***
Когда Чонгук, наконец, вернулся домой, оставался где-то час до рассвета, и все же плей-лист, полный тысяч трот-песен, гремел даже через входную дверь. Он бы побеспокоился о жалобах соседей или предупреждении от домовладельца, если бы не запугал их всех в первый же день своего переезда. Бандиты, таскавшие мебель и задерживавшиеся в коридорах, творили чудеса в поддержании мира между соседями. Свет внутри был приглушен, музыка замаскировала его появление, и крик изо рта, слишком близко поднесенного к микрофону, отозвался эхом в тот момент, когда Чон набрал в грудь воздуха, чтобы заорать. Чонгук стоял перед дверью с закрытыми глазами, контролируя дыхание, прежде чем пройти внутрь. Розовые и фиолетовые огни падали на его лицо от лампы настроения, которую Чимин принес в первую же неделю, как пустил корни в квартире Чонгука. Чимин растянулся на диване в одной из старых студенческих футболок-джерси Чонгука, микрофон для караоке был прижат к его губам, когда он фальшиво подпевал песне, играющей через систему объемного звука на телевизоре. Его отросшие за эти месяцы волосы были выкрашены в черный цвет, от которого у Чонгука кружилась голова всякий раз, когда омега опускался для него на колени, время от времени поднимая взгляд. Из-за этого он выглядел намного развратнее, чем раньше, и намного менее похожим на неуклюжего омегу, с которым его изначально сравнивал Чонгук. Чимин, без сомнения, был несносным, но он был более осознанным, чем многие о нем думали. Чимин не заметил его прихода, поэтому Чонгук быстро принял душ и переоделся в свободные спортивные штаны. Не успел он вернуться в гостиную, как к нему подошел теплый, вкусный омега. Чонгук зарычал от силы вцепившихся в него конечностей, будто очень гибкой и нуждающейся коалы. Чимин уткнулся лицом в шею Чонгука, прямо туда, где была его запаховая железа, и неприлично громко вдохнул. — Ты ужасный альфа, — заныл Чимин. — Даже смайлик не отправил на мое видео, — Чонгук закатил глаза, плюхнувшись на диван вместе с Чимином у себя на коленях. Чимин устроился поудобнее и надул губы, накручивая на указательный палец длинную прядь влажной челки Чонгука. И, черт возьми, Чонгук слишком устал, чтобы отбиваться от этого чересчур домашнего жеста. — Курочка была вкусной? — он остановился на этом, игнорируя то, как потакающе это прозвучало даже для его ушей. Чимин отмахнулся от вопроса с обиженным ворчанием. Чонгук нахмурился и крепче сжал руку вокруг Чиминовой талии, другая при этом скользнула ниже, чтобы грубо схватить за ягодицу, выглядывающую из-под задравшегося подола футболки. — Лучше бы ты не бездельничал весь день, распевая караоке. Припухшие губы Чимина — определенно из-за острой курицы — изогнулись в нескрываемом озорстве. Дерзкий сопляк. — Завидуешь? — Чимин поднял брови. — Осторожнее. — Не хочет ли Большой сварливый альфа спеть караоке? Чонгук зарычал, обеими руками обхватив задницу Чимина, и приподнял его, чтобы прошептать предупреждение в эти соблазнительные красные губы. — Не заставляй меня бить тебя по твоему маленькому лицу, — он немного расслабился, услышав, как Чимин затаил дыхание. Наверняка, вспоминает ту памятную ночь, когда Чонгук дал Чимину пощечину во время траха. Каждый раз, когда Чимин открывал рот для чего-либо, кроме стонов и мольбы, он получал пощечину. За каждую колкость и замечание — до тех пор, пока он не завис с открытым ртом, истекая слюной. Его щеки горели красным весь следующий день. — Любопытно, что еще я делал? — милая шепелявость Чимина дала Чонгуку понять, что омега близок к точке невозврата. — Во что еще ввязалась избалованная маленькая шлюшка? — Весь вечер катался на твоей подушке. Представил, что это лицо альфы, и кончил на нее, — Чимин улыбнулся, довольный собой. — Я хотел, чтобы ты пах мной. Мм, было приятно метить твои вещи. Его улыбка стала какой-то невинной, хотя Чонгук знал, что это была всего лишь уловка — очередная попытка показаться милым и безобидным. — Не наказывай меня слишком сильно. Предтечка — серьезное состояние. Иногда я просто не могу ничего с собой поделать. В рекордное время Чонгук уложил Чимина на живот, уткнув лицом в подушку и заломил руки за спину. Он задрал джерси на спине омеги, прикусив губу, чтобы сдержать стон при виде темных фаз луны, прорисованных вдоль его позвоночника, — одно из последних дополнений к недавнему увлечению Чимина татуировками. Не предупредив, шлепнул по округлой вздернутой заднице так сильно, что это было больше похоже на удар, чем на шлепок. После двадцатого удара кожа местами лопнула, болезненный вой Чимина и резкое возбуждение побудили Чонгука не обращать внимания на кровь и ударить еще несколько раз. Смазка намочила заднюю поверхность бедер Чимина, просачиваясь на подушку под ними и на спортивки Чонгука. Он раздвинул красные ягодицы — промокший обод широко растянулся и приоткрылся от хватки — и плюнул туда. Чимин застонал сквозь всхлипы и скулеж, когда Чонгук большим пальцем протолкнул слюну в дырочку. — В следующий раз, когда ты будешь нести херню, это будет твоя милая мордашка, — предупредил Чонгук грубым голосом. — Да, да, пожалуйста… — Чимин что-то бессвязно пробормотал, выгибая спину и все еще имея достаточно сил, чтобы вилять своей покрытой синяками задницей. Чонгук недоуменно покачал головой. — Просто гребаная шлюха. Что еще мне нужно сделать, чтобы вдолбить это тебе в голову, а? Чимин повернул голову в сторону, пытаясь найти Чонгука своими мокрыми и покрасневшими глазами. Он прикусил нижнюю губу и шмыгнул носом, и от этого зрелища член Чонгука запульсировал так сильно, что он чуть не кончил. — Минни больше так не будет… — О нет, Минни будет. Я знаю тебя чертовски хорошо. Ты скажешь все, что, по твоему мнению, я хочу услышать, просто чтобы добиться своего, — Чонгук наклонился, положив руки по обе стороны от узких бедер Чимина, и потерся пахом о мягкость этой неотразимой задницы. Чимин вскрикнул от резких толчков, ударяющих по синякам и причиняющих еще большую боль. Альфа толкнулся еще пару раз, а когда отстранился, сдержал рычание, увидев маленькие кровавые потеки на своем стояке. Он неуклюже заправил штаны под яйца и вошел в Чимина одним грубым толчком, начиная долбить маленькую, узкую дырочку, не останавливаясь ни на секунду. Это было не для удовольствия, а лишь из первобытной потребности трахаться и доминировать — кончит омега или нет, не имело значения. В глубине души Чон знал, что дело было не только в поведении Чимина. Стресс этой ночи и всей прошлой недели внезапно выплеснулся наружу, и теперь Чонгук снимал его единственным известным ему способом. Дымчато-голубой рассвет пробивался сквозь задернутые шторы, но Чонгук не сбавлял темпа, и Чимин выдыхал короткие, плаксивые стоны. Когда Чонгук наконец кончил, сперма выплеснулась наружу сквозь образовавшийся полуузел, вспенившись от его продолжающихся толчков. Белые капли спермы красиво смотрелись на фоне красной, опухшей задницы Чимина, поэтому альфа собственнически размазал ее по ней. Глаза смыкались, когда адреналин схлынул, и он вышел, положив свой член на впадину его поясницы. Две ямочки были по обе стороны от смазанной головки, сперма все еще покрывала пирсинг принца Альберта. Он долго смотрел на это, прежде чем перевернуться и втиснуться между Чимином и спинкой дивана. Чимин уже храпел к тому времени, как он заснул.***
Чимин нахмурился, когда женщина перед ним уже в третий раз возвращала дыню на место. Она потрясла ее более чем достаточно, недовольно хмыкнув, после чего двинулась дальше по витрине, взяла хурму и раздавила ее двумя морщинистыми пальцами, из-за чего Чимин испустил долгий, тяжелый вздох. Он поправил фартук, занимая руки, чтобы не выхватить хурму из рук женщины, хотя ему очень хотелось это сделать. Раннее утреннее солнце пробивалось сквозь тень палатки, и его лучи упали прямо на лицо омеги, способствуя его вспышке гнева. Рынок еще не был заполнен, и многие продавцы все еще только открывали свои магазины и раскладывали товары. В отличие от них, бабушка настояла на том, чтобы прибыть туда ни свет ни заря, полагаясь на уличные фонари, а не на дневной свет. И вот, по прошествии уже нескольких часов, терпение Чимина было исчерпано. Именно это было причиной, по которой он начал зарабатывать в другой сфере, оставив ларек на бабушку. — Мэм, если вы трогаете продукт, вам придется купить его, — сказал он наконец, стараясь придать своему голосу больше вежливости. Женщина вздрогнула, оглядела его, а затем в недоумении посмотрела вокруг. Чимин сдержался от закатывания глаз, пока она готовилась к драме. — Тогда скажите мне, молодой человек, как еще я могу определить спелость? Половина из них просто сгнили изнутри, — фыркнула она. Вот как, в эту игру могут играть двое. — Забавно, — Чимин упер руки в бедра. — Утром они все были свежими. По какой причине ваше мнение имеет хоть какой-то авторитет? — Боже правый, — женщина приложила руку к сердцу с притворным ужасом на лице. — Никакого уважения к старшим! Хороший, прилежный омега должен соблюдать манеры, — женщина горестно застонала, словно оплакивая несвоевременную смерть, обмахиваясь веером. Чимин усмехнулся. — Не я тут скупердяйка, которая оскверняет всю продукцию ради скидки. Вам должно быть стыдно, мэм. — Неслыханно. Беспредел! — женщина пошатнулась и громче застонала о неуважении, привлекая этим самым внимание бабушки. Ее темные глаза с лазерной точностью оценили ситуацию, после чего она прогнала Чимина и начала нянчиться с женщиной. Чимин же раздраженно сбросил прозрачные одноразовые перчатки и потопал в подсобку. Это было небольшое помещение, разделенное между несколькими продавцами, каждый из которых бронировал здесь место для себя на несколько дней в неделю. На данный момент оно вполне справлялось со своей задачей, и в нем было все, что нужно бабушке. С ее возрастом и проблемами со здоровьем она не могла позволить себе ничего большего. По крайней мере, уже не могла. Она продала свой старый ларек с уличной едой и заменила его небольшой тележкой с фруктами. Единственное, что требовалось, — это ошеломляющее количество чистки и нарезки. Он опустился на один из белых пластиковых стульев и поморщился, когда синяки на его заднице запротестовали от грубого движения. Прошлой ночью Чонгук был безжалостен и обрушил настоящий ад на его бедный зад. Не то чтобы Чимин жаловался. В конце концов, он подписался на это и был не против коктейля из удовольствия и боли в своей сексуальной жизни, особенно если его подавал Чонгук. Он хотел что-то сказать, когда Чонгук отчитал его за то, что он весь день пел в караоке, но не смог, так как разговор быстро перешел в наказание. Даже если его безделье было правдой, Чонгук сам был виноват в том, что держал его взаперти в той квартире. Чонгук давно не отправлял его на работу, и если поначалу Чимин наслаждался роскошью свободного времени, вскоре это стало неудобно. Получается, он практически жил с Чонгуком, а тот не давал ему никакой работы за это. Что нашло на альфу? Это была какая-то крайняя мера, чтобы наконец избавиться от него? Чимин был уверен, что Председатель Сан уже полностью забыл о них и о приказах, которые он отдавал Чонгуку. А еще он был уверен, что Чонгук больше не убьет его во сне… большую часть времени. — Я запрещу тебе заходить в мою палатку, если ты будешь спорить с моими покупателями, — сказала бабушка, вернувшись в подсобку с хмурым видом. Чимин поднял руки в поражении. — Она начала это. — А мне пришлось закончить. Ты же знаешь, я не могу позволить себе терять потенциальных клиентов. Эта женщина была безутешна без скидки. — Ой, бабушка! — заскулил Чимин. — Ты просто дала ей то, что она хотела. — Ну конечно, — огрызнулась она, садясь на стул рядом с внуком и обмахиваясь брошюрой какого-то религиозного культа, что были разбросаны по рынку. — Нищим выбирать не приходится, и мы, дитя, определенно нищие. — Она тебя надула. — Нет, она надула тебя. Все, что ей было нужно, — чтобы ты открыл свой большой рот. Я только сгладила ситуацию, чтобы она не трепала своим ртом перед друзьями. — О, круто, — пробормотал Чимин, еще больше ссутулившись в кресле и морщась от резкой боли на ягодицах. — Зато теперь они узнают, что здесь раздают бесплатные фрукты всем любителям поскандалить. Бабушка вздохнула и протянула брошюру, помахав рукой у его лица, когда он в замешательстве принял ее. Несколько капелек пота стекли ему на брови, и он неохотно обмахнулся веером. От маленьких моторных вентиляторов, расставленных по полу, не было практически никакого толку. Дни становились длиннее и жарче, хотя всего неделю назад еще чувствовалась зима. Изменения произошли словно по щелчку пальцев, и вот они приветствуют начало душной весны. — Я знаю, что ты волнуешься, но с наступлением теплоты наши дела пойдут в гору. И нам не придётся сводить концы с концами, как сейчас, — бабушка пригладила ломкие пряди седых волос. Она потирала грудь дольше обычного, так что Чимин выпрямился, заостряя внимание на том, как ее рука легла на сердце. — Что такое? Тебе хуже? Бабушка опустила взгляд на свою руку с нечитаемым выражением лица и сжала ее в кулак, бормоча коротко: — Ерунда, — она поднялась и продолжила сортировать ящики с фруктами и выбрасывать непригодные для продажи. И сколько бы Чимин ни ругался с той женщиной, он знал, их фрукты и правда не всегда были первой свежести. — Твой следующий прием в университетской больнице через неделю, — напомнил он бабушке. До того, как на его банковский счет стали поступать деньги от Чонгука, они едва могли позволить себе ее лекарства и обследования. И только недавно Чимин смог оплатить последний взнос за операцию, которая потребовалась бабушке после обморока. А теперь, когда у него появилась возможность оплатить ей прием, она стала постоянно искать какие-то отговорки. Бабушка могла оправдываться тем, что у нее совсем нет времени на эти утомительные обследования, или что ее бесит, когда ее пичкают лекарствами и обращаются, как с ребенком. Но обычно она останавливалась на том, что это пустая трата времени. На что Чимину постоянно приходилось твердить, что у нее вообще не останется времени, если она не будет следить за своим здоровьем. Та ночь, во время ее первого обморока, была настоящим адом, и он никому не пожелал бы пережить то острое одиночество, сидя в коридоре в ожидании врача, когда тот сообщит, подтвердились ли его самые страшные опасения или нет. — Ты уже ходил в аптеку за подавителями? — спросила бабушка после некоторого молчания. Чимин закусил губу, теребя края брошюрки, загибая и разгибая их. — Получил их на прошлой неделе, — соврал он. Она, вероятно, знала об этом. Чимин не принимал подавители с тех пор, как ему стукнуло восемнадцать, предпочитая вместо этого проводить свои течки с кем попало. Правильнее было бы спросить, не проверялся ли он в последнее время. Но несмотря на то, каким очевидным все становилось, когда он пропадал на пару дней в период течки, его бабушка никогда не признавала правду и продолжала делать вид, что ее внук ведет ответственную и порядочную половую жизнь. — А твоя мать? Ты все еще собираешься ее навестить, да? — Чимин нахмурился, в конце концов порвав брошюру, — Обязательно купи нарциссы. Они были ее любимыми. — Я слышал, сакура в этом году будет очень красиво цвести, — мягко сказал Чимин, чтобы сменить тему. Учитывая, что в последнее время его настроение зависело от неопределенности, окружавшей Чонгука, разговоры о его матери, да и о семье в целом, угрожали подорвать его и без того шаткое состояние. Каждый год он навещал прах матери на годовщину ее смерти, и месяц, предшествующий ей, всегда был самым тяжелым. До сих пор ему успешно удавалось не думать об этом, но мысли о ней, как всегда, подкрадывались снова. Постоянное давление. Заноза, которую он заметил, только когда боль стала уже невыносимой. — Уверен, что не хочешь, чтобы я пошла с тобой? — спросила бабушка, не обращая внимания на его отрешенность. Чимин выдохнул через нос и бросил разорванную брошюру на ее пустующее место рядом с собой. — Нет, бабуль, я буду в порядке. Как всегда. Она обернулась, ее обычная хмурость смягчилась беспокойством. Это продлилось всего несколько секунд перед тем, как кто-то с улицы спросил о цене на дыни. Он не смог выдавить улыбку, даже когда она задержалась еще на секунду. Проходя мимо, она погладила его по макушке. На протяжении годов Чимин подумывал не отдавать дать уважения праху матери, но чувство вины каждый раз прогрызалось через эти мысли, затмевая их. Бабушка часто брала его с собой, когда он был младше, пока ее здоровье еще было в порядке. Когда он в первый раз пошел один, Чимин решил, если он каждый год должен предаваться воспоминания, зачем останавливаться только на своей матери? Конечно, бабушка не знала обо всем, что он задумал. Скорее всего, она бы влепила ему пощечину, если бы узнала. Иногда ему хотелось самому это сделать. — Ты молодец, что навещаешь ее каждый год, — заявила бабушка, вернувшись. — Уважение к старшим — это хорошее качество. Никогда нельзя отворачиваться от своей семьи. — Как ты можешь такое говорить? Бабушка выгнула бровь, подбоченившись, но Чимин уже почувствовал, как скатилось в бездну его настроение. Слова вылетали из его рта быстрее, чем совесть могла бы подхватить их. — Отец ушел. Мама отворачивалась от нас всю жизнь. И ты знаешь, дедушка тоже был не сахар. Утопил все твои сбережения на дне бутылки, — Чимин насмешливо фыркнул и скрестил руки, добавляя горечи в свои следующие слова. — Мы ничего им не должны, бабушка. Это они должны быть благодарны, что я не проклинаю их имена каждую секунду. — Опять эта твоя вспыльчивость, — бабушка неодобрительно поцокала и покачала головой. Вместо того, чтобы вернуться к фруктам, она строго уставилась на него, поджав губы. — Сколько раз мне тебе говорить, что таким делом ты далеко не зайдешь? Почему, по-твоему, ты все еще здесь, а не на престижной работе в хорошем офисе? Вместо того, чтобы делать что-то, ты предпочитаешь сетовать на прошлое. Боже, дитя, да ты ничем не лучше бомжей, прожигающих свою жизнь на улицах. Чимин больно прикусил язык. Ему хотелось спорить, бороться и кричать, если бы он мог. Но он не хотел добавлять ей седых волос на голове — он и так был причиной уже многих. — Иногда мне кажется, что ты все тот же тощий семнадцатилетний мальчишка, не вылезающий из неприятностей. Достаточно будет одной оплошности, чтобы снова оказаться в наручниках. Теперь-то у них есть твои отпечатки, — сказала бабушка. Чимин обреченно простонал. Она никогда не даст ему забыть тот случай, когда его арестовали за незаконное проникновение на стройплощадку, которая уже годами находилась на стадии проектирования. Что бы она сделала, если бы узнала, насколько хуже стали его преступления с тех пор? Чимин поднялся на ноги и потянулся, намереваясь уйти до того, как ее по-настоящему понесет. — И куда ты собрался? — Мне тоже нужно зарабатывать деньги, бабуль, — даже если это означало просиживать штаны от скуки в квартире Чонгука. Она не стала спорить, так что Чимин быстро и крепко обнял ее, еще раз напомнив о назначенном приеме в больнице. Бабушка отмахнулась от него, фыркнув на напоминание, и он вышел из ларька с тяжестью в груди. Он прошел всего пару метров от загроможденного вывесками входа на рынок, прежде чем пройти мимо мужчины в черной кепке, который в последний момент опустил голову, на что Чимин только закатил глаза. — Пойдем, щеночек. Я возвращаюсь домой. О, и обязательно передай Чонгуку, что я очень, очень расстроен этим, — окликнул он через плечо. Мужчина не ответил, но тяжелыми шагами последовал за Чимином, послушно плетясь следом, куда бы он не пошел. Чимин был раздражен, когда только обнаружил хвост. А кто бы не был? Любого бы подорвало, когда каждое твое движение отслеживается каким-то типом. В конце концов он смирился с этим, сделав работу этого мужчины настолько невыносимой, насколько это было возможно. Так, по крайней мере, не только он будет обременен.***
Его задница онемела от часового сидения на полу, но упрямая решимость приклеила его к месту, где он прижимался ухом к новому сейфу, который Чонгук установил в своем шкафу. После первого взлома Чимина он устанавливал разные модели, каждая из которых была опробована омегой, и менял на другие, как только те были взломаны. Эта игра была увлекательной до тех пор, пока его навыки не подверглись сомнению, ведь Чонгук стал приобретать более совершенные и прочные хранилища, оснащенные системами безопасности такого уровня, который могли позволить себе только богачи. Разочарованно вздохнув, Чимин отбросил отмычку, которой пользовался, и заменил ее на более тонкую. Даже запах Чонгука, пропитавший его одежду, не помог ослабить разочарование. Он снова прижался ухом к стальной двери и прислушался, проходя через первые пару засовов. Всего должно было прозвучать тринадцать щелчков. Он до сих пор не знал, что же такого прячет Чонгук, раз требуется такая серьезная защита. Казалось, деньги для альфы были сущим пустяком, и хранилище вряд ли могло бы уместить такое количество денег, которое бы заимело ценность. Это должно быть что-то более бесценное, например, информация или особые драгоценности. Каждый раз до этого, когда он взламывал сейфы, они оказывались пустыми. В какой-то момент омега смирился с тем, что альфа навсегда переместил все, что там хранилось, в другое место, и что эти хранилища — просто уловка. Или причудливая игрушка для Чимина, с которой он играется, как кот со звенящим мячиком. Он нахмурился при этой мысли. Входная дверь хлопнула, заглушив тихие щелчки, доносившиеся из сейфа, из-за чего Чимин сбился со счета, выругался и обреченно откинул голову назад. На кухне раздались тяжелые шаги Чонгука, которые затем направились по коридору в спальню. Чимин открыл глаза и уставился на дверцу шкафа. В животе затрепетало от волнения, когда в поле зрения появился Чонгук, красивый и со сгустившимся после улицы запахом. Он взглянул на Чимина, потом на сейф, губы дернулись в ухмылке, когда он отвернулся, начиная раздеваться. — Безуспешно? Надувшись, Чимин последовал за ним и прижался с голой спине альфы. Растаяв в тепле тела, пробрался пальцами под мышки в поисках большего тепла. Чонгук, выругавшись, дернулся от холодного прикосновения. — Мм, я все равно его открою. Как и всегда. — Да, конечно, — не задумываясь, ответил Чонгук, снимая с шеи серебряную цепочку и часы с руки. Чимин плюхнулся на кровать и скрестил ноги, жадно рассматривая мускулистое тело Чонгука, пока тот расхаживал по комнате. У него перехватило дыхание, когда альфа, натянув свободные треники, встал напротив него, растягивая руки за спиной. Он посмотрел на Чимина, будто увидел его впервые. — Ты сегодня красиво выглядишь. Чимин тяжело сглотнул, откинувшись назад на свои руки и раздвинув ноги. — Это потому что на мне нет штанов, — несмотря на все старания оставаться равнодушным, в груди потеплело, и он выдохнул в порыве дурного предвкушения. Тупого, лучше сказать. Чонгук встал между его ногами и смахнул вспотевшую от концентрации челку. — И ты снова покрасил волосы. Флиртующая улыбка Чимина померкла, и он резко кивнул, чувствуя себя неловко, ведь Чонгук не ответил на его заигрывания. Альфа низко хмыкнул, расчесывая длинными пальцами его волосы и перебирая оранжевые пряди. Нежное касание смутило Чимина. Обычно к этому моменту его уже складывали пополам и набивали альфьим членом. Такая смена темпа была непривычной и усугубляла его беспокойство о двусмысленности их отношений. Он отмахнулся от руки Чонгука. — Если тебя это заводит, ты должен увидеть меня с розовыми волосами. Тогда даже я не могу удержаться, — его улыбка вернулась, хоть и натянутая, и он схватился за бедра Чонгука и прислонился лицом к промежности альфы. — Я даже пробовал самофелляцию. Вроде как получилось, но тебе придется очень хорошо растянуть мое тело, чтобы я смог повторить. — Меньшего от тебя и не ожидал. Ты голодный? — спросил Чонгук и, как только Чимин открыл рот, чтобы ответить, резко добавил: — Я про настоящую еду. Чимин сильнее надулся и лег, ногой поглаживая бедро Чонгука, массируя член, скрытый под поясом трусов. От его манипуляций очертилась толстая выпуклость. — Что купил? — Бургеры. — А я хотел рамен. — Так приготовь себе. — Злой альфа, — пробормотал Чимин, все продолжая поглаживать ногой твердеющий член. Чонгук схватил его за голень и посмотрел сверху вниз со вскинутой бровью. Чимин подрыгал пальчиками на ноге и захихикал, когда альфа, фыркнув, отбросил его ногу. — Бургеры, или ты кормишь себя сам, — сказал Чонгук, выходя из комнаты. Чимин вышел на шелест пластиковых пакетов на кухне. Он взял себе один из завернутых в упаковку бургеров, лежащих на белом мраморном островке, и, выпятив губу, стал разворачивать бумагу. Чонгук выглядел незаинтересованным, откусывая большие куски. Чимин хорошо усвоил, что альфа настоящий обжора и вовсе не ограничивается особенностями своего саб-гендера. Он постоянно носился со своими головорезами и поздно возвращался домой, так что неудивительно, что Чон обладал бездонным желудком. Пока Чимин съел лишь половину своего бургера, Чонгук уже заканчивал второй. — Ты животное, — сказал он, когда альфа заглотил почти половину за раз. — Я видел, как ты сожрал пять пачек рамена. Ты недалеко ушел, милый, — Чонгук оглядел его сверху вниз и подтолкнул к нему еще один бургер. — Хотя тебе стоит есть больше, ты слишком маленький. — Я идеального размера для твоего удовольствия,— Чимин покрутился на месте для наглядности. — Не ври, тебе ведь нравится, да? — Так тебя легче наказывать, — согласился Чонгук, в низком голосе слышалось подобие предупреждения. Чимин прикусил улыбку и облокотится на кухонный островок, склонив голову набок. Жар пробежал по телу, когда альфа не разорвал зрительный контакт, повисшая тишина не давала омеге покоя. Было поздно, и все, чего он хотел, чтобы его хорошенько оттрахали, чтобы потом легко заснуть, только закрыв глаза. Но Чонгук оставался неподвижным, не впечатленный нарастающим возбуждением Чимина. — Сейчас ты должен взять меня за волосы, нагнуть и трахнуть до одури, — прошептал он заговорщицки. Чонгук по-мальчишески ухмыльнулся, точно так же наклонившись, из-за чего Чимина обдало его вкусным ароматом. — Какая жалость, что я еще не доел, — прошептал он в ответ, беря третий бургер и возвращаясь на место. Чимин закатил глаза и уперся рукой в подбородок, рассматривая торс альфы, загорелую кожу которого покрывало множество шрамов. Не так много, как обычно показывали в манге или сериалах, но достаточно, чтобы напомнить ему, насколько сильно альфа обосновался в криминале. — Новый? — спросил Чимин, задержавшись взглядом на белой повязке, наклеенной на боку альфы, ближе к спине. Чонгук проследил за его взглядом и угукнул, осторожно подковыривая пластырь, пока не показалась розовая, покрывшаяся коркой рана. — Ничего серьезного. Просто какие-то идиоты пытались казаться крутыми, — он пригладил пластырь обратно. — Удивительно, что они вообще смогли добраться до тебя. Разве ты не всегда окружен своими пугало? — Я не неприкасаемый, — усмехнулся Чонгук, — и я сражаюсь сам, если требуется. Ты думаешь о старых псах сверху, вроде Председателя, ради которых специальные люди бросаются под пули. Но я все еще подчиненный, так что… я тоже проливаю свою кровь, — пожимает плечами, будто это само собой разумеющееся, и Чимин только качает головой. Никто не заслуживает жизнь, полную опасности и гнили. Даже Чон Чонгук. Но он оставил свое мнение при себе, сосредоточившись на более важных вещах, например, на выведывании правды о том, почему его уже несколько недель не отправляли на задание. Чимин втянул щеки, растягивая время, и потер нос. — Я хочу пойти на новую работу. Прошлая была прикольной, — наконец сказал он, молясь, чтобы его голос звучал больше легкомысленно, чем обвинительно. Чонгук доел бургер и смял бумажку в маленький шарик, бросив его на столешницу — тот проехался и ударился о локоть Чимина. — Нет. — Почему нет? — Чимин бросил комок в отместку, тот отскочил от груди альфы и уныло приземлился на пол. — Потому что ты неконтролируемый и ты в предтечке. — Ты же знаешь, что я пиздел тебе, да? У меня предтечка начинается только за неделю до самой течки. — Ах, так ты просто соврал, чтобы получить мой член. Очень похоже на тебя, — Чонгук наклонился, чтобы поднять обертку и выбросить ее в мусорное ведро под раковиной. — Для справки, мой ответ все еще нет. — Но я получил деньги в прошлый раз, — надулся Чимин. — После того, как выстрелил из своего дебильного арбалета. Ты хоть знаешь, чего мне стоило заставить его молчать обо всем? — по тому, как сильно хмурился Чонгук, омега понял, что разговор потерян. Но раньше это никогда не останавливало его, и не остановило сейчас, так что он последовал за Чонгуком в гостиную. Альфа плюхнулся на диван, широко расставив ноги, и похлопал по бедру. Под тонкой серой тканью уже образовалась значительная выпуклость. Рот Чимина наполнился слюной из-за такого приглашения, но он из принципа проигнорировал его. Ему все еще было что сказать, а омега точно забудет об этом в тот момент, как поддастся губам и рукам Чонгука. Чонгук нахмурился на его отказ. — Сейчас в организации происходит слишком много всего, чтобы я беспокоился еще и о тебе каждый раз, когда ты на задании, — сказал он, словно поставив точку в разговоре. Чимин проигнорировал и это. — Так ты поэтому послал какого-то типа следить за мной по всему городу? — Есун хороший парень, — усмехнулся Чонгук. — Будь с ним полегче, ладно? Чимин наблюдал, как Чонгук прикрыл глаза, абсолютно незаинтересованный недовольством Чимина. Тело его было расслаблено в сравнении с омежьим, плечи и спина которого были усеяны узлами напряжения из-за вопроса, днями преследовавшего его. Если Чимин не выполнял свою часть сделки, то какой был смысл во всем, что они делали? Их связывали совсем неубедительные причины. Раньше была структура. Взаимовыгода. Четкие границы, которые давали комфорт, когда он был растерян и сбит с толку из-за их отношений. Без этого он не понимал, что делать. — Сядь ко мне на колени, — приказал Чонгук, шлепнув по своему бедру. Чимин колебался. Часть его хотела добиться правды, другая — игнорировать сирены в своей голове, как он делал со всеми своими проблемами. Когда Чонгук приоткрыл один глаз, Чимин выбрал самый простой вариант. Он забрался на крепкие бедра, и к его заднице прижалось обещание хорошей ночи. — Хороший мальчик, — пробормотал Чонгук.***
Чонгук критично оглядел чайную, прекрасно зная, что владелец сейчас наблюдает за ним из-за двери подсобки. Ливон или как его там. Он не запомнил имя, которое Чимин вскользь упомянул, прежде чем скрыться по узкой лестнице на второй этаж, где, по всей видимости, находились небольшие коммуналки. Крепкий аромат чайных листьев забивался в ноздри и, вкупе с характерным запахом кимчи, делали ожидание возвращения омеги еще более утомительным. У него и без того болела голова от недостатка сна и давления со стороны Председателя Сана. Старику уже не терпелось уйти на пенсию, но, кажется, ничто из того, что делал Чонгук, не могло удовлетворить бесчисленные ожидания, возложенные на него. Дети Председателя Сана не были заинтересованы в управлении организацией, так что тот подыскивал себе преемника среди подчиненных, чтобы обучить того всему, что знает сам. Чонгук тогда только-только отслужил в армии, не обладал перспективами и амбициями и даже сам мог признать, что был довольно легкой мишенью для устранения. Но в итоге все вышло хорошо, хотя он все еще презирал любовь Председателя, склонную к жестокости — больше походило на садистские наклонности, чем на что-то, связанное с сентиментальностью. Ливон прокрался из подсобки, суетливый и все больше раздражающий Чонгука. Он был не в настроении разбираться с гражданскими, а именно с домовладельцем бабушки Чимина, сующим свой нос, куда не следует. Столько мороки — и все из-за нескольких банок кимчи, потому что из-за предтечки Чимину очень его захотелось. И сколько бы Чонгук ни брал покупное, это не удовлетворяло омегу. Неловко прочищенное горло разорвало напряженную тишину. — Мой кузен работает в соседнем участке. Вообще-то, многие из моей семьи работают в правоохранительных органах… и это семейный магазин. Чонгук равнодушно уставился на владельца, а потом на сам магазин. Отклеивающиеся обои, обшарпанные полы, безвкусные чайные сервизы и приглушенные звуки телевизора с потолка. Он просто посмеялся. Этот мужчина идиот, если думает, что Чонгук хоть малость заинтересован в этой дыре. Прежде чем он смог ответить, с лестницы послышались громкие шаги и появился Чимин, краснощекий и с двумя банками домашнего кимчи. Чонгук забрал их у него, пока те не опрокинулись. — Чимин, мне не нравится, что ты приводишь незнакомцев в мой магазин. Мне придется… — Поговорить с бабулей, ага, ага, — Чимин отмахнулся от Ливона, закатив глаза. Чонгук изогнул бровь и спросил низким голосом: — Он часто беспокоит твою бабушку? — альфа может быть и гангстер, но даже у него есть моральные принципы, и принцип «не обижать пожилых людей» входил в этот список. Председатель Сан воспитал его особенно чувствительным к этому. Ливон пробормотал что-то невнятное, когда Чимин сделал многозначительную паузу, а затем захлопал ресницами. — Собираешься защитить меня и мою бедную, беззащитную бабулю? Не стоило спрашивать. — Отвали, — пробормотал он, вырываясь из магазина и чувствуя себя полным идиотом, неся такие неприлично огромные банки с кимчи. Они не сочетались с его элегантным пальто и шарфом, которые ему недавно подарил на день рождения сам Председатель. Старик устал ругать Чонгука за его выбор одежды, утверждая, что он больше похож на уличного бандита, нежели на наследника сильнейшей преступной организации. Снаружи тротуары улицы были заполнены множеством черных зонтиков, люди спешили кто куда, пока дождь не превратился в настоящий шторм. Он обошел большую лужу, направляясь обратно к внедорожнику, припаркованному у здания. — Ты такой милый, когда весь из себя обиженный, — Чимин окликнул его, догоняя. Он выглядел довольным собой, как кот, наевшийся сметаны, и Чонгук хотел просто сжать его щеки в предупреждении: веди себя хорошо или тебя отшлепают прямо на улице. Он поставил банки на пол с пассажирской стороны, не обращая внимания на то, как его водитель выпрямился, смущенный тем, что его застали, пока он делал селфи. Его люди были бандитами до мозга костей, но, в конце концов, они все еще были людьми. Людьми, у которых была своя жизнь за пределами Сан Са Па, и Чонгук изо всех сил старался позволить им сохранить эту часть при себе. Знает Бог, у него самого такой роскоши не было. — Ливон безобидный, — сказал Чимин после долгой паузы, вероятно, расстроенный игнорированием. Они ехали в машине, направляясь на фермерский рынок за свежим мясом для бульгоги, о котором Чимин ныл уже несколько дней. — И бабуля все равно никогда не воспринимает его всерьез. — Так, — начинает Чонгук наводящим тоном. — Он все-таки доставляет вам проблемы. Чимин пожал плечами. Темные брови нахмурились, когда он смотрел в окно, уложив подбородок на руку. — Не больше, чем обычно, — пробормотал он в свою ладонь. Чонгук нахмурился. У него были лишь предположения о том, какая была жизнь Чимина до того, как они встретились, но этого было достаточно, чтобы понять, что она была непростая. Насколько Чонгук знал, у омеги была только бабушка и у них было очень туго с деньгами, раз Чимину пришлось прибегнуть к воровству и связаться с подонками Санг Ена. Кроме этого он ничего не знал, не знал, что случилось с родителями Чимина, поступал ли он в университет, служил ли он в армии, в конце концов. Они не разговаривали о таких вещах, больше предпочитая общаться телами. А Чонгук и не возражал, так было проще. Ему не нужно было знать о прошлом Чимина и его бесспорной горе проблем, которые сделали его таким, какой он есть сейчас. Единственная причина, по которой они застряли друг с другом, — Председатель Сан свел их вместе, и Чонгук боялся повторить прошлые ошибки. И, чтобы Чимин не создавал больше проблем, лучше всего было держать его ближе к себе. Кроме того, их отношения были чисто плотскими. И усложнение ситуации только добавило бы больше стресса, к которому Чонгук был не готов. Больше он ничего не ответил и вместо этого достал сигарету, матерясь с ней во рту, когда не получилось зажечь зажигалку. Он сильно потряс ее, но и следующая попытка была безуспешна. — Нужно остановиться у магазина на углу, — буркнул он. — Тебе стоит бросить курить. У тебя губы невкусные после того, как покуришь, — протянул Чимин, все еще смотря в окно. Чонгук замер, встречаясь взглядом с водителем через зеркало заднего вида, прежде чем повернуться к Чимину, выгнув бровь. — Ты сейчас жалуешься? — И что, если да? — провоцирует Чимин, красивые карие глаза смотрят открыто. Последующая тишина была, кажется, слишком долгой — достаточно долгой, чтобы машина успела остановиться перед входом на рынок. Чонгук глубоко вздохнул, прежде чем отстегнуться и открыть дверь, заднюю часть шеи покалывало от всплеска феромонов в машине. Последнее, с чем ему хотелось иметь дело, — это расстроенный омега в предтечке. — Повзрослей тогда. Затем Чон выпрыгнул из машины и быстро раскрыл свой зонт, скрываясь от усилившегося за время их недолгой поездки дождя. Он вздохнул, когда с другой стороны внедорожника громко хлопнула дверь, злые шаги разбрызгивали наливающиеся лужи. — Пошел ты, Чон Чонгук, — выплюнул Чимин, проходя мимо него, не заботясь о зонтике. От дождя его скрывал только растянутый капюшон его спортивной куртки. Чонгук не потрудился последовать за ним, вместо этого сохраняя приличную дистанцию и наблюдая, как омега порхает между крытыми прилавками и торгуется со старушкой, управляющей ими. Часть его задумывалась, вел ли себя Чимин так из-за своего детства. Возможно, он поверил в древнее клише о буйном ребенке, ищущем внимание равнодушных родителей. Но омеге было двадцать пять, и он должен был перерасти этот период уже очень давно. Как он вообще все это время выживал, с таким-то характером? От надвигающейся головной боли из-за всех этих мыслей у Чонгука запульсировало в висках, так что он решил абстрагироваться от этих мыслей и всех проблем, связанных с Чимином. И хотя Чимин, закончив здесь, пойдет домой, день Чонгука только начался. Скоро ему нужно будет поехать в офис и встретиться с несколькими душнилами из верхов, готовых обобрать его до нитки как недостойного наследника. Это еще не говоря о небольшой поездке загород, где на складах требовалось его внимание. Предстоял очень долгий день, а его начало уже не сложилось. Чонгук вздохнул и проверил телефон, замечая время и пропущенный звонок от Тэхена. Он отправил сообщение и удивленно моргнул, когда через секунду пришел ответ, смутно припоминая ворчание Тэхена о том, что тот весь день будет занят на корабельных доках. Последнее место, где кто-либо хотел бы провести свою субботу. ким это месть за намподонг? блять, я же правда не знал малыш шуга не прикоснется ко мне до конца недели, пока я пахну так ПИЗДЕЦччг я же просил тебя больше никогда об этом не говорить
ким так это все-таки месть?! пошел нахуй, чон чонгук! кстати, малыш шуга хочет знать, когда будет ужинччг завтра ночью пока у чимина не началась течка
Тэхен ответил согласием, и Чон сунул телефон обратно в карман, широкими шагами сокращая дистанцию между ним и Чимином. Альфа прикрыл его голову зонтом, но вместо благодарности Чимин брезгливо фыркнул и продолжил неряшливо есть. Чонгук закатил глаза. — Заболеешь ведь так, — сказал он, локтем подталкивая Чимина вперед. К счастью, омега не стал сопротивляться, упорно доедая свой паджон… и игнорируя его. Сытый по горло, Чонгук хватает Чимина за челюсть и твердо поворачивает его голову в свою сторону, сильная хватка сплющивает детский жирок на щеках омеги. — Достаточно. У меня нет столько терпения на это. — Тогда уходи, — Чимин огрызается. Его обычно яркие глаза, всегда пылающие чем-то вроде страсти, теперь откровенно пустые и бесцветные. Было ли это из-за пасмурности и дождя, но в том, как он смотрел на Чонгука, чувствовался протест. Чонгук насмешливо фыркнул, а затем, поскольку чувствовал некую злость и огорчение, пробормотал: — Что, больше не думаешь, что я убью тебя? — Что? Он усилил хватку на его челюсти. — Ты ни разу не ослабил бдительности с тех пор, как я нашел тебя той ночью, потому что боялся, что я убью тебя, стоит тебе только отпустить ситуацию. А теперь пытаешься послать меня? И что это значит, мм? Мышцы челюсти задвигались под его пальцами, когда Чимин силился ответить, сводя брови от злости. Чонгук не дал ему больше шанса подумать об этом, поправляя руку, теперь надавливая большим пальцем на мягкую нижнюю губу Чимина. — Мои друзья завтра ночью зайдут на небольшой ужин, — он медленно провел пальцем по губе Чимина, оттягивая ее, после отпуская. Рука опустилась, когда Чон наклонил голову, чтобы встретиться со взглядом Чимина. — Не знаю, что происходит в твоей милой голове, но я не закупаюсь в уличных магазинах, я не делюсь зонтом, и я уж точно не терплю язвительных комментариев от паршивых омег. И несмотря на это, вот пожалуйста, он стоит на улице, держа зонт над самым раздражающим омегой из всех, которых он встречал. Это он озвучивать не стал. Между ними наступила тишина, когда Чимин отвернул голову, кивнув. Чонгук продолжил свой путь к машине. За ним последовало медленное шарканье ботинок Чимина, который шел прямо за ним, точно под зонтом. — Он весь намок, — в поле его зрения попала тарелка с паджоном, и он принимает это, зная, что это единственное подобие извинения, которое Чимин может предложить. В этом плане они были похожи. Упертые, как быки, и слишком твердолобые, чтобы признать свою вину. Но, сев обратно в машину и дав водителю указание возвращаться в его квартиру, Чон понял, что это лишь вопрос времени, когда их отличия станут непримиримыми.***
— Не могу сказать, ненавижу я его или люблю, — Тэхен со стуком поставил пустую бутылку от пива на столешницу, потянувшись за последним кусочком жареной курицы. Чонгук понимающе взглянул на него и вернулся к телефону, дописывая сообщение одному из своих людей о смене поставщика сегодня вечером. — У него есть такой эффект. Тэхен фыркнул. — Он и малыш Шуга… — Что я говорил об этом ужасном прозвище? — …они оба как огонь, и каждый раз, когда они сталкиваются, я боюсь обжечься. То они препираются. То жалеют друг друга. Я, блять, не понимаю этого. Они знакомы всего пару часов, — Чонгук вздыхает на его слова, убирая телефон в карман и быстро отпивая пива. — Юнги, скорее всего, просто счастлив пообщаться с другим омегой. — Что не так с альфами? — Тэхен показательно раздул грудь. Чонгук сдержал желание треснуть его по затылку. — Не начинай ревновать из-за Чимина. Он меньшая из твоих проблем. — И начало всех твоих. В этот раз Чонгук все-таки треснул его. Чимин и Юнги играли партию в карты в гостиной, между ними стояла полупустая бутылка виски, которую принес Юнги. Оба были полураздеты, играя свою версию игры на раздевание. В последний раз, когда Чонгук проверял, они ссорились из-за «Go Fish». — Он, кажется, злится на тебя, — заметил Тэхен, отбиваясь от руки Чонгука. Чонгук что-то буркает, возвращаясь к бутылке и уставившись на Чимина через нее. Омега уже был без штанов и держался за край порванной рубашки, которую он притащил, когда забирал свои вещи у бабушки. Он был удивлен, что омега не носил его рубашек, учитывая, что его течка была очень близка. — Что случилось? — Тэхен тыкнул его, раздраженный молчанием. — Мы немного поссорились вчера. Ничего серьезного. Он просто драматизирует и держит обиду. — Звучит, как ебаная головная боль. Чон улыбнулся при следующем глотке. — Но он милый, — отметил Тэхен, опираясь на столешницу, бросая через плечо взгляд на Чимина. — Я понимаю, почему ты держишь его рядом. — Только не дай Юнги услышать это. — Эх, кто знает? Если он достаточно понравится малышу Шуге, у нас бы могло что-нибудь получиться. Не против поделиться? — Если хоть кто-нибудь из вас тронет его, я отрублю вам руки твоим же чертовым ножом. — Ой-ой, посмотрите, какой чувствительный. Да ты реально по уши, — Тэхен отбросил косточку куриного крылышка и скрестил руки, многозначительно разглядывая Чонгука. — Я альфа, — бесстрастно ответил Чонгук. — Мне положено так реагировать на того, в кого я пихаю свой член, это не больше, чем инстинкты. — Ну конечно, — Тэхен кивнул в сторону гостиной. — А это включает в себя то, что он раздевается догола перед нами? — Чонгук зарычал, видя как Чимин наконец избавляется от своей рубашки и принимает соблазнительную позу для Юнги. Он подрывается с места и поднимает порванную рубашку с пола. — Достаточно. Юнги откидывается на ладони и невозмутимо пожимает плечами. На нем тоже нет рубашки, и ноги раздвинуты. Он удивлен, что Тэхен еще ничего не сделал. — Если с картами покончено, как насчет того, чтобы Чимин показал нам свои навыки владения арбалетом? — спросил Тэхен из-за спины. Вечный подстрекатель, у него явно было что-то еще запрятано в рукаве. Чонгук бросил на него строгий взгляд, но тот проигнорировал его, скользнув за спину Юнги, обнимая того за грудь и слюняво целуя в шею. Чимин оттолкнул рубашку, которую Чонгук пытался надеть на него, и хлопнул в ладоши. — Отличная идея! Сейчас, я схожу за ним, — он развернулся, совершенно бесстыдный в своих обтягивающих брифах, задница притягивала взгляд каждого в комнате. Фазы луны притягивали взгляд к извилистым линиям его спины и провокационным ямочкам на пояснице. Чонгук сжал зубы и ударил Тэхена по затылку, когда альфа смотрел слишком долго. — Чимин горячий, — сказал Юнги, откидываясь спиной на грудь Тэхена, при этом отпихивая руки, что пытались прижать его к себе. — И веселый. Он мне нравится, — он кивает, будто это Чонгук просил об их одобрении, а не потому что они сами навязались на ужин. — Чонгук сказал, они поссорились, — Тэхен сплетничает, молча испытывая терпение Юнги, пытаясь обернуть другую руку вокруг омеги. — А, так вот почему он все время звал тебя гандоном. Чонгук подхватил теперь пустую бутылку виски и, не обращая внимания на ухмылки двух волков, спрятал ее на кухне. Им не требовалось больше алкоголя, чем уже было в их организме, а зная Чимина, тот, вероятно, уже давно преступил свой предел. Чимин вернулся, гордо неся арбалет и позируя, пока Тэхен хвалил его. Он немного запнулся, и Чонгук встал рядом, чтобы поймать его, если тот упадет. Чимин увернулся от него, пробормотав, что ему не нужна помощь. Чонгук сдался и сел на диван, наблюдая с нарастающим раздражением, как Чимин все продолжал падать на колени, хихикать и играться с арбалетом. Просто нечто, но Тэхен, похоже, не возражал, а Юнги был точно так же в стельку. — Это правда, что ты выстрелил в член придурку Санг Ена? — спросил Тэхен. Чимин сел прямее на коленях с шальной улыбкой. Он игриво направил арбалет на Тэхена. — Я не успел рассмотреть, когда он пришел, — указывая за себя, где сидел Чонгук. — Но я хотел. Уже прицелился и все такое, — его пьяная невнятная речь вызвала воркование у Тэхена, и Юнги попросил Чимина выстрелить альфе в член для демонстрации. — Найди себе другую мишень. Я не собираюсь оплачивать больничные счета, — проворчал Чонгук. — Эй, Чимини, а что насчет него? Никто не любит зануд, — Тэхен лукаво улыбнулся, подмигивая Чонгуку. — Думаешь, стоит? — задумчиво промычал Чимин. — Хватит играться с ним, — предупредил Чонгук. — Мы просто веселимся. — Со мной не играют, — надулся Чимин. — Чимин, — Юнги наклонился к нему, не так элегантно, как если бы он был трезвым, и подполз к нему ближе. — Я думаю, что ты красивый и классный, и меня это возбуждает. Из груди Чонгука раздался тихий предупреждающий рык, но Чимин уже тянулся к Юнги, не в силах сопротивляться лести. В следующую секунду их губы встречаются, маленькие прижимаются к большим. Если бы это был любой другой омега, Чонгук бы просто сидел и наслаждался шоу. Двое омег целуются и возбуждают друг друга для своих альф. Но Чимин… он не хотел ни с кем делиться Чимином. Пока ему нужно было держать Чимина на коротком поводке, каждый сантиметр омеги принадлежал ему, так или иначе. И он точно знал, что Чимин подыгрывал Юнги, только чтобы задеть Чона, потому что он всегда хотел, чтобы последнее слово оставалось за ним. Чонгуку стоило знать, что вчерашним днем их ссора не закончилась. Только не с Чимином. — У вас есть две секунды, чтобы прекратить, прежде чем я по-настоящему разозлюсь. Юнги оторвался первым, смотря на Чонгука темными глазами, после закатывая их и усаживаясь обратно на колени Тэхена. — Оу, видишь, Чимини? Он вообще не веселый, — поддразнил Тэхен. Но вскоре больше сосредоточился на Юнги, вылизывая его ухо и бормоча что-то. Чимин обернулся и грозно посмотрел на альфу. — Иди убери его, — приказал Чонгук, кивая на арбалет, одиноко лежащий на полу. — Нет, — Чимин фыркнул… просто чтобы повыебываться. Он все же поднял арбалет и, спотыкаясь, пошел в сторону коридора. Чонгук заскрипел зубами, замечая довольное лицо Тэхена за темными прядями волос Юнги, и пошел вслед за омегой. Он закрыл за собой дверь спальни и загнал Чимина в угол, прижимая к шкафу. — Мне их прогнать? — Зачем? — Чимин не поднимал на него глаз, разбираясь с чехлом арбалета. — Ты ведешь себя, как шлюха, так что могу предположить, что твоя течка началась. Чимин прыснул и бросил свое занятие, поворачиваясь лицом к Чонгуку. Они долго сверлили друг друга взглядами, пока Чимин не закатил глаза. — Не то чтобы я свечу своим членом. Может тело омеги не быть все время сексуальным объектом для вас, альф?… — Я думал, мы обговорили это вчера, — прерывает Чонгук, терпение истончается на Чиминовых выходках, его бредни не отражали то, что он на самом деле хотел сказать. Рот Чимина захлопнулся. — Если ты все еще разводишь истерику, тогда я отправляю их домой, пока не поздно. — Пошел ты, — инстинктивно выпалил Чимин, а затем, спустя пару секунд обработав, что Чонгук на самом деле сказал, его лицо покраснело и от злости из ушей вот-вот готов был пойти пар. — Пошел. Нахуй! Чимин налетел на него, кулаками ударяя по груди. Чонгук пытался поймать их, но когда ко всему Чимин добавил колени, это стало последней каплей. Он быстро схватил рукой его за шею, поворачивая того так, что спина прижалась к его груди. Потом он подвел их к ближайшей стене, эффективно заблокировав сопротивления Чимина. — Клянусь богом, Чимин, если ты еще хоть раз ударишь меня… — предупредил Чонгук. — Ты так груб со мной! — выкрикнул Чимин. — И чья это вина? Кто доводит меня? Кто всегда ведет себя как дрянь, а? — Мне плевать. Ты просто тупой альфа, — Чимин попытался вырваться из хватки Чонгука еще раз, и альфа использовал другую руку, чтобы обездвижить его бедра. — Ты звучишь как ребенок. — Мне насрать. Он мгновенно отпустил Чимина, хмуро отступая. Чимин, внезапно освободившись, упал на колени, словно марионетка, которой оборвали нити. Альфьи инстинкты резко пробудились от этого зрелища, но он воздержался от помощи. Чимин, покачиваясь, поднялся на ноги. — Определись уже. Я не могу постоянно угадывать, в каком настроении ты будешь, будешь ли ты обижаться день или неделю, — Чонгук пробежался рукой по волосам и невесело усмехнулся. — По какой-то блядской причине до сих пор я тебе потакал. Но так не будет продолжаться вечно. Чимин запыхтел, избегая его глаз. Тяжело сглотнув, он опустил голову, как сделал это на рынке, и зашаркал к вешалкам со свитерами. Он стащил один из Чонгуковых и натянул на себя, наконец посмотрев на альфу нечитаемым взглядом. Омега попытался быстро пройти мимо, но Чонгук остановил его одной рукой. — Это больше не сработает. Вчера я спустил тебе это с рук. Извинись нормально. Чимин теребил шнурок кофты, выпятив нижнюю губу. Когда он наконец-то решился, несомненно проглатывая свою гордость, близко прижался к альфе в объятиях, потираясь носом о его грудь. — Прости, — сказал он приглушенно. Чонгук уже было подумал оттянуть его за волосы и заставить повторить все четко, но Чимин потерся еще сильнее, пальцами дергая ткань рубашки. Он закрыл глаза и медленно выдохнул, прогоняя остатки своего раздражения. Следующим утром на своей голове он найдет очередной седой волос. — Хочу тебя почуять, — бормотал Чимин. — Ты хорошо пахнешь, и это поможет, мне очень хочется, — он поднял голову, ресницы трепетали, и за мгновение прежняя злость и возмущения исчезли, сменившись на — как он, вероятно, надеялся — достаточно милое выражение лица, чтобы Чонгук согласился. Однако Чонгук лишь молча смотрел на него, пока его обостренные чувства улавливали голоса Тэхена и Юнги из гостиной. Они, вероятно, делают ставки на то, трахает ли он Чимина уже, и сколько времени пройдет, прежде чем они вывалятся из комнаты, раскрасневшиеся и пропахшие сексом и феромонами. — Просто не переборщи, — наконец сказал он. Чимин закусил улыбку и опять зарылся носом в его грудь, глубоко дыша и все сильнее прижимая нос, что тот сплющился. Чонгук положил руку на заднюю часть его шеи, как подстраховку, если того занесет. Он проехался носом от груди в теплоту между шеей и плечом. Чон дернул плечом, когда в следующую секунду Чимин хныкнул совсем тихонько. После небольшого сопения носа в его шею, Чимин приложился ртом и попытался укусить. Чонгук рыкнул и оторвал от себя его голову. — Жадный, — прохрипел он. — Недостаточно, — прошептал Чимин, подбираясь ближе. — Хочу учуять тебя везде. С головы до ног, Большой Альфа. Чтобы ты не смог отмыться от моего запаха еще несколько дней. — Боже. Ты чертов собственник, как для омеги. — Весь мой, — согласился Чимин, по-кошачьи облизывая губы Чонгука. — В один момент ты пытаешься выдрать мне волосы, в другой — набрасываешься на мой член, — Чонгук использовал другую руку, чтобы раскрыть челюсть Чимина, в отместку тщательно вылизывая его рот. Чимин лишь громко и развратно стонал. Чон вкушал мягкость его рта, жадно заглатывая больше и больше, напряженный после бурного всплеска эмоций омеги. Ему нужна была разрядка. — Сейчас ты будешь хорошим мальчиком и позволишь мне трахнуть твой рот, — проговорил он в раскрытый, истекающий слюной рот Чимина. — И если будешь вести себя хорошо оставшуюся ночь, я прощу тебе твое поведение, — он слегка шлепнул омегу по щеке, чтобы вернуть фокус в его глазах. — Да? — Да, альфа, — промямлил Чимин с надутыми губами. Он упал на колени, когда Чонгук расстегнул джинсы, немного приспуская их на бедра. Член уже пульсировал в предвкушении и набухший от прилившей крови упирался в рот Чимина. На кончике выступил предэякулят, смазывая пухлые губы и облегчая скольжение в мокрый жар. Он входил глубоко в горло Чимина, потираясь пахом о нос омеги, насыщая его феромонами. Чимин простонал вокруг его члена, отчаянно цепляясь за ноги. Чонгук полностью одурманил омегу своими феромонами, а после вынул и вбился обратно, с головой погружаясь в быстрый и грязный темп. — Сладкий маленький ротик, — бормочет. — Мог бы быть таким хорошим для меня, если бы вечно не доставлял проблем, — Чимин поднял на него взгляд, глаза мокрые, а нос и щеки порозовели от жара. Губы уже были красные и опухшие настолько, что немного волочились по члену, как у настоящей шлюхи. Погрузившись по самое основание, он удержал Чимина на месте. — Глотай. Хочу почувствовать, как работает твое горло. Он откинул голову назад, когда Чимин сделал именно это, сглатывая еще пару раз, прежде чем Чонгук возобновил толчки. Где-то в голове промелькнула мысль бросить омегу на кровать, чтобы добраться до промокшей дырочки. Но он не хотел, чтобы Тэхен победил, потому что, без сомнений, альфа поставил деньги на то, что они трахаются. И это должно было быть наказанием. Волосы Чимина растрепались во все стороны, когда Чонгук пролился глубоко в его горло. Лицо было красное, мокрое от слез и слюны, темные глаза едва открывались от возбуждения и подчинения. Чонгук заправился обратно в джинсы, наслаждаясь видом милого, разбитого омеги, чья нижняя губа дрожала. — Потрогай себя, — приказал он, цокая секундой позже, когда Чимин попытался прикоснуться к дырочке. — Спереди. Чимин судорожно стянул трусы, из которых вытащил миленький член, твердый и мокрый. Он обхватил себя рукой, смотря на Чонгука в поисках разрешения, и с простым кивком стал толкаться в свою руку. Плавность движений его бедер завораживала, заставляя Чонгука сомневаться в своем решении. Он представлял, что бы они сделали этой ночью, как он бы приказал Чимину объездить его и двигаться точно так же, как сейчас, при всем этом оставляя следы синяков на шее и груди Чимина. Омега кончил быстро, расплескивая струи по самую грудь, с несколькими каплями, упавшими на пол. — Приведи себя в порядок, — прохрипел Чонгук. Выйдя в коридор, он ухмыльнулся на яростное ругательство Тэхена, передававшего пачку денег Юнги.