покойся с миром, моя юность

я боюсь не выдержать смысла своих стихов. я вложить хочу многое: чувства, печали, сны, мой болезненный опыт и мудрость чужих веков, нежность тёплых касаний, сиянье слепой луны, ту свободу, ту жизнь, что не ведала никогда. счастье сильных людей, за которым теперь гонюсь. мне так страшно идти сквозь отмеренные года. когда прыгаю в бездну — почти уже не боюсь. потому что разбиться мне менее страшно, чем в этой тьме провести слишком долгую жизнь-не-жизнь. потому что без света существовать зачем? я ведь вольная птица, не верю манящей лжи. я хочу рисковать, с зимним ветром бросаться вдаль! под колёса машин — и гадать, чем окончу бег. я хочу просыпаться с рассветом и с ним бежать. я хочу ощущать, что не зверь я, а человек. а мне люди шептали: подумай да подожди. чуть подольше во тьме — но зато безопасней бега. ну зачем тебе этот далёкий огонь в груди, ну зачем тебе в сердце отыскивать человека, если можно отдаться на сладкую ложь и лесть, так ведь проще намного, зачем усложнять дорогу? они правы, конечно. и нечего делать здесь, тут забыли про честь, хоть исправно молились богу. потому и во мне, говорят, эта честь внутри — очень лишняя вещь и совсем в здешнем мраке чу́жда. убеждают меня: не сражайся и не гори, не молчать в тишине — это глупость, а не искусство. стань такими, как мы. и прими нам вручённый дар. это редкий талант: закрывая глаза на ужас, не испытывать страх перед тем, что рождает тьма. и без тени сомнений пускать эту бездну в душу. не выстраивать целей в угоду чужих путей и чужие амбиции сделать потом своими. они правы — так проще. забыться и из людей стать безвольною пешкой на карте пустых амбиций. но не зря говорят: лёгкий путь — то неверный шаг? и не зря эта тьма не забрала лишь самых сильных? с каждым месяцем тут мне сложнее теперь дышать. я теряюсь в обмане, в февральской ревущей стыни, я теряюсь в себе. это хуже, признай, всего. но я вижу маяк — он, мне кажется, настоящий. я так много вложила в осколки своих стихов, что теперь только в них я испытывать в силах счастье.