***
К тридцати годам у Чу Ваньнина есть только непослушная кошка с глупой кличкой, очень много записей по астрофизике и теориям мультивселенной, квартира, заваленная учебниками, а также побитое годами и людьми сердце. Своим состоянием он явно не гордится, но не то чтобы действительно нуждается в чем-то еще (возможно, самую капельку в заботе, но он всегда мастерски заглушал эти бредовые мысли). А еще относительно недавно у него появились трогательные ямочки, надежные теплые ладони и любопытные глаза. Мо Вэйюй пришел в его жизнь внезапно, но очень метко: у Ваньнина до сих пор по вечерам руки подрагивают, когда воображение вновь и вновь рисует это лицо. Этот студент смотрит на него горящим взглядом и всегда остается после пары, чтобы переспросить про ту или иную часть темы, и Ваньнин уверен, что юноша просто хочет его смерти. И хотя он всегда старается сохранять свой холодный и беспристрастный вид, профессора преследует ощущение, что Мо Жань видит его насквозь. Во время занятия наталкиваясь на его пристальный взгляд, каждый раз Чу Ваньнин обжигается. С юных лет он усек, что к людям не стоит привязываться. Даже если человек добр к тебе, итог всегда един: ты останешься в одиночестве. Спасая бездомных, заступаясь за слабых и помогая обреченным, Чу Ваньнин все равно оставался невозмутимым и никогда не принимал благодарности. Он осознавал, что люди предают и бросают, и в современном мире это нормально. Поэтому он постепенно отдалился от общества и отгородил себя от людских привязанностей крепкими ледяными стенами, сковав доброе сердце тысячью цепями. Все внимание он направил в ту сферу, к которой всегда мечтал прикоснуться: астрофизика. Обобщая, Чу Ваньнин точно не привык к положительному вниманию к своей персоне, так что эти вопросы про его день, неловкие подношения в виде капучино и предложения пообедать вместе постоянно заводят его в тупик и бесконечно смущают. Невесомые, почти случайные прикосновения ощущаются ожогами. Вот только опаливают они не кожу, а беспощадно сжигают трепещущее сердце Ваньнина. Они встречаются у профессора Чу дома два раза в неделю под предлогом репетиторства и изучения дополнительного материала. Сначала Ваньнин убеждает себя, что Вэйюй просто умный студент, и что он просто помогает ему. Однако потом их встречи учащаются и становятся похожи на обычные беседы друзей в неформальной обстановке. Ваньнин дает Мо Жаню почитать свои любимые научные книги, а потом они обсуждают их часами и обмениваются своим мнением. Мо Жань улыбается и просит рассказать про теорию струн, и кто он такой, чтобы ему отказать? Они оба растворяются вечерами в ровном шепоте Ваньнина, и кажется, будто мира за пределами этой крохотной кухни не существует. В голове мужчины мелькает мысль, что он невероятно ошибается, ведь это переходит границы отношений между преподавателем и учащимся. Но самой большой ошибкой было позволить Мо Жаню разрушить стену между ними, и она уже давно позади. Мо Жань же чувствует себя жалким щенком, тайком вглядываясь в идеальные скулы и гибкую талию. Задерживая дыхание (боится спугнуть чуткого кота), он вслушивается в спокойный голос Ваньнина, и на короткое мгновение ему кажется, что он оказался прямо в центре Великого аттрактора. Теперь он может с уверенностью сказать, что Чу Ваньнин Мо Жаню нравится (до обкусанных губ, потных ладоней, неловких улыбок и выученных до идеала теорем).***
Их сердца сблизились после десятков тысяч слов. Сейчас, когда они напрочь связаны красной нитью судьбы, им хватит и двух взглядов, чтобы показать друг-другу все невысказанное. Мо Вэйюй нервно сглатывает и теребит краешек футболки с каким-то ярким принтом. Сейчас, когда он увидел часть настоящего Ваньнина, надежд на спасение окончательно не осталось. Он познакомился с этим человеком наверняка не просто так. Мо Жань почти физически ощущал, как его тянет к Чу Ваньнину, словно они – слияние галактик, которые рано или поздно должны объединиться в одну целую. Этот мужчина проник под его кожу так глубоко за такое короткое время, что теперь никак не вырвать даже самыми отчаянными методами. Возможно, если профессор позволит Мо Жаню остаться рядом до конца его дней, тот будет вовсе не против шагнуть за горизонт событий черной дыры своих чувств. В тот вечер юноша вручил Ваньнину букет белых лилий вместе с робкими, но искренними словами: – Профессор, я увидел эти цветы и сразу же подумал о вас. Они… очень подходят вам, – Мо Жань прочистил пересохшее горло и продолжил уже тише, взяв ладони Чу Ваньнина в свои. – и, возможно, нам подошло бы быть рядом друг с другом, а не порознь. Так что пожалуйста, Ваньнин, останься со мной навсегда. А Ваньнин не думает, что против. Поэтому теперь Мо Жань будет щекотно целовать его в щеки, тихо-тихо шептать на ухо нежности и наконец-то получит полное право днями напролет любоваться своим возлюбленным. Он подружится с непослушной кошкой и точно найдет себе место в их общей квартире. За зашторенными окнами небольшой квартиры они наконец найдут покой и такую желанную любовь. Их встреча похожа на столкновение чего-то большого, гиперновые и спустя долгие годы обретенный дом.