Я буду там, где нужен тебе

С этого вечера в Андрее как будто что-то сломалось. Предательство обрушилось на него, согнуло к земле. Корчась на постели бессонными ночами, он раз за разом прокручивал в голове все, что произошло у них с Маратом. С самого начала. Чем он заслужил такое отношение? Как мог Марат сказать ему такое? Он что, с самого начала относился к Андрею как к шалаве? Неужели все, что между ними было, Марат расценивал как отношения с давалкой? Оглядываясь назад, Андрей корил себя за податливость. За то, как почти без сопротивления раздвинул ноги перед другом. Уж конечно, Маратка не подставил свою жопу на растерзание, а Андрею и в голову не пришло возражать и требовать поменяться местами. Было так головокружительно хорошо, что не имело значения, не приходило в голову задумываться над тем, кто кого и у кого теперь какой статус. Андрей просто растворялся в чувствах к Марату, терял голову от острого удовольствия, таял под ласками. Что бы они ни делали, это все происходило с полного обоюдного согласия, и не было в их отношениях ведущих и ведомых…. Так чувствовал Андрей, но, оказалось, все это время Марат думал по-другому. Теперь было ясно, что он считал Андрея кем-то ниже себя, может, даже вафлершей мужского рода. Кем-то, кому можно приказать сосать прямо на улице на грязном снегу…. С мучительным стыдом пришло осознание, что Андрей сам допустил такое отношение к себе. Он первым опустился на колени, первым дотронулся до члена. Дал себя трахнуть. Как осел за морковкой, тянулся за другом, соглашаясь на любые его авантюры, связанные с сексом или нет, неважно. Он не думал, что это его делает человеком второго сорта. Марат, видимо, считал иначе. Почему, почему он не потребовал, чтобы Марат тоже подставил задницу? — этот вопрос мучил его ночь за ночью, заставляя утыкаться горящим лицом в подушку. Если бы это произошло, Адидас не корчил из себя самца, отводя Андрею незавидную роль девки. Васильев бы тогда смело смотрел в лицо бывшего друга, зная, что тот позволял с собой делать то же самое. А сейчас…. Он чувствовал себя оплёванным, преданным в самых сокровенных чувствах. Все, во что он верил –дружба, чувства, братство — было растоптано, высмеяно, предано человеком, которому он доверял больше, чем себе. Ничего у него не осталось — ни товарища, ни поддержки, ни веры. Все осталось за гаражами возле Ириного дома, улетело с эхом жестоких слов, раздавилось под его ногой, толкающего Марата, как последнего чушпана…. На освободившееся место пришла ненависть. Ненависть к себе, позволившему относиться к себе как к шмаре. Ненависть к Марату, вывернувшему наизнанку, надругавшимся над всем, что Андрею было дорого. Ярость на Вову, из-за которого все рухнуло. Чистая ненависть — вот что составляло сейчас Пальто. Больше у него ничего не осталось. Внешне все было как обычно. В школе Андрей редко видел бывшего товарища, а когда видел — игнорировал. Марат поступал так же. Впрочем, натыкались они друг на друга редко, так как Суворов все время ошивался возле класса Айгуль. Лишь один раз, разговаривая на крыльце школы с Ириной, пришедшей пригласить его на собрание комсомола, Андрей почувствовал, как щеку его прожигает чей-то взгляд. Конечно же, это был Адидас, проходящий мимо и зыркая на них с таким презрением и злобой, что Андрей с трудом удержался от того, чтобы немедленно не нагнать этого дебила за углом и отпиздить так, чтобы тот никогда больше не смел так смотреть на него. Только перед Ирой не хотелось выглядеть болваном и бросать ее посреди разговора. С Ириной тоже ситуация выходила из-под контроля. Нет, Андрей бы с удовольствием сходил бы к ней в гости еще раз и не стал бы возражать против еще одного поцелуя. И на ноги голые бы попялился. Но Ира, веря, что Андрей готов расстаться с группировкой, все настойчивее призывала его к переменам. Уверенная, что Андрей серьезно готовится вступить в комсомол, каждый день приглашала его принять участие в собрании или хотя бы встретиться с руководителем ячейки. Андрей, не желая признаваться, что все его разговоры о будущем были чистой воды пиздежом, оказался в ловушке. Пока удавалось увиливать, прикрываясь обещаниями сначала восстановиться в музыкалке и поправить оценки. Мол, двоечники комсомола не достойны. Что делать дальше — он не представлял. На сборах все было по-прежнему. В отсутствие Вовы всем заправляли Турбо и Зима. Они гоняли пацанов по спорту, заставляя бегать по хоккейной коробке и отжиматься на ломаном льду. Все чаще, собираясь в качалке, мечтали о настоящем деле — своем СТО, как у разъездовских или рэкете на дороге. Больше всего шумел Турбо — ему давно хотелось стать уважаемым человеком не только в своем районе, но и по всей Казани. А уважение в это сложное время зарабатывается не только кулаками. Сейчас ценится умение делать деньги. Значит, надо искать бизнес. Адидас-старший давно говорил о новых временах. У него были планы по обогащению Универсама. Уезжая, он обещал пацанам по приезду выложить всю схему. В ожидании его возвращения пацаны часто после тренировок, греясь в качалке, предавались мечтам о будущем богатстве, делясь друг с другом идеями, куда эти будущие сокровища можно потратить. — А че, — одним вечером вспомнил Фантик, — вот тот мужик с видиком. Прикидываете, сколько в месяц он имеет? И ничего делать не надо. Сиди себе дома, кассету крути. Турбо, сидевший напротив, встрепенулся: — Точно, блять! Вот это бизнес так бизнес! Не ногами пиздить кого-то и не рубли с водил сшибать! Сидишь себе в тепле, а капусту тебе сами приносят! Зачетно! Кстати, можно и больше зарабатывать. Например, снять помещение, как у нас при комиссионке. Туда же за раз человек сорок спокойно вместится, а если стоячие места продавать, то и все 60! 60 рублей в день, неплохой бизнес, не? Кто-то присвистнул. Все зашумели, соглашаясь. — Вот бы нам видик иметь…- мечтательно произнес малый Лампа — уж мы бы развернулись! А сколько видик стоит? — Та до фига — ответил ему Дино, — некоторые и за жизнь не накопят. — В жизни, друг Дино, есть и другие варианты, чем всю жизнь копить на один сраный видик! -хлопая скорлупу по плечу, ухмыльнулся Турбо, — только по-умному все надо делать. Не даром Вовка говорит, что времена меняются! Увидишь, скоро миллионерами все будем! Мы же универсамовские! Пацаны радостно зашумели. Автору хотелось верить. Хотелось верить, что настают такие времена, когда можно ничего не делать и богатеть. — Ну, на сегодня все! Расходимся! Пальто, Марат, Самбо! Задержитесь — скомандовал Валера. Они с Зимой остались сидеть на скамье. Парни сели обратно, ожидая, пока все разойдутся. — Вот что. Мы тут с Вахитом перекинулись словечком. Идея у нас — спиздить видик у того мужика и открыть видеосалон у нас на районе. Смекаете, какая деньга пойдет? — хитро улыбаясь сказал им Турбо, — это ж золотая жила. Младшие молчали, переваривая услышанное. — Предлагаем вам, как самым четким пацанам из возраста принять в этой операции участие. Само собой, ваша доля будет выше, чем у остальных как у организаторов. Как вам идея? — А че, — сказал Самбо — идея — заебись. Я в деле. Андрей молчал. Идея была, конечно, отличная, но домушничество — это тебе не десять копеек с чушпанов сбивать. Это уже статья, тем более за видик. С другой стороны — перспектива разбогатеть его будоражила. Он живо представил, сколько игрушек он может накупить Юльке. Что маме не придется считать копейки до зарплаты. Мысли об этом согревали. А если поймают? Что тогда? Тогда маме придется выискивать копейки еще и на передачи сыну в тюрьму. Андрей внутренне содрогнулся при этой мысли. Стало страшно. — Самбо молоток! — пожимая тому руку, похвалил Турбо — а вы че, пацаны? — Я не знаю, — медленно сказал Андрей, отводя глаза, — я подумаю. — А че тут думать, Пальто — фыркнул Зима, — дело выеденного яйца не стоит. Первый этаж, пожилой мужик. Ну че тут трудного? — Идея хорошая, но надо подождать Вову — вдруг очнулся молчавший Марат, — пусть он одобрит. — А че тут одобрять, Маратик? — фыркнул Зима, — наоборот, мы с Валеркой хотим сюрприз Адидасу сделать. Он приедет, а мы ему — вот, пожалуйста, видеосалон на районе. Бизнес. А если реализуем Вовины схемы — так вообще самой авторитетной Улицей в Казани станем. — Все равно, надо с Вовой посоветоваться — гнул свое Марат, — может, нюансы какие есть. Давайте дождемся, пацаны. — Да что ты за ссыкло такое, Маратка — вспылил Валера, — тебе сколько лет? Всю жизнь будешь за Вовиной спиной прятаться? Свои мозги есть? Мы все должны кумекать, на жизнь зарабатывать, это Вова тебе первый скажет! — Все равно, пацаны. Вовка скоро приедет. Давайте его подождем, пара дней всего — настаивал Марат. Андрей слушал их, опустив голову. Если сначала он был готов отказаться от этой авантюры, то сейчас его раздирало желание насолить Марату. Опять Вова! Уже заебал со своим Вовой! По одному Вовиному слову Марат вышвырнул Андрея из своей жизни как котенка, а теперь тут всех жизни учит! Вовой стращает, а сам просто боится идти на дело! Конечно, их семейка в деньгах не нуждается, Адидас, небось, думает, что деньги в тумбочке сами появляются! На хрен ему навар с видеосалона! Пусть со своим Вовой и катится тогда подальше. — Я в деле! — неожиданно для всех сказал Андрей, — я окно полезу, я самый худой. Обалдев, Марат замер на полуслове, уставившись на него. — Ооооо, вот это дело! Пальто, оказывается, не только по телками Адидаса обгоняет, но и в деле! — заорал Турбо, — Что то, Маратка, совсем отстаешь от друга! Зассал, так и скажи! — Я не зассал, — буркнул Марат. Секунду поколебавшись, он взглянул на Андрея: — Пальто, слушай… — Тут не все мажоры, которые папочку могут попросить видик купить — перебил его Андрей, глядя прямо в глаза и усмехаясь, — тут люди дела делают. Отвернувшись от Марата, он предложил: - Слушайте, пацаны! А давайте прямо сейчас пойдем? Че тянуть? Сегодня воскресенье, меньше людей на улице и к мужику вряд ли кто-то придет видик смотреть — всем надо на работу собираться. — Молодца, Пальто! Наш человек! — воскликнул в восторге Зима, — давай лапу! И стал интенсивно трясти Васильева за руку. Суворов зло вскинул глаза на бывшего друга, но промолчал. - А что, пацаны! — возбужденно затараторил Турбо, — Пальто прав! Чего сиськи мять, надо сейчас идти! А завтра можно уже и порнушку смотреть! Главное, кассеты не забыть забрать! Хлопая Самбо и Пальто по плечам, автор радостно ржал. Те возбужденно хмыкали в ответ. Никто не обращал внимание на Суворова. Он стоял в стороне, зажав кулаки. Скулы его судорожно дергались. Глаза не отрывались от Андрея. — Ну что, четверых нас с головой хватит! Так, я и Самбо отвлекаем старика, а в это время Пальто лезет в окно и пиздит видик! Только кассеты не забудь! Зима окно открывает и на стреме стоит — быстро распределил Валерка. — Погнали! — скомандовал Зима. Пацаны стали одеваться. — Я с вами пойду — неожиданно сказал Марат и схватил свою куртку. — О как! Решился! — восхитился Турбо, — не хочешь в стороне от большого куша стоять! Правильно! А то все Вова да Вова! Я знал, что ты не какой-то обсосанный мажорик, а настоящий пацан! Красава, Маратка! — Так, давайте перераспределимся, — по-деловому предложил Зима, — Марат, ты — отвлекаешь старика с Валерой, а Самбо со мной на стреме. Пальто лезет в окно. — Нет, — заупрямился Суворов, — я на стреме с вами буду. Пусть Самбо отвлекает, а то ляпну еще что-то не то. — Лады, — легко согласился Зима, — значит, порешали. Ухмыляясь и толкая друг друга, парни оделись, вышли из качалки и быстрым шагом погнали к дому мужика с видиком. По дороге Марат ни с кем не разговаривал, впрочем, как и Андрей тоже. Он был сбит с толку поведением Адидаса. Почему он решился пойти с ними? Что заставило его поменять решение? Андрей искоса пытался рассмотреть лицо Марата, но тот шел, опустив голову и уставившись себе под ноги. Разобрать его настроение не удавалось, да и Андрею было сейчас не до чувств Суворова. Было над чем задуматься. Как-никак, у него главная роль в этом деле, сам предложил. Перед глазами мелькал и обрывался калейдоскоп непрошенных картин — мигалки милицейской машины, руки в наручниках, тюремная камера. Мама. Юлька. Мама. Страх поднял свою голову. Но вместе со страхом, в голову ударяла мощная волна адреналина. На кураже он почти бежал вместе со всеми, представляя, как завтра он появится в качалке героем, как его будет чествовать толпа, как авторы будут жать ему руку, рассказывая всем, что Пальто сам вызвался залезть в окно и обеспечить Улицу видиком. И возможно, Вова сраный Адидас лично подойдет к нему и пригласит снова заходить к ним домой, уважительно похлопывая по плечу…. Вот и нужный им дом. Засекая часы, условившись, где они встретятся, если дело выгорит, парни разделились. Турбо и Самбо вошли в подъезд, а остальные тихо подошли к нужному окну. Свет в комнате не горел, так же, как и не мигал синий характерный свет от видеомагнитофона. Было тихо. Оглянувшись между собой, стали отсчитывать условленных 5 минут, после которых Валерка и Самбо начнут звонить в дверь. Зима пока оглядывал оконные рамы — он знает, как отворить створку снаружи, есть соответствующий навык. Андрей и Марат стояли рядом, глядя на часы. Пару раз Марат вскидывал глаза на Васильева, порываясь что-то сказать. Но сдерживался и снова опускал голову. Андрей не отвлекался от циферблата. По мере приближения стрелки к условленной цифре, его все сильнее пробивал мандраж. В голове он снова и снова припоминал расположение комнаты. Так, от окна пару шагов до тумбы, где стоит видик. Схватить, рвануть шнуры, передать Зиме, вернуться з кассетами. Загрести как можно больше, передать Марату, сам в окно. Дело на две минуты. Наконец, час Икс наступил. По идее Турбо сейчас звонит в дверь. Выждав пару минут, пока завяжется беседа, Зима вытащил какой-то инструмент и заковырялся в оконной раме. Что-то зацепил, навалился плечом, нажал и одна створка, тихонько брякнув, приоткрылась. Зима глубоко вздохнул и, аккуратно надавливая на створку рукой, полностью распахнул половинку окна. Прислушался, подождал 10 секунд и тихо отошел, уступая Андрею. Время настало. Задержав дыхание, откинув все мысли, Андрей скинул пальто с плеч, подошел ближе и уцепился за подоконник. Подпрыгнув и уперевшись ногами в стену, он перевалился и исчез в темноте комнаты. Оказавшись внутри, Андрей быстро, как и готовился, бросился к тумбе с видеомагнитофоном, бесшумно дернул провода, аккуратно поднял видик и отступил к окну. Отдал видик Зиме и развернулся обратно. Приоткрыв дверцы тумбы, он рассчитывал увидеть там кассеты, но их не оказалось. Растерявшись, он оглянулся. Неужели кассеты не здесь? Есть ли у него время осмотреть помещение? Были слышны бормочущие голоса — Турбо, как и обещал, старался говорить погромче, заглушая своим голосом ненужные звуки. Значит, хозяин еще возле входной двери. Хорошо. Андрей начал бесшумно обходить комнату в поисках заветных кассет. Мелькнула истеричная мысль — если не найду порнуху, Турбо меня загасит. Наконец, подняв глаза, Васильев увидел висящую на противоположной от окна стены полку, заставленную кассетами. Есть. Подскочив к полке, Андрей смахнул, не глядя, столько кассет, сколько мог унести, кинулся к окну, передал Зиме. Ринулся обратно. Спеша забрать все, ухватил двумя руками оставшиеся кассеты и рванул их на себя. И тут случилась катастрофа. Скользкие кассеты, не удержавшись между двух рук, с оглушительным в тишине грохотом посыпались к ногам. Застыв от шока на пару секунд, Андрей кинулся было к окну. Но в эту секунду распахнулась дверь, ударила Пальто по плечу и, вместе со светом, в комнату влетел хозяин. Мелькнула мысль — а, ну да, дверь в эту комнату же прямо рядом со входной, поэтому так быстро старик среагировал. А потом мужик прыгнул на Андрея и любые мысли исчезли, оставив только панику. От шока, на адреналине, мужик оказался совсем не таким слабым, как выглядел. Он вцепился в Васильева как клещ, не давая ступить не шагу. — Стой, сука! Убью! — орал он тому на ухо, — Отдай, что взял! Милиция! Милиция! Грабят! Федя, проснись! Андрей отчаянно прорывался к окну. Он пытался скинуть с себя мужика, но не тут-то было. Тот охватил его ногами и руками, как осьминог и не давал сделать ни шагу, при этом продолжая вопить на ухо. Он был значительно ниже ростом, поэтому Пальто не удавалось его ударить лбом. Собрав все силы, парень сделал мощный рывок к окну. Но, старик, внезапно переместившись ниже, рванул его за ноги и с грохотом повалил на пол, а сам напрыгнул сверху. — Врешь, не уйдешь! — продолжал орать он, — подонок, вор, паразит! Милиция! Федя! Оглушенный, дезориентированный, лишенный движения Васильев бился из последних сил на полу. Оскалившись, он бешено вертел головой, стараясь выбраться из захвата. Но он лежал снизу, в проигрышной позе, крепко прижатый к полу и мало что мог сделать. Силы его иссякали. — Андрей! Андрей! — вдруг услышал он истошный крик, — я иду! «Марат» — успел подумать он, как внезапно почувствовал, что его руки и ноги свободны. Марат сорвал с него мужика, повалил на пол, уселся ему на грудь и стал со всей дури бить его по лицу. — Вот тебе! Вот тебе, гондон! — в исступлении орал Марат, не переставая избиение. — Марат! Маратка! — прохрипел Андрей, — уходим. Но Марат его не слышал. С трудом поднявшись, Андрей кинулся к Адидасу, стащил его с мужика и толкнул вперед, к спасительному окну. В эту секунду в комнату ворвался еще кто-то. Этим «кто-то» оказался здоровенный мужик, который сразу же схватил Васильева, оказавшимся ближе к нему. Без разговоров он вмазал ему кулаком по голове и немедленно повалил на пол. — Федя! — пробулькал старик. Развернувшись, Марат рванул обратно к Андрею. Но мужик схватил стул и швырнул в Адидаса, попав ему в корпус. Суворов отлетел обратно к окну. — Андрей! — опять заорал Марат. Затрепыхавшись, Андрей попытался освободиться, но силы были не равны. Мужик еще раз двинул ему изо всех сил по морде и мир закачался. Слабеющий Васильев смог только повернуть голову к окну. — Уходим, Марат, уходим — услышал он истерический крик Зимы. Сквозь туман Андрей увидел, как Зима перегнулся через окно, схватил Суворова за куртку и вытянул наружу. Марат исчез. Андрей остался лежать в разгромленной комнате, прижатый сильной рукой.