***
Карина вздохнула и поспешила отвезти взгляд от этих хитрых, карих глаз. Кровь прилипла к лицу и девушка постаралась скрыть это, отвернувшись к окну. — Да, Алексей Алексеич, я вам всё отправляла, - вяло отчиталась шатенка, прикрыв ладошкой рот, чтобы их разговор не так был слышен. - Хорошо. А, и да Долиашвили, Светлана приболела, поэтому тебе придётся её завтра подменить. Мда-уж. Походу тут все решили поиздеваться над Кариной. Сначала она попала в пробку, затем к ней подсела странная, но симпатичная девушка, а теперь ещё и завтра ей придется работать в две смены. И все это в один день! Шатенка закатила глаза, проклиная свою коллегу Токарову, которая умудрилась приболеть. Своего босса Алексея Алексеевича, который заваливает её работой и незнакомку, которая продолжала довольно ухмыляться. — Ну у тебя и фамилия, - вдруг выдала татуированная. — Заткнись! - зашипела Карина, но вспомнила, что она всё ещё не повесила трубку. — Ой, Алексей Алексеич, я не вам! Мне надо бежать, до свидания! Шатенка стыдливо положила трубку под громкий смех брюнетки. Она надеялась, что её начальник не будет на неё злиться и не будет задавать никаких вопросов. Карина отложила телефон и медленно повернулась в сторону короткостриженной с убийственным взглядом. — …Ты специально это сделала, да?! Незнакомка испуганно вжала голову в плечи и указала двумя пальцами на дорогу. — Мы, кажется, создаём новую пробку.***
Девушки выбрались из пробки и выехали на трассу. Они все ближе и ближе подбирались к дому кареглазой, что по непонятной причине расстраивало Карину и навевало тоску. Она не могла объяснить причину, почему ей не хотелось раставаться с незнакомой ей девушкой. Чем она её так зацепила? — А ты меня не спросишь? - татуированная устраивается поудобнее и поворачивает голову к Долиашвили, но та настолько была погружена в свои мысли, что даже не поняла, чего от неё хочет темноволосая. — О чём? — Ну, как меня зовут. — Да хоть Вася Пупкин, - говорит Карина и замечает, как у темноволосой опускаются уголки губ. Это заставляет Долиашвили непроизвольно умилиться и, все-таки, сжалиться. — Ладно-ладно. Как тебя зовут? — Оелана, но для тебя Оел, - тут же оживилась девушка, широко улыбнувшись и подмигнув. Казалось, такое простое действие, но от него Карину бросает в жар. Ей кажется, что в машине становится слишком душно, а ворот свитера слишком плотно обхватывает её шею. Девушка прочищает горло. — Ты что… подкатываешь? — А ты только заметила? Надо же, совсем не теряется! В отличие от Долиашвили, у которой краска вдвойне прилипла к лицу. — Кхм… - опешила голубоглазая и замолчала в растерянности, а через несколько секунд выпалила: — Ну у тебя и имя. — Один-один, - недовольно произнесла Оелана. — Ха! - улыбнулась Карина. — А фамилия у тебя тоже странная? — Обычная. Макарова, - говорит татуированная и с хитрой улыбкой гордо произносит: — Два-один. — Хм, подумаешь, - фыркает шатенка, но все равно не сдерживается и смеется, а Оел заражается смехом Долиашвили и начинает смеяться вместе с ней.***
— Опана, а это что? - интересуется Макарова, отыскав рядом с сиденьем бутылку вина. — Положи на место, - командует Карина, одновременно пытаясь уследить за брюнеткой и за дорогой. — Ну не жадничай Карин, давай по бокальчику? За знакомство! — Нет. Это не для тебя. Положи туда, откуда взяла или я тебя выкину отсюда. — Лааадно! - недовольно ворчит якутка и цокает, но все же кладет бутылку на место. — Какая ты скучная. — Во-первых, я за рулём, - огрызается Долиашвили, обидевшись на "скучную". — А во-вторых… — Ты скучная? Боже! Хоть Оелана и была очень привлекательной, но как же она выводила Карину из себя! С самого начала поездки она будто бы специально так делала. Шатенка сделала вдох, а затем выдох, чтобы успокоиться. — …Ты сейчас вылетишь отсюда. — Я это слышу уже несколько раз за день, - спокойно говорит Оел, пожав плечами. — Я действительно бы могла тебя выкинуть! — Могла бы, - согласно кивает кареглазая и улыбается. — Но не выкинула же? Твою мать. А ведь она права и это раздражает. Голубоглазая несколько раз угрожала якутке, но так и не выкинула её из машины, хотя могла это сделать ещё пять минут тому назад. — О, собачий корм, - замечает татуированная через зеркало заднего вида. — Пёсик есть? — Нет блин, это для меня, - фыркает шатенка, а затем добавляет: — Хочешь, тебе подарю? — А зачем мне? У меня нет собаки, - вопросительно выгибает одну бровь Оелана. — Чего ты протявкала? - шутит Карина и заливается смехом, но заметив чужой злобный взгляд, затихает. — Ладно-ладно… не рычи. Это Пусе. — Пуси джуси? — Чего? — Ну, песня такая Инстасамки. Ты в честь неё что-ли свою собачку назвала? — Ничего подобного! Я не слушаю такое. И зовут её не "Пуси", а "Пуся". — Да хоть Вася Пупкин. Блин, теперь музыку хочу послушать. Давай включим? Девушка дотянулась своей рукой до автомагнитолы и бесцеремонно включила радио, прибавив громкости. В машине зазвучала песня Эминема "Mockingbird”. Оелана песню тут же узнала – это можно было понять по её резко оживлённому лицу. Она начала щёлкать пальцами, качая головой под ритм, и видимо хотела уже начать подпевать, но Карина обломала ей всё тем, что убавила звук. — Эй! - воскликнула Оел, повернувшись к Долиашвили. — Ты мне всё сломала! — Это ты мне весь вечер сломала! Обязательно так громко? — Конечно! Клёвая же песня. А ты не клёвая, - сказала якутка и показала шатенке язык, а затем прибавила громкости снова. — Офигела?! Голубоглазая снова убавила звук, но Оелана прибавила его вновь. Эминем то пел, то затихал, то снова пел. Девушки устроили настоящую "битву", едва не толкая друг друга локтями. Долиашвили хотелось ехать в тишине после рабочего дня, а татуированной хотелось петь под любимого исполнителя. Никто и не думал о том, чтобы уступить друг другу. — Можешь выйти здесь! - взорвалась Карина. — Не посреди трассы же! Долиашвили снова потянулась к кнопке, но на этот раз чужая рука опередила её, и вышло так, что она накрыла ладонь якутки своей. Шатенка замерла, легкое касание заставило ее щеки покрыться розовым пунцом, а дыхание – остановиться. В отличие от руки голубоглазой, рука Оеланы была намного теплее и грубее. Дело было не только в татуировке на её кисти, но ещё и складывалось впечатление, что ее руки загрубели из-за какой-то физической работы, либо же из-за тренировок. Карина поспешила отдернуть свою руку и попыталась максимально сосредоточиться на дороге. Почему она так реагирует на случайное прикосновение? И откуда это странное желание коснуться чужой руки вновь? — Делай, что хочешь… - спустя время тихо сказала Долиашвили, поворачивая руль направо. Она ожидала после этих слов чего угодно, но точно не руку кареглазой у себя на ноге. Оелана придвинулась ближе к шатенке и аккуратно, словно боясь спугнуть, положила свою руку на коленку голубоглазой. Карина машинально на рефлексе шлёпнула руку якутки, из-за чего та тут же отдернула свою руку с шипением. — Ауч! - заныла девушка, потирая больное место. — Ты чего вытворяешь?! - закричала Карина, вся красная то ли от злости, то ли от смущения. — Ты же сама сказала делать, что хочу, - как ни в чем не бывало ответила Оелана. — Я имела ввиду сделать музыку погромче, а не лапать меня!.. Макарова только пожала плечами на это и прибавила громкости. Теперь было слышно только, как поёт Эминем. Карина была рада этому, ведь благодаря звукам песни не было слышно её учащённого сердцебиения и прерывистого дыхания. Девушка некоторое время пребывала в прострации, бездумно ведя машину, пока не услышала как Оелана запела. — Now hush, little baby, don't you cry Everything's gonna be alright Stiffen that upper lip up, little lady, I told ya Daddy's here to hold ya through the night. Долиашвили в шоке уставилась на якутку, приоткрыв рот, и едва не забыла следить за дорогой. У Макаровой был такой чистый и приятный голос, что хотелось слушать как она поёт двадцать четыре на семь. Она пела красиво, душевно, аккомпанируя себе потопыванием ногой. Когда песня закончилась и Оел замолчала, в какой-то момент Карине захотелось зааплодировать. — Когда-нибудь я тоже свой трек запишу, - мечтательно вздохнула татуированная, расслаблено развалившись на сидении и закинув руки на затылок. — Как думаешь, выйдет? — Думаю, маловероятно. - зачем-то съязвила Долиашвили. — Что, так плохо было? - спросила Оелана, заметно расстроившись. — Нет. Это было очень классно. - честно ответила Карина, повернув голову к кареглазой. — Мне понравилось. Брюнетка некоторое время недоверчиво разглядывала шатенку, словно не веря её словам, но затем тёплая улыбка расплылась по её лицу. — Спасибо, Карина.***
Они подъехали к дому Оеланы, остановившись у её подъезда и молча наблюдали за ночной улицей и редко проходящими мимо людьми. Голубоглазая бросила взгляд на якутку, та задумчиво смотрела прямо перед собой, покусывая нижнюю губу. Её взгляд был то ли затуманен, то ли.. мечтателен? В любом случае, шатенка решается выдернуть её из мыслей и нехотя произносит: — Ну что, прощаемся тогда? А то поздно… — Что? - переспрашивает якутка, встрепенувшись, словно её только что разбудили. — А, точно. Поворачивается корпусом чтобы дернуть ручку двери, как вдруг передумывает, снова повернувшись к Карине. — Не зайдёшь? - спрашивает вдруг, смущаясь и пристроив руку на свою шею, начинает её растирать. — Кофе попить.. ну или чай там? Как бы сильно Долиашвили не хотелось прощаться с Макаровой, ей всё равно нужно было ехать домой. Завтра трудный рабочий день с раннего утра, ещё и дома ждёт голодная собака. Нужно было возвращаться в прежнюю рутину. И попрощаться с татуированной, которая эту рутину хоть как-то скрасила. — Прости, не могу, завтра работа и… — Всё нормально, Карин. Хорошо что ты отказала, а то я вспомнила что у меня дома дикий срач. Поверь, тебе лучше его не видеть. Обе девушки засмеялись и потом, успокоившись, глядели друг на друга какое-то время, улыбаясь. Макарова отвела взгляд первой и глядя на высокую многоэтажку, произнесла: — Я всё равно хочу отблагодарить тебя. — Как же? — Ну, денег у меня нет… тогда… — Тогда…? Оелана повернула голову к шатенке и сделала такое выражение лица, от которого Карина сразу почувствовала что-то неладное. — …Поцелуем? Что? Ей послышалось? Долиашвили издала нервный смешок, сочтя слова якутки за шутку, но у той выражение лица было серьёзным, так что девушка напряглась. — Что…? Нет. — Почему нет? — Потому что… да потому что я тебя впервые в жизни вижу!.. И вообще, у меня… — Есть парень? - заканчивает за голубоглазой предложение, выжидающе приподнимая брови. — Нет. — Тогда жених? — Да никого у меня нет! — Тогда почему нет? — Потому что у меня нет и никогда не было влечения к… другим девушкам, - неуверенно произнесла Карина, покраснев и сама уже начав сомневаться в сказанном. Долиашвили никогда не была агрессивно против и действительно не задумывалась о таком, но после встречи с Оеланой всё как-то изменилось… стало даже интересно? — А ты пробовала хотя бы? — Нет… зачем мне это? — Пока не попробуешь, не узнаешь, Карина, - сказала Оел и улыбнулась. — Как говорила великая Перри, ей понравилось.* Девушка даже не успела возмутиться и хоть что-нибудь сказать, как татуированная резко поддалась вперед и чмокнула Карину в губы. Это произошло так быстро, что шатенка даже толком ничего не успела понять. Только широко распахнула глаза в удивлении и вскоре покрылась румянцем. — Видишь? Ничего такого же, - сказала Оелана, наблюдая за голубоглазой и прикусила губу. — Ничего… - пробормотала Карина, пребывая в шоке. — Тогда может повторим? — …Ой, вали уже а!!! Оелана громко расхохоталась и открыв пассажирскую дверь, вышла из машины. Наклонившись, она посмотрела на Долиашвили пару секунд и сказала, прежде чем уйти: — Я работаю в баре "Вышка" по выходным. Заходи как-нибудь, буду рада тебя видеть. Дверь закрылась и брюнетка направилась к своему дому. По пути она обернулась через плечо, помахала рукой и скрылась за дверью подъезда. Она покинула эту машину так же резко, как и ворвалась сюда. Теперь Карина осталась сидеть одна в полной тишине и темноте, чувствуя опустошение. Ей ничего не оставалось, кроме того, чтобы нажать на газ и поехать домой, допивать вино и кормить свою собаку.