Тоскливое утро.

За большим панорамным окном скапливались дождевые тучи. Они заслоняли собой любые просветы солнца, желавшего озарить и согреть всю Землю. Редкие птицы искали укрытия под козырьками домов, и с ними в такт внизу бурлила жизнь. Словно муравьи, люди заполонили собой улицы, каждый куда-то спеша; по временно сухой дороге ездили невзрачные машины; бродячие коты так и норовили попасть под чей-нибудь каблук или колёса. Все они зашевелились чуть быстрее, стоило первой капле упасть на землю. И вот, уже через пару-тройку минут, когда дождь перетёк в настоящий ливень, людей скрыли разноцветные пятна, будто слаженный механизм. Были, конечно, и более невезучие без зонтов. Им приходилось проталкиваться сквозь полчище и выслушивать гневные крики, надеясь поскорее прийти к месту назначения или просто скрыться в очередном здании. Но как бы громко ни рыдали небеса, их плач не доносился до ушей мирно спящего мужчины. В этом номере всегда была хорошая звукоизоляция. Он знал это на собственном опыте, когда бесстыдно срывал голос, прогибаясь под чужим телом. Тосковал ли он по этим временам? Вполне возможно. Иногда ему не хватало этих крепких рук и самодовольной рожи, принадлежавших лишь одному человеку. Поправочка, единственному человеку в этом грёбаном мире. Мёртвому человеку. Но сюда он приехал не воспоминаний ради. Удачное стечение обстоятельств, только и всего. Самостоятельно назначенная встреча неподалёку, лично забронированный номер - всё удача. Иначе и быть не может. Вопреки всем стереотипам, спалось ему здесь вполне комфортно. Будет ложью сказать, что (не)приятные воспоминания не закрадывались в голову, однако от них он отмахивался довольно легко. Словно от пыли. "Что сделано - то сделано", как он любил говорить. "Жалеть не о чем". И вот, едва пробило восемь часов утра, постоялец, потирая глаза, приподнялся. Всю ночь он лежал только на правой стороне двуспальной кровати, хоть надобности в этом и не было. Привык. Для него это стало довольно неприятной находкой. Слишком уж много подобных "привычек" у него осталось. Вспомнить лишь то, как первую неделю он всё ещё заваривал два стакана кофе вместо одного (который, впрочем, всё равно не пил), или как неосознанно оставлял дверь своей квартиры открытой... Просто смехотворно. Однако хорошие повадки у него также были. Как минимум рано вставать и ухаживать за своей внешностью. Поэтому, заказав завтрак, он первым делом отправился в душ, не забыв ни один из своих многочисленных лосьонов, масел и гелей, чуть не сбив из-за этого обилия средств настольную свечу. Минут пятнадцать спустя, в номер постучались. Только начавший свою утреннюю рутину Ли Джинхо не торопился. Слишком был занят растиранием очередного увлажняющего крема меж ладоней. С его волос тем временем стекали капельки воды, попадая на белый бамбуковый халат, что делало его ещё привлекательнее (хотя, казалось бы, куда уж ещё?). Решив, что оставшуюся часть процедур можно закончить и позже, он всё же открыл дверь, наткнувшись лишь на сервировочный стол. Личности, оставившей его, нигде не было видно. Какая нетерпеливость. Но постояльца это мало волновало. Взяв поднос с едой, Джинхо слегка прикрыл входную дверь и развернулся, дабы оставить свой завтрак и вновь её запереть. Не успел он сделать и пары шагов, как позади него раздался скрип. Раздражённый подобным вторжением, он хотел послать предполагаемого разносчика еды далеко и надолго, но внезапно почувствовал тупую боль в затылке. Тело пошатнулось. Только он попытался определить личность нападавшего, как его тут же прижали за горло к стенке, не давая ничего разглядеть. Поднос с грохотом выпал из рук. Со всей силы пнув противника, он почувствовал, что хватка ослабла, но весь мир уже погрузился во мрак. Очнулся Ли привязанным к стулу. Верёвки до боли стягивали запястья, в ушах гудел белый шум, а голова нещадно трещала. Перед глазами до сих пор стояла лишь темнота. Но это было по большей части из-за ткани, сквозь которую можно было заметить только мерцавший невдалеке огонёк. Скорее всего, от свечи. Однако понять, для чего она здесь, ему было не дано. Внимательно вслушавшись в тишину, он почувствовал чьё-то размеренное дыхание. Адекватный человек в такой ситуации предпочёл бы не подавать лишний раз признаков жизни, но Джинхо адекватен не был. Поэтому он выпрямился (насколько позволяли верёвки), и повернул голову чуть левее от источника света, где в теории должен был быть незнакомец. — Ты не планируешь сдавать меня полиции, не так ли?, — начал пленник как можно более дружелюбным тоном, но ответа так и не дождался. В любом случае, он ему и не нужен был.— В живых оставил, денег не просишь... Что же тебе нужно? — притворно задумавшись, размышлял он вслух. "Вдруг" его озарило — Быть может, хочешь работать под моим началом, м? Я вполне могу это устроить. И даже закрою глаза на столь неприятное знакомство, если ты отпустишь меня пря-мо сей-час~ Данные слова могли бы звучать убедительнее, если бы не халат, в котором он по-прежнему находился, едва ли достающий теперь до колен. Но Джинхо не собирался уговаривать похитителя ровно, как и прощать за такую выходку. Ему просто нужно было чуть больше времени. Пропажу наверняка уже заметили, и скоро сюда ворвутся его люди. А даже если нет, он справится сам. Не в первый и не в последний раз его похищают. Забалтывая неизвестного, он незаметно избавлялся от верёвок, не сомневаясь, что тот самый настоящий садист. Или моряк. Слишком уж тугим был узел, даже по его собственным меркам... Наконец, человек встал, но отнюдь не ради того, чтобы отпустить Ли Джинхо. Вместо этого он взял с собой свечу и отошёл за спину пленника, чем вызвал негодование, пусть и скрытое. Тому пришлось оставить попытки освободиться. Путы всё ещё достаточно сильно впивались в мягкую кожу рук, так что похититель, кажется, ничего не заметил. Может, он об этом даже не думал. А вот связанный наоборот прокручивал в голове множество вариаций дальнейшего развития событий. И большинство из них его не устраивало. Только открыв рот, чтобы вновь что-то сказать, он сразу пожалел об этом. Вместо слов из губ вырвался тихий стон. Капля за каплей, на его оголённую шею попадал горячий воск, заставляя сжать зубы. Точно садист. Джинхо ненавидел любые отметины на своём теле, и только поэтому старательно избегал шрамов, только поэтому каждый божий день рисовал татуировки от руки, вместо того, чтобы спокойно их набить. А теперь на нём будут красоваться яркие ожоги. Да ещё и в таком месте. Был ли он возмущён? Несомненно, был. И уже продумывал как можно более мучительную смерть этого индивидуума. Но мысли прерывали постоянные попадания воска, которые медленно сводили с ума. Бросало в дрожь, становилось труднее дышать... Как же жалко, он, наверное, выглядит. Этот уёбок будет выглядеть ещё хуже. К моменту, когда шею уже покрывала тонкая золотистая корочка, он внезапно услышал чьё-то обжигающее дыхание у самого уха и, не раздумывая ни секунды, ударил головой. Успешно. Неизвестный отскочил, и этого времени хватило, чтобы Ли окончательно избавился от верёвок. Он также хотел сорвать и мешавшуюся повязку, но не успел - оба его запястья оказались схвачены. Пнув соперника, на этот раз в живот, он вырвался. Ненадолго. И понеслась... Сколько бы ударов не наносил Ли Джинхо, тот оставался молчалив. Ткань с глаз тоже сорвать не получалось. На своём пути двое мужчин ударялись обо всё, что только можно: стена, стол, тумба, кресло, шкаф, кровать. На последнюю его и завалили, придушив сверху. Он покрепче сжал подобранный осколок разбившейся вазы в руке, и уже собирался воткнуть её в плоть врага, как вдруг... — Успокойся, — промолвил голос. У Джинхо мгновенно исчез весь воздух из лёгких от осознания, кто же его владелец. Оружие (или, по крайней мере, то, что должно было им стать) упало на пол, разбившись ещё на несколько частей. Длинные пальцы дотронулись до его лица, и аккуратно сняли повязку, дав свободу зрению. Он не сопротивлялся. В глаза тут же бросились длинные ниспадающие волосы. Кажется, они стали на полтона темнее, чем раньше. И... Этот наглый взгляд. Его слишком не хватало Ли Джинхо. Нет, не так. Ему не хватало всего Сон Джуна. Каждой клетки его тела, каждого участка кожи, каждой капли крови. И теперь это всё перед ним. Всё до единого. В голове проносились мириады мыслей, от предположений, как же тот смог выжить, до желания сомкнуть руки на его горле до хруста. Интересная складывалась ситуация. Не говоря ни слова, он обвил шею Джуна, и притянул его к себе. Внезапный прилив нежности? А вот и нет. Удушающий. Впрочем, тот тоже не остался в стороне, и они начали чуть ли не кувыркаться в постели. В буквальном смысле. В итоге оба свалились на пол, продолжая поединок на дорогом мраморе. Сон, по всей видимости, не был удивлён такой реакции от друга, и потому только защищался. А потом внезапно схватил валявшуюся на земле верёвку, и обвил вокруг чужой талии, притянув и заключив в объятия Ли. — Я скучал. — последнее, что он успел сказать, прежде чем его повалили наземь. Однако соперник не собирался его добивать. По крайней мере, пока... Тяжело вздохнув, тот зарылся рукой в волосы, размышляя, что же с этим восставшим мертвецом ему делать. Пробежав глазами по комнате собственного номера, он обнаружил свой телефон разблокированным. Всё-таки, ставить дату смерти товарища как пароль было не самой лучшей идеей, хоть её и придётся перенести. Жив, чёрт. Отсюда он мог видеть и стол на кухне, на котором красовались свежеиспечённые суши. Какой приятный - за исключением головной боли, ожогов и испорченного халата - сюрприз. Джун, заметив куда направлен взгляд, улыбнулся. От него сильно несло рыбой. — Я тоже. — С этими словами Ли помог ему подняться, и повёл за собой на кухню, мол, показывай свои кулинарные шедевры. Он уверенно пошёл следом. Всё ещё находившийся в халате Джинхо сел за стол, с аппетитом разглядывая блюдо. Совсем не то, что подают в ресторанах. Намного, намного лучше. Сон же тем временем заварил два растворимых кофе, и протянул один другу. — Знаешь, а я ведь и не пил нормально кофе с того дня. Он был слишком горьким, сколько бы кубиков сахара я туда не клал. Смешно, правда?, — чуть поболтав чашку в руке вымолвил Ли, смотря одновременно и на неё, и сквозь, будто хотел угадать вкус. Но, так как навыков провидения у него не наблюдалось, пришлось сделать глоток. Язык и горло обожгло, а в груди потеплело. Не горчит. — В таком случае, ты и суши наверняка не ел? Ха. Неужели так сильно скорбел по мне? — На самом деле, ему это даже льстило. Подумать только, что психу, вроде Джинхо, бывает грустно. Ради этого можно смело умереть ещё раз. Желательно с дальнейшим воскрешением. — Мне чужда эмпатия, Сон Джун. Я не умею скорбеть. — прозвучало в воздухе совершенно спокойно, даже слегка устало. Словно ему приходилось повторять это сотни раз, как какую-нибудь неопровержимую истину. Впрочем, так оно, скорее всего, и было. — Не разрушай мои надежды. К тому же, ты только недавно сам сказал, что скучаешь. — Такая двойственность вводила в ступор. Всё-таки, ему никогда не понять друга... И что только у него в голове творится? — Ты уже позаботился о том, чтобы нас никто не потревожил, верно? Какой умный. И даже пароль угадал~ — сменил тот тему, явно не намеренный дискутировать о своих эмоциях. Тон стал намного мягче, чуть ли не переходя в откровенный флирт. — О, это было довольно легко, хоть поначалу я и пытался ввести дату своего рождения... Кхм. — явно сказанув лишнего, он отвернулся, наигранно смущаясь. Вот актёр. Ещё и поддержал смену темы разговора, но это явно к лучшему. Они ещё успеют поговорить "начистоту". Когда-нибудь. — Начинай уже есть, а то до постели мы так никогда и не доберёмся. Джинхо в ответ на это лишь бархатисто рассмеялся, отпив ещё пару глотков кофе. Последние лучи солнца скрылись вдалеке. Он вновь лежал только на правой стороне кровати, но на этот раз причина была, хоть и спящая. Его всегда это умиляло в Сон Джуне - засыпать сразу после секса. И неважно, какую роль в постели он занимал, просто моментально отключался по окончанию соития, перед этим бормоча что-то наподобие "люблю тебя". Конечно, такие слова оставались проигнорированными. А ведь Ли запросто мог прямо сейчас взять кухонный нож, и провести им по столь ненавистным татуировкам на чужом теле, пуская кровь. Он считал, что кожа должна быть чистой, в особенности кожа его любовника. Но уже не мог к своему сожалению ничего с этим поделать. От того, кстати, теперь приятно пахло нотками лотоса. А всё потому, что Джинхо чуть ли не насильно загнал его под струю воды, да и сам после этого пошёл смывать застывший воск. Сон возмущался, что в таком случае они могли бы принять душ и вместе, но остался безо всякого внимания. Видимо, именно в отместку за это он опять испачкал всё тело знакомого в воске. Однако теперь у этого самого "знакомого" просто не было желания идти в душ. Точнее, он... Боялся. Боялся, что если отведёт взгляд хоть на секунду, столь прекрасное наваждение спадёт, и внезапно обнаружится, что в номере он один. Но всё в порядке, пока Джун рядом - такой беззащитный и умиротворённый, даже если ему снова будет суждено умереть по прихоти психопата. События сегодняшнего дня прокручивались в голове, утомляя и так обессиленный разум. Поэтому, зарывшись одной рукой в чужие волосы, мужчина медленно засыпал, и последним, на чём остановился блуждающий взор, были многочисленные засосы и царапины - единственные метки, имевшие право существовать на его теле. Ли Джинхо проснулся. За окном неумолимо шёл дождь. Он почувствовал толику разочарования, не увидев никого рядом, и сам себе удивился. Никого и не должно было быть рядом. *** Он никогда не запоминал своих снов. Или, по крайней мере, делал вид, что не запоминает. ... Однако в тот день он так никуда и не пошёл. Лишь зарылся поглубже в одеяло, пытаясь вновь упасть в тёплые объятия Морфея Сон Джуна.