💔💔💔
Минхо говорит о насущном — математике, которая следующим уроком, шагая в ногу с Джисоном по коридору, когда его наглый тип из параллели задевает плечом. — Смотри куда прёшь, — рявкает Минхо, разворачиваясь. — Ох, извини, я думал там пусто, — ухмыляется нахал. Ли хватает секунды понять, что его сравнивают с пустым местом, и накинуться на гада. Джисон сначала только смотрит и слушает, как двое перебрасываются нелестными выражениями. Пытается вспомнить имя этого камикадзе. Кажется, Чанбин. Нет? Джисон вмешивается в тот момент, когда в ход идут кулаки, а не просто толчки ладонями в плечи. И делает это только потому, что им уже давно грозит отчисление за отвратительное поведение. Зачем же провоцировать? Ещё от бати получит. Хан разнимает дурачьё, и ему везёт, что друг Чанбина — Феликс — делает то же самое. — В три за стадионом, трепло! — орёт Минхо по мере отдаления от Со. — Не зассы прийти, чепушило! — также громко отвечает тот, чтобы наверняка было слышно. Минхо говорит ещё что-то, что-то дерзкое, а после отпихивает от себя Джисона, который уже не держит, а скорее обнимает. Он бубнит о том, что ему не следовало их разнимать и всё такое, но Хан только головой качает и шаблонными фразочками утихомиривает. Нет, а что тут скажешь? Не достучишься же, когда человек на эмоциях, посему лучше отделаться банальным: «Там были дети» или «Среагировал с перепуга». Минхо же успокаивается также быстро, как и вспыхивает. Ничего необычного. Возмущается сначала и забывает через две минуты, продолжая говорить о математике, к которой не готовился.💔💔💔
С горем пополам пережив контрольную по алгебре, решают устроить себе отдых и прогулять урок физкультуры. На улице холодно, так что быстро принимается решение просидеть его в раздевалке. Джисон считает это комичным, ведь они всегда одеты как раз для физкультуры и хороши только по этому предмету, а в итоге не ходят. Просто сидеть на лавке скучно, и спустя минут десять Джисон тянется к Минхо, чтобы поприставать. Тот отпирается, ладонью отталкивая от себя лицо Хана. — Дурной? — ругает он. — Да ладно тебе, всё равно заняться нечем, — усмехается Джисон и руки Минхо в стороны разводит. — Если нас увидят... — Нас не увидят, — обещает Хан и притягивает его к себе, хватая за галстук. Когда лицо Минхо оказывается рядом с собственным, Джисон улыбается ему в губы и аккуратно касается их своими. Ли тяжело вздыхает и целует нормально. Впивается ладонью в шею Хана, надавливая большим пальцем в линию челюсти, проводя до края. Джисон ему пальцы в волосы вплетает, оттягивает прядки, спускается к загривку и снова вверх. Губы Минхо мягкие и влажные. Очень приятные на ощупь. Джисон трогал. Подушечками пальцев. Не только. Однако это скорее его Минхо трогал губами. Он вообще лезет ими всюду, куда можно и нельзя. На самом деле, их дружба берёт начало с пелёнок, но всё, что происходит теперь, началось с банальной шутки около года назад, когда они играли в приставку. Минхо проигрывал раунд за раундом, и Джисон подстегнул, что Минхо хорошо сосёт. В игре. И жаль, что не у него. И дальше как в тумане. В моменте эти самые влажные мягкие губы обвивали член Джисона, пока сам Джисон приглаживал ладонью взъерошенные волосы Минхо. Он просто сидел на диване с разведёнными ногами, пока его лучший друг стоял на коленях и делал ему первый и — Хан клянётся — лучший в мире минет. Это было неожиданно. Но приятно. Джисон чувствовал себя странно. Сосать кому-то стрёмно. Тем более парню. Об этом не говорят в принципе. Кого из девчонок ни спроси, никто не занимается таким. Фу же. А Минхо сосал. И сосал с упоением. Как конфету, пихал в щёки головку и исследовал языком венки. Только тоже не говорил об этом. И кулак к носу Джисона приставлял, если тот заводил тему. Минхо такой Минхо. А ещё Джисон чувствовал себя должным. Или заинтересованным? Казалось, Минхо наслаждался процессом, и ему тоже хотелось. Не то чтобы реальность оправдала ожидание, но стоны Минхо того стоили. Он такой чувствительный... Джисону хотелось ещё. И хотелось больше. Минхо, очевидно, тоже. Или почему он не был против? А вот Джисон был. Очень сильно был против, когда ему предложили сесть на лицо. Он так побледнел, что со стеной почти слился. Только вот Минхо всё равно убедил. Джисон тогда часа два в душе провёл. Не столько готовился, сколько собирался с мыслями. А потом снова туман. Губы Минхо на самом интимном месте и блядский язык толкается внутрь. Джисону взвыть хотелось, но он только ребро ладони кусал и всё слезть пытался с чужого лица. Столько стыда он, некогда довольно смелый, никогда не испытывал. Хотя казалось бы, что стыдно должно быть кому-то другому, только вот этому кому-то стыдно ни капельки не было. Джисон внезапно решительный тогда сам попросил использовать пальцы. Тихо, но отчётливо. Минхо, чуть помнувшись, послушался, и... Это было не очень приятно из-за плохого скольжения, но в следующий раз со смазкой, на которую ушли все карманные деньги за неделю, стало лучше. Джисон не пожалел. Даже когда в него толкнулся член после пальцев, ни капельки не пожалел. И теперь не жалеет. Сминает губы Минхо своими, кусает, зализывает и хочет поскорее домой, чтобы закрыться в своей комнате и постонать, выгибаясь под Ли, пока родители на работе. Может быть, Джисона немного гложет то, что его лучший друг просто трахает его время от времени, и ничего серьёзного, но не то чтобы сильно. Это даже мило иметь некий секрет, о котором знает только он и Минхо. Пока Минхо не смотрит в сторону других, пока не обращает внимания на девчонок, и правда мило. Джисон старается не думать о том, что будет позже. Тогда, когда Минхо захочется отношений, любви и всего связующего, а не просто дрочки на скорую руку в подъезде или баловства под теплым одеялом у Хана дома. Нельзя сказать, что Джисон не смог бы дать Минхо любви столько, сколько он заслуживает, но, кажется, ему это не нужно. Хотя целует Минхо отчаянно, но только в губы. Когда спускается к шее и ниже, всегда ласковый. Настолько он бывает котёночным... Даже во время крышесносного минета смотрит с такой нежностью, что хочется схватить его ладонями за щёки, притянуть к своему лицу и зачмокать до тихого посмеивания. Однако Джисон не решается. Боится реакции. Минхо порой очень непосредственный и... И Джисон целует в губы, когда можно. Как сейчас. Толкает язык в приоткрытый рот и сплетает с чужим. Его руки покоятся на талии Минхо, слабо сжимают. Пальцы тянутся к поясу штанов, когда скрип открывающейся двери режет по ушам и заставляет дёрнуться. Разлетаются в стороны, как ошпаренные. У Джисона комок в горле застревает, стоит увидеть в проёме двери Чанбина. Но он ничего не говорит. Смотрит ошарашенно пару секунд и прикрывает за собой дверь, уходя. — Ты не закрыл дверь?! — почти кричит Минхо, злясь. Только вот не время для этого. Да и Джисон заходил первым, так что не его задачей то было. Минхо выбегает из раздевалки со скоростью света, чтобы словить Чанбина у лестницы. Джисон торопится следом. Только вот что делать? Как заставить Чанбина молчать? Даже если они вдвоём изобьют его, он же всё равно расскажет, когда сможет говорить со сломанной челюстью. — Стой! Минхо хватает Чанбина за локоть, заставляя развернуться. По его взгляду видно, что он не знает, что сказать. И Джисон тоже не знает. Он стоит сбоку и просто смотрит. — Что? — усмехается Со. — Самое время сказать, что это не то, что я думаю? — поигрывает бровью. — Слушай... Только вот слушать нечего. И каждый это понимает. — Ты ничего не видел, усёк? — скалится Минхо, решая сразу начать с угроз. — А то что? И меня поцелуешь? Джисон вздрагивает и хватает Минхо за плечо, пока его руки не среагировали раньше мозга. — Да ты... — Успокойся, — хмыкает Со, бросая взгляд в сторону. — Я никому ничего не скажу. Выдохни. Минхо смотрит с недоверием. — Блефуешь. — Нет. Просто понимаю. Чанбин сверкает глазами и уходит. Минхо не останавливает. Смотрит вслед с минуту, пока Со не скрывается за углом, и поворачивает голову вбок. — И что это значит? Джисон только плечами пожимает.💔💔💔
Вероятно, расстроятся те, кто собирался посмотреть шоу за стадионом, ведь Минхо решает сбежать с последнего урока. Не потому, что струсил, ему скорее просто не по себе от сложившейся ситуации. Хотя, наверное, остальные посчитают, что всё-таки струсил, тем более, если Чанбин придёт. Ли ругается всю дорогу. Его трехэтажный мат явно слышит весь спальный район. И если бы мимо шёл глухонемой, тоже бы понял каждое слово из-за жестикуляции старшего. Он же точно матерится на языке немых, размахивая руками. — А ты что такой спокойный? — агрессирует Минхо в сторону Джисона. — Тебе вообще всё равно? — Нет, но какой смысл волноваться? — хмыкает Джисон. — Ты что, идиот? — злится Ли. Хан только глаза закатывает и хлопает ладонями по карманам, ища ключи от подъезда. На самом деле, он тоже волнуется. Просто не показывает. А ещё... было в глазах Чанбина что-то честное, было понимание. Но с чего вдруг? Минхо злится и насилует пальцами антистресс Джисона, когда они оказываются в квартире. Бедная силиконовая белка скоро завоет, если её не отпустят, но Ли не остановить. Он бесится, лёжа на кровати, и жмёт, и жмёт. Джисон приносит газировку с чипсами и предлагает посмотреть фильм. — Может, ужастик? — Мне пофиг. Минхо фыркает как всегда, но в итоге больше всего и заинтересован в фильме. Хан только рад, что тот отвлекается. Тянет к нему свои ручонки, но Ли снова недовольствует. — Отстань, я фильм смотрю, — рявкает он, но взгляд от экрана отрывает на мгновение. Джисон дует губы, которые до этого были прижаты к шее Минхо, но возмутиться не успевает. Сообщение, пришедшее на телефон Минхо, сбивает с толку. Тот сразу тянется за ним. Неизвестный: Тебя ждать? 14:27 Минхо переглядывается с Джисоном.Вы: Что? 14:29
Неизвестный: Мы договаривались встретиться через полчаса за стадионом. Ещё в силе? 14:31 У Минхо челюсти сводит, и это видно по пульсирующим желвакам. Джисон же втыкает в чужой телефон, даже не моргая. Кажется, ответа не следует слишком долго. Неизвестный: Не нервничай, чепушило. Я тоже идти не хочу. Планы и всё такое. 14:38Вы: Кто чепушило?! 14:39
Неизвестный: Ты. 14:39 Минхо воспламеняется за секунду, но рука Джисона на его собственной как-то смягчает момент. Неизвестный: В общем, идёшь или нет? Время тикает. 14:44 Минхо дрожащим пальцами пишет ответ и смыкает веки в ожидании ответа.Вы: Нет. 14:46
Неизвестный: Ок. 14:47 Минхо на Джисона взгляд обращает, мол, это всё? Никаких угроз и обязательств больше? Джисон лишь глазами хлопнуть успевает, как приходит ещё одно сообщение. Неизвестный: Мы в кино идём. Фильм, говорят, интересный. Билеты дешёвые. Подтягивайтесь, если есть желание. 14:51Вы: Ты шутишь? 14:53
Неизвестный: Нет. Вот геолокация. «Вложение» Начало в четыре. 14:55💔💔💔
Джисон не понял, как так вышло, но спустя уже неделю Чанбин стал откликаться на «дружище», произнесённое Минхо. Джисон вообще удивлён, что они в итоге пошли в кино все вместе, а после зависли дома у Феликса, чьи родители уехали в командировку. Больше удивлён только тому, что можно так быстро стать друзьями с тем, кого ещё недавно избить был готов. Оказалось, что Чанбин живёт в том же районе, что и Минхо. И вдвоём им явно безопаснее возвращаться домой. Джисон даже немного ревнует теперь. Иногда ему кажется, Ли даже больше времени уделяет Со, чем ему. И очень хочется, чтобы так только казалось. Оказывается, Чанбин встречается с Феликсом уже два года, но Феликс утверждает, что все четырнадцать лет, потому что ещё в садике они тёрлись носиками, как эскимосы, и уверяли друг друга, что это полноценный поцелуй. Оказывается, Феликс далеко не солнечный мальчик, каким выглядит. У него десятки медалей за соревнования по тхэквондо. И вообще это именно он увлёк Чанбина спортом, а не наоборот. Просто Со слишком погрузился, кажется. И кажется, у Чанбина с Минхо гораздо больше общего, чем... с Джисоном. Джисон загоняется. Только вот Минхо не замечает. Нет. Не потому что ему дела нет до Джисона. А потому что он как будто всё отдаляется и отдаляется, найдя нового друга. Минхо как-то сказал, что дружба для него важнее всего. И есть ощущение, что это непостоянное мнение.💔💔💔
И чем больше времени проходит, тем глубже Джисон топит себя в досаждающих мыслях. Нет, он не выносит мозг Минхо, не предъявляет. Пишет грустные песни, вкладывая душу в тексты, и страдает в обнимку с блокнотом. Минхо больше не приходит к Джисону, что было регулярным. Он зовёт в кино, в кафе, иногда погулять в парк вместе с Чанбином и Феликсом, но наедине оставаться словно больше не желает. Да, бывает целует в губы, когда никто не видит, но коротко, без энтузиазма, зажимая в тёмной подворотне. А после домой провожает. И уходит. К себе. На Минхо не похоже. Раньше он оставался, чтобы поесть лучшего в мире рамена, который готовит мама Джисона, и провести ночь с Ханом под одеялом. В абсолютном лишении света и звуков, где только шумное дыхание разбавляет тишь ночи. Джисон думал о том, что такой момент настанет, но даже не воображал, что так скоро. Джисон проводит ночи в одиночестве, потому что у Минхо тысяча причин, чтобы не быть рядом. Проводит и вечера в компании самого себя, иногда разбавляя грусть алкоголем. К слову, в такие моменты приходит вдохновение, и руки сами тянутся к гитаре. И сколько бы он песен ни писал, все о Минхо. Несмотря на некий прогресс в творчестве, ведь музыка получается очень даже красивой, Джисону не нравится то чувство, которое он испытывает. Ему не хочется жалеть себя, не хочется писать о Минхо, для Минхо и думать о нём тоже не хочется. Однако иначе почему-то не получается. Проникается жалостью к себе и всё. Но и не мудрено. Джисон у себя один. И кто его пожалеет и утешит, если не он сам? Джисон лежит в кровати и в стену смотрит. Через два дня день святого Валентина. И не то чтобы романтики душа требует, но внимания желает. И не потому что праздник, и не потому что он влюблён, а просто... Минхо рядом хочется. Не четырнадцатого февраля, а в любое время. В среду первого или в понедельник двадцатого любого месяца. Минхо бы только. А Минхо с Чанбином. Мелким подзатыльники раздаёт, чтобы не расслаблялись, или нарывается на стычку с придурками из седьмой школы, которая дурным лишь и славится, в пример того, как не надо, ставится. Наверное, Минхо устал от него. Это неприятно. Это больно. Но, похоже, это та самая горькая правда, которая, говорят, лучше сладкой лжи. И, наверное, надо что-то решать с этим, но Джисону даётся это сложно, потому что что тут решать? Они не встречаются и не будут. Манипуляции ему недоступны, а на корню рубить дружбу, наверное, глупо. Джисон мучает себя до ночи, чтобы в итоге уснуть расстроенным и проснуться через два часа после сработавшего будильника. Снова проспал. Идиот. И ладно, если раньше он просыпал из-за мешающего спать под боком Минхо, то сейчас... Сейчас вроде без него, но всё равно из-за него. Иронично.💔💔💔
Джисон шарится по площадкам, отмораживая руки и задницу о металлические брусья. Он замечает Чанбина, свернувшего за угол, а с ним — и Феликса. Спешит к ним. — Эй, — окликает Хан, касаясь плеча Чанбина, но его руку тут же перехватывают за запястье, выворачивая кисть. — Что творишь? Кто из-за спины подкрадывается? — отчитывает Со. — Я же мог среагировать иначе. — Да ладно, — отмахивается Хан и руки в карманы прячет, едва их отпускают. — А вы тут одни или с Минхо? Этот паршивец весь день не отвечает, а Джисону так хотелось его хоть как-нибудь увлечь в день святого Валентина. Праздник всё-таки. Феликс открывает рот, но Чанбин опережает с ответом. — Да, с нами. Отошёл. — М, ладно, тогда с вами прогуляюсь, не против? Феликс плечами пожимает, а Чанбин хмыкает и телефон достаёт. Наверняка Минхо пишет. Хан только за, если из-за этого Ли придёт быстрее, куда бы он не отлучился. Джисон идёт чуть поодаль, на своей волне и не отвлекает друзей, когда Чанбину приходит ответ. — Мм, — задумчиво тянет он. — Пишет, его мамка запрягла. Нескоро вернётся, — и сочувственно поджимает губы. — Он же... М, ладно. Я понял. Окей, до встречи. Джисон наспех прощается с Чанбином, отвешивает пятюню Феликсу и уходит в противоположном направлении, шмыгая носом только тогда, когда сворачивает за угол. Он хочет думать, что это из-за мороза в носу щиплет, но... едва ли. Глаза тоже жжёт. Наверное, это слишком — избегать Джисона так по-дурацки. В Минхо так много смелости, и чего тогда в глаза не скажет? Подумаешь, в нос получит. Даст Джисону сдачи, и разойдутся, как в море корабли. Джисону обидно до тошного. Он крепко сжимает ледяные ладони в кулаки в карманах и хмурится, идя куда глаза глядят. Топит себя снова и снова, пока не становится до нитки продрогшим, и всё-таки отправляется домой, чтобы укутаться в тёплое одеяло и ещё немного пожалеть себя.💔💔💔
Уже подходя к дому, Джисон натыкается на тех, кто его явно не отпустит просто так. Двое агрессивных щемят его, наступая. — Есть закурить? — вместо приветствия. Джисон тяжело вздыхает и медленно оборачивается. Не то чтобы ему нужны проблемы, но целый он явно не уйдёт вне зависимости от того, есть у него сигареты или нет, поэтому... — А что, твой рот не может долго оставаться пустым? — дерзит Хан. — Обязательно соска нужна? — Чё сказал? — рявкает один из мудаков и замахивается. Джисон не готов получать, но огрызаться, очевидно, у него лучше получается, чем блок ставить. Пропускает удар в плечо, но неплохо прикладывается кулаком тому в челюсть. Второй ставит Хану подножку и, не просчитывая наперёд, он падает, мысленно готовясь к тому, что его отпинают. Он прячет лицо, закрывая его предплечьями, но слышит до боли знакомый голос. Эти высокие ноты Хан узнает из тысячи. Возможно, именно это заставляет Джисона найти в себе силы подняться в секунду, а не лежать и ждать участи. Минхо успевает врезать одному нахалу, прежде чем оба убегают, завидев ещё и Чанбина с Феликсом, подбегающих к месту потасовки. Ли, крича оскорбления вслед, помогает Джисону отряхнуться, пока тот пытается осознать: что вообще тут делает Минхо? — Ты как? В порядке? — обеспокоенно спрашивает он. А Джисон не в порядке. Он смотрит сначала растерянно, а затем — зло. Рявкает что-то, одёргивает плечо и просто уходит, пока ему в спину пялят три пары ничего не понимающих глаз. Джисон им, конечно, благодарен, что помогли не получить несколько десятков синяков и ссадин, возможно, спасли от переломов, но... Но не до конца. Возможно, физическая боль помогла бы заглушить душевную. Джисон слышит, как Минхо прощается с друзьями, а затем догоняет Хана. Приобнимает за плечи и очень заинтересованно спрашивает о том, что случилось. Джисону нахуй его послать хочется и вообще... Но молчит, закусив язык. Минхо терпелив. Даёт Джисону остыть, прийти в себя. Зажимает, правда, у пошарпанной подъездной стены, и скорее всего, тем лучше. Джисону, может, и хотелось бы оттолкнуть его, вильнуть носом и губы надуть, но не делает ничего из этого. Позволяет себя поцеловать, позволяет холодным пальцам погреться о тёплую кожу под худи и дрожит, чувствуя мурашки на коже. Джисон не горит желанием отрываться от уже зацелованных губ также, как и не желает скидывать с себя уже согревшиеся руки Минхо. Ему жизненно необходимо уловить ещё один поцелуй, ещё одно касание, а потом ещё и ещё. Однако томный вздох сам срывается с губ, как и предательская капелька слёз слетает с ресниц. Он просто не понимает. Просто... не понимает. — Джисони? — взволнованно шепчет Минхо. Солоноватый привкус остаётся на губах, и Ли его сцеловывает. На ощупь тянется к лицу Хана, чтобы протереть ладонью влажные щёки. В подъезде темно, поскольку они сами недавно выкрутили лампочку, которая служила единственным источником света. Не потому что вандалы, а потому что без света обниматься романтичнее. И беспалевнее. — Никогда не видел тебя плачущим, — признаётся Ли. — Ты и сейчас не видишь, — шепчет Хан. Минхо грустно улыбается ему в губы, а затем притягивает к себе так, чтобы уткнуть Джисона носом себе в шею и успокаивающе ладонью провести по голове. — Поделишься? — на удачу спрашивает он. А Джисон не хочет делиться. Обматерить его хочет, стукнуть ещё да посильнее. И снова не делает. — Почему ты игнорировал меня? — совсем тихо произносит Хан. — Что? — Ты стал игнорировать, потому что устал от меня, верно? — у Джисона ком в горле застревает после этих слов. — Но... если устал, то почему ты тут? Сейчас... — Нет. Совсем нет. И я не игнорировал тебя, Сони. Я просто... — Минхо будто не находит, что сказать. И от этого тяжелее. — Мне не нравится так, — на грани слышимости говорит Джисон и тихонько всхлипывает. — Совсем не нравится. И я не хочу, не хочу. Минхо обнимает его только крепче и гладит по голове, по спине, старается утешить словами. Он даёт Джисону выплакать обиду, шепча что-то, что ему совсем не свойственно. — Всё хорошо, милый. Всё хорошо, мой маленький, — повторяет тихим, ласковым голосом, которым прежде, кажется, никогда и не разговаривал. Минхо называет его милым, называет его маленьким. Джисону легче от этих слов, но он снова не понимает. Он же совсем не маленький, они, между прочим, одного возраста. Почему тогда Минхо так говорит? Тем не менее Джисону стоит признать, что именно в эту секунду он чувствует себя совсем крошечным и уязвимым. Минхо молчит долго, но всё-таки решается на откровение, когда Джисон немного успокаивается. Тихим шёпотом признаётся, что позавидовал. Насмотрелся на отношения Чанбина и Феликса. Захотел тоже. Джисон успевает накрутить себя за секундную заминку. Прикидывает, что Минхо просто хотел найти девчонку, с которой так будет, но не срослось и... И это заставляет сердце неприятно кольнуть. Только вот Минхо продолжает и говорит, что хотел позаботиться о Джисоне так, как Чанбин заботится о Феликсе. С такой же нежностью и таким же трепетом. Он просто не понял, как подступиться. Они же просто друзья. Да, иногда целуются, иногда балуются под хвостик. Но не более, ведь так? Минхо больше так не хотелось. Минхо обещает, что последние недели не оставался у Джисона, потому что романтики хотелось, а не разговоров вполголоса и дрочки без чувств. А ещё обещает, что не хотел игнорировать Джисона последние три дня. Он просто был немного занят. Хотел сделать сюрприз ему. И очень символично, что для этого как раз был повод. День святого Валентина. Однако Минхо спешит добавить, что очень хотел бы и без повода что-то дарить Джисону. Ну хотя бы улыбку. Минхо быстро достаёт из рюкзака небольшую коробочку и протягивает её Хану. Подсвечивает телефоном, чтобы было хотя бы немного видно, и Джисон распаковывает её дрожащими пальцами. Вынимает каподастр-прищепку и смотрит с недоверием. Джисону вообще мало верится в реальность происходящего. Минхо объясняет, что больно было смотреть, как он мучается с самодельным каподастром из канцелярских резинок и пары карандашей. А ещё — с вырезанными из пластиковых скидочных карт медиаторами. Джисон снова не может сдержать слёз. Оказывается, Минхо подрабатывал эти несколько дней, чтобы ему, дураку, сделать приятно, а он... — Прости меня, — всхлипывает Хан и бросается к Ли на шею, крепко обнимая. — Я так много гадостей тебе сказал, а ты... Ты просто... Просто... — Всё хорошо, Джисони, не волнуйся, я ни капельки на тебя не обижаюсь, — с облегчением выдыхает Минхо, прижимаясь лишь теснее. — Я понимаю, честно. Я бы тоже злился. Я просто не представил сразу, как это со стороны выглядит. Если честно... заигнорь меня ты, не объясняя причин, и я бы тебе нос сломал, веришь? — Верю, — посмеивается Джисон сквозь слёзы. — Я тоже хотел, на самом деле... — Спасибо, что не стал. Джисон только улыбается ему в плечо и носом шмыгает. Он чувствует себя собранным по кусочкам. Это приятное чувство в сравнении с тем ощущением разбитого состояния. — Минхо? — Хан отрывает щеку от его плеча. — Мм? — А я... А мне нечего подарить тебе взамен. Я даже не подумал об этом, — осеняет Джисона. — Ну и что? — пожимает плечами Минхо. — Я же сделал это не для того, чтобы что-то получить взамен. Я просто хотел, чтобы ты улыбнулся. У Джисона бабочки в животе роиться начинают. Он молчит какое-то время, жуя губы, и тихонько спрашивает: — Останешься сегодня у меня? — Как у своего парня? — сверкает глазами во мраке Минхо. Джисон только активно кивает головой, робко улыбаясь, и радуется, что его красных щёк не видно в темноте.