Драконий Камень

***

POV Эйгон       Ему было невыносимо скучно. Он хотел выйти из зала и посетить Сад Эйгона. Дейрон сказал, что ранее там была труппа кукольников, готовившая представление для гостей. Он уже наелся жареной утки, баранины и разных пирожных, а еще в одиночку выпил довольно много крепкого вина, которое ему подливала из кувшина красивая горничная, стоявшая позади него. Эйгон снова дважды постучал по чаше, показывая, что ее нужно наполнить. Служанка тут же подошла и он погладил ее пухлую попку и заглянул в вырез платья, сглотнув слюну, когда увидел контуры крепкой груди. Девушка задрожала, видимо от предвкушения, наполнила его чашу и вернулась на свое место. Оглянувшись, принц увидел, как она разговаривает с дряхлой старухой, которая отобрала у нее кувшин. Служанка оглянулась на него, и увидев, что он смотрит в ответ, поспешно вышла из Большого зала через боковую дверь. Он выпил половину чаши и встал, чтобы догнать девушку, но лорд Корлис выбрал именно это время, чтобы вручить свои подарки. Эйгон выругался себе под нос, когда дедушка схватил его за плечо и заставил сесть обратно. Ладно, плевать. Он все равно позаботится о том, чтобы эта девушка была полна его королевской спермы до конца ночи. — Моя принцесса, мой принц. — Сказал лорд Веларион, поклонившись принцу Деймону и принцессе Рейнире, а затем и отцу — Ваша Милость. Эйгон ухмыльнулся. Уж он-то знал, как мать и дед злятся, когда кто-то не признает их самыми важными в комнате. Здесь же они не сидели за Высоким столом, да еще и гости первыми приветствуют хозяев. Он никогда не видел, чтобы королева и десница были более раздражены. — Я знаю, что Дрифтмарк находится всего в часе полета на драконе, но Бейла и Рейна — прежде всего Веларионы. Они из Моря. Кровь Веларионов заставляет нас желать приключений и путешествий. Поэтому я дарю вам эти корабли в надежде, что они смогут доставить вас куда угодно! — Лорд Карлис указал на большое открытое окно с видом на побережье. Все с любопытством вытягивали шеи и Эйгон тоже посмотрел, не удержавшись. Два больших корабля шли в порт. Все радостно аплодировали, а леди Бейла и Рейна обняли отца. Он не мог вспомнить, когда его собственный отец в последний раз делал ему подарок. Всегда были пиры, охота и балы. Ах, да. Его вторые именины. Визерис отдал ему корону и практически сослал своего первенца. Можно было бы подумать, что он сделал это из любви. Все говорят, что Эйгон его любимец, что отец ценит его больше. Но в большинстве случаев король даже не смотрит ему в лицо. Каждый их разговор, а они не так уж часто случаются, о важности долга перед королевством, перед семьей. Визерис раз за разом подчеркивал, что Дом Дракона должен быть единым и сильным. Он такой лицемер, его отец. Не секрет, что многие лорды до сих пор считают его дураком, что изгнал брата, который практически возложил корону на его голову. Армия и дракон Деймона сказали самое весомое слово на Великом Совете и все это знали. В Блошином дне Визериса и вовсе называют Мясником за то, что он приказал разрезать живот своей первой королеве, чтобы получить наследника. Принца, что в итоге прожил всего один день. Сам Эйгон называл отца Безрадостным. Именно таким он и был с тех пор, как лишил Рейниру наследства и возложил на него это бремя. Сколько принц себя помнил, он никогда не видел отца счастливым. Король улыбался и смеялся вместе со знатью во время турниров и пиров, но его глаза оставались мертвыми. Не было ни дня, чтобы он не проводил часы в старых покоях принцессы Рейниры. Каждый год на ее именины Визерис посылал подарки, которые возвращались нераспакованными, и все эти подарки теперь пылятся в ее комнатах в Красном замке. Эйгон так и не понял, почему же на самом деле король отослал ее, но тот открыто сожалел о своем решении. И принцу не нравилось, что отец втягивает его в свое несчастье. Ему не суждено править, ему не суждено носить эту чертову корону. Ему просто хотелось напиться и остаться одному. Эйгон огляделся вокруг, желая сбежать, но принц Деймон встал и вышел на середину зала. «Ох… еще речи?», раздраженно подумал он. — Лорд Корлис, ваши дары действительно очень щедры. Я уверен, что наши дети очень рады, что к ним проявлена ​​такая любовь и… снисходительность, — сказал Деймон, ухмыляясь, все засмеялись. Затем он посмотрел на своих сыновей, которые сидели за Высоким столом. — Мой собственный дар не такой большой и не такой… грандиозный. — Принц жестом приказал слугам поставить перед ними два длинных футляра. — Я всегда говорил вам о важности братства. Значении семьи, особенно такой, как наша. Мой дедушка, король Джейхерис, говорил, что разрушить Дом дракона может лишь сам Дом дракона. Когда танцуют драконы, мир горит. Я воспитал вас обоих как самых близких братьев. Я хотел, чтобы вы были похожи на принца Эйемона и моего отца, Весеннего принца, принца Бейлона. Эти двое были партнерами по проказам, соучастниками и доверенными лицами друг друга. Мое самое большое желание — чтобы вы стали величайшими столпами семьи Таргариенов и открыли нашу новую золотую эру! — На каждое пожелание звучали аплодисменты, рыцари кричали и свистели, дамы радостно хихикали. Два принца спустились, чтобы получить свои подарки — два меча. Эйгон закатил глаза. «Конечно, как предсказуемо». Длинные клинки были в простых ножнах, но все ахнули, когда принцы вынули их из ножен. Характерный темный оттенок и дымчатые разводы на поверхности стали говорили сами за себя. «Валирийская сталь? Черт, откуда он их взял?» — Это парные мечи, раскаленные в одной печи, откованные на одной наковальне, закаленные в одной среде. Используйте их, чтобы защитить нашу семью и наш народ, и передайте их своим самым достойным потомкам. — Принц схватил за затылки своих сыновей, притянул к себе и прошептал им что-то, что могли услышать только они. Два парня кивнули и крепко обняли отца. — Мои принцы! — Громко произнес Лорд Корлис. — У всех великих мечей есть имена. Как вы назовете их? — Спросил он с улыбкой. Конечно, принц Эйрион станет лордом-консортом Дрифтмарка. Веларионы только что получили меч из валирийской стали. Принц поднял меч, на его лице все еще читался трепет. — Я с неба и из моря, как вы часто говорите, лорд Корлис. В моей крови кипят соль и пламя. Пусть это будет Морской огонь! Громовое приветствие разнеслось по залу, в ответ издалека послышался рев дракона. Эйгон знал, что Вермакс — дракон принца Эйриона, вылупился в его колыбели и на его крыльях оранжевые прожилки. Как огненные всполохи. — Прекрасное имя, сын мой. Надеюсь, Морской огонь сослужит тебе добрую службу, — радостно сказала принцесса Рейнира, прижимая к груди одного из близнецов. Другой близнец налетел на принца Деймона, который улыбаясь, поднял его на руки. — Я тоже хочу меч! — потребовал малыш. Все засмеялись. — Когда ты подрастешь, я подарю тебе твой собственный клинок, — сказал принц, убирая кудри с лица ребенка. Затем Деймон обратился к своему наследнику. — Ну а как ты назовешь меч, сын мой? — Вы всегда учите нас, что семья важнее всего, отец. Что бы мы гордились своим наследием и чтили наши традиции, воплощая слова нашего рода «Пламя и Кровь». Думаю, что назову его Кровавым Пламенем. Все аплодировали. Эйгон снова закатил глаза. «Типично». Казалось, восхваления двух юнцов было бесконечным, прежде чем он, наконец, смог сбежать от багрового лица своего деда и окровавленных когтей матери. Весь пир он старался не смотреть на болезненное выражение на лице отца и заставлял себя улыбаться. В конце концов, он оказался в саду Эйгона, где для развлечения детей младшего возраста устроили кукольный спектакль. Перед небольшой сценой виднелись серебряные головы принцев Бейлона и Эйемона, сидевших на коленях у какой-то дамы. Без сомнения, фрейлины Рейниры. Принцесса Висенья устроилась рядом, на мягком стуле, в окружении светловолосых детей. Он попытался тихо подойти поближе, но был напуган Драконьим Стражем, которого не заметил у стены. Оглядевшись, Эйгон увидел, что стражники стояли через каждые несколько метров. Сир Эррик Каргайл смотрел на него со своего места в задней части мраморного павильона. Он попытался приятно улыбнуться, но мужчина двинулся к своим подопечным, положив руку на рукоять меча. Принц поморщился и решил просто вернуться в башню Ветрогон. Развлечений для него здесь не было.