновения чужих губ к собственным вновь обожгли Ёнджуна изнутри и заставили остервенело кусать и целовать губы Субина, притягивая его ещё ближе, будто бы боясь, что тот может исчезнуть. Несколько месяцев томительных ожиданий отразились в этом голодном поцелуе, постепенно набирающем обороты и, пожалуй, если бы не кашель Тэхёна, привлекший внимание целующих, они бы зашли дальше. — Голубки, я, вообще-то, голодный с дороги. Целитель Чхве, есть, чё перекусить? Думаю, я бы съел целого слона, — потерев ладонью живот, надулся Тэхён и взглянул на двух влюблённых. — Как смотрите на то, как в старые добрые времена вновь разделить на троих один ужин. — Да, вы как раз вовремя, — беззаботно улыбнулся Ёнджун и на мгновение прикрыл глаза, будто бы всё ещё не веря, что это всё было наяву. — Проходите. Урвав ещё один краткий поцелуй с излюбленных губ, Ёнджун отстранился и, игриво взглянув на сыщика, отправился в поместье, а Субин и Тэхён, шёпотом обсуждающее неудачную первую попытку Субина начать разговор, последовали за ним. Внутри пахло уютом и домом, который все трое наконец обрели спустя столько лет странствий.