keep breathing

— Доброе утро. Как себя чувствуете? Для вечно уставшего охранника Ханбин выглядел на удивление свежо, что нельзя было сказать про Хао, который улёгся головой на кухонный стол. Кошмар вчерашнего веселья сказался на самочувствии не так сильно, как мог бы, но слабость и желание поспать ещё пару часов никуда не уходили. — Пойдёт, – бурчит младший, прикрывая глаза. — Голова не болит? Не тошнит? – с лёгкой улыбкой, стоя у плиты, Сон выглядит до безобразия радостным. Даже и не скажешь, что ещё пару часов назад он боролся с ужасными кошмарами, мешающими ему спокойно жить уже несколько лет. — Всё в порядке, просто небольшая слабость, – Хао приходится оторвать ненадолго голову от стола и приоткрыть заспанные глаза, как только перед ним оказывается большая тарелка рисовой каши с ягодами. — Голубика? — Ваша любимая, ведь так? – выжидающий взгляд старшего убивал своей надеждой на чудо. — Да… – спать перехотелось, а остановить бешенный ритм сердца – очень даже. — Отлично, а то я переживал, что память меня подведёт, – Хао упоминал об этом лишь раз, но охраннику хватило этого, чтобы запомнить. Младший чувствовал себя идиотом, потому что его подкупила такая мелочь. — Вот ваш кофе, – заботливо поставленная чашка быстро возвращается в руки Ханбина. — Простите, забыл. Сейчас попробую. — Стой, – Чжан и правда был идиотом, ведь эти мелочи смогли не только подкупить, но и вынудить его пренебречь своим главным правилом – «никогда не пей и не ешь из чужих рук». — Спасибо за завтрак, – Хао тянется к кружке и мягко забирает её обратно, чтобы попробовать первым. Он оправдывает себя тем, что руки Ханбина уже не казались такими чужими. И ещё чувствами… Но это совсем неважно. — Нам ещё несколько дней жить вместе. Если я на каждый приём пищи буду думать, что ты хочешь меня отравить, то точно сойду с ума. — Спасибо, – радостная утренняя улыбка Сона приобретает теплоту, а Чжан чувствует, что уже сыт и без завтрака. Неокрепшая влюблённость достаточно накормила его эмоциями. — Спасибо за доверие, – чуть тише говорить Ханбин и усаживается напротив, принимаясь за еду. — Чем сегодня займётесь? — Надо разложиться немного, – Хао быстро бросает взгляд на чемоданы в коридоре и устало вздыхает. — У тебя не будет свободного шкафчика? — Шкаф. — Что? — Будет свободный шкаф, – тихий смешок сбивает с толку, но если старшего это веселит, то Хао не против спросить ещё раз. — Вон там в углу, – любопытство берёт верх и младший сползает со стула, чтобы посмотреть, что там прячется в углу за занавеской. — У тебя стоит новая мебель, а ты живёшь в этом старье?! – пару коробок новейшей несобранной мебели пылились тут явно не первый месяц. Хао быстро добирается до той, что больше всех походила под описание «шкафа». — Какой кошмар, солдатик. Сегодня будем обновлять тебе интерьер. — Если хотите убить выходной на сборку мебели, то вперёд. — Именно, будем убивать выходной на новую мебель, – счастливая улыбка блондина встречается с насмешливой. Скрестив руки на груди, Сон лишь раскачивал головой в стороны. — Ну уж нет, я не соглашался на такой отдых. Оставив младшего один на один с деталями шкафа, после уборки на кухне Ханбин с чистой совестью улёгся обратно в кровать и включил новую серию дорамы. Это негостеприимно, Сон прекрасно понимает это, но даёт себе шанс немного поиздеваться над слегка похмельным младшим, что заставил забрать его пьяного ночью, а её остаток пинался и воровал одеяло Ханбина, мило кутаясь сразу в оба. — Ох, эти доски такие тяжёлые… – перетаскивая детали с места на место, Хао правда пытался собрать хоть что-то, но развести охранника на помощь казалось намного легче. — Бросайте это дело, – крик из комнаты сопровождался смехом старшего и недовольными вздохами Чжана. — Это сюда не подходит, – проходит ещё десять минут, но шкаф был собран лишь на одну треть. Блондин откидывает шурупы в сторону и говорит чуть громче, чтобы отдыхающий старший точно услышал его: — Вот бы кто помог разобраться… — Строительство явно не для вас, – также громко отвечает Сон и продолжает смотреть серию, тихо посмеиваясь себе в кулак. — Сон Ханбин! — Что, Чжан Хао-щи? — Ты противный! – яркий смех охранника ненадолго заставляет Хао улыбнуться, но он быстро стирает улыбку с лица, ведь всё ещё злился на старшего. — Больно мне надо играть в это дурацкое лего человеческих размеров вместо того, чтобы просто пролежать весь выходной, – закручивая шуруп с новой благодаря злости силой, Хао бурчал себе под нос и периодически стучал по деталям от недовольства. — Помогаю ему освежить эту старую квартирку, а он дорамы свои смотрит, дурак неблагодарный, – совсем шёпотом произносит Чжан, фокусируясь на отверстии для другого шурупа и совершенно не замечая улыбающегося за его спиной охранника. — Да почему эта доска не прикручивается?! В инструкции было чётко указано, что верхнюю часть лучше закреплять, положив детали на пол, но пункт был проигнорирован не только Хао, но и его же инстинктом самосохранения, из-за чего блондин встаёт под не прикрученные доски. Хао жмурится. От страха, когда верхняя доска падает на него. От шока, когда его головы не касается ничего, кроме собственной паники. От чувств, когда охранник оказывается слишком близко. — Я же сказал, что это не для вас. — Опять пристаёшь, – словно одёргивая от обжигающего кожу кипятка, Чжан отталкивает себя от груди старшего, ощущая, как сгорает собственное сердце. Проступивший румянец ухудшает его положение, из-за чего Хао приходится отвернуться. — Это называется «спас». Не благодарите, – укладывая все детали на пол, Ханбин сдаётся перед неудачными попытками младшего и решается собрать шкаф сам. — Где там эта отвёртка? — Уйди, я сам справлюсь, – гордость не позволяла так легко сдаться и принять помощь. — Уверены? – замерев от тёплой улыбки старшего, Хао понимает, что не уверен даже в ритме собственного сердца, что был непривычно быстрым. — Можете притвориться, что делаете невероятно важный звонок, пока я закончу со шкафом. Тогда и вы, и ваша гордость не пострадает. — Надо проверить, как там Тэрэ после вчерашнего, – даже слушаясь его совета, младший продолжал играть главного в этом спектакле. С самым деловым видом он удаляется в спальню, мгновенно набирая номер Кима. — Алло? – заспанный голос Тэрэ помогает воображению дорисовать образ только проснувшегося друга. — Как себя чувствуешь? — Судя по голосу… – Ким устало вздыхает и пару раз зевает, прежде чем продолжить: — Явно хуже, чем ты. — Что делаешь сегодня? – хаотичные удары пальцами по телу и бегающий по каждому предмету в комнате взгляд выдавали всю нервозность Хао с поличным. — Репетиция с Гювином к дебюту, – полусонно отвечает Ким. — А завтра? – удары подушечек по собственной руке учащались. — У нас с тобой с утра запись в студии. Ты забыл? – в памяти всплывает их пьяный разговор о записи их песни для дуэта и Чжан бьёт себя по лбу, когда понимает, что всё вылетело из головы. — Хао, что такое? — Хочу к тебе на ночёвку после записи, – сбежать от Ханбина и своих чувств было глупо, ведь они буквально работали вместе, но всё же небольшая разгрузка ему необходима. — А когда мы успели стать такими близкими друзьями? — Когда ты обнимал меня с бутылкой вина в руке и говорил, что все мужики – козлы, – пару секунд молчания прерываются тяжёлым вздохом и шёпотом: — Не забудь взять свою пижаму. — Вот и отлично. Спасибо, Тэрэ, – смех над другом помогает Хао расслабиться и немного отрезвить свою голову. Проверив все сообщения и убедившись, что завтра к девяти ему нужно быть в студии, Чжан с лёгкой улыбкой выходит из спальни. — О, ты уже собрал? – почти готовый шкаф стоял без одной дверцы, которую старший усердно прикручивал. — Тут дело на пять минут, – закрывая готовую дверцу, Ханбин переводит взгляд на Чжана и расходится в улыбке довольный собой. — Простая же конструкция, – его быстро смиряют грозными глазами, от чего охранник улыбается ещё шире. — Ладно-ладно, молчу. Надо разобрать старый шкаф и переложить свои вещи, а свободные полки сможете занять своими. — Отлично. Время шло незаметно, пока старший рассказывал разные истории из жизни, заполняя новый шкаф своими вещами, а Хао, как самый благодарный слушатель, запоминал каждое слово из уст охранника. Тёплый свет вечернего солнца падал на сонное лицо Ханбина, от чего в голове бесконечно крутилось дотошное «мило». Ещё немного и Хао казалось, что у него начнёт дёргаться глаз от такого количества эмоциональных качелей внутри. «Какой он красивый» – «Не смотри так на него» «Его губы всегда были такими припухлыми?» – «Он старше на пять лет, прекрати о нём думать» «Почему его глаза так сияют?» – «Это просто из-за солнца, дурень» Вечная борьба надежды и реализма мешала Чжану сосредоточиться и держать себя в руках от быстрорастущих чувств. Из мыслей их выдёргивает резкий звонок в дверь, из-за которого в горле мгновенно пересыхает. — Кто это? – дрожащим голосом произносит младший. Ханбин, заметив его реакцию, поспешил присесть рядом и обхватить руками чужие плечи. — Не пугайтесь, всё в порядке, – лёгкие поглаживания пальцами успокаивали, восстанавливая дыхание Хао. —  Это просто курьер, так что посидите тихо пару минут. Как только Сон скрывается за дверью, Хао бегает глазами по комнате, отвлекая себя, чем угодно. Взгляд падает на тёмную, почти чёрную ткань на тумбочке около кровати и младший почему-то тянется к ней. Раскручивая её постепенно, Чжан слышит звон застёжек и металлических пуговиц. — Что это такое? – до него дошло не сразу, что именно лежит в его руках, пока Хао не вытаскивает одежду из ткани окончательно. — Военная форма, – шепчет про себя младший. От парадного костюма цвета хаки и беретки тёмно-зелёного цвета веяло мужеством и почётом, пока охранник не заходит в комнату и грубым рывком не вырывает форму из рук блондина. — Не прикасайтесь, – быстро заворачивая одежду в ткань, Ханбин скрывает её в самом дальнем углу шкафа. — Это не ваше, – холодный, низкий голос пугает и вынуждает Хао нервно сглотнуть застоявшийся воздух. — Зачем так злиться? Я же просто хотел переложить, – не показывая вину на словах, но выражая её в своих опущенных в пол глазах, Чжан ощущал, как краснеет от стыда. — А зачем тогда ткань снимать? – охранник смиряет взглядом младшего и вздыхает, когда видит его состояние. — Простите, что отругал. Не люблю, когда кто-то трогает форму. — Прости, я не знал, – Хао набирается храбрости и смотрит прямо в глаза, извиняясь, как никогда искренне. Старший кивает и отворачивается обратно к шкафу, складывая внутрь крайние вещи и закрывая дверцы. — Тебе больно вспоминать об армии? — Почему спрашиваете? – сжавшиеся скулы и кулаки подтверждали теорию Чжана, от чего тот чувствует укол под сердцем. — Ты всегда так остро реагируешь на любое упоминание службы. Только сейчас задумался, что, называя тебя солдатиком, мог каждый раз делать больно, – переживание за старшего успевает добраться до лёгких, сдавливая их с титанической силой. Грубая ладонь быстро возвращается на плечо Чжана, а взгляд снова теплеет при виде глаз Хао. — Я уже привык к этому прозвищу, так что можете не переживать, – подаренная улыбка кажется сломанной, но уютной. — Честно? – по-детски, немного наивно блондин тянет мизинец для подтверждения. — Честно, – Ханбин переплетает пальцы и скрепляет большим в знак достоверности. — Что за курьер? — Я подумал, что неплохо бы было пересадить ваше растение в более подходящее для него место, поэтому заказал всё необходимое и немного продуктов, – негласно приглашая младшего на кухню, Сон демонстрирует пакеты с рисом, фруктами, зеленью и прочим. — Сколько я тебе должен? — Нисколько. — Я и так живу с тобой, – Хао протяжно стонет, пока усаживается рядом со старшим за стол. — Не могу просто так принять всё это, – охранник останавливается слишком резко и даёт себе несколько секунд, чтобы обдумать свою идею. — Можно мне взять завтра выходной? Хочу съездить к бабушке и друзьям в Пусан, – не дожидаясь ответа, старший возвращается к пакетам, разбирая оставшиеся продукты. — Хорошо, – недолгое молчание позволяет Хао успокоиться и внимательно рассмотреть кашпо для его томатов. Проводя пальцами по узорам, Чжан ловит себя на том, что его взгляд постоянно ускользает от изрисованной керамики до чужой спины. — Вы будете в порядке? – со всей серьёзностью и беспокойством произносит старший. — Я завтра иду к Тэрэ на ночёвку, так что одиночество мне не грозит, – Хао хочет сказать что-то ещё, пока в глазах Ханбина играется приятное переживание за него, но упомянутый Тэрэ не вовремя решает дозвониться до Чжана. — Что такое? — К десяти утра сможешь приехать на запись песни? Адрес я тебе скину, – голос певца звучал намного лучше, что не могло не радовать Хао, но мелкая усталость заставляла переживать за Кима, которого уже явно успели нагрузить работой. — Да, смогу, – Чжан допускает ошибку, когда переводит взгляд на старшего и тонет в его волнении. Слишком приятно и опасно. Страх захлебнуться его заботой правит сердцем Хао, вынуждая его отвернуться. — Буду к десяти. — Отлично, – быстро сброшенный звонок ещё раз доказывал занятость парня. — Завтра с утра мне нужно будет на запись, – Хао отвечает на не озвученный вопрос, прочитав его в глазах Сона. — Я вас отвезу, а после уеду, – получив информацию, Ханбин отворачивается и укладывает крайние продукты в холодильник. — Я смогу сам, езжай с утра в Пусан. — Я отвезу, мне так будет спокойнее, – переживание в глазах ничто по сравнению с его подтверждением на словах. Как только старший поворачивается к нему спиной, чтобы приготовить ужин, Хао показательно хватается за сердце и утыкается лбом в стол. — Много же ты настрадался, – укладывая корни томата в новое кашпо, Сон аккуратно придерживал каждую ветвь, стараясь не задевать лишний раз соцветия. — Я рад, что он так вырос, – засыпая растение землёй, Хао мечтательно смотрел куда-то вглубь. — Семена черри – одна из немногих вещей, что остались у меня от Юджина, – Ханбин вздергивает голову вверх, мгновенно прожигая глазами блондина. Их обоих до сих пор удивляла откровенность Чжана, но, наконец, перестала пугать. — Сказать честно, я не особо люблю черри, но у Юджина всегда была улыбка до ушей, когда он их ел. Постоянно колупал семена и сушил, чтобы однажды засадить всю плантацию, – тёплая улыбка растянулась на лице младшего, а Сон сдерживал дыхание, чтобы ни в коем случае не потревожит такое ценное воспоминание Хао. — К сожалению, из-за неудачных посадок я потратил все семена и только последнее дало свои плоды, – добавляя крайнюю горсть земли, блондин аккуратно расплавлял лепестки. — Он вырос очень крепким. Сколько произошло, а всё равно держится, – речь шла о растении, но почему-то взгляд старшего оставался на светлой макушке. От эмоций ладони Чжана стали немного трястись. — Чуть придавите, – Сон покрывает руки младшего и слегка давит, прижимая ими землю. — Вот так, – рассматривая их ладони, Ханбин не замечал глаз Хао, что уставились на лицо охранника. — Теперь надо немного полить, – старший резко убирает руки и тянется за стаканом воды, но кисть Чжана обхватывает его запястье и оба замирают. — Спасибо за помощь, – прикусывая свои губы, Хао борется с двумя колкими желаниями: сказать Ханбину что-то ещё, придавая атмосфере большей интимности, или же прижаться губами к чужим. Поцеловать хочется до боли в груди, но младший останавливается на первом варианте. — Обо мне никогда не заботились так, как ты. — Не благодарите за такое, – Ханбин быстро проливает свежую землю и возвращается на кухню. Доставая необходимые продукты для ужина, старший даёт себе обещание, что Хао никогда не узнает о сбившемся ритме сердца от его слов.   — Ханбин-хён, спасибо, что доставил его в целости и сохранности, – выспавшийся и довольно радостный Тэрэ встречал их на парковке компании. — Хорошей записи, пишите, если понадоблюсь, – немного сухо отвечает охранник и отъезжает, как только Чжан покидает салон машины. Задуматься о таком поведении старшего Хао не успевает, и Тэрэ утягивает его внутрь здания. — Чхве Субин – наш лучший звукорежиссёр, – Ким представляет ему высокого парня с русыми волосами, что протягивал руку в честь знакомства. — А это… – ладонь Тэрэ перемещается на плечо Чжана, но парень сразу же перебивает порыв Кима представить айдола. — Чжан Хао, – трепетно произносит Субин и сжимает чужую руку. — Рад знакомству и возможности поработать с вами. — Не забывай дышать, – усмехается Тэрэ и самовольно проходит вглубь студии, скидывая с себя сумку. — Субин-хён твой ярый фанат, так что говори мне, если он будет доставать, – парень закатывает глаза и тяжело вздыхает. — Мне просто очень нравится ваш голос и то, как вы преподносите песни слушателям, – чистосердечное признание ради сокрытия минутного позора почему-то умиляет Хао, и он позволяет себе немного приподнять уголок губ. — Спасибо, – блондин ограничивается мелкой благодарностью и следует за Кимом.   — Текст вы уже видели, пробный вокал слышали, так что можем записывать, – включая режим «главного в студии», Чхве собирает всю свою серьёзность и усаживается за стул режиссёра. — Хао, покажешь мастер-класс? – Тэрэ утягивает его за руку и подталкивает внутрь комнаты для записи. — Смотри и учись, – подыгрывая соперничеству Кима, профессионал своего дела встаёт напротив микрофона, машинально надевая на себя наушники и распеваясь в полголоса. Уверенность на словах тает, когда ком нервов застревает в горле, а уши закладывают от напряжения. Слишком много времени прошло с крайней записи, вынуждая мышцы Хао насильно вспоминать каждое движение. Песня не была сложной по вокалу, но достаточно тяжёлой для дыхания. За последние дни Чжан успел забыть о том, кто он и что обязан делать. Растворившись в бытовой жизни с Ханбином, он улетел куда-то в своих мечтах об обычной жизни совершенно обычного человека. Приземление получается жёстким, когда Хао принимает первую попытку записать вокал. Второй дубль выходит не лучше из-за пережатого от стресса горла. Дыхание было важной деталью, что никак не поддавалась ему в подчинение. Невидимый чокер из собственной растерянности и страха сковал связки, не давая блондину возможность распеться в полную силу. Хао не мог так оплошать, он обязан быть идеальным. Воздух в лёгких вновь сжимается неправильно, искривляя вибрацию в его голосе. — Я могу записаться первым, – Тэрэ хочет, как лучше, но получает грозный взгляд через стекло будки и возвращается к себе в кресло, стараясь больше не лезть в рабочий процесс. — Хао-щи, разомнитесь немного и выпейте воды, – раздавая команды через микрофон для связи с артистом, Субин старался контролировать ситуацию. В конце концов, сейчас он был главным. — Никто не давит на вас и не вынуждает сразу выдать идеальную запись. Давайте сделаем ещё пару пробных дублей и сами заметите, как вокал станет лучше. Я знаю, что вы очень талантливый певец и усердный работник, – Хао молчит, не прекращая копаться в своих мыслях, но спустя минуту все-же берет себя в руки и благодарит Субина за его слова поддержки. Что именно так подействовало на Чжана, никто не знал, но эффективность приёма была очевидна. Закрыв глаза и полностью отдаваясь мелодии и тексту, Хао отпускает свою душу в очередной полёт. Медовый вокал раздаётся в студии, а улыбки парней становятся больше вместе с уверенностью Чжана. Подходя к кульминации песни, перед глазами возникает образ Ханбина. Хао задыхается лишь на секунду, но быстро и умело вливает голос в нужную ноту и допевает свои строчки с оглушающими ударами собственного сердца в ушах. — Вау, это правда сильно, – Тэрэ сдерживает себя, чтобы не ахнуть. Несмотря на их уже фальшивую борьбу, он имел общую черту с Чжаном – умение признавать чужие достоинства. Заметив вздохи со стороны, Ким смеётся над чересчур яркой реакцией своего сотрудника. — Субин, ты только не плачь, – фанатский огонёк в глазах превращает взрослого режиссёра в мальчишку, что увидел самую желанную игрушку в магазине, но не имеющий возможности её получить. — И слюни не пускай. — Я тебе в запись пару фальшивых нот добавлю, если ты не прекратишь издеваться, – злобный взгляд прожигает насквозь и Тэрэ демонстративно прикрывает рот ладонью. — Молчу-молчу. Запись заканчивается, и режиссёр заметно грустнеет. Вещи быстро укладываются в сумку, бутылки воды опустошаются и два певца стоят на пороге студии готовые отправиться в квартиру Кима. — Спасибо за работу, – Чжан протягивает ладонь Субину и замечает лёгкую улыбку на его лице. — Вам спасибо. Я всегда мечтал поработать с вами, – парень смущается, а Тэрэ между ними смеётся ещё ярче. — У тебя есть визитка? – ответ Хао был рабочим и холодном настолько, сколько требовал его образ. Субин был хорошим сотрудником и по правде отличным звукорежиссёром, но такую роскошь, как быть открытым и искренним, пока что Чжан не мог себе позволить. — Вдруг пригодиться твоя помощь в камбэке. — Да, сейчас, – распалить небольшой уголёк во взгляде парня – всё, что мог сотворить Хао своими словами. Он возвращается со скоростью света и протягивает трясущимися руками небольшую визитку с номером и именем. — Вот, держите. — Спасибо, – Хао убирает её к себе в сумку и ещё раз прощается за руку, одаривая Субина скромной улыбкой. — Обращайтесь по любому вопросу, я помогу всем, чем смогу, – парень быстро тараторит слова на прощание и скрывается за дверью студии.   — И как тебе Субин? Распивая бутылку вина, парни оккупировали уже знакомый диван квартиры Тэрэ, закинув ноги под себя. Чжан делает небольшой и медленный глоток, чтобы не попасть в крайнее состояние опьянения вновь, растягивая слова на языке вперемешку с привкусом свежих фруктов: — Милый, трудолюбивый. — А Ханбин-хён? – Чжан давится напитком, а Тэрэ смеётся так же, как и в студии. — Он так мило тушевался, когда ты продолжал виснуть на нём в прошлую нашу попойку. Со стороны выглядели, как женатая парочка, – Ким сужает глаза, внимательно изучая каждую эмоцию блондина. — Молчи, – краснее вина в фужере, что был сжат побелевшими пальцами, Хао мечтал провалиться под землю и испариться. — Он же тебе нравится? – в голосе Тэрэ не звучала издёвка или усмешка, скорее искреннее любопытство. За один глоток фужер становится пустым, а лоб блондина прижимается в подушки дивана. — Это все равно бессмысленно, – глухо разносится в тканях, пока рука Кима осторожно касается светлой головы. Глупо было надеется, что Тэрэ не догадался обо всём сразу, но Хао всё же надеялся, что его актёрские способности помогут скрыть свои чувства. — Ты чего, это же прекрасно, – нежно касаясь ломких волос, Ким улыбался за чужое счастье, продолжая вслушиваться в чужие тяготящие вздохи безнадёжности. — И почему бессмысленно? — Во-первых, он мой охранник, а по правилам компании я не могу встречаться со своим работником, – Хао мгновенно отлипает от подушек и начинает перечислять все аргументы, демонстративно загибая пальцы перед лицом Тэрэ. — Во-вторых, он старше меня, я для него словно ребёнок, – взгляд Чжана немного пустеет, но блондин быстро собирается силами и добивает свой монолог, задевая этим и себя. — В-третьих, скорее всего, он вообще натурал, – шепчет Хао и замолкает, обречённо опуская голову. Поднять её вынуждает яркий смех Тэрэ, что разразился так резко и не останавливался. — Что смешного? – огрызаясь, спрашивает Чжан. — В Сон Ханбине натуральности не больше, чем в тебе, – кокетливый взгляд ускользает прочь, улыбка Кима становится шире и ради приличия прикрывается рукой. — Что? – Хао не верит. Нельзя давать себе надежду, что его догадки могут быть ошибочными. Но всё же… — Ты что-то знаешь? – крупица наивной веры в чудо вечно мешала ему смириться с несправедливостью жизни. — Возможно, – Тэрэ делает глоток. И ещё один. Хао успевает пропустить пару вдохов, сосредоточенно сканируя каждое движение парня. Медленно, растягивая каждую секунду в минуту, Ким ставит фужер на стол и театрально вздыхает. Он выжидает, пока блондин сам попадёт в ловушку. — Тэрэ! – не выдержав такой пытки, Чжан хватается за плечи друга и поворачивает полностью к себе. — Расскажи..., – поблескивающее отчаяние в глазах пугает Кима, из-за чего улыбка быстро пропадает с лица, а хватка пальцев на его плечах становится крепче. — Пожалуйста. — Ладно, ладно, только успокойся, – Тэрэ аккуратно скидывает чужие ладони и ждёт, пока блондин окончательно придёт в себя. — Я, конечно, знаю его не так хорошо и долго, но все же слышал о его прошлых отношениях, – взгляд Чжана расширяется, а стук сердца неприятно отдаёт в уши своим волнением. — У него был хороший друг ещё со школы: всегда были вместе и все делали вдвоём. Даже в универ пошли один и тот же. Там и начали встречаться..., – мимика на лице Хао менялась с каждым словом, а внутри что-то раздирало. Возможно, любопытство. — Знаю только, что учёба продлилась недолго и их отчислили после второго курса. Потом плохая компания, много выпивки и тусовок, – образ охранника рушился и создавался вновь, опять ломался и превращался во что-то новое. Хао продолжал крутить в голове все моменты прошлого, связанного с Ханбином, пока его горло сковывает осознанием. Он не знает Ханбина. Он даже не представляет, что это за человек. — После пошли вместе в армию, попали в одну роту, как компаньоны. Но самое интересное... — Что? – успокоиться не удавалось никакими силами, а хаотичные мысли и оттягивание разговора только ухудшало состояние Хао. — Хочешь узнать дальше? – попадания в ловушку становится мало. Тэрэ ждёт, пока он сам признается в своём заточении. — Ким Тэрэ, я тебя сейчас убью, – подушка сжимается под натиском злобы. Такое запугивание оказывается неудачным, ведь Ким знает всё положение вещей, поэтому спокойно делает глоток вина и лыбится. — Ответь мне, – неожиданная проверка на прочность провалена. Хао остаётся только побеждено выдохнуть. — Да, хочу, – совсем тихо, почти про себя отвечает Чжан. — Не знаю, что там произошло. Никто не знает, – резкая серьёзность в голосе пугает, но Хао держится храбро в ожидании продолжения. — Если в армию они пошли под руку в отношениях, то вернулись из неё со статусом «одиночек», – заключение накрывает головы обоих и парни переглядываются в полной тишине. — Распирает узнать, кто кого бросил, да? Мы с Гювином уже какой месяц гадаем, почему они расстались, – быстрый математический анализ помогает прийти к тяжёлому выводу. — Это столько лет отношений…, – Чжан уставился куда-то в пол, бегая за своими мыслями без шанса поймать хотя бы одну. — Я расстался спустя четыре года, так что не думай, что большой срок – гарант вечной любви, – новая порция вина проглатывается вместе с неприятными воспоминаниями. — Люди расходятся и после целой жизни вместе. Мои родители развелись через пятнадцать лет брака, – доверие со стороны Кима всё ещё шокировало Хао, но он продолжал показывать свою благодарность сопереживанием. — Мне жаль, – наступает молчание, и никто не знает, что говорить дальше. — Мне кажется, хёну и нужен кто-то вроде тебя, – после недолгого раздумья признаётся Тэрэ. — Ханбин-хён очень закрытый, немного грубый и никогда не ставит себя и своё здоровье в приоритет, – первым порывом Хао была защита. Ему хотелось возразить, сказать, что это не так, но после пары секунд обдумываний, он самостоятельно тушит свой порыв. Слова Кима были чистой правдой, просто Чжану она казалась совершенно не такой. — Ему нужен кто-то взбалмошный, чтобы доставать его из плохих мыслей в нужный момент; кто мог бы полюбить его неотёсанность и позаботиться со всей теплотой, – Тэрэ кидает оценочный взгляд на блондина и проявляет лёгкую ухмылку. — Думаю, со своим характером ты очень подходишь. — Не говори так, – Чжан ощущает проступающую красноту на ушах, мысленно скидывая всё на алкоголь. Спустя минуту Хао всё же принимает своё смущение, ведь прятаться перед Тэрэ было бессмысленно. — А то поверю. — Какая гадость, – смех оглушает их, а плечо Хао страдает от лёгкого толчка чужого кулака. — Всё-таки влюблённые такие противные — А что насчёт тебя? – время позора для Чжана окончено, он принимается за Кима, что уставился на него с непониманием. — Твой менеджер. Пак Ханбин. — Что? Бин? – шок плавно перетекает в облегчение, и Тэрэ со всей серьёзностью заключает: — Да ни в жизни. Мы с ним лучшие друзья с детства. — И что с того? – за все страдания Хао от чувств Ким поплатится вдвойне. — Он вроде симпатичный, ещё и заботиться так о тебе. — Хао, нет, – грубо перебивая собеседника, Тэрэ с силой ставит фужер обратно на стол. — Я не готов к новым отношениям, – тяжёлое дыхание сбивает Чжана с толку. Он тянется рукой к запястью Кима, но тот натягивает непринуждённую улыбку и признаётся слишком легко: — Знаешь, когда ты любишь и веришь человеку на протяжении нескольких лет, а потом видишь, как его спина покрыта царапинами от жаркой ночи с другим, как-то слабо хочется открываться кому-то вновь, – мстить за свой позор перехотелось. Хао пересаживается ближе и укладывает голову на плечо Тэрэ, приобнимая его руку своими. — Сейчас я дебютирую и окунусь с головой в карьеру, – Ким выдыхает и накрывает чужую макушку свободной ладонью. — Мне жаль, что с тобой так обошлись, – Хао прижимается сильнее, когда голова Тэрэ всё-таки падает на его. Ощущение безопасности окутывает их обоих, позволяя ненадолго расслабиться и забыться в поддержке друг друга. — Можем позвонить Ханбину и попросить передать от тебя пламенный привет парочкой ударов, пока он в Пусане, – Ким смеётся, а Хао хочется сердце вырвать от такого смеха. — Ещё не в отношениях, а уже как использует хёна, – приподнимая голову, Тэрэ ещё раз осматривает Чжана с ног до головы. — Может ты и не такая хорошая кандидатура ему, – Хао не хотел реагировать на это, видимо эмоции решили всё за него. — Да не злись ты, – потемневший взгляд говорил сам за себя. — Я не злюсь, – оскалившись отвечает Чжан. — Глупый, – Тэрэ проводит по волосам ещё пару раз, превращая укладку Хао в хаос. — Если смогу чем-то помочь, зови, – приподнимая крайний фужер, Ким произносит короткий, но очень ценный тост. — Я болею за тебя, Хао. — Спасибо, Тэрэ. Укладывая голову обратно на плечо, вжимаясь в руку Кима, Хао чувствует себя уютно. Он скучал по искренней дружбе. Не ради денег, влияния, успеха или чего-то ещё более корыстного. Хао скучал по настоящим друзьям, что остаются рядом просто потому, что любят его, а не его статус.