А на войне как на войне.

Несмотря на пасмурную погоду уже неделю было невозможно душно, легкий ветерок задувавший в открытое окно класса ни капельки не спасал. Настя лениво листала учебник по литературе лежавший у нее на парте и слушала бубнеж Тани, что сидела рядом и повторяла стихотворение. — Не могу я — Машка сидевшая за второй партой перед девочками резко отодвинулась и стулом ударила по парте из-за чего она дернулась и Таня злобно глянула на одноклассницу. — Будь тут Ольга Владимировна, то мы сейчас писали бы какое-нибудь сочинение и шли со спокойной душой на каникулы — сказала развернувшись к девочкам Маша и поставила локти на их парту. Наталья Васильевна с седьмого класса вела у уже девятого «Б» класса русский язык и литературу, но в начале года ей пришлось уволиться и поэтому вместо нее у них вела злая учительница — Маргарита Витальевна, боялись ее все, начиная от первых класса и заканчивая десятыми. Это был холодный сентябрь, в закрытые окна бился ветер с дождем, ветки деревьев ударялись об оконную раму, Настя наблюдала за своей подругой Таней, как она аккуратно выводила свою фамилию на обложки тетради, подчерк у Тани был красивый, еще в первом классе учительница ее хвалила. — Ну все, красиво — с улыбкой сказала Настя, когда Таня попыталась подравнять буквы. В кабинет заскочила встревожанная Машка. Что было неизменно на протяжение девяти лет, так это красивый подчерк Тани, вечно опаздывающий на первый урок Серега и расстрепанная Машка, знающая все новости и сплетни школы иногда складывалось впечатление что она знает все и про всех в такой огромной Москве. Заметив сидящих за третьей партой возле окна Таню и Настю, она подбежала и сев за вторую парту повернулась к ним. — Что случилось? — неотвлекаясь от наблюдения за подругой спросила Настя, она уже привыкла что каждую неделю Маша вбегает в кабинет и делиться какой-нибудь новостью: у Витьки брат родился, у Наташи теперь есть собака и неважно что ни Витьки, ни Наташи Настя и Таня незнали. — у Ольги Владимировны мужа арестовали — шепотом произнесла Маша, рука Тани дрогнула, а Настя подняла взгляд на Машку что оглядывалась по сторонам, смотря чтобы больше никто не услышал. — у моей мамы подруга есть и ей рассказала знакомая, что живет возле Ольги Владимировны, что у ее соседки дочь утром пошла в институт и увидела как ее мужа выводят из подъезда, посадили в черную такую машину и увезли. — А кто у нее муж? — спросила Таня, оттирая руку от чернил. Настя, чуть задумывшись ответила: — Военный он, помню как он ее встречал возле школы, букет такой красивый подарил. — Да-да — закивала активно головой Маша — я помню как-то пошла к какой-то знакомой моей сестры, и их видела, у него еще, вот здесь — она дернула за воротничок своего сарафана — три таких красненьких кубика и форма еще темно-синяя, красивая. — Таня посмотрела на задумавшуюся Настю и легонько потормошила за плечо — синяя форма это же авиация? — тихо спросила она, у Насти брат с детства хотел быть военным и с сестре все рассказывал и поэтому девушка разбиралась и в танках, и в званиях, и в форме. — А?.. Да, синяя значит авиация, а три кубика это старший лейтенант — словно очнувшись ответила девушка и снова погрузилась в мысли. Вот живет человек, работает, служит на благо Родины и не просто в армии служит в обычной пехоте, а в авиации не каждый отважится сесть в фанерную коробку с крыльями и взлететь на такую огромную высоту. — Сейчас не она у нас преподает и вообще не отвлекай — из мыслей Настю вырвал недовольный голос Тани, Машка сделав обиженный вид, отвернулась и заметив как из кабинета выходит Калюжная, подорвалась с места и помчалась за ней. — Ну вот и что ты ругаешься с ней, это же Машка — с улыбкой сказала Настя и перевела взгляд от дверей где только что скрылась Маша. Дверь в землянку раскрылась и на пороге показался Алексей, в руке он аккуратно держал треугольник «от матери наверное» — подумала Настя, Лешина мама писала редко, девушка знала что она работает на эвакуированом на Урал заводе и из-за большего количества работы просто неуспевала писать, а если и писала, то письма шли долго и медленно. Заметив сидевшую за столом девушку, Алексей мягко улыбнулся. — Я подежурю, иди отдохни. Поднявшись и подойдя к двери, Настя сняла с гвоздя, заменявшего крючок, ватник, не смотря на лето по утрам в лесу было прохладно, посмотрела на спину парня, Леша сел за стол, снял пилотку с головы и пригладив волосы стал разворачивать письмо, накинув на плечи куртку девушка вышла из землянки. На улице стояла утренняя прохлада, легкий ветерок шелестел листьями на деревьях, утренний туман покрывал землю, лучики восходящего солнца отражались в капельках росы, которой покрыта трава из-за чего она была сырой и если до нее дотронуться рукой, приятно холодила кожу. В берёзовой роще пела птичка, куковала кукушка. Природа жила своей жизнью, будто и не было никакой войны, не было взрывов от которых стынет кровь в жилах, нет крика солдат и командиров, нет лязга орудий и танков, нет стонов раненных. Настя не торопясь подошла к березке, что росла возле землянки и облакотилась на дерево и рукой стала ковырять кору. Пение птиц, летнее утро, все напоминало девушке беззаботное детство, кукарека петуха только нехватает и коканье куриц, а так все в точности как у бабушки в деревне. — Настюша, вставай — девочку аккуратно потрясли за плечи. — Можно я еще посплю? — сонным голосом пробормотала девочка лет семи и повернулась на другой бок. — Уже восемь утра, пора вставать — сказала бабушка и пошла из комнаты ворча — Снова до утра книжки читала, совсем не думает о своем здоровье, зрение нехватало еще испортить. Полежав еще минут десять Настя села на кровать. Комната, в которой она жила, была небольшой, окно выходившее на двор, где бегали курицы и дрались за жука. Возле окна стоял стол, на нем всегда была ваза с какими-нибудь полевыми цветами, Насте нравилось вечером на заре или рано утром, как только солнце взойдет их собирать возле речки. Рядом со столом был стеллаж с книгами «Тихий Дон», «Белая гвардия». Одевшись, девочка пошла на кухню, за столом сидел ее брат — Антоха, рукава рубахи у него были завернуты, волосы расстрепанны и из них торчало сено, а значит пришел домой поздно и бабушка не пошутила когда сказала что домой не пустит и поэтому ночевал на сеновале, он уплетал оладьи с молоком и напротив него стояла еще одна кружка и пиалка с клубничным вареньем. — Цветочек прекрасной даме — услышала Настя веселый голос из-за спины, так погрузившись в воспоминания, что не услышала что кто-то подошёл. Развернувшись, девушка увидела улыбающегося Егора. Егор был молодым парнем, примерно лет двадцати, волосы у него были светлые-светлые, но парень говорил что раньше они были темней, просто на солнце выгорили, а глаза, какие у него были глаза, голубые-голубые, как небо в солнечный летний день. Назаров всегда был веселый и не унывающий, солнце сильно печет? Это же хорошо, сейчас же лето. Дождь льет? Птицы и животные смогут напиться, а еще лучше фрицы потонут. — Какая-то ты грустная — сказал Егор рассматривая лицо Насти — Тебе кажется, я просто устала — Парень подошел ближе и тоже облокотился на дерево и заглянул в глаза девушки. — Может быть, вот знаешь Настен, у нас орудие на возвыщение стоит, и если посмотреть вниз, на поляну, то там много васильков растет и все они тебя напоминают — Егор поднял взгляд и посмотрел куда-то. — приходи в гости, пожалуйста, а то сидишь тут и не видишь красоту природы — парень еще раз посмотрел на Настю, пробежался взглядом по лицу, будто что-то пытался разглядеть и снова посмотрел на кого-то или что-то, резко вытянувшись словно по струнке, Егор приложил руку к голове и сказал: — Здравие желаю, товарищ капитан! Дернувшись девушка развернулась — Здравие желаю! Перед молодыми людьми стоял капитан Муравьев, Владимир Романович, высокого роста мужчина, все в роте гадали сколько ему лет, тридцать или же сорок, для сорока он выглядел молодо, несмотря на всегда серьёзные и уставшие глаза, но и для тридцати он был слишком серьёзен. Говорили что в самом начале войны у него погибла семья, жену и детей расстреляли немцы. Но это были только слухи, а сам о себе он ничего не рассказывал. — Назаров, почему здесь, а не у орудия — строгим голосом спросил Владимир Романович. — Так затишье же, товарищ капитан — наверное Муравьев был единственным с кем Егор разговаривал серьезно, Настя бы не удивилась если бы он начал рассказывать анекдоты генералу, хотя, вроде такое уже было. — Затишье, затишье, как будто первый день здесь, бегом на позицию. — капитан повернулся к землянке. — Приди пожалуйста - быстро сказал Егор и побежал к окопу. — Полковник у себя? — спросил Муравьев, мельком глянув на Настю и посмотрел на землянку. — Так точно. Капитан поправил ремень с фуражкой, подошел к землянке и открыв дверь зашел внутрь. И вот снова девушка осталась наедине со своими мыслями. Посмотрев на поляну, как-то вспомнилась Тамара Павловна, учительница истории, когда она только пришла в школу, то никому не понравилась, она казалась очень злой и строгой, но после, когда уже к ней привыкли, она оказалась очень душевным человеком, любила на переменах о жизне поговорить или же какую-нибудь картину ил галерее обсудить, а когда и советом поможет. Дверь землянки скрипнула и оттуда вышел полковник с польским офицером и капитан Муравьев. — Все Владимир, иди к своим артиллерийстам, а, Анастасия — Георгий Валентинович увидел Настю стоявшую возле дерева — иди сюда — махнул он рукой. — Вот, прекрасная радистка — девушка подошла к полковнику и он положил руку ей на плечо. — Настя, ты же вроде знаешь польский? — Я понимаю отрывочно, он схож немного с украинским. — Ну и хорошо, вот, товарищ полковник — Георгий Валентинович посмотрел на поляка — Анастасия немного знает ваш язык, поэтому на первых порах, она сможет вашим радистам помочь. — Dziękuję bardzo, пойдемте пакажу, где находится наш штаб. Польский офицер, как оказалось он был полковником, был небольшого роста, что для танкиста наверное хорошо. Возраста наверное около сорока пяти лет. В руках он все время крутил трубку. Пройдя по небольшой тропинки, через лес, которая вела на большую поляну откуда уже слышался рев моторов танков. — Почти прешли — сказал полковник. Как только они вышли на поляну, то Настя увидела примерно десяток танков, вокруг них суетились солдаты, они все говорили на разных языках, от этого разнообразия у голова шла кругом, кто-то говорил по-русски, тут же слышался украинский, беларуский где-то проскакивал грузинский с казахским, но не смотря на обилие языков все друг друга понимали. К полковнику подбежал часовой и быстро проговорил: — Pan pułkownik, pierwsza brygada czołgów, nazwana na cześć bohaterów Westerplatta przybyła.       — Widzę, że przyjechali. Znajdź podporucznika Siemionowa — отдав приказ, полковник повернулся ко мне. — йа приказал найти Василия Семенова, он уже, харащо, освоился, поэтому вам сможет помоч. — полковник отвернулся и закричав на кого-то пошел к экипажу танка. Постояв пару минут на месте, Настя увидела что в ее сторону бежит какой-то парень, когда он ближе подбежал, то я сразу узнала Василия. — Ну все, каникулы, ждите нас — радостная Машка выбежала из школы и подбежала к девочкам. — Ну не шуми ты — с улыбкой сказала Таня — Настя, ну ты чего? — заметив грустный взгляд подруги спросила девушка. — Да вот думаю, вот девятый класс закончили, а потом десятый и выпуск. — Вот есть еще целый год, так что не грусти, а то и я начну — Таня обняла Настю. — Завтра же двадцать первое, суббота, идемте в кино? — смотря на обнимающихся девушек произнесла Машка — а лучше в парк! В парке было много людей, ребятишки, что уже давно на каникулах бегали возле фонтана друг за другом, молодые матери с колясочками неспеша прогуливались по тротуарам. Возле фотана было прохладно и поэтому трое девушек нашли скамейку в теньке возле него и сели на нее. — А вот тот военный это кто? — допытывалась Машка до Насти. — Незнаю — не открывая глаз сказала Настя — Ты даже не посмотрела — обиженным голосом ответила Машка. Приоткрыв глаза Настя окинула взглядом парней в военной форме, один был среднего роста, русые волосы выбивались из-под пилотки что была по залихватски сдвинута на бок, второй же был чуть ниже ростом, головной убор надет аккуратно и вообще вся форма была как по уставу ровная и опрятная. Темненький активно что-то доказывал своему другу при этом размахивая руками будто хочет взлететь без самолета. Друг его чему-то усмехнулся и положив руку ему на плечо что-то сказал и тот успокоился. Поправив пилотку, сдвинув ее еще сильней, он оглянулся и заметив взгляд Насти, подмигнул и улыбнулся девушке. Курсант же и сказал через плечо своему другу что-то и пошел в сторону девушек. — Я тебе правду говорю, ну не может же — Маша эмоционально спорила с Таней, она скорее всего не права была, но ее никогда это не волновало и спорила со всей своей эмоциональностью. — ой, здрасте. — пискнула Маша, и удивленно стала рассматривать парня. Военный с улыбкой их троих осмотрел, а потом протянул руку Насте — Василий — представился он. — Настя — она протянула ему руку и слегка пожала все также не отводя взгляда. — Здравствуй Настя — с улыбкой произнес он когда подбежал к девушке. — Здравствуй — ответила и обняла его. Они так постояли немного и отстранившись Настя посмотрела на него. Единственное что в нем поменялось, это только форма. — тебя в польской форме и не узнать, как ты тут? — Да вот как-то занесло — усмехнулся Василий, подняв руку он растрепал волосы на своем затылке. — после госпиталя отправили инструктором сюда. — Ранение серьёзное? — Так, легкая контузия. — Podporucznik Siemionow Василий оглянулся и посмотрел туда откуда его позвали. — Извини, мне идти надо — Вася чуть отошел, махнул рукой и внимательно посмотрел — надеюсь еще увидимся. — он развернулся в сторону танков и сделав пару шагов, повернулся снова — там, это, триста одиннадцатый танк, Семен командует им, вон там он — и указал в сторону где стоял одинокий танк с открытыми люками. Возле танкового училища все суетились, командиры бегали с документами, родители курсантов которые вот-вот станут лейтенантами плачут, возле красиво цветущего дерева сидела на лавочке чья-то мать, а рядом с ней военный в возрасте успокаивает ее. Мама ушла в неизвестном направлении чтобы найти Антона. Настя вышла из толпы и остановилась в теньке возле училища. С крыльца неспеша спустился курсант и посмотрел на толпу, вот бабушка пихает сумки своему внуку причитая и плача, маленькая девочка тянет за руку маму в тенек, курсанты в стороне курят и офицерам сейчас не до них, понимают что для них это последние дни спокойной жизни. Курсант поправил пилотку, спустился с лестницы и пошел на выход с территории училища, пиная какой-то камушек. Заметив стоявшую в стороне Настю он подошел к ней. — Заблудились? — спросил он. Настя отвела взгляд от толпы, поняла что найти мать и брата не увидит. — Нет, маму с братом жду — Настя посмотрела на курсанта перед собой, это был молодой парень, черные кудри выбиваются из-под пилотки, под глазами залегли синяки, а глаза были ярко, ярко, зеленые и в них был огонек любопытсва несмотря на уставший вид. — Семён — протянул руку парень. — Настя — девушка пожала руку, рука была у него горячая и мягкая. Парень присел на корточки и облакотившись спиной на стену училища снял пилотку с головы. — Брат тут учится? — спросил он рассматривая толпу, расстегивая нагрудный карман. — Ну да — Настя подошла к стене и тоже облакотилась. — он должен был пойти на пятый курс, а тут война и вот на фронт отправляют. Разобравшись с карманом, Семён вытащил пачку папирос и подцепив одну, стал шарить по карманам в поисках спичек, оглядывая толпу задумчивым взглядом. — На фронте сейчас тяжело — чиркнув спичкой он поджег папиросу и затянулся. Его взгляд был сосредоточенным, словно он размышлял о чем-то важном — это уже второй выпуск который отправляют туда, как эту гадость он курит — выдохнув дым сказал парень и затушив об стену откинул папиросу. Вот стою возле танка и не решаюсь постучать или спросить где Семен. Девушка не видела его месяца три, впоследний раз виделись когда прибыли на фронт. Егора тогда сразу на передовую отправили, Настю в учебку радистов, а Семена в танковый полк. Сразу после учебки, девушку отправили на фронт где началось масштабное наступление и связь с Семеном пропала. Проснулась Настя от сильного толчка. Паровоз остановился на станции и с громким шипением выпустил пар. Посреди вагона, который раньше был грузовым, но за время войны его переделали для перевозки солдат, топилась печурка, апрель был холодным и поэтому печка не особо помогала, приходилось еще кутаться в ватники и шинели. Подняв голову девушка сощурилась от яркого света, который просачивался в приоткрытую дверь. Большинство солдат стояли на перроне и курили. Возле печурки сидел Семен и подкладывал лучины. Девушка села на койку, солома, раскинутая на ней, зашелестела. Услышав шум, парень развернулся. Семен был полной противоположностью Егора, у него были темные волосы, а глаза были ярко карие. Семен был более серьезным, но тем не менее любил и пошутить. Посмотрев на меня, Семер улыбнулся. — Замерзла? Сейчас печка разгорится, Егор черт не досмотрел, вот так и доверяй ему. Закрыв топку, парень подошел к койке и сел рядом. Сняв шинель со своих плеч, он накинул ее на Настю, обнял со спины и шепотом, чтобы только она слышала, заговорил: — Война закончится и ты приедешь ко мне в гости, у меня дома, в Краснодаре, зимы теплые, а лето какое жаркое — отстранившись, Семен посмотрел на девушку, он рассматривал лицо внимательно, словно пытался запомнить до мельчайших деталей. Потом он лег и положил свою голову на колени девушки. Настя запустила руки в его волосы. Волосы были у него мягкие, шелковистые. Пока девушка перебирала волосы Семена, думала о доме, о родителях, о войне. Дверь заскрипела и отодвинулась и в вагон залез Егор. — Нежитесь голубки — с улыбкой он посмотрел на нас — ну и правильно, а то через пару суток уже приедем. — Егор подставил чурку на которой до этого Семен щипал лучины для печурки и сел возле печки, вытянув руки к ней чтобы согреться. Из люка механика-водителя выглянул мужчина, «Усы как у Буденного» — подумала девушка. — Вы кого-то ищете, товарищ сержант? — спросил «Буденный» — Семена, то есть лейтенанта Беспалова — мужчина кивнул головой. — Товарищ лейтенант, тут к вам — крикнул мужчина во внутрь танка. Из верхнего командирского люка показалась голова. Из танка вылез Семен. С последней встречи он ничуть не изменился, может только взгляд стал более уставшим. Спрыгнув с танка, Семен окинул Настю взглядом. — Пошли там поговорим — сухо произнес он и развернувшись пошел дальше от танка к лесу. Остановившись возле березки он облакотился на нее и вытащив из нагрудного кармана портсигар, ловко вытащил сигарету, с щелчком захлопнул портсигар и убрав его, парень достал бензиновую зажигалку, сделанную из патрона, чиркнул ей и закурил. Пока Семен курил, девушка молча стояла и рассматривала парня. — Я скучала — тихим голосом сказала Настя не узнавая свой голос, он резко стал непривично тихим и неувереным. Семен окинул девушку. взглядом и выкинув сигарету, выдохнул дым сказал: — Я тоже — он посмотрел на небо сошуревшись будто над чем-то раздумывал. Настю удивляло его поведение, вроде тот же Семен, все тот же Беспалов, теперь уже лейтенант Беспалов. Вот передомной Семен, Семка, те же глаза, волосы, тот же голос, вот он весь родной. Настя так ждала их встречу, она знала что они должны встретиться, думала как он увидет её, обрадуется, будут долго болтать как раньше, а вместо этого сухой диалог, девушке захотелось как маленькой топнуть ногой, сложить руки на груди и обидеться на него. Нет, понятно идет война, но вот например Егор, он на передовой столько ужаса увидел, сколько бомбежек пережил под открытым небом, а вот все равно такой же веселый, Или же Вася, только с госпиталя после ранения, а все равно как раньше любит поговорить. Семен может и был менее эмоциональным чем Егор, не подходил чуть ли не ко всем с анекдотами, но и таким сухим не был. — Ты изменился — робко произнесла девушка рассматривая парня. Семен резко посмотрел на Настю каким-то незнакомым взглядом. Во взгляде у него смешались боль, тревога, страх. Девушка медленно подошла к парню и обняла, ей уже было не важно, обнимет он её или нет, важно было его поддержать, а в голове все крутилась одна мысль: «Что с тобой произошло?». Семен, словно очнувшись, чуть отстранился и положив свои руки на её щеки, приподнял лицо Насти и посмотрел в глаза потом же резко обнял. Он обнимал крепко, будто боялся что она сейчас пропадет, исчезнет. — Я скучал, сильно скучал, но боялся написать, глупо? Очень глупо, каждый день может стать последним, да что там день, каждый час, а я — быстро шептал Семен — Нет, молчи пожалуйста, ты не должен погибнуть — со слезами на глазах сказала Настя и уткнулась в теплую шею парня, от гимнастерки его пахло бензином, копотью и какой-то отдаленный запах травы. — Не должен — парень горько усмехнулся — люди каждый день погибают, а у меня это уже второй экипаж, в первом был молодой парень, ему лет восемнадцать, не больше, ему учиться надо, а он тут, в бою танк загорелся, а он выскочил, не каждый сможет вот так посреди боя вылезти, а он не побоялся, начал тушить, фашисты твари из пулемета по нему, он все мать вспоминал, просил письмо передать, он хотел после боя, но не успел… — Семен все так и продолжал говорить, говорить, рассказывать все, что у него накопилось за эти три месяца, а ведь кто-то не первый год тут, а что же у них накопилось в душе? — Командиры танков к полковнику! — послышался крик. — Мне идти надо — отстраняясь сказал парень — увидимся еще, обязательно увидимся — Семен отошел от Насти и оглянувшись, посмотрел еще раз, отвернувшись и уверенно пошел в сторону штаба. Возле землянки, суетились солдаты, Георгий Валентинович тут же возле нее сидел и курил папиросу. — А, Настя, долго ходишь, у нас тут переезд — полковник посмотрел на землянку и усмехнулся своим мыслям — рацию Алексей уже унес. Новая землянка находилась во второй линии окопов. Она была меньше, тут был всего один стол и рядом небольшой приступок для рации. Из небольшого оконца были хорошо видны наши окопы, которые словно змеи переплетались между собой. Настя стояла в окопчике и рассматривала позиции, для удобства, чтобы при бомбардировках сильно песок не осыпался во внутрь окопа, стенки были укреплены ветками. — Анастасия, сходи до артиллерии, а то у них со связью неполадки — сказал подошедший Георгий Валентинович. — Есть товарищ полковник — и развернувшись, она побежала по окопам до землянки командира артиллерии. Добравшись до землянки, девушка отдышалась и поправив сбившуюся пилотку на голове зашла в землянку. — Товарищ капитан, сержант Киреева.— приложила руку к голове — меня полковник Свечников отправил узнать что со связью. Капитан стоял возле небольшого оконца и смотрел в бинокль. — Крайкин, передай Лисину чтобы вон за теми кустами — он указал на какие-то кусты рукой — следил внимательно и если оттуда посыпит пехота пусть не жалеет осколочных. — Эсть, товарищ капитан — с грузинским акцентом сказал солдат и вышел из землянки чтобы передать поручение. — А что со связью решать? Осколок прилетел, этот не досмотрел — и капитан мотнул головой в сторону радиста, который пытался настроить рацию, она шипела, но нужную волну так поймать и не могла. — Я случайно, товарищ капитан — виноватым голосом сказал младший сержант и продолжил крутить отверткой рацию. — Я случайно — передразразнил Муравьев и махнул рукой — И откуда вы такие беретесь — капитан плюнул на землю. — Разрешите идти? — спросила я. — Идите уже — сказал Владимир Романович и снова припал к биноклю. Настя вышла из землянки и аккуратно выглянула из окопа, чуть ниже шел еще один окоп, где бегали солдаты, а дальше раскинулось поле, словно ковер из разноцветной нежности, оно притягивало к себе. Маки, радостно приветствуя, высоко задирали свои головы, словно буйствующие знамена, зовущие в далекие, но такие интересные и загадочные миры. Каждый цветок, будто маленький художник, пылко выражал свое неповторимое настроение. Жизнерадостные тюльпаны, то белые, то красные, точно струны рояля, звучали мелодией чистого счастья. Нежные незабудки, словно девичьи глазки, бросали манящие миги на прохожего, приглашая взглянуть на их великолепие. Каждый оттенок, каждый звук природы так гармонично дополнял друг друга, что создавалось впечатление полного растворения в этом природном шедевре. Где-то вдали расцветал полевой ромашковый ковер, словно белые облака на бирюзовом небосклоне. И даже шепот ветерка здесь звучал мелодией любви, волнующей сердце и душу. «Словно и нет никакой войны» — пронеслось у девушки в мыслях. Так и хотелось вылезти из окопа, пробежаться по этому полю, а когда набегаешься, упасть раскинув руки и лежать. Настя пошла обратно к землянке, к окопу подъехала полуторка и пару бойцов подбежали к ней, откинули борт и стали разгружать ящики со снарядами. «Надо бы к Егору сходить» и девушка направилась в сторону позиций где окопались артиллеристы. Возле пушки сидело пару бойцов, командир орудия, по-видимому вместе с наводчиком стояли и рассматривали поле что-то обсуждая. Егор сидел на ящике из-под снарядов и заряжал трофейный автомат. — Я все-таки пришла — сказала Настя и села рядом с Егором. Парень поднял голову и прищурив глаза, посмотрел с хитрым взглядом. — Ну, с Семеном увиделась? — девушка отвернулась от взгляда Егора и наклонив голову, опустила взгляд на свои сапоги. — Мы встретились, но толком не поговорили. Парень хмыкнул — Он сам не свой — Егор положил рядом с собой автомат и уперевшись локтями в колени, положил голову на сомкнутые пальцы в замок. Стал слышен тяжелый гул двигателей, несущих смерть и разрушение. Он становился все громче и громче. — Мне же не кажется? — задала Настя вопрос и посмотрела на Егора, он поднял голову и приложил руку козырьком чтобы солнце не слепило, посмотрел на небо. — Воздух! — раздался по окопу крик. Тут послышался свист разрезающий стоявшую тишину. Земля затряслась от первого удара, будто даже природа дрожала перед возникшим угрозой. Шумные, неуклюжие движения сменились полной тишиной, лишенной какой-либо радости или надежды. Бомбы начали падать, рвая в клочья мирную картину, созданную зелеными полями и тихой рекой, что текла в лесочку возле лагеря. Земля дрожала под их мощными ударами, исчезая из виду под пылающими облаками пыли и дыма. Тяжелый душный воздух, успевший нагреться за утро, пропитывался запахом пороха и гари. Настю как парализовало, она слышала бомбардировку и пару раз землянки находившиеся поодаль от позиций накрывали снаряды, но там можно было спрятаться под крышей и хоть чуть-чуть почувствовать себя в безопасности. Тут же было все по-другому, комья песка и глины от взрывов разлетались в разные стороны, страшный визг падающих снарядов, гром от близких разрывов и самое страшное крик раненых солдат. — Ложись! — крикнул Егор и толкнул замеревшую девушку в углубление окопа, она упала вниз, кажется содрав кожу на ладонях и разбила колени, парень упал поверх неё и закрыл от взрывов. Огонь и дым захватывали все вокруг, заставляя солдат прятаться в окопах и воронках чтобы хоть как-нибудь защититься от осколков. Время застыло в этом аду. Но наконец-то, как в тревожном сне, бомбардировка полностью или почти полностью прекратилась. Пылающие руины окопов и раскаленные земли были свидетелями безжалостной и разрушительной силы, оставляющей за собой лишь горящие осколки прошлого. Но затишье длилось недолго спустя наверное каких-то пару секунд по окопу пошел новый крик: — Танки! — Егор поднялся на ноги и подобрав откуда-то с земли стальную каску, надел на голову. Настя тоже поднялась следом за парнем и выглянула из окопа. В поле появились клубы дыма и пыли, мощный грохот разрезал напряженную тишину. Вражеские танки медленно продвигались вперед, металлически блестя своей непробиваемой броней. — Орудие к бою! — закричал командир. Егор повернулся к девушке и прокричал через весь шум: — Беги от сюда! И сразу подхватив снаряд из расскрытого ящика, подбежал к пушке и зарядил ее, наводчик навел пушку на танк и отбежав махнул рукой, солдат стоявший чуть поодаль с шнуром в руке со всей силы дернул его. Орудие выстрелило в сторону приближающихся машин. Настя сделала пару шагов назад, не спуская взгляда с Егора, он уже не смотрел на девушку, а суетился с новым снарядом возле орудия. Тут, в стремительном движении, безжалостные орудия танков ответили серией могущественных выстрелов, затмевая небо клубами огня и дыма. Снаряды проникали в землю, оставляя за собой гигантские ямы. Земля дрожала от каждого взрыва, словно пытаясь исступленно сопротивляться наводящей ужас разрушения. Боевые машины, словно железные звери, сминали все на своем пути. Разрушение огневых точек, которые однажды казались неприступными, стало лишь мгновением. Вражеские танки нарывались на яростное сопротивление пехоты, но безжалостные бронированные корпуса не знали усталости и целеустремленно продолжали свой путь. Настя развернулась и со всех ног побежала к землянке, запинаясь об камни она продолжала бежать, но обо что-то крупное запнулась и упала. Повернув голову девушка увидела чью-то ногу, которая лежала поперек окопа, подняв взгляд выше, она ужаснулась, Руки затряслись, а сердце застучало сумасшедшим ритмом. За все время, проведенное на передовой, она немало видела — ужасные раны и кровотечения бойцов в госпитале, как с поля боя в минуты затишья вытаскивали тела погибших и уносили на носилках накрытые плащ палаткой, но как оказалось это еще не весь ужас. Глаза девушки уставились на обезображенное, искалеченное тело, лежащее в паре шагов от неё. Не удивительно, что она с трудом узнала это уродство в облике человека. Война делала свое грязное дело, превращая жизнь в прах, творя страшные, неотвратимые сцены пустоты. Каким-то чудом сохранивщиеся лицо солдата было все в крови и направлено в сторону неба. Открытые глаза, смотрели куда-то наверх пустым, безжизненым взглядом. Настя уже давно потеряла счет, сколько дней они уже находятся в этой безжалостной войне где враг не щадит ни детей, ни женщин, ни стариков, вообще никого. Каждый день приносил новые испытания, новые потери. Ей становилось жутко когда смотрела на тело погибщего, девушка прикрыла рот рукой, пытаясь подавить возникающую в ней тошноту. Глаза наполнились слезами, но она не испытывала страха или отвращения скорее её сердце полносью наполнилось состраданием, горечью что же он испытал в последние минуты, секунды своей жизни? Шум артиллерийской стрельбы и раскаты грома пронзали весь окоп, напоминая о бесконечности страдания и разрушения. Конечно Настя могла бы закрыть глаза, отвернуться, но не сделала этого. Её душа внутри боролась с ужасом, но оставалось только одно — принять эту реальность, ни о чем не умолкнувшую правду, чтобы осознать, насколько ценными являются жизни, несмотря на бесчеловечность войны. Взяв глубокий вдох, девушка медленно поднялась на ноги и начала двигаться вперед. В ее глазах горел огонь, смешанный с слезами. О том, что она только что увидела, нельзя было забыть или оставить позади. Она бежала к землянке, но этот взгляд все стоял перед её глазами. Ввалившись в землянку, девушка столкнулась в полковником, он окинул ее взглядом — Живая, ну и хорошо, Лешка, беги ко второму батальону, там радист погиб. — Есть — поднялся со стула Алексей, и передав мне наушники вышел из укрытия. Взяв наушники Настя надела их и села за рацию. Полковник убрал бинокль и не отрываясь от оконца сказал: — Вызови мне первый батальон — Шалфей, это Калина, прием, Шалфей ответь Калине. — Шалфей слушает — Настя посмотрела на спину полковника — Товарищ полковник Георгий Валентинович отошел от окна и подняв трубку с рации, заговорил: — Пропускайте танки через себя, слышите? — он подошел в оконцу и взяв свободной рукой бинокль посмотрел — пропускайте, их с чаем Молот встретит. — Свечников держа в руке трубку телефона, всматривался в бинокль. Рядом с землянкой хлопали взрывы, раскидывали комки земли в разные стороны, а после оставляли пыльные тучки. Вдалеке грохатали и лязгали танки, стреляли орудия и неперестовая звучали автоматные очереди, они были то тише, то громче, их поддерживали пулеметные очереди. Все звуки сливались в единую какофонию. Георгий Валентинович положил бинокль на оконце, устало вздохнул и протер глазу пальцами будто только проснулся, тряхнул головой, отряхивая от невидимой земли и приложил трубку к уху. — Давай ромашку. — Ромашка, это Калина, прием, Ромашка — заговорила Настя. — Ромашка слушает — послышался в наушниках бодрый голос, словно и не было у них никакого боя, а они сидели пили чай и тут позвонила какая-нибудь тетя чтобы сообщить сплетню. Полковник услышал в трубке «Ромашку», закричал: — Где Стрихнин? — на том конце послышались шабуршания — я слушаю — заговорил голос. — Павел Дмитриевич, вам минометы так, для красоты стоят или что? Почему эти твари спокойно катаются на мотоциклах по полю?! — Георгий Валентинович ударил кулаком по стене землянки — чтобы через пять минут их не было — Свечников положил трубку, снова взял бинокль и продолжил наблюдать за боем. В эфире стояла тишина изредка прерываемая на шипение или ругань командиров. Настя сидела возле рации и оперев руки на стол придерживала голову гипнотизируя сучок на бревенчатой стене землянки, стараясь не слушать шум боя, ведь каждый взрыв, выстрел, автоматная очередь уносила с собой чью-то жизнь, а многих дома ждет мать, невеста или жена с детьми, перед глазами всплыл силуэт мертвого солдата и новая волна тошноты накаитила на девушку. В землянку шатаясь зашел Леша, волосы и лицо также как и вся форма были в грязи, рукав на левой руки надорван, гимнастерка растегнута и оттуда выглядывают когда-то белые, чистые бинты, на правом плече на ткани гимнастерки багровое пятно запекшейся крови. — Товарищ полковник — уставшим голосом, как будто он пару суток не спал произнес сержант — там немцы левый фланг сильно прожимают — Георгий Валентинович резко развернулся в сторону Алексея — там рацию разбило, половина батальона убито — совсем тихо договорил парень под строгим взглядом полковника. — Там люди погибают, из последних сил отбиваются — куда-то за спину Леши ткнул пальцем Свечников — а ты тут — тихим злобным голосом произнес — бегом обратно, а не прячься тут — крикнул Георгий Валентинович и спиной повернулся к Лешке. Алексей посмотрел на спину полковника прищуринным безразличным взглядом и перехватив автомат в правую руку, глянул в мою сторону, натянуто улыбнулся, но улыбка была кривой и измученной, развернулся вышел из землянки, он вылез из окопа и пригибаясь, побежал в сторону лесочка, там были окопы второго батальона. Настя чуть привстала со стула и наблюдала как Леша чуть хромая подбегает к кустам одиноко растущие на поляне. Снаряд свистнул в воздухе, как смертельный смерч, прежде чем неумолимо угодить в цель. Отчетливо ощущался удар, когда снаряд попал в землю возле кустов. Раздался взрыв. И над кустами поднялось пылевое облако. У Насти как-будто выключили звук, вязкая тишина окутало её и только стук своего сердца слышала она. Ей казалось что осядь это облако и она увидет как Леша все там же стоит или добегает до леса. Мгновение, затем другое, Леши нет. Пыль уже до конца осела, Леши нет, есть воронка от взрыва, на том самом месте где был Леша, а сейчас его нет. Девушка опустилась на табуретку, а перед глазами стоит силуэт, как Леша подбегает кусту, тут же он сменяется на взгляд безжизненых глаз солдата в окопе. Есть воронка, есть уцелевшие остатки куста и кажется на нем болтались клочья одежды, а Алексея Воронового нет. Он же только что стоял тут, перед ней, раненый, уставший, но живой. Вот же пару часов назад он зашел в землянку с еле заметной улыбкой и держал конверт в руке. По редким диалогам с ним Настя знала что у него в Подмосковье живет одна мать, отец его умер когда он еще был маленьким, а старшая сестра погибла в начале войны, она была медсестрой в медицинском эшелоне и в один из налетов фрицов был разбит железнодорожный путь и поезд сошел с путей, погибли все. Тут же в голову пришел один из недавних вечеров, Настя сидела у костра, Леша разложил лист на колене и с усердием писал химическим карандашом письмо матери, карандаш писал через раз и когда совсем переставал что-либо писать, то Леша его смачивал слюной из-за чего у него на губе и языке были чернила. Он изредка спрашивал какое лучше написать слово или поставить запятую чтобы мама точно поняла его эмоции. Леша погиб. Бой закончился только вечером. Окопы осыпались от постоянных взрывов, в землянке все покрыто слоем песка. За день взрывов побаливала голова. Все вокруг было в воронках, полевой госпиталь забит ранеными. Настя стояла в лесу возле землянки, внутри нее было находиться не возможно, за день там нагрелось как в бане, да и хоть голова болела, находиться одной в тишине не хотелось. Жила она в ней не одна, было в ней четыре кровати, но одна пустовала, Серафима погибла во время налета и никого больше не заселили так они и жили втроем, Наташа медсестра, сейчас работала во всю в госпитале, Женя тоже медсестра, помогала солдатам собирать раненых в окопах. Тишина и покой царят в воздухе, будто природа сама задерживает дыхание перед ночными приключениями. Мягкий освещенный сумерками свет проникает сквозь густую листву, создавая игру теней на земле. Летний ветерок шуршит ветвями деревьев. Пение птиц уносит далеко, создавая мелодичный переплет звуков. Возле реки звенит цикады. Речка течет неподалеку, своим песчаным ложем украшая окружающую природу. Ручейки становятся ее верными спутниками, плескаясь и играясь вместе со широкой рекой. Застывшая поросль не спешит гасить дневной жар, и отбрасывает свои прохладные тени на усталые от летнего зноя тела. Здесь, в лесу, каждая травинка как будто отдыхает, нежно держа в себе остатки дневной заботы. Постепенно вечер раскидывает свои пастельные оттенки на небе. Огромное полотно, раскаленное днем, становится спокойным и гармоничным, словно окунулось в волшебное сияние. Как медленное течение времени, солнце ближе к горизонту ослабевает, касаясь грани дня и ночи. Издалека доносится звук игры на баяне и смех солдат. Вот будущий девятый «Б» пробирается через высокую траву, звук машин с трассы почти не слышно, комары несмотря на дневную жару тучей летают над ребятами и кусают. Впереди идущий Сашка — одноклассник Насти, размахивает руками словно мельница в надежде хоть немного спастись от мелких кровопийц. — Я устала — Настя обернулась и посмотрела на Машку что уже совсем выдохнулась и надула губы, на щеке ее красовалось красное пятно от укуса, Машка его расчесала из-за чего образовалась небольшая ранка. — Немного осталось, не нойте — откуда-то спереди послышался бодрый голос Вадик, казалось что он единственный не устал хотя тащил на себе огромной рюкзак с едой и гитару. Несмотря на немалые потери в лагере было по-прежнему много людей кто-то беззаботно смеялся со своими товарищами, кто-то писал письмо родным, а кто-то дремал пока есть возможность. — Настя! — послышался крик, девушка повернулась в сторону реки, там, недалеко от берега горел костер, возле которого сидел Егор и кто-то еще, но костер слабо освещал из-за чего в темноте было не понятно кто же это. Настя неторопясь подошла к костру. Тут сидел Егор, его светыле волосы, сырые от воды, были зачесаны назад, плечо на гимнастерке было зашито, рукава он закатал также как и галифе, сапоги снял вместе с портянками и поставил рядом с бревном, ноги же вытянул ближе к костру и грел их. Руками он оперся на поваленное дерево, на котором сидел с закрытыми глазами и откинутой головой. Рядом с ним сидел Семен, волосы у него на голове были взъерошенные, верхние пуговицы гимнастерки расстегнутые, а на плечах накинута кожаная куртка. Семен что-то писал на листке, который лежал на планшете у него на коленях. Подойдя к костру, Настя села на бревно напротив парней. Семен отвлекся от письма и поднял на неё взгляд, в его глазах отражался горящий костер. Егор же лениво открыл глаза, будто только проснулся и стал смотреть на небо. — Мне говорила соседка что по звездам можно судьбу свою предсказать — сказал Егор после недолго молчания. — а звезд ни черта не видно. — Ты костер потуши и все увидишь — отведя от девушки взгляд сказал Семен и вернулся к письму. Егор опустил голову, рукой пощарил по карманам и достал кисет, ловко свернул самокрутку, посмотрел на костер и увидев веточку, которая только начала разгораться, вытащил ее и поджог самокрутку, закурил. Выдохнув дым, Егор стал рассматривать костер. Яркие огоньки отражались в его голубых глазах, как солнце на ясном небе. — Мне разведчики рассказали что тут неподалёку какой-то город — парень поднес самокрутку к губам и затянулся — и там раньше, до войны украшения делали, вот хочу какие-нибудь сережки маме привести. Они сидели в тишине и слушали треск огня, пение птички и стрекот цикады с кузнечиками. Костер играл ярко-оранжевыми язычками и с треском пожирал ветки. — Ладно — Егор выкинул в костер самокрутку и хлопнул ладонями по своим коленям, Настя вздрогнула не ожидая услышать хлопок среди тишины и посмотрела на парня. — вы какие-то не веселые, мне тут анекдот рассказали, так что слушайте. — весело сказал Егор, и девушка опустила взгляд, сейчас хотелось послушать пустую болтовню или просто в тишине посидеть, но не анекдоты которые наверняка будут военные. — Я правильно понимаю что выбора у нас нет? — поинтересовался Семён, убирая карандаш в планшет и сворачивая листок. — Естественно, ну так вот: — Иванов, о чем ты мечтаешь в эту морозную ночь? О сытой пище? О наградах? — низким, серьёзным голосом заговорил Егор. — О верёвке мечтаю. — Зачем она тебе? — Не для меня, для фюрера. Егор обвел вопросительным взглядом парня с девушкой, ожидая реакции на его анекдот. Настя толком не слушая, погрузилась в мысли, где снова прокручивала сегодняшний день, вот Леша бежит, стеклянный взгляд мертвых глаз, взрывы, танки едут, свист снарядов. — Подводишь Егор, подводишь, раньше они были лучше у тебя — с улыбкой произнес Семен смотря на друга. Егор театрально поднял руки к небу, а потом справой стороны груди приложил их. — О нет, мой анекдот не понравился товарищу лейтенанту. — Егор закатил глаза и закрыл их. Семен рассмеялся и сквозь смех произнес: — Сердце с другой стороны. — Ой да ну вас, неценители юмора, пойду я где его ценят. — Егор поднялся с бревна, взял в руки сапоги и закинув их на плечо, насвистывая что-то пошел босиком в сторону танков, где уже вместо игры баяна, слышался веселый смех солдат. Настя наблюдала за костром, как он начинал поедать новую ветку, как почувствовала на себе внимательный взгляд. Подняв глаза от ветки уже во всю горевшей и потрескивающей в огне, столкнулась вглядом с Семенем. Он внимательно рассматривал её лицо. — Все впорядке? — тихо спросил он — а то сидишь молча и даже взгляд не поднимаешь. — Да, конечно, все нормально — чуть ли не шепотом ответила Настя. — Понятно — Семен поднялся на ноги, обошел костер и взяв меня за руку он потянул ее чтобы девушка встала с бревна, как только Настя поднялась он повел в сторону леса. — Куда мы идем? — спросила девушка. — Никуда, просто гуляем — парень обернулся и посмотрел на нее, и со своих плеч снял куртку и накинул на Настины плечи. От куртки пахло солярой и дымом от костра. — Замерзла небось. Они подошли к небольшому озерцу, здесь было слышно кваканье лягушек. — Тут еще днем утки плавают — Семен стоял возле воды и рассматривал ровную гладь воды, которая иногда покрывалась легкой рябью, от ветерка. Девушка подошла к парню и обняла его за талию, а голову положила на плечо, от Семена было тепло, как же хотелось вот так гулять в мирное время на какой-нибудь набережной, встречать закат и доедать экскимо на палочке, слушая рассказы о его чебе, а потом делиться историей как Таньке на свидание Мишка подарил цветы, а у нее аллергия на них из-за чего она вернулась домой с красными глазами и насморком, а ведь такое правда было, но уже кажется что так давно. Танька, сколько же с ней связано историй, как познакомились с ней когда она с родителями переехали в соседнюю квартиру, а ее ворчливый голос когда Машка уж совсем чепуху начнет болтать… Она погибла, на фронте она оказалась немного раньше чем Настя. Мишка, Мишка был двумя годами старше и в сорок втором году отправился на фронт добровольцем, ох и ревела тогда Танька когда узнала, а когда похоронка на него пришла, тогда уже умерла Таня, вот она ходила смеялась, строила планы, как вернеться Мишенька с фронта и сыграют они свадьбу и раз пропала ее вся веселость, глаза потухли. Она закончила ускоренные медицинские курсы и отправилась на фронт, недоехала, немцы тогда особо чательно бомбили эшелоны и так она и погибла. Настя чуть отстранилась от парня и посмотрела на него. Темные кудрявые волосы спадали на лоб, карие глаза цветом ореха, в темноте казались черными. На внутренней стороне правой брови небольшая оспинка от ветрянки, на подбородке еле заметный шрам, Семен рассказывал что в детстве упал и разбил его, на щеке и скуле появилось два новых неглубоких шрама. Они стояли и рассматривали друг друга пока Семен не наклонился к Насти и его губы медленно накрыли губы девушки. Это был поцелуй, словно неразрывная нить, соединяющая наши души. Весь мир в этот момент перестал существовать для них, стало неважно что сейчас война и что будет завтра, послезавтра, может вообще кто-нибудь из них погибнет в ближайшие дни, недели, месяцы или через двадцать минут налетит вражеская авиация и кто-нибудь погибнет, а может они вдвоем погибнут и будет как во всех сказках, жили они долго и счастливо, и умерли в один день, вот только у нас не получится долго и возможно не так уж и счастливо.