Кто кому из нас принадлежит

Фотка улетает Чану в чат. Ракурс, с которого она сделана... интересный. Они с Ликсом долго выбирают, пытаясь сделать действительно удачное фото, прежде чем останавливаются на этом: тёмная макушка Феликса, пальцы Минхо в его шелково-блестящих волосах. Непрозрачный намёк на то, что кое-кто кое-кому талантливо и жадно отсасывает. Следом отправляется и голосовое сообщение, в котором Ликси тяжело дышит, шумно облизывается и постанывает: — Пожалуйста... Ну я ведь хороший... мальчик. Пожалуйста, разреши... Минхо присаживается на корточки, наводит камеру телефона на его соблазнительное личико и включает запись, одновременно с этим касаясь его приоткрытых губ: — Мальчика лишили сладкого, мальчик так разочарован. Ликси — хороший… хён, что мне с ним сделать? У младшего уже взгляд стеклянный, слёзы стоят в глазах, а Минхо продолжает гладить, ласкать. От этого Ликс задыхается, стонет, и ему так нужно, что он начинает скулить и просить, пока его продолжают снимать: — Мне нужно!.. прошу, ну разреши мне!.. нужно так сильно... Пока они ждут ответа от Чана, Минхо нежно скользит губами по линии челюсти, снова вставив пальцы в такой манящий рот, чтобы все слова просьб слились в единый звук желания. Ликси такой красивый, такой жадный, что у Минхо внутри всё натуральным образом сводит потребностью взять его. Но он сдерживает себя, стараясь не поддаваться соблазну — они с Ликси договорились, что сегодня всё зависит не только от них и их желаний. От раздавшегося в относительной тишине комнаты звука уведомления вздрагивают они оба, а уж оттого, что он с собой приносит, каждый чувствует, как сердце сбивается с ритма. — Выеби его. Феликс стонет громко от низкого и густого голоса Чан-хёна и приказа в нём и пугается этого, собственной ладонью накрывает губы, пока Минхо с жёсткой ухмылкой укладывает его на спину и стягивает пижамные штаны. Минхо уже тянется за презервативами, но тут же останавливается, чтобы провести пальцами по животу Ликса и записать голосовую: — Мне кончить внутрь или на его лицо? Да, возможно опасная затея дразнить Криса. Но это ведь так весело и многообещающе! К тому же младший на подобные фокусы всегда реагирует так мило: приоткрытым ртом и румянцем на скулах, искренним восхищением и потребностью позже повторить уже самому. Минхо склоняется над Ликсом, лижет его губы и шепчет, изгибаясь ещё сильнее, чтобы обжечь дыханием ухо: — Он сейчас так бесится, ты же знаешь. Его котёнок в нём нуждается, а он ничего не может ему дать. Жаль, конечно, что его здесь нет. Но есть я, Ёнбок-а. Все ещё хочешь его, а не меня? — Тебя хочу, хён, — пальцы младшего ложатся на плечи Минхо, а взгляд расширенных зрачков ловят его взгляд,— правда, тебя... У них не то чтобы всё сложно, но пока еще несколько неустойчиво. Они только учатся балансу в отношениях на троих, пытаются понять как правильно для них, что можно, а что лучше делать не стоит. И сейчас Минхо верит сказанному, дёргает углом губ и целует в скулу, проводит ладонью по боку и бедру, заставляя закинуть ногу себе на талию. Феликс резко выдыхает и именно в этот момент вновь раздается звук уведомления. Ликс дрожит и прячет лицо в шее Минхо, пока тот тянется за телефоном. У Феликса появляется мелочное и ужасное желание перехватить руку хёна и остановить его, но он этого не делает, только жмурится и дышит часто-часто, пытаясь справиться с волнением и даже частично паникой. — Ты провоцируешь меня? Меня, Хо? — голос Чана подрагивает, но он, сделав явное усилие над собой, продолжает. — Ну так покажи мне его. Покажи, как ему будет хорошо с тобой. Я хочу увидеть, как он кончит под тобой. Давай, Хо. У Минхо на миг спирает дыхание и он смотрит в одну точку, пытаясь сбросить с себя морок чужого около-давления, пока Ликс не возвращает его в реальность прикосновением ладони к шее, заставляя посмотреть на себя. — Ты этого хотел? Вопрос со звёздочкой, но не то чтобы варианты ответа на него отсутствуют. Они оба, да и Чан, наверное, тоже понимает, что Минхо прощупывает границы и дразнит всех не просто так. Ему на самом деле необходимо понять и принять, что он может делать с каждым из них то, что хочет без оглядки на что-либо или кого-либо. Это сложно, но, кажется, по-другому уже не получится. И сейчас Минхо ищет в глазах младшего неприятие, возможно, немного даже отвращение, но не находит. Тот правда хочет получить ответ без всяких ужимок и увиливаний. — Я хотел тебя. И чтобы он сходил с ума от того, что мы с тобой вдвоем. От нас, Ббоки. Это его устраивает. Даже более чем, если судить по тому, что у Феликса темнеют глаза и он коротко улыбается прежде, чем притянуть для поцелуя. Минхо чувствует, как в груди сладко ёкает что-то вроде острой искры любви и признательности, и он жадно отвечает, толкаясь языком между губ и вызывая высокий стон. — Не уверен, что ты выживешь после, — дрожаще выдыхает Ликс и облизывается, — но... давай-ка, сделаем папочке приятно. — Камера ещё не включена, — мягко со смешком напоминает Минхо и проводит кончиком языка по проступающей немного яремной вене на изящной шее младшего. — Скажешь так при нем, и мы точно сидеть не сможем. Оба. Феликс давится своим хихиканьем, когда Минхо толкается бедрами, напоминая о собственном возбуждении. Сам Минхо выпрямляется, снова берёт в руки телефон и открывает приложение камеры. У него чуть дрожат пальцы, но он перебарывает себя и, нажав на кнопку записи, вновь становится кем-то другим, не-Минхо и не-Чаном, а кем-то между. — Я всё же позволю тебе ещё раз взять меня в рот. Надень презерватив. Феликс тяжело сглатывает, ему явно нужно прилагать усилия, чтобы сейчас двигаться; переворачивается на живот, открывает фольгированную упаковку, берёт резинку в рот и, не поднимая глаз, осторожно надевает на член. Только когда головка касается задней стенки горла, он смотрит снизу вверх влажными глазами, обхватывая покрасневшими губами ствол практически у самого основания. — Умница. Нравится чувствовать его во рту, да? Чёлка падает сильнее, отчего Ликс выглядит ещё более блядски и отстраняется, чтобы выдохнуть тихое: — Очень. Минхо проводит подушечкой пальца по его нижней губе, касается гладкой изнанки и улыбается, наклоняясь, чтобы взять ещё более крупным планом рот младшего. — Мы любим эти губки, — говорит он и вставляет пальцы между ними, — и знаем, что эти губки любят нас. Феликс согласно опускает ресницы, чуть краснеет и Минхо хрипло смеётся: — Сама невинность, Ббоки, сама невинность... Он вытаскивает пальцы, толкает аккуратно в плечо, вновь заставляя опуститься на спину, и на несколько мгновений обхватывает член Ликса тугим движением кулака, двигаясь в резком ритме, отчего младший скулит и выгибается. — Хо, Хо, хён! — скулит он и тут же срывается на другое имя, того, кого здесь нет, но для кого устроено это шоу. — Чанни! — Хороший мальчик, громкий такой... — урчит Минхо и изо всех сил заставляет руку со смартфоном не дрожать слишком сильно. — Так сильно хочешь, да? Феликса не особенно хватает для какого бы то ни было ответа — он сжимает крепко одеяло, на котором лежит и лишь часто-часто кивает, всхлипывая. — Слышишь, Чан? Он так хочет, ему так нужен... Минхо хрипит, потому что голову он теряет не хуже Ликса, слова, — спасибо, Господи, — пока вроде вылетают нужные, несмотря на пустоту внутри черепа. Ему нестерпимо хочется внутрь, в Ликси, толкнуться, наконец ощутить его, почувствовать, мать его! — Ббоки, дай руку. Руку дай! Тот слушается хоть и с небольшой задержкой, явно не сразу понимая, что от него требуется. В ладонь Минхо выдавливает немного смазки, говорит, сквозь зубы, понимая, что может сорваться: — Смажь меня. Не хочу сделать тебе больно. Феликс приподнимается на локте, пальцами распределяет прохладный гель по латексу, наблюдая за лицом хёна, тяжело дыша. Минхо шипит и скалится, отчего Ликс стонет и чуть подбрасывает бедра навстречу. — Пожалуйста, хён, — говорит он тихо, и его блядская чёлка снова падает. — Возьми меня. Он умрёт. Но это будет позже. И ему это понравится. — Раскройся. Феликс заливается краской пуще прежнего, румянец заливает его шею и грудь, когда он подхватывает себя под коленями и, — ебаное ж восьмое чудо света! — действительно раскрывается. Минхо шумно сглатывает сухим горлом и мысленно умоляет себя сдержаться хотя бы до того момента, как Ббоки зальёт собственный живот спермой. — Тебя нужно ещё смазать? — на всякий случай уточняет он, несмотря на то, что перед тем, как они начали эту очень своеобразную игру с Чаном, размял его практически до оргазма. Ликс отрицательно качает головой и снова просит, только теперь чуточку чётче и громче: — Возьми меня, — и смотрит прямо в камеру, паршивец! Минхо не может больше сдерживаться: придерживает себя и плавно толкается, раздвигая головкой горячие и плотные мышцы. С языка Ликса срывается пара ругательств, он сильнее впивается в собственные бёдра и Минхо переводит камеру выше, на лицо. По блядски красивый, завораживающий… Минхо вынимает практически полностью и снова толкается, фиксируя взглядом и камерой излом бровей, приоткрытые губы и напряжённую шею. Возвращается вниз, начинает двигаться сильнее, резче, заставляя младшего дрожать и громче скулить. — Хочешь, чтобы папочка пришёл и добавил? — из последних сил хрипит Минхо и чувствует, как его член крепче сжимают. — Папочка вставит и трахнет твой замечательный ротик. Феликса начинает трясти, он чудом не отпускает руки, и Минхо понимает, что им обоим пиздец вот прямо сейчас. Он трахает его настолько правильно (наблюдать за Чаном и Ликси, определенно, было потрясающе гениальной идеей, чтобы понять, отчего кроет их обоих), насколько может и поэтому выдавливает из себя низкое рычание: — Ббоки, что нужно сделать? — Пожалуйста, папочка! — Ббоки. — Разреши мне, папочка, — Ликси воет на одной ноте, явно готовый кончить от одного удачного движения. — Сейчас! — выходит выше, чем обычно у Чана, но Феликсу плевать и он кончает, содрогаясь и заливая длинными тугими нитями спермы собственный живот, грудь и даже по подбородка пару капель долетает. У Минхо сердце бьётся где-то в горле, а перед глазами цветные круги плывут. Но он умудряется стянуть резинку и в пару движений довести себя, добавить ещё спермы на тело младшего, и даже заснять как тот облизывает испачканные в их общей сперме пальцы. Кнопка «стоп» наконец-то нажата и Минхо оседает обессиленно на пятки, пока Феликс отбирает телефон и нажимает «отправить». — Не знал, что ты так умеешь, — соблазнительно улыбается Ликс и ластится к Минхо, укладывает на спину и, несмотря на всю грязь, жмётся ближе. — Но получилось охуенно. Не так, как у Чанни, но, правда, охуенно... У Минхо кисель из мыслей в голове, потому что он изможден напряжением и расслаблен оргазмом. Сказать что-то связанное он не может, поэтому просто целует Ббоки и прикрывает веки, выдыхая, желая немного передохнуть. Проходит, кажется, всего пара мгновений, как снова раздается звук уведомления и, пожалуй, мысль у них с Феликсом на двоих одна. Им пиздец.