Дьявол, жрица и шут

Откуда он явился, не знаю. Но куда направляется, могу вам сказать: в преисподнюю. А.Дюма «Граф Монте-Кристо»

      Община Альдераан располагалась в графстве Суонси, что в Уэльсе. С одной сторона она граничила с бескрайней морской гладью, а с трёх других - с лесом, словно сошедшим со страниц детских сказок. Община эта представляла собой косой холм, усыпанный множеством каменных домов и несколько фермерских пастбищ, где летом краснощекие пастухи выгуливали стада коров; сейчас склон был утянут густым туманом.       С моря дул холодный ветер – предвестник грядущей бури.       Белокаменное здание католической церкви, стоявшее на холме, разрезало тёмное небо своим шпилем; оно смотрело строго на жителей деревушки, как бы напоминая – их грехи не останутся незамеченными.       В детстве, Рей обожала сидеть в одной из башен церкви, окружённая витражными окнами, наблюдая за плеском волн внизу и нетерпеливыми беседами монашек. Так она проводила почти все дни, проведённые в Альдераане в гостях у деда. В те минуты, когда не фантазировала о путешествиях, когда она не думала о драконах и прекрасных принцессах, она бегала с детьми по лугу.       Рей всегда мечтала быть кем-то.       Хотела принадлежать чему-то.       Пока она подрабатывала на кассе в «Лидл», часто думала – что вот-вот в супермаркет зайдет принц, его поразит утонченность и красота Рей, и он обязательно увезет девушку в свою заморскую страну. Кто знает, сколько этих свободных принцев только в одной Европе?       Возможно, фантазии Рей стали краеугольным камнем всех проблем. Фантазии всегда слаще мира реального, мира материального. В фантазиях тебя может ждать хэппи-энд, а в жизни – счёт на оплату коммунальных услуг, выплаты по кредиту, да налоговый вычет в конце года. Рей любила выдумывать выдумки больше, чем жить сегодняшним днём.       Рей выросла и получила образование в Дублине: сначала училась там в девятом и десятом классах школы-пансиона, откуда ушла по личным причинам, а потом в колледже. Учёбу приходилось совмещать с бесконечными подработками, что в двадцать лет не осталось места в трудовой книжке.       Рей была простой ирландской девочкой, которая вместо «cash» говорила «cat», из-за чего многим требовались субтитры к её речи. Она носила шерстяной костюм с дыркой на локте, коротко стриглась, курила находу и пила холодный американо; снимала крохотную комнатушку с выходом на террасу, где время от времени собирались хипстеры со всего района и курили траву, в экстазе подпевая Курту — Hello, hello, hello, how low?.       Всё, как у людей.       А потом случилось нечто – её рассказ, «Последняя надежда», напечатанный в газете филологического факультета Тринити-колледжа заметил один критик и предложил поработать литературным негром для лондонского писателя. Через пару лет, Рей отправила черновик своей рукописи в издательство «Джа&Ку».       О книге говорили все. Рей больше не могла спокойно бродить по улицам Лондона, где жила последние пять лет; не могла совершать обычную утреннюю пробежку вдоль набережной – гуляющие обязательно встречали её фразой: «Да это Уокер! Та самая писательница!». Бывало, кто-нибудь даже пробегал несколько шагов, чтобы догнать её и задать вопросы: «Так это правда, то, про что написано в вашей книжке? Ваш дедушка действительно убил ваших родителей?».       За её книгой «Скрытая угроза», написанной, как писательница сама утверждала, в полуавтобиографическом жанре, гонялся весь лондонский истеблишмент. Всем хотелось знать, что произошло с семьёй Палпатин в 2004 году. Маленькая трагедия семьи стала сенсацией для страны. Рей была рада поделиться своей историей – историей девочки-сироты, выросшей в Дублине.       Обычно её вечера состояли из ужина в The Greenhouse, выхода на красную ковровую дорожку в компании По Дэмерона, звезды последнего фильма Джорджа Клуни. Первые полгода Рей лишь наслаждалась своим приятным существованием. Возможно, так сказывались долгие годы, когда она отказывала себя во всем — в сытной еде, в одежде, в общении и сейчас хотела наверстать упущенное. Уверенная, что успех будет длиться вечно, Рей не восприняла слова агента Платта начать писать новый роман.       Одна-единственная книга – и перед Рей уже открыты врата новой жизни: жизни юных звезд-миллионеров. Рей переехала из Дублина в Лондон, и обосновалась в дорогой квартире в One Hyde Park, она сменила свой весьма потрепанный “жук” на новенький чёрный “рейнджровер”.       Но вскоре фанатских писем стало приходить меньше и меньше, больше не было восхищенных взглядов на улицах и Рей всё реже приглашали на светские рауты. «А о чём будет ваша следующая книга?» — начали спрашивать прохожие, которые еще узнавали её бледное веснушчатое лицо, висевшее на баннере пять месяцев над Темзой. Рей поняла, что нужно браться за дело и взялась за него: записала на листочке несколько интересующих её тем, вопросы глобализации и саморазвития, но ничего толкового не выходило.       В начале 2018, то есть примерно через полтора года после того, как Рей Палпатин стала новым литературным открытием, на неё напал жёсткий страх чистого листа – похоже, очень частая болезнь среди писателей. Она думала «пройдёт», через день, два, неделю. Но шли месяцы и было написано ровным счётом ничего.       «Джа&Ку» — влиятельное лондонское издательство, основанное в конце восьмидесятых годов, с шикарным офисом, где в холле стол рояль и кожаные чёрные диваны, а сотрудники носили по-английски чопорные классические костюмы, начало наседать на Ункара Платта, который успел сто раз пожалеть, что стал литературным агентом Рей. Он говорил, что время поджимает, что к концу февраля нужно представить новую рукопись.       Рей в свою очередь честно старалась выдавить из себя хоть строчку, но на ум ничего не приходило. На рабочем столе висел файл «КНИГА», но он оставался пустым и кроме как паническую атаку, ничего не вызывал у молодой писательницы. Никакого просветления, никакой мудрой мысли.       А по вечерам, лежа в своей кровати и потягивая тёплый бурбон, Рей думала, что совсем скоро имя Рей Палпатин навсегда исчезнет из истории, как пылинка. От этого хотелось плакать. Впрочем, что она и делала.       Рей не просила у судьбы много. Жизнь — не обязательно интересная. Отношения — не обязательно долгие. Работа — какая попадется. Она привыкла брать то, что дается, и не крутить носом. Поэтому свалившийся на неё успех, карьера, слава и деньги, вскружили голову, и писательница не знала, что с этим делать. Все что Рей получила, ускользало из рук, как песок, и она не понимала, как остановить этот необратимый процесс.       Она даже в отпуск успела съездить. Сменила обстановку, так сказать. Пожарилась в солнце Сицилии, выпила половину бара отеля, где жила, а также несколько раз покупалась в море. Но Италия, естественно, оказалась всего лишь попыткой бегства, а эту тягостную ситуацию таким же образом пытались разрешить до неё десятки других писателей. Ункар перед отлётом вручил ей пачку чистых листов, перекрестил и наказал не возвращаться в туманный Альбион, пока она не выжмет из себя хоть что-нибудь.       Но она вернулась – загоревшая, но с пустой головой и чистыми листами. И теперь Рей сидела с литературным агентом, чувствуя себя провинившейся школьницей, получившей двойку по математике.       — Дело дрянь, детка, — сказал Ункар в начале марта, когда Рей бессовестно просрочила очередной дедлайн. Он позвонил ей утром и предложил выпить кофе. — Недавно вышедшая «Мятежная песнь пустыни» будет иметь большой успех к концу весны.       Ункар пил холодный американо. Его лысина блестела, словно он только что пробежал марафон. Акула книжного бизнеса, прагматик и остряк – Ункар Платт – нашёл ни один бриллиант литературы и на его слова нужно полагаться. Если дело дрянь, то он не преувеличивает.       В кафе было достаточно прохладно, Рей куталась в кашемировый шарф. Она заказала себя бурбон и сейчас цедила его мелкими глотками.       — Ункар, ну придумай что-нибудь! — воскликнула она. — Можно начать крупную рекламную кампанию, записать видеоролик, подключить соцсети.       — Детка, мы могли сделать это несколько месяцев назад, когда твоя книга занимала первую строчку в The American Reader, но сейчас она только на седьмом месте и мы с этим ничего не сделаем! Думать нужно было раньше, Рей. — Последние слова он выкрикнул почти жалобно, что несколько женщин за соседним столиком обернулись на них. — Понимаешь, в этом состояла стратегия: выпустить несколько книг подряд, пока имя Рей Уокер у всех на слуху. Публика бы хотела тебя, но из-за того, что ты решила слинять, читатели решили хотеть кого-то другого.       — Я сейчас же за неё сяду! — пискнула Рей. – Богом клянусь! Только, пожалуйста, сделай что-нибудь. Я не готова выплачивать неустойку в шестьсот тысяч фунтов издательству.       — Ещё как миленькая сядешь, — пообещал он. — Тебе нужно отвлечься. Сменить место обитания. Выйти из зоны комфорта, а то ты покрываешься плесенью, сидя у себя в квартире и занимаешься самобичеванием.       — Может, Майями? У тебя там вроде вилла. Или Африка? Давно хотела посмотреть на водопады. Как думаешь, стоит написать о потерявшихся в саванне влюбленных, - Рей язвила. Возможно, это был защитный механизм, а, возможно, так на нее подействовал алкоголь в половине двенадцатого утра.       — Детка, едешь не в отпуск, как было с Италией, а писать книгу. Никаких соплей! – возмутился Ункар. – Не нужно идти на поводу у трендов. Тебя полюбили за искренность и за ясность в словах, детка. Так напиши то, что тебя гложет. Пиши в первую очередь для себя.       Рей вздохнула и залпом допила бокал.       — У меня есть дом в аббатстве Альдераан. Что-то вроде семейного поместья. Мы там отдыхали летом.       Ункар нахмурился.       — Уверена, что готова пожить в доме с призраками?       Рей пожала плечами.       — Призраков не существует, Ункар. А там…миленько. Свежий воздух и нет интернета. Придётся передавать сообщения голубем.       — Издеваешься?       — Немного, - хохотнула девушка. – Возможно, мне нужно побыть отшельником некоторое время.       Ункар похлопал её по плечу.       — Напиши отличную книгу, детка. Заставь всех рыдать, как ты умеешь. Может, найдешь себя нормального мужика в провинции? И ещё, мнего не пей.       — Как скажете, босс.       Так она и отправилась в Альдераан в поисках вдохновения. Собрала кое-какие вещи в два чемодана, сама погрузила их в багажник, включила музыку и отправилась в путь по зелёным, покрытым мхом, долинам Англии в отчий дом. Небольшой кусок земли в графстве Суонси принадлежал семье Палпатин уже пять поколений. Последние двадцать лет они использовали дом, как летнюю виллу, куда можно сбежать от суеты мегаполиса. Рей помнила последнее лето там. Её мать, Кларисса, о чём-то громко спорила с дедушкой, пока отец заводил машину. Потом хлопнула дверь, Шив Палпатин что-то крикнул в ответ – это была их последняя встреча. Маленькая Рей прижалась щекой к боковому стеклу и помахала деду. Старик грустно улыбнулся ей, казалось, даже слеза покатилась по его старческому лицу, а потом…       Ба-бах!       Девушка опустила стекло, выпуская дым от сигареты в открытое окно, чтобы не пропах салон, и попыталась сконцентрироваться на одинокой дороге. На фоне завывал Ник Джаггер. Пел о любви и что-то в таком духе.       Чем дальше Рей отъезжала от Лондона, тем острее чувствовала, как тяжелеет воздух. Она смотрела в лобовое стекло сквозь дуги дворников. Капли дождя серебрились в свете дорожных фонарей. День, казалось, быстро погас под мрачными тучами, плывущими с востока. С утра синоптики передавали ливень и Рей думала, что чертовски глупо было садиться за руль. Дорога была одинокой, чёрной, из-за деревьев струился потусторонний дым; эта часть аббатства была пугающей — на многие мили вокруг стоял лишь лес и заброшенные фермы.       Рей почему-то задрожала, как от озноба. С последнего её визита туда прошло тринадцать лет, но всё осталось неизменным. Она тихо заматерилась, потому что под колеса автомобиля попал крупный камень. Наконец машина рывком преодолела насыпь.       Живот сжался от волнения.       Ты счастлива?       По, её бывший молодой человек, задал ей этот вопрос прошлой осенью, когда они вдвоём ездили на кукурузное поле и бегали среди высоких колосьев с его двумя племянницами. Он схватил её за руку, обнял и повернул к себе, поцеловал горячо в уединенности кукурузных стен. С блестящими от возбуждения глазами. И холодными как лёд руками.       — Конечно, счастлива, — ответила своему воспоминанию Рей, прерывая тишину салона. Пару минут назад лондонская радиостанция перестала вещать и теперь из колонок доносилось мирное потрескивание.       С чего бы ей не быть счастливой? У неё есть литературное признание, финансовый успех, здоровье, силы. Она искрится энергией, жаждет сделать карьеру. Отхватила мужчину, которого GQ объявил самым завидным холостяком уходящего года. После их расставания прошло несколько месяцев, а газетчики продолжали мусолить тему их отношений.       Любили ли они друг друга по-настоящему? Или это всё было фарсом, хорошим маркетинговым ходом?       В свете фар появился знак, надпись засверкала светоотражающей краской. АЛЬДЕРААН — 135 КМ, КАРДИФФ — 34 КМ. Рей смотрела на знак, и в неё проникал ужас, просыпались нейроны давно забытого страха, погружая разум в проросший паутиной мрак подсознания. Некогда счастливая деревушка её детства, Альдераан, превратилась в город-призрак, словно сошедший со страниц книг Стивена Кинга, в место, где за потрескавшимся фасадом клубилась тьма.       Все мы прекрасно знаем, что случается с героинями, которые спускаются по тёмной скрипучей лестнице в подвал, держа дрожащую свечу…       — Возможно, это очередная глава истории моей семьи. Возможно, всё гораздо ужаснее. Дело не в моём деде-психопате, совершившем самоубийство в двухтысячном году, дело не в моих родителях, ставших жертвами ужасной аварии. Может, истоки зла уходят корнями глубже, чем кажется? – Рей включила диктофон на телефоне и начала записывать свои мысли. – Что является истоком: зло или человек?       Она прочистила горло, пытаясь побороть напряжение, сковывающее её тело, под аккомпанемент скрипа дворников.        — Что, если Дьявол — это не метафизическая сущность с рогами и копытами? Что, если Дьявол — это то зло, что есть в людях? Мать, бьющая ребёнка, неверные супруги, корыстные сильные мира сего...       Рей продолжала медленно вести машину по пустой дороге. Крепко держа руль и скрипя зубами, она поборола желание развернуться и уехать прочь. Потому что, если она хочет написать историю — нет, написать о себе настоящей, — она должна вернуться. Вернуться туда, куда уходят корни зла. Корни её семьи, корни её истории.       Просто еще одна история. Просто ещё одна книга, делай всё как обычно, и будешь в порядке…       Рей прокашлялась, преодолевая очередной извилистый поворот дороги. Теперь склон. Внизу искрится вода. В её машину бьют порывы ветра. Через несколько километров лес поредеет, медленно превращаясь в низкую долину с редкими кустарниками. Альдераан был почти рядом. От этой мысли девушка вздрогнула, словно её окатили ведром ледяной воды.       На очередной круговой развязке Рей свернула в сторону моря, и через несколько километров равнина внезапно оборвалась. Дорога шла вдоль обрывая среди заросших лесом холмов. За крутым поворотом лента шоссе нависала над лесистой равниной, а рядом с ней — небольшое селение. Наверняка это был Кардифф, который ей нужно объехать. Сквозь дворники на лобовом стекле сумрачный пейзаж напоминал старинную гравюру.       Сквозь густую дождевую стену она различила слабый свет проблескового маячка и подъехала к полицейскому кордону. Дорожный полицейский помахал ей светящимся жезлом. Рей заметила, что он вооружен, когда опустила стекло.       — Инспектор Гарсия, департамент дорожной полиции графства Суонси. Мэм, ваши документы, пожалуйста.       Она наклонилась, чтобы вытащить документы из бардачка, когда услышала хриплое дыхание в рации полицейского и слабый шум. Лицо Рей покрыла холодная серость.       — Что-то стряслось? — спросила девушка, передав мужчине водительское удостоверение.       — А вы радио не слушаете? Нашли труп девушки недалеко отсюда.       Рей почувствовала, как дыхание сперло. Она настороженно подняла брови. Наклонившись к открытому окну, полицейский, низкий коренастый темнокожий мужчина, принялся ее внимательно рассматривать. Сквозь шум радиосигналов девушка различила грохот горной речки в лесу.       — Какой кошмар, — изумилась она.       — Не видели ничего подозрительного по дороге, мэм?       Рей поежилась от холода, проникающего в салон через открытое окно. Её лицо было влажным от капель дождя.       — Нет, сэр. Ничего, — призналась она. — Надеюсь, вы быстро со всем разберетесь.       — Постараемся. Так зачем вы в такую даль поехали?       — Э-э-э, еду в Альдераан, нужно разобраться с кое-какой недвижимостью — ответила Рей. — Ничего криминального.       — Ясно. Удачи вам там. — Он отдал ей документы. — Будьте аккуратнее. Сам дьявол ходит тут. Поезжайте.       Интересно, полицейские всех автомобилистов так допрашивают? Рей надеялась, что это просто случайность.       Тревожность прошла только тогда, когда дорога несколько раз вильнула между деревьями, повторяя изгиб речки. В серой мгле раннего утра девушка вела машину осторожно. Рей снова оказалась под деревьями. Дорога вывела ее в долину, замаскированную в смертельной глубине пихтами. Шум горной речки почти заглушал шум мотора. Фары освещали мрачную разбитую дорогу. Стволы то расступались и среди них возникали заброшенные домики для кемпинга, то снова тесно прислонялись друг к другу.      По дороге пробежало какое-то животное, и Рей, резко выжав тормоз, съехала в кювет. Над дорогой поднялось облако пыли. Воспоминания окутали ее, что реальный мир стал лишь декорацией. Выкурив одну сигарету в открытое окно, она отправилась в путь. Дорога выровнялась. И вдруг показалась она. Та самая развилка. Под ветром и дождем покачивалась деревянная вывеска «АЛЬДЕРААН». У Рей свело спину. Стало жарко.       Ей срочно нужно размять ноги и выпить кофе. Она замедлила скорость, вглядываясь в дорогу, обрамлённую растущей в дюнах травой. Показались огни. Девушка вспомнила, что здесь есть заправка «Шитц». Остановив машину рядом с насосом, она отыскала в карманах мелочь. К ней выбежал сотрудник и она попросила залить его полный бак, а сама направилась в магазин купить чего-нибудь горячего. Помимо неё под красным куполом заправки стояло ещё две машины — потрёпанный бездорожьем "вольво" и старая, но сохранная, "тойота".       Когда она вошла в магазин, зазвонил колокольчик. Рей сбросила капюшон, взяла с полок кое-какие продукты и налила себе из автомата кофе. Потом направилась платить к кассе, где в ожидании продавца стоял мужчина. Девушка встала за ним. Мужчина был одет в бесформенную куртку, с которой капала вода и под его ногами образовалась лужа.       — Ужасная ночь для путешествий. Просто проезжаете мимо?       Вопрос незнакомца вернул её в реальность. Всё еще в смятении Рей посмотрела на него. Открыла, а потом закрыла рот. Из-под козырька кепки выглядывал огромный нос и массивный подбородок. Рей перестала доверять посторонним людям, потому просто пожала плечами и ответила весьма сдержанно:       — Вообще-то, надеюсь отыскать для ночлега чистый мотель. Или место, где можно припарковать машину.       Мужчина посмотрел на автомобиль Рей, припаркованный снаружи. Были прекрасно видны лондонские номера.       — Кемпинг в шторм — плохая затея, — заметил он, выложив на кассу упаковку джин-тоника и чипсы. Он протянул продавцу несколько купюр. — В любом случае, городская парковка сейчас закрыта, не сезон. На северной окраине города есть мотель «Сокол-хостинг». Низкобюджетный.       В жизни бы там не остановилась, Рей, даже не думай. Скорее умру, чем переночую там.       — Есть еще новый бутик-отель в Корусанте, соседнем городке, если вам нужно что-то поприличнее. Довольно дорогой. Он открылся прошлым летом, как часть новой программы по развитию туризма в аббатстве. И еще есть «Такодана».       Рей подняла на него глаза.       — У них есть домики, но не знаю, открыты ли они весной.       — Отель Маз Канаты? До сих пор работает?       — Вы знакомы?       — Я…останавливалась здесь много лет назад, — соврала Рей. — Спасибо за подсказку. Вы местный, я так понимаю?       — Ага, — ответил он, — работаю в Альдераане. Возвращаюсь от родни.       Рей достала из кармана кредитку и протянула кассиру. Женщина недовольно скривила губы, молча кивнув на табличку над кассовым аппаратом — ТОЛЬКО НАЛИЧНЫЙ РАСЧЁТ.       Дерьмо.       — Э-э-э, — Рей вытащил из кошелька купюру номиналом пятьдесят фунтов, — держите.       — А мельче не будет, дамочка? У меня нет размена.       — Простите, но нет. Давайте я еще поищу...Черт, возможно, в машине есть...       — Любо платите, либо проваливайте!       В разговор встрял незнакомец, он протянул недовольной кассирше купюру.       — Я заплачу, это не проблема.       Ночной собеседник подождал Рей у дверей, а потом они вместе вышли на свежий воздух.       — Спасибо, сэр. Не подскажите свой счёт, чтобы я могла вам вернуть деньги, как только доберусь до Альдераана? Или как я могу вас найти там?       — Помогай ближнему по силе твоей, — ответил незнакомец. — Считайте, я благословил вас на прибытие в аббатство. Будьте осторожны, слышал, что недалеко отсюда нашли труп.       Рей кивнул ему.       — Может, тогда я угощу вас пивом?       Девушка не понимала, что на неё нашло. Еще чуть-чуть и она начнет флиртовать с этим мужчиной. Незнакомец рассмеялся. И этот смех был похож на низкий гомон колоколов.       — Договорились.       — Как мне вас найти?       — Я вас сам найду, мисс...?       — Рей. Рей Палпатин. — Весь этот диалог напоминал ей беседу двух школьников в пубертатном периоде. — А вас как зовут?       Он скинул капюшон и теперь она могла видеть в тусклом освещении заправки несуразное, но не отталкивающее лицо мужчины, покрытое трёхдневной щетиной. Его нельзя было назвать красавчиком, сошедшим с глянцевой обложки, но и уродом он не был. В асимметрии лица было нечто привлекающее. Нечто дурманящее. Рей впервые за долгое время подумала, что любуется кем-то, как картиной в музее.       — Кайло Рен. Хорошей дороги.       Она подошла к своему авто и закинула продукты на пассажирское сидение. Рей залезла в машину и мрачно посмотрела в сторону, куда уехала "вольво" Кайло Рена, потом завела мотор, подождала несколько минут, пока салон прогреется, разорвала пакет с кексом в белой глазури, который заманчиво смотрел на неё на прилавке рядом с кассой; перекусив и взбодрившись, наконец покинула заправку.       И увидела его. Слабо пробивающийся сквозь дождь и туман пульс Альдераана. Резко всплыло новое воспоминание и вцепилась острыми когтями ей в горло. Рей въехала в город в половине четвёртого утра, когда небо над водой пожелтело в лучах просыпающегося солнца. Город окутала легкая предрассветная мгла. Город просыпался медленно, растягивая мгновение, когда где-то зазвонил первый будильник, кто-то наливал первый утренний кофе и бежал опаздывающий на работу клерк.       Рей подумала, что это последний шанс развернуть машину и уехать прочь. Не бежать от самой себя, браво встретить все трудности, в конце-то концов, найти другой способ написать книгу. Но, вместо того, чтобы развернуть машину, девушка плавно нажала на педаль и заехала на территорию старого дома семьи Палпатин.       — Уединенное местечко, — произнесла она вслух нарочито громко, чтобы придать себе смелости и надавила на газ.       Рей удивилась, что помнила дорогу к дому деда наизусть. Старое двухэтажное здание, спрятавшееся за вязами, встретило её мрачной полуулыбкой. Девушка бросила свою машину перед покосившейся калиткой, когда заметила что по узкой тропе к ней из дома направлялся какой-то человек.       — Чего вам надо? — Голос у него был злой.       — Я хочу въехать.       — С какой стати?       — Ну… — Она замялась. — Мне нужно внутрь. А вы кто такой?       — Кто я такой? — разозлился мужчина. — Я присматриваю за домом.       Рей вскинула брови. Что-то новенькое.       — Как это?       — Проваливайте, пока я не вызвал полицию! — пригрозил он.       — Послушайте, меня зовут Рей Палпатин. Этот дом по праву принадлежит мне. Я проделала чертовски долгий путь и не нужно мне угрожать. Я спросила: как вас зовут и почему вы присматриваете за моим домом?       Человек обернулся:       — Рей Палпатин? Внучка Шива, дочь Клариссы и Алана?       — Именно!       — Бог ты мой, — развел руками мужчина. — Шив наказал мне много лет назад следить за домом, пока кто-нибудь из его родни не приедет сюда. Эти годы я держал пост. Видимо, пришло время его сдать.       Рей чувствовала, что принимает участие в низкобюджетном спектакле.       — Вам тут не понравится, милочка.       — Отойдите, пожалуйста, — потребовала Рей. — Вы и так задержали меня, сэр.       — Думаете, кто угодно согласится отпирать эту дверь? Нужно иметь стальные нервы и веру в Бога, чтобы жить здесь.       Рей не решалась признаться себе, что в ужасе. Сторож стоял слишком близко к машине. В этой близости было нечто мерзкое.       — Вы Энрик, да? Вы работали сторожем раньше у дедушки, я вас вспомнила!       — Да, он самый, а кто ещё по-вашему?       Честный слуга семьи. Гордый и преданный. А еще мерзкий. Рей вспомнила, как он время от времени ругался с матерью.       — Я благодарна, сэр, что вы присматривали за домом всё это время, но теперь я здесь.       Энрик неодобрительно хмыкнул:       — Будь моя воля, я бы не приближался к этому месту. И никому не советовал бы. Но у меня не было выбора. Я поклялся.       Он с усмешкой отступил от машины, безгранично довольный собой. Рей тронулась, по-прежнему чувствуя на себе тяжелый взгляд сторожа, думая: Энрик теперь будет пялиться на неё из кустов, как пёс на цепи. Делая вид, что слова мужчины её ни капельники не зацепили, она включила радио — сквозь помехи звучала какая-то попсовая песня.       Рей обогнула последний поворот и оказалась лицом к лицу с домом в стиле Тюдоров. Не успев даже подумать, она замерла, оставив руки лежать на руле, и неотрывно глядела на дом.       Особняк был ужасен, как гниющая рана. Это ее личный склеп.