Если Вселенная бесконечна и вправду То прямо следует из этого факта Что ты точно так же ждёшь, когда я вернусь обратно ©Noize MC
С утра Даша, проснувшись рано, даже для себя, и осознав, что натворила вчера вечером, места себе не находила. Такого она не позволяла себе никогда. Интересно, чтобы сказали на это родители? Что она проявила слабость? Как давно она не задумывалась над тем, как бы они повели себя на месте старшей дочери. Это не легко играть в добрую родительницу, сложнее только стать строгой с собственной сестрой. Однако вчера, кажется, обзвонив всех возможных знакомых, перейдя на больницы и морги, терпение лопнуло. Негодование в виде: «почему я делаю для неё всё, а она так неблагодарна» вылилось в это. Когда она открыла глаза, помочь вспомнить вчерашние события помогла ладонь, которая горела, словно Даша только-только подняла на Сашу руку. Быстро приняв холодный контрастный, освежающий душ, девушка, попутно вытирая волосы полотенцем, отправилась готовить завтрак. Понедельник, впереди трудная неделя. Но брюнетка даже не хочет думать о том, пойдёт ли младшая в школу. Конечно, нет. Устроит бойкот и ведь из комнаты не выйдет. Чтобы лишний раз не раздражать Алю сегодня радио в доме Ольшанских не работало, отчего обстановка сильно изменилась. В семь часов и тридцать минут, Даша услышала скрип дальней двери. Это насторожило. Неужели? Она резко повернулась на вход в кухню. Одетая в привычные застиранные белизной джинсы и в футболку с непонятными английскими символами, Аля стояла в проходе, устремив озлобленный взгляд на сестру. — Саша! — чересчур наигранно обрадовалась Даша, отчего у неё у самой в ушах зазвенело. Развернулась со сковородкой в руке. — А я как раз твои любимые оладья допекаю. Это на самом деле было любимым завтраком младшей. Всё лучше, чем каша, что уже комом поперек горла стояла. Тем временем Даша уже раскладывала тарелки на обеденный стол. Постояв в одной позе ещё немного, Александра развернулась и ушла в коридор. Старшая поспешила за ней. — Ты куда? — обеспокоенно затрепетала она. Отвечать никто не собирался. Тогда Даша подошла ближе. — Саша, — позвала её, пока та наклонилась завязать шнурки. Но и тут ничего не произошло. Аля встала, чтобы потянуться за своей кепкой на верхней полке шкафа, куда Даша так бесцеремонно каждый раз убирала её, надеясь, сестра когда-нибудь забудет нацепить. И чтобы на вопрос, наконец, обратили внимание, старшая, коснулась её плеча. Саша моментально отпрянула, успев схватить свой головной убор. — В школу я. — грубо ответила ей и, забрав рюкзак, вышла из квартиры. Насколько сильно сейчас Саше не хотелось общаться с сестрой не мог знать никто кроме неё самой. Наверное, никогда ранее она не чувствовала то, что испытывала сейчас. Иногда так сложно объяснить кому-то, что ты ощущаешь внутри себя. Могут ведь засмеять, пусть это и родственники. Хотя с Дашей они никогда и не были близки. Слишком больно осознавать, что довериться некому. Хочется верить, что для вчерашнего поступка в голове сестры были веские причины, иначе, как Аля её сможет простить? И нужно ли Даше её прощение? С такими мыслями она быстро добралась до школы, впервые не только не опоздав, но и придя раньше на двадцать минут. Первый урок — биология. Она муторно поднимается на третий этаж, подтягивая лямки своего «ранца». В рекреации пока видно только Тоню, которая сидит на скамейке у окна и в руках что-то перебирает. Саша мысленно молится, чтобы это не оказался кубик Рубика, в противном случае с такой подругой-ботанкой точно придётся распрощаться. А вот, подойдя ближе и присаживаясь рядом, она внутренне успокаивается, потому что подруга в руке держит обыкновенные фантики. Саша сильно на этом акцент не делает и, просто молча, опускает взгляд на кафельный пол. — Привет, Аля. — зато её подмечает рыжая. Снова с высоким хвостом и по форме, в отличие от Ольшанской. — Хочешь? — протягивает что-то ей. Это оказывается жвачка, которая сейчас потихоньку завозится в страну — «Love is…». В другой руке у Тони вкладыши, которые, по всей видимости, она собирает, потому как они аккуратно расправлены. — Спасибо. Разворачивает розовую этикетку, закидывает приятную на вкус розовую резинку в рот. — Тебе что попалось? — тянется подруга, чтобы рассмотреть бумажку Саши. Без энтузиазма девушка зачитывает ей надпись: — «Любовь это… Чувствовать себя с ним в безопасности». — Аля удивляется написанной чуши и отдаёт вкладыш Тоне, и та, немного засомневавшись, забирает его. — Ты-ы не собираешь? Саша не торопиться отвечать на вопрос. Действительно, хорошие импортные жвачки. Она без труда умудряется надуть достаточно большой пузырь. Когда он лопается, девушка всё же смотрит на рыжую: — А нафига? — Ну-у не зна-аю, мальчишки же вкладыши с машинами с-собирают… — снова начинает слишком часто заикаться, и Саша ничего не отвечает, на всякий случай не провоцируя. Она радуется, что ещё никого нет. Что будет, когда Аля увидит кого-то со вчерашнего вечера? Как себя поведёт? Надеется, что так ей не повезёт. — Кстати, — убирая бумажки в свой рюкзак, начала вновь беседу Тоня. — Как вечеринка? — Не спрашивай. И Саша знает, что девушка не станет. Такие у них отношения. Одна не лезет в чужое личное пространство, когда вторая об этом просит. Другие одноклассники начинают подходить к кабинету. А когда звонок прозвенел, Ольшанской дышать становится легче, что никто из старших классов не успел её застать.***
— Какого хера сегодня, в первый рабочий день, мы прёмся в качалку? — стонет где-то сзади Зима, пока воодушевленный хорошо побоксировать Валера чуть ли не бежит к нужному зданию. — У нас так-то каждый день рабочий, не вдупляешь? Ты себя видел, хиляк уже совсем. — останавливается Турбо, дожидаясь своего нерасторопного друга. Тот слегка его толкает, чтобы не расслаблялся, но вместе дружно заходят в уже знакомое место. Людей вновь немного. Пару ребят у ринга, несколько на тренажёрах пыхтят. Турбо проходит вперёд и приветствует каждого, пока Зима в сторонке на колонну опирается. В общем, всё как всегда. Единственное, что самого главного не наблюдается. — Э, народ, а Кощей где? — присвистнул, чтобы на него внимание обратили, Валера, располагаясь рядом с другом. Один из взрослых парней сообщил, что начальник сегодня весь в делах и просил по пустякам не беспокоить. Это обоих парней удивило. Сам Костя ничего такого им не говорил вчера. А тут какие-то дела. Про себя Туркин порассуждал на тему того, что это всё не с проста. Но, когда Зималетдинов стал разогреваться перед жесткой тренировкой, совсем позабыл о своих метаниях. Несмотря на то, что сам Вахит не хотел сюда приходить, спарринговался без отлыниваний. Пару раз всего пропустил кулаки Валеры. Сам же Турбо своей работой не был доволен. Как обычно, мало блокировал, больше оборонялся, что ему было свойственно. В чём была его слабость, так даже Кощей говорил. Такой характер у Турбо был вспыльчивый, поэтому иногда и в драках это проявлялось. А всё он пытался это контролировать. — Ты так сильно не прыгай на меня. — сделал замечание Зима, пока выпивал минералку, которая стояла уже чья-то открытая. Но им вряд ли кто-то что-то скажет. — Потом на стрелке быстро выдохнешься. — Да, ты уже говорил. Валера облокачивается на стену, попутно вытирая пот с лица своей же футболкой. Хорошо помогают такие бои для сбрасывания напряжения, который, бывало, наваливался горой, при их-то работке. В этот момент в зале послышалось открытие входной двери. Всем тут же стало интересно, кто вошёл. Кощей собственной персоны, без своей свиты, прибыл во всей красе. На глазу ещё совсем новый синяк, что переливался сразу в несколько цветов. Бровь подбита, а оттуда стекала небольшой струйкой темно-красная кровь и уже дошла до середины правой части лица. Одной рукой Костя держался за затылок, который, по-видимому, тоже пострадал. Зрелище не из самых лицеприятных. Взволнованные напарники переглянулись и подбежали к нему. — Кощей, эй, — Вахит взял его за свободное плечо. — Тебя кто так? Валера, который был с другой стороны, вопросы задавать не стал. Терпеливо ожидал, что же ответит шеф. — За мной. — крикнул мужчина, обходя зевак, что стояли по среди зала. Все трое зашли в любимую каморку. Жалость ему их была некстати. Кощей расслабился на диване, предпочитая вещать в удобстве. Парни же оставались стоять у закрытой двери. — Сегодня вечером вы мне нужны. — серьёзно начал Костя. — Нужно разобраться кое с кем. Совсем страх потеряли, гондоны. — не смог сдержаться он. — Думаю, парней десять крепких соберём. — уверил его Турбо. Тотчас Кощей поднял на него суровый взгляд, не суливший ничего хорошего. — Нет. Только вы вдвоём, никаких левых. Поедем…втроём. — отпустив рану, он потянулся к открытой бутылке водки. Вначале убедился, что это действительно она, а после слегка налил на рану на голове. — Ш-ш-ш… — зашипел Кощей от неприятной боли, но промыть стоило. Валера присел на корточки, чтобы восстановить зрительный контакт: — А че там? Че за движняк? — Епт твою мать, Валера, ну тебе какая разница? Потом дам знать. Ты че слепой? Не видишь, без тебя тошно. — не мог уже успокоиться мужчина. Было понятно, что расспрашивать бессмысленно. Парни получат ответы в таком же духе. Они лишь узнали, где и когда конкретно им придётся встретиться. Позже, проходя по знакомым дворам, они порассуждали на эту тему. — Думаешь, это что-то серьёзное? — сплюнул на асфальт Зима после неприятной горечи от сигареты. — Опять Кощей на кого-то нагнал, а нам расхлёбывать. — казалось, Валере всё было ясно, но недосказанность всё равно пугала. Как же он не любил быть не в курсе дел, что происходят под боком. Весь день прошел без эксцессов. Вся работа на день была перевыполнена. Но парни не могли дождаться встречи. Поздно вечером того же дня оба группировщика стояли в ожидании, когда за ним подъедет знакомое авто. Волга, что повернула на перекрёстке, без спеха подъехала. Спереди, рядом с Костей кто-то уже сидел. Времени, кажется, осталось немного, и оба поспешили сесть на задние места. Двери закрылись, и машина моментально выдвинулась. Парням пришлось даже удержаться за ручки, чтобы не столкнуться с твёрдым корпусом автомобиля. Две секунды парням нужно было привыкнуть к темноте в салоне, и тогда Валера, сидящий диагонально от пассажира впереди, внимательнее взглянул на него. — Какого… — Турбо выпрямился всем телом и поспешил включить свет в задней части Волги. Профиль Вовы Адидаса было узнать слишком легко. Выраженный нос и усы, что были его визитной карточки, выдавали сразу. Он не колебался и не трясся, сидел смирно, думая о чём-то своём. Честно говоря, Валеру мало волновала, какие мысли посещали этого засранца. Однако у Вовы брови были настолько сужены в переносице, что выглядело это, словно обдумывает он план захвата власти в стране, не меньше. — Че этот гондон тут делает? — Туркин выглядел взбешенным до невозможности. Единственное, что его останавливало от драки — небольшая машина и положения Вовы спереди. Хотя Турбо уже представлял, как смачно ударит лбом своего бывшего старшину о панель бардачка, и как кровь размажется по всему лицу Суворова и не будет останавливаться очень-очень долго. Игнорирование затянулась и тогда парень переспросил: — Я повторяю, какого хера этот… — подобрать неповторяющееся оскорбления было сложно. — Короче, че он тут? — наверное, будь Вахит смелее, дотронулся до друга и узнал бы, что тот весь горел и вскипал от возмущения. Кощей всё же посмотрел в зеркало, заставив себя убедиться, что его протеже не накинется на Вову прямо сейчас в его дорогой тачке. — Он едет с нами. Валера тяжело выдохнул, расслабляясь в кресле. — А конкретнее? И куда мы едем вообще? — он припал к окну, чтобы понять, где они находятся. — В один клоповник… — Костя машинально взялся за бровь, вспоминая, как неудачно повстречался не с теми людьми. — Сегодня с утра я выходил из дома к машине, — мужчина стал разгоняться. — Угадай, кто решил хранить в моём багажнике меф? — прозвучал вопрос, не требующий ответа. Эта парни убедили шефа, что так будет проще развозить товар, когда он всегда при тебе. — Блять…- тихо прошептал Зима. — Двое здоровых придурка подбежали, отмудохали меня и всё забрали. Чуть подумав, Турбо спросил: — Подожди, как они прознали, что у тебя что-то есть? — А вот тут-то, Валерочка, — он указал на пассажира справа. — Мне помог Вовчик. — Да, Кощей мне их описал, и я, хоть давно тут не был, вспомнил таких. Ребята еще со старых времён любили на чужом наживаться. Турбо сморщился от последней фразы. Как будто Адидасу в колонии все мозги отбили, и он не помнит, как после Афгана сам дела начинал… — Походу прям караулили меня. В общем, — продолжил Костя. — Эти парни сейчас на Измайловском крутятся. У них там швейная фабрика. — Ну да, как у нас… — посмеялся Вахит. — Нет. У них там…гастарбайтеры всякие…- попытался объяснить мужчина. — Какие гастарбайтеры нахрен, Кость? — вмешался Адидас. — Там людьми торгуют! Говорят, им паспорта не отдают. — Заткнись, Адидас. Там просто работают незарегистрированные молодые пацаны и девки, которым нужны бабки… Вова тяжело вздохнул и отвернулся к окну. И до конца дороги все четверо молчали. В машине заиграла песня Наутилусов «Я хочу быть с тобой», и каждый задумался о своём. Они оказались, действительно, на заводе. Но почти ночью тут уже никого не было, а фонари не светили. Лишь дальний свет от фар, помогал разглядеть старое здание. Все вышли из машины. — Мы просто ворвёмся туда и заберём наше? — иронично уточнил Валера, когда они подошли ко входу. — Отмутузим их, объясним, что у нас так не делается. Ну, как раньше. — Кощей толкнул его в плечо. План был до гениального прост, но со множеством дыр. Есть ли там вообще кто-то? А если и есть, то точно те, кого ищут парни. Но то, что кто-то тут есть говорила не закрытая дверь главного входа. Туркин демонстративно шёл дальше Адидаса, лишь бы не дышать с ним одним воздухом. Когда Костя, который шёл ритмичнее и первее всех, прошёл в цех, где были швейные машины, то не обнаружил никого. Но сдаваться он не намерен. Он стукнул железным прутом по такому же столу, который был предназначен для обширных работ. В таком затишье шум прикосновения металл о металл пронесся по всей округе. Зима даже уши закрыл от такого непроизвольного громкого звука. — Эй! Че, мрази, высовывайтесь! — начал кричать Кощей. — Или вы только, когда я один, можете нападать компанией? Но ждать не пришлось. Справа от парней, из темноты, послышался хриплый низкий бас: — Вы типа смелые? — смех был настолько слабый и надрывный, казалось, человеку, которому принадлежал этот голос, было откровенно наплевать, что на его территорию пришли они. — Прикинь, да. — ответил в пустоту Турбо, уже разминая кулаки. Обстановка накалилась, когда из тени вышел человек. — Так это у тебя Кощей мои парни позаимствовали вещества? Мужчина был уж очень жилистым. Каждый из парней оказался ниже этого великана. Волосы были сбриты, а одет он в самые простые шмотки. Из-под рукавов футболки можно было увидеть большое количество татуировок, что говорило о многом. Скорее всего, Вова уже узнал их. Явно были сделаны по ту сторону свободы. — Если «позаимствовали» это выкрали, как последние крысы и сукины дети, то да. — подметил Костя, выходя вперёд, ближе к этому мужику. Турбо замечает, что они уже знакомы. — Надо бы вернуть назад. — Ну, — решил поколебаться главарь. — С другой стороны, ты сам лишился своего товара. Нужно хранить всё же тщательнее. Костя отступать не стал, только посмотрел на своих парней, обдумывая что-то. — У нас так в городе не делают. А то вдруг и твой бизнес к чертям улетит. — он специально толкает ногой стул, что стоял за рабочим столом у одной из швейных машинок. Он падает и откатывается подальше. Это выглядит дерзко. Мужчина кивнул несколько раз, соглашаясь. Никому не хотелось бы страдать из-за одного непонимания, тем более в век бизнеса. Тогда этот мужик чертыхается, а после отходит в сторону, чтобы открыть один из шкафов, которые обычно использовались в таком месте для хранения тканей и других материалов для вышивки. Разворачивается он намного стремительнее, чем отходил. В руках зажат пистолет Glock 17, который был определён издалека. Кощей злиться от такой оплошности, которую смог допустить. Второй раз за день он не просчитывает возможный исход. Опускает взгляд на пол в отчаянии, но всего на секунду, чтобы следить за оружием. — Вы че, суки? Прям здесь вас грохну, раз сами не ссыте приходить вот так ко мне и моим ребятам. — из того же угла вышло двое парней, такие же крепкие, как и он, но уже роста с пришедших группировщиков. — Руки! — выкрикнул он, и все четверо подняли руки к голове. Так как Зима, Турбо и Вова были позади Кощея, то на них внимание обращали меньше, нежели на ранее разговорившегося начальника. И тогда Адидас не стал терять время: — Насчёт три разбегаемся в разные стороны. — насколько мог громко прошептал он стоявшим рядом с ним. — Че? — не понял Валера. — Раз… — Вова смотрел только на мужика, что всё еще держал курок на Косте, и пытался параллельно приказать тем двум, принести верёвки, чтобы, как он выразился «замотать и выбить всю дурь». — Два… — одна нога уже была на старте. — Три! — сказал усатый это громко, чтобы и Кощей сориентировался. В первые секунды, пистолет целился на каждого, но не успел захватить никого. Костя тоже успел спрятаться за один из ящиков и отдышался. Турбо, который пытался придумать, что делать дальше и не заметил, как в трёх метрах от него Адидас уже отстреливался, как ни в чем не бывало. Со своим револьвером он не стоял рядом, конечно, но это лучше, чем ничего. Он попал в одного парня, потому тот схватился за плечо и мгновенно упал без сознания. Главарь стрелял только в Кощея. Взяв на себя ответственность за идею с багажником, Валера вытащил ствол и прицеливаясь (что получалось очень плохо из-за всегда в такие моменты еле дрожащих рук), пытался попасть в ногу тому наглому мужику. Чтобы тот хотя на время отвлекся от Кости. Хоть Туркин попал лишь в стену рядом, всё же оглушительный визг от пули взбодрил его, и мужик поспешил спрятаться за шкаф, чтобы обороняться уже оттуда. Кощей увереннее держал оружие в руке, успокоившись, выстрелил, пару раз промахнувшись, но всё же попал живот, куда-то ниже ребра. Третьего уже видно не было, сбежал, как только попали в его напарника. — Ублюдки, — только и сказал Кощей, обыскивая шкаф, в котором хранилось оружие, там и оказался их навар. Пока эти тела закапывались в одной и посадок, рядом с выездом из города, наступило раннее утро. Уставшие и грязные они молча ехали в машине, так что музыка не играла, как прежде. Они, наконец, подъехали к своему залу для тренировок, выходя и вдыхая утренний запах уже опавших листьев. Вахит с Кощеем пошли спрятать в сейфе наркотики, пока никто пришёл. А Валера встал у оградки, чтобы перекурить. Он заметил подошедшего Вову, но не стал ничего говорить. — Я видел, тебе было страшно. — он тоже взял сигарету. — Это нормально. — Ну, конечно, я в армии не был, не воевал… — Турбо закатил глаза, сбрасывая пепел. — Думаешь, это плохо? — хмыкает Адидас. — Я вообще стал меньше думать, тебе это было совсем не полезно. Чалился четыре года. — Слушай, — он набрал полные легкие никотина, выдыхая дым. — Ты меня ненавидишь. Да, я паскуда, мразь, тварь, крыса, скотина. Да, я испугался. Но я не знал, что Марат. — Валера рукой показал, что даже вспоминать не хочет. — Что они до вас доберутся и на тебя подумают. Ты же знаешь, я за вас всех порву. — он посмотрел на Туркина. Тот пнул камень рядом и посмотрел в ответ. — Прости мудака. Долгая пауза, и Валера сказал: — Прощу, если скажешь, че у того бугая за наколка здесь была. — показывает на предплечье. — Это же какие-то ваши — зэковские! — и смеется, пока Вова его толкает локтем.