***
Сегодня в дневнике Сынмина исписана не одна страница, а четыре… и слишком много перечёркнуто и исправлено. Мысли не складывались в единую связанную линию. Это логично. Но тяжело. С одной стороны, хотелось плюнуть на всё и пуститься во все тяжкие, а с другой… он не такой. Почему он не такой? Какой-нибудь Хёнджин явно смог вломиться к Ли Ноу, закатить истерику или соблазнить. Конечно, это же Хван. Пф. Минхо бы ему даже позволил. Позволил истерику. Позволил соблазнить. А Сынмину… Сынмин просто младший. Чёрт. Стук в дверь выбивает из мыслей, и парень откладывает дневник. В комнате показывается светлая головушка. Ликс. Конечно, этот котёночек переживает. — Проходи, — слабо улыбается вокалист. Лицо Феликса аж засветилось на мгновение. Он проскочил в комнату и плюхнулся на кровать. Видно было, что ему очень хочется, о чём-то спросить. — Только без вопросов, — сбивая гостя с мысли, начал Сынмин, — иначе я не выдержу. Танцор понимающе кивнул и потупил взгляд. Ему явно было неловко, и он не знал, что делать дальше. И правда, сложно что-либо делать, если не понимаешь, что на уме у человека. Ликс всегда старается быть аккуратным с каждым мембером. Он очень внимательно следит за чувствами и эмоциями окружающих. Боится, что что-то сделает не так. — Но объятия были б кстати. На лице у Феликса появляется лучезарная улыбка, и он подползает к Сынмину, который уже раскрыл для него объятия. — Ты знаешь, что в день человек должен обниматься минимум восемь раз? — мурчит танцор, обнимая щеночка. — Одно с тобой стоит больше этих восьми, — прижимаясь к хёну, шепчет Ким. — А Нини сказал, что вернулся старый Сынмин, — усмехнулся Ликс, — ты всё тот же милый щеночек. — Это когда? — Сегодня вечером, когда ты наехал на Минхо. В ответ Сынмин лишь фыркнул. Ну и ладно. К чёрту вообще. Если мелкий считает, что так Ким больше похож на себя обычного, то так тому и быть. Интересно, а как Ли Ноу отреагировал? Да, вообще пофиг. Или нет? — А кот, что? И зачем? Зачем тратить мысли на него? На этого!!! А вдруг всё же… да нет… боже. — Он просто помотал головой, посмотрел грустно в твою сторону и начал есть. Сердце пропустило несколько ударов не в такт. И Сынмин почти уверен, что Феликс это заметил, но промолчал. Щеночек уткнулся носом в волосы старшего и просто закрыл глаза. Мысли всё больше наполнялись Минхо, а по телу пробегало тепло и обжигающе холодной дрожью, застывая комом в горле. Феликс легонько нежно поглаживал по груди, словно старался утихомирить бурю внутри: — Я сегодня разговаривал с Хёнджином… и не по работе. — Ого! — удивился Сынмин и даже поднял голову. — Я слышал, что недавно он ходил в галерею. Поэтому решил почитать про неё. Я не такой фанат живописи, как он, но есть то, что мне нравится. И вот мы разговаривали об экскурсии этой… Феликс так воодушевлённо рассказывал об их беседе, что внутри начало щемить, а глаза — щипать. Его старший наконец счастлив. Хотя бы в эти мгновенья. Это невероятно: видеть его таким радостным. По голосу было слышно, как он готов прыгать от счастья. А ведь они с Хёнджином нормально не общались уже почти полгода. Постоянно показы, репетиции, ссоры. В какой-то момент показалось, будто они совсем не знают друг друга. — И представляешь, он пригласил меня на следующую экскурсию! — Ликс на радостях подскочил на кровати и посмотрел на Сынмина, — мы пойдём… вместе… Минни? Вокалист сидел, сильно прикусив губу. Он прятал глаза в рукаве. А его голова была повёрнута в сторону. Так тянет в сердце... его будто разрывают на части... Чёрт. Ну не сейчас. Целый день держался. И что теперь?? Чёрт! Чёрт!! Чёрт!!! Сынмин услышал тихое шевеление. Легкое касание до руки заставило вздрогнуть. Феликс аккуратно потянул за рукав, всматриваясь в лицо щеночка, которое так хотелось скрыться от глаз старшего. Это ужасно! Так не должно быть! Перед Сынмином сидит его хён, рассказывает о радостной новости… а он… эгоистичное создание даже потерпеть не может?! А что если и Феликса теперь рядом с ним не будет?? Если он опять будет один!? Если его место займёт опять Х… Хёнджин! Боль новой волной накатывает, ударяя по органам… по сердцу… и пробивает ком в горле, заставляя всхлипнуть. — Маленький мой… — протягивает Феликс и прижимает к себе. Сейчас Сынмин не один… не один… сейчас… в ушах всё шумит. Кажется, что он слышал скрип двери… но нет, это только кажется… — Х.. хён… — слёзы вырываются из вокалиста. Всё. Их не остановить. Поздно. Парень дрожит в руках старшего, захлёбываясь в чёртовой солёной воде. Он чувствует, как Ли утешающе гладит по голове и что-то тихо нашёптывает: — Я здесь… хороший… я с тобой… — доносится до ушей Сынмина. — Я… я… — всхлипывая, начинает младший. Феликс ещё сильнее прижимает к себе. — Я соврал… — тихо взвывает Сынмин, — мы не только… не только целовались… Старший молчал. И вокалист был благодарен за это. Так сложно было подобрать слова. Сложно выкарабкаться из этой пучины. Все внутренности ломает. Больно. Всё трещит по швам. А Феликс. Он своими объятиями, словно пытается собрать всё воедино… скрепить… склеить… — Я… я… п-признался ему… И новая волна боли и слёз захлёстывает… оглушает… топит… тело безумно дрожит, не слушается. —… а он… а он ок-каз-казывается… для него... я просто младший... а поцелуй… он… это было по прось… — конца фразы Феликс не услышал. Сынмин просто рассыпался в его объятиях. Старший нежно обнимал вокалиста, прижимая к себе. Он продолжал шептать приятные слова своим тихим басом и, кажется, это немного успокаивало. Как же плохо быть слабым, когда показывал всем свои силу и хладнокровность. Как же ужасно быть таким. В душе в чан с болью и отчаяньем добавляется стыд. Он хотел быть сильным перед Феликсом. Защищать котёночка, а сам… сам превратился в месиво сожалений. Как же было бы идеально любить Ликса. Нет, стоп. Хён влюблён в Хёнджина. Нельзя. Лучше вообще никого не любить. Убить в себе это чувство. И как Хан подпитываться эмоциями от аниме или дорам. —Так! — Феликс отодвинул Сынмина и посмотрел ему в глаза, — поплакали и хватит. Эмоции нужно было выпустить. Ты молодец, что это сделал, но переставай. Завтра опухшим будешь! Он дело говорит. На душе, и правда, стало немного легче. Просто гадко и больно, но легче. Старший своими крохотными пальчиками нежно вытер слезы с лица Кима: — Ты самый очаровательный, слышишь? А хён… пусть идёт к чёрту. Да, мы мечтаем о красивом финале, но, во-первых, мы живём не в сказке, во-вторых, никто не говорил, что на этом ваша история закончится. Не только его объятия, но и слова лечат. Они дарят надежду и тепло на душе. Сынмин смотрел на хёна заплаканными глазами и так забавно моргал. Он был похож на щеночка, которого только что забрали с улицы. В его взгляде смешалось множество эмоций и чувств. Но одно из них побудило сделать следующий шаг. Парень потянулся к лицу Феликса и нежно поцеловал в щеку, отчего старший завис: — Спасибо тебе, — вокалист слабо улыбнулся и обнял Ли. — А? Д-да… — Спасибо, что ты сейчас со мной… мне правда стало легче. Они легли вместе на кровать и прижались друг к другу. Только теперь Сынмин кутал в свои объятиях старшего, словно хотел спрятать этот комочек счастья подальше от всех и никому не отдавать… особенно Хёнджину. Так они и уснули.***
Сынмин проснулся от жажды. Из него будто выжали всю воду. Очень хотелось пить. В его объятиях всё ещё ютился Феликс. Он, словно котёнок, спрятал носик под свою крошечную лапку и тихо посапывал. Не хотелось его будить, но умереть от жажды Сынмин совсем не горел желанием. Вокалист со всей своей грацией и аккуратностью постарался слезть с кровати и не разбудить хёна. Но тот всё равно что-то пробубнил сквозь сон и перевернулся. На такую милую выходку Сынмин лишь облегчённо выдохнул и выскочил из комнаты. На кухне горел свет. Два варианта: кто-то не спит или кто-то дуралей, который завтра получит за транжиринг электричества. Сынмин проходит на кухню и на мгновение замирает. За столиком сидит Ли Ноу и что-то пьёт. Какого чёрта он не спит? У него же режим!! Так, Сынмин, спокойно. Секундное замешательство улетучилось, и вокалист постарался с максимально нейтральным выражением лица дойти до холодильника. А кот, как настоящий хищник, тайком следил за каждым движением. Ким же достал кувшин с водой из холодильника и поставил на стол. Он старался не замечать человека, что сидит прямо перед ним. Спокойными движениями вокалист поставил стакан и налил в него воду. А в голове — хаос, на душе — буря. — Может, всё же тёплой попьёшь? — наконец пронеслось по комнате. — Я уже высказал своё мнение о твоей так называемой «заботе», — фыркнул младший. — Сынмин. — Минхо. Молчание. Тишина. Щеночек всё же решает сделать пару глотков. — Вот это я и имел в виду, когда говорил, что отношения плохо скажутся на группе, — заключил Ли Ноу. — Тебя никто не просил об отношениях. Опять молчание. Опять тишина. А так хотелось бы послать к чёрту эту грёбаную обиду, эти чёртовы возражения, и просто крепко его обнять. Нет, Сынмин. И поцеловать… Сынмин, нет! Ему на тебя всё равно! Он поцеловал тебя, только из-за просьбы! А если ещё раз попросить? Нет! Точно нет!! А если не спрашивать и сделать самому? Обойти стол, приблизиться к хёну и со всей соей наглостью развернуть к себе, впиться к губы и не отпускать. Сквозь возмущения... сквозь всё. Ты совсём сошёл с ума?! — Надеюсь, с Хёнджином ты так не поступаешь, он слишком эмоциональный, — борясь с мыслями, язвит Сынмин. — Слушай, ты серьёзно думаешь, что я хотел тебя задеть? — Но задел. На это Минхо лишь прикусил губу и отвёл взгляд: — Я не хотел. — То есть… — начал Сынмин, но выдохнул, — хотя знаешь, плевать. Теперь я спокойно могу дрочить на тебя в душе и не бояться, что ты меня застукаешь… Уши Ли Ноу предательски окрашивались в красный цвет. А младший в это время допивал свою воду. — Я пойду, а то Феликс проснётся и будет волноваться, что меня нет рядом. Уже выходя из комнаты, Сынмин обернулся и кинул напоследок: — Кстати да, от поцелуя с Феликсом приятных воспоминаний больше, чем с тобой. И он ушёл к себе. Прячась за запертую дверь. Пытаясь немного затормозить сердцебиение. Вокалист только сейчас осознал, что сказал хёну. Господи, да почему же всё так?? Почему нельзя просто отпустить его? Забыть все приятные моменты… забыть мокрые сны… пошлые картинки в голове??? Сынмин плетётся к кровати и аккуратно плюхается, за что получает тёплые объятия. Кажется, будто даже сквозь сон Феликс хочет сделать его счастливым, успокоить и дать надежду на хорошее будущее. И парень засыпает, погружаясь в грёзы о свиданиях с любимым человеком. А где-то там, в соседней комнате, лежит парень, который пытается уснуть, но вместо привычных снов в голове почему-то всплывают давно забытые моменты с главным вокалистом группы…