Запретное искусство подбирания котов в резиновые лодки

Полгода спустя. — Если тебя просили не заходить, не заходи, — голос Юнги в трубке не особо счастливый. Но Чонгук отбросил все сомнения в том, что друг несчастлив из-за раннего звонка. По правде говоря звонок в час дня с натяжкой можно назвать ранним. Но если учесть, что Юнги отправился спать только в одиннадцать дня, когда выпроводил всю компанию выпускников — Намджуна, Джина и Тэхёна — вместе с Чонгуком, что квасили всю ночь, провожая последний день в качестве студентов в историю, то звонок Чонгука верх зверства и неуважения к лучшему другу. Но Чонгуку нужна была поддержка. А вообще — просто скрасить время, пока Намджун, Джин и Тэхён были на выпускном. — Чонгук, мне через два часа уже нужно быть у тебя дома. Твоя мать убьёт меня, если я не приеду на её вечеринку в честь выпускного Джина и его друзей. — Юнги зевал через слово. — Я бы хотел побывать на их выпускном, — пробубнил Чонгук. — Раньше нужно было думать, — отрезал Юнги. — Ты и Тэхён не отлипаете друг от друга двадцать четыре часа в сутки. Потерпишь. Всё, я спать. Юнги отключился. Чонгук даже не обиделся, прислонился к каменному забору университета и сполз по вниз. Юнги не так далек от истины. Чонгук с Тэхёном прослыли сладкой парочкой в университете, хотя не позволяли себе ничего в стенах и даже за пределами сохраняли целомудрие. На самом деле Чонгук и Тэхён даже встречаться начали не сразу после признаний в день Святого Валентина. Чонгук отправился на больничную койку на две недели под неусыпный контроль семейства Мин. Чонгук ел по расписанию, пил таблетки по расписанию, ходил на физиотерапию по расписанию и спал тоже по расписанию. Телефон Чонгуку давали на строго отведённое время. Ровно час. Это могли быть полчаса утром, полчаса вечером. Или сразу час за раз. И всегда, когда Чонгук хотел обмануть и попереписываться с Тэхёном подольше, тут же появлялись либо госпожа Мин, либо господин Мин. С одинаковыми милыми улыбками они подходили к кровати, где дневал и ночевал Чонгук, протягивали руки, и, как загипнотизированный, он отдавал телефон. Чонгук учился на своём горьком опыте. Один раз он отказал госпоже Мин вручить телефон, а на следующий день Чонгук телефона не дождался вообще. И как бы ни ныл, как бы ни угрожал написать отказ от лечения, телефон не дали вплоть до следующего дня в оговоренное время. Гостей к Чонгуку тоже пускали по времени. И не больше двух человек в день. Вот с этим возникло невероятное количество ссор и ругани. Чон Ай и Чон Тхан отказывались делить сына. Иногда отец Чонгука менялся с Джином. У Юнги был блат. А Тэхён вот не попадал ни по блату, ни в компании любимых друзей Чонгука. Он рвал и метал. Не выходил к Чон Ай с Джином или с Чон Тханом. А с Юнги не разговаривал. Чонгук лежал и смотрел в потолок, игнорируя всё и вся. Поэтому, когда его выпустили со справкой, где он освобождался от физической нагрузки, Чонгук первым делом справку порвал и выкинул, потом набрал номер Тэхёна. И когда тот после второго гудка ответил, Чонгук крикнул: — Где ты? — Прячусь. — Чонгук рассмеялся. — Не смейся. Твои родители, Юнги, Джин и Намджун стоят у главного входа. — По голосу Тэхён улыбался. — А ты где? — спросил Чонгук. Он не видел Тэхёна с того самого дня. Он передумал столько дум. Но сейчас Чонгук просто хотел увидеть Тэхёна. — У пожарного выхода. Найдёшь? — Найду, — выдохнул Чонгук. Тэхён стоял у запасного выхода. Всегда идеальная причёска почему-то взлохмачена, кончики торчали в стороны, на лице такой же беспорядок. У Чонгука внутри — бушующий океан. С самого утра валились на пол вещи, пока собирал сумку, отвечал невпопад родителям Юнги, что в какой-то момент они даже предложили оставить Чонгука ещё на неделю. Когда он схватился за ручку двери, которая вела на улицу, стало страшно, что всё это сон. Что выбеги он сейчас туда — никакого Тэхёна не увидит. И всё растает, как сон. Чонгук вернётся в свою реальность, где больше не будет ничего. Но вот Тэхён стоит рядом с дверью. Взлохмаченный и одетый не по погоде. Они так и замерли друг перед другом, рассматривая с ног до головы. Чонгук пожирал Тэхёна глазами. Не мог сдвинуться. Хотел до онемения в пальцах сомкнуть руки на спине, припасть носом к шее, ещё раз вдохнуть в себя запах кипариса. — Привет, — это всё, что Чонгук выдавил из себя. Разве он мог кинуться обнимать Тэхёна? Было ли у него право? Даже спустя две недели переписок мог он сделать мечты реальностью? — Привет, — ответил Тэхён. Он поджал губы. Чонгук даже оглянулся на пожарную дверь. Он трус. Чонгук собирался убежать. — Я хочу тебя обнять. Последние две недели не выходило из головы. Чонгук шагнул, руками обвил Тэхёна и жалобно, со слезами в голосе: — Я тоже. Чонгук пожелал счастья всему миру. Каждому человеку по счастью. Когда руки вот так прижимают Тэхёна к нему, что может быть в этой жизни лучше? В университет Чонгук вернулся победителем. Ректора, Чи Сона и Маки-сенсея в университете больше не было. Первый — отстранён от должности. Второй — исключён из университета. Маки-сенсей — в тюрьме. — На долгие-долгие сорок лет без права выйти по УДО, — сообщила Джису. Она была вроде и рада возвращению Чонгука, а вроде смотрела с такой ненавистью, что Чонгуку не оставалось ничего, как дождаться её на большой перемене и попросить поговорить. — Я чем-то обидел тебя? — спросил Чонгук. Он не хотел ссориться с сестрой человека, который нравился. У Чонгука сердце замирало от одной мысли о Тэхёне. Он сделает всё, понравится всем, устранит все проблемы, чтобы Техён ни на секунду не передумал, что Чонгук ему нравится. Джису смерила его взглядом. — Ну есть такое, — сказала девушка, откидывая блестящие волосы привычным движением за спину. — Теперь на личные расходы мне перепадать станет меньше. И всё из-за тебя. — Из-за меня? — Именно. — Джису надула губы. — Мой братец по тебе сохнет с детского сада. А я у него на побегушках собирала всякую инфу о тебе. — Джису рассмеялась прекрасным смехом, увидев вытянувшиеся лицо Чонгука. — Да-да, вот теперь живи с этим. Фотки, видео, всякие табели, что говорили о тебе учителя, потом преподаватели в университете. Хорошо ещё хоть по помойкам не заставлял лазить. — Джису вдруг подобралась, лучезарно улыбнулась и помахала в сторону. Чонгук повернулся и сразу встретился с Тэхёном взглядами. Джису наклонилась ближе к Чонгуку и зашипела: — Если посмеешь разбить ему сердце, я выцарапаю тебе глаза, понял? — Чонгук закивал. Он не собирался разбивать Тэхёну сердце. Он быстрее сам в лепёшку разобьётся. — Отлично. — Такая Джису его пугала. Она кинула ещё один быстрый взгляд, оценивая, успеет что ещё сказать или нет. — А если братишка что-то плохое сделает, то я тебе по полцены отвалю столько компромата на братца, вовек не отмоется, сталкер хренов. — Джису отпрыгнула от Чонгука. — Братик, как я рада видеть тебя, — она заулыбалась мягко и мило, потянулась к подошедшему Тэхёну. Тот не стал обнимать сестру в ответ. Его лицо было повёрнуто к Чонгуку. Тэхён хмурил брови, оглядывал Чонгука, угадывал, наверное, о чём он говорил с его сестрой. А Чонгук не сдержал улыбку. Он. Нравился. Тэхёну. С. Детского. Чёрт. Возьми. Сада. Тэхён не ненавидел Чонгука после случая с Маки-сенсеем. Он ненавидел себя. За то что допустил, чтобы его защитил малыш, который собирал и дарил цветы. Тэхён злился на себя. А потом сделал больно Чонгуку. Тэхён никогда не думал, как говорил. — Я соврал всем ребятам, что вместо меня Маки-сенсей схватил тебя. А потом ты пришёл с камелией, и… Чонгук приложил ко рту Тэхёна руку. — Это в прошлом, — сказал он, когда тёплые губы поцеловали его ладонь. Ли Хвана долго упрашивать не пришлось, почти сразу перестал сопротивляться уговорам Чонгука допустить его до тренировок. Тренер нуждался в своём незаменимом спортсмене. Тем более до соревнований оставался месяц. На тренировках у Чонгука помимо Юнги сидели и Джин, и Тэхён. Намджун работал. А после истории с Чи Соном нагрузил себя всякими подработками и ночью. Намджун снял квартиру для Джина в хорошем районе и сам перебрался к нему, перессорившись со своей семьёй. Конечно, они были в курсе истории в университете. Родственники Намджуна презирали Джина. Они прикатили в университет, поймали его и устроили публичную экзекуцию. Кричали, называли его «грязнокровкой» и всячески очерняли, хотя лично видели только один раз. — Пересеклись один раз у входа в университет, — сказал Джин, передёргиваясь от воспоминаний. — Я тогда встречался с Хосоком. А он любитель был пощупать меня за задницу. Хосок никого не стеснялся. — Чонгук непроизвольно отодвинулся подальше от Намджуна. От него повеяло холодом, да таким сильным, что кончик носа покрылся инеем. — И в тот раз ущипнул, когда родители Намджуна остановились рядом с нами. И, возможно, они проигнорировали это, если бы… — Джин прервался, кинул кроткий взгляд на Намджуна. Вечная мерзлота тут же сменилась тропическим теплом. Намджун никак не подал вида, но в его теле как будто оттаяли все клеточки и потянулись к Джину. — Намджун уже тогда смотрел на меня, будто отрывал каждый день по куску от своего сердца. Его родители поняли многим раньше, почему он так смотрел на меня. Чонгук осознал, о чём говорил Джин. Пусть и не до конца, но если бы Тэхён вдруг позволил Юнги коснуться своей задницы, да какой задницы, вообще коснуться, то бы скинул и Юнги с крыши института, а потом и сам тоже закончил жизнь самоубийством. Чонгук поэтому и не говорил Юнги, что встречался с Тэхёном. Они не афишировали, что встречались. Это была целиком и полностью инициатива Чонгука. Юнги страдал по Тэхёну четырнадцать лет. Он ни разу не посмотрел на другого. Всегда в своих чувствах оставался верен Тэхёну, даже если тот и не в курсе его симпатии. Чонгук не мог сделать ему ещё больнее. Юнги получил отказ от Тэхёна, а потом его лучший друг начал встречаться с любовью всей его жизни. Чонгук мучился три месяца, отказывался от встреч с Юнги, придумывая разные отмазки. Сначала поездки по магазинам с Джином, с Джином и Намджуном, про тренировки, много тренировок даже на выходных. Не приглашал к себе в гости, потому что в его комнате прописался Тэхён, а Чонгук был и не против. Только придумывать отговорки приходилось всё чаще. И не только Юнги. А ещё и Тэхёну, который не соглашался сидеть в тени. — Всю свою жизнь сидел, — сказал Тэхён. Он смотрел на свою руку, которую Чонгук снял со своего бедра. Беспристрастное лицо Тэхёна — не показатель его душевного равновесия, а скрупулёзные прятки истинных эмоций. — Больше прятаться не хочу. И не понимаю, почему ты меня стесняешься. — Как можно тебя стесняться? — возмутился Чонгук. Он обернулся к Тэхёну, ладонями обхватил его лицо, приблизил к себе. — Ты просто невероятно красивый, умный, добрый и романтичный. — Чонгук с любовью осматривал карие глаза, поблёскивающие из-за чёрных прядей, упавших на лицо. Тэхён за последние три месяца оброс, ему было некогда посещать парикмахерские. — Тогда почему мне нельзя брать тебя за руку в университете? — Потому что… потому что… — Чонгук целых три месяца держался, но он уже выдохся. Посложнее соревнований оказалось сдерживать нежность к Тэхёну. Не иметь возможности дотронуться до плеча, руки или волос. Приобнять, показать, что этот прекрасный человек с ним. И Техён сидел сейчас с ним рядом на его кровати. — Потому что тебя любит Юнги, а я чувствую себя предателем. Техён его признание встретил молчанием, что Чонгуку даже стало не по себе, а потом рассмеялся так тепло, что сердце в груди сжалось и, кажется, влюбилось в Тэхёна ещё сильнее. — Юнги знает, что я влюблён в тебя, поэтому мы можем не скрывать наши отношения. — Вот именно, можно не скрывать, — Чонгук замер. — Что? — Он подпрыгнул на кровати. — Что значит Юнги знает? — Ещё с того самого вечера, как ты его отправил ко мне выразить чувства. — Тэхён был прекрасен, когда его безэмоциональная маска спадала. Сердце Чонгука пропускало удар за ударом, наслаждаясь улыбкой и смехом Тэхёна. — С того самого вечера? — переспросил Чонгук. — Ну да, — Тэхён протянул руки к Чонгуку. Тот взялся за них. Тэхён потянул Чонгука на себя, заставил усесться на свои бёдра. Лицо Чонгука оказалось над лицом Тэхёна. Его взгляд сосредоточился на губах. Такие прекрасные, мягкие, а если их коснуться своими губами, Чонгук почувствует их мягкость? — Так что? Можно нам больше не ходить по сторонам от Намджуна и Джина? Чонгук уткнулся в Тэхёна и задышал кипарисом. В тот же вечер Чонгук появился на пороге у Юнги. — Ты говорил, что сегодня едешь с тёткой в больницу, — зевнул друг, разливая сок по стаканам. Чонгук набрал в лёгкие воздуха. — Я и Тэхён встречаемся. Юнги не остановился, долил сок ровно до краешка с отступом в полтора сантиметра, поставил перед Чонгуком. Взял второй стакан, налил себе сока ровно столько же. — Я знаю. Ты поздравления от меня хотел услышать? — Юнги сделал глоток. — Поздравляю. — И давно? — Джин похвастался ещё месяца два назад. — Почему ты мне ничего не сказал? — спросил Чонгук, обмякая. Он думал, что его ждал трудный разговор, а оказалось, Юнги всё знал. И уже не первый день. Юнги выпил половину стакана. — Мне кажется, ты и без меня знал, что встречаешься с Тэхёном, — постарался пошутить Юнги. — Я не об этом. — Что ты хочешь от меня, Чонгук? Расстроен ли я, что моё сердце разбито? Расстроен. Счастлив ли я, что Тэхён начал встречаться с человеком, которого любил так же долго, как и я? Да, счастлив, — Юнги сел рядом с Чонгуком. — Хэй, Чонгук, я не начну ненавидеть тебя или Тэхёна за ваши отношения. Возможно, мне понадобится время, чтобы примириться. Ты плачешь, Чонгук? Чонгук, правда, залился слезами. Юнги пришлось искать успокоительное, потому что и через десять минут, и через двадцать Чонгук плакать не перестал. Он остался ночевать у Юнги, а на следующий день в университете сам взял Тэхёна за руку. Теперь Чонгук сидел у каменной стены в ожидании. Он не спал всю ночь. Разве можно заснуть, когда твой парень, когда выпил, льнул к тебе, тёрся о бёдра, смотрел пьяными глазами и пылал таким жаром, что кроме пошлых мыслей в голове у Чонгука не было ничего. Даже спустя полгода они не дошли до секса. Чонгук перечитал столько статей и книг, что решил не торопить события. Чонгуку нравился Тэхён, по-настоящему. Он хотел, чтобы между ними всё было правильно, без спешки. И Тэхёну, похоже, это нравилось. Он не давил на Чонгука. Не подгонял. Техён был рад и походу в магазин за кроссовками, и в «Макдоналдс», и в кино на последний ряд, где они целомудренно держались за руки. Тэхён приходил в гости на ночёвку, но всегда спал в гостевой комнате. Когда провожал Чонгука домой, всегда крепко обнимал, и только недели две назад начали целоваться в щёку. Все журналы пророчили Чонгуку, с таким трепетным отношением к партнёру, любовь настоящую, чистую и неподкупную. Чонгук был доволен собой. Нет. Чонгук был недоволен. Чонгук мечтал о поцелуях. Он хотел засосать Тэхёна на парах, в туалете, в магазине у найков и рибок. Последние четыре месяца мысли о поцелуях стали для Чонгука навязчивыми. Ему снился Тэхён каждую ночь. И каждую ночь они сосались, как будто это последнее, что они успеют до взрыва планеты. Когда Тэхён приходил с ночёвкой, Чонгук до крови скусывал губы и костяшки рук. Ему с трудом удавалось удерживать себя в собственной постели. Чонгук настолько сходил с ума, что слышал судорожное дыхание Тэхёна из-за стен. И что колом стояло на Тэхёна и упоминать не стоило. Чонгук дрочил утром и вечером по два раза. Без утренней дрочки он становился злым и неуправляемым, без ночной… Через две недели ежедневных замачиваний постельного белья Чонгук вывел удачную формулу и страдал чуточку меньше. — Что ты тут сидишь? Чонгук очнулся. Над ним — Джин и Намджун. В костюмах, с тубусами, где аттестаты, и улыбками. Точнее улыбка была только у Джина. Намджун в обычной своей манере оставался беспристрастным, только уголки губ чуть кверху тянулись. — Ждал вас, — Чонгук поднялся, заглянул за спину выпускникам. — А где Тэхён? — Сейчас придёт, — Джин подхватил Чонгука под руку. — Скорее идёмте в кафе, я есть хочу, что готов в глотку живой корове впиться. Кафе располагалось прямо напротив. Их столик был у окна, откуда был виден главный вход на территорию университета. Намджун первый полез за стол, усаживаясь на двойной диван. За ним собирался усесться Джин, Чонгук посмотрел в окно. Тэхён уже направлялся в кафе, как его догнала стайка девушек. Чонгук взялся за край стола, улыбнулся, уже готовый маякнуть Джину и Намджуну о скором приходе Тэхёна. Но Чонгук замер с открытым ртом. Девочки по очереди обнялись с Тэ, каждая поцеловала его в щёку, а потом они облепили с разных сторон, так чтобы Тэхён оказался в центре, вытянули вверх сэлфи-палку с телефоном. — Джин, а можешь со мной сесть? — спросил Чонгук, падая на диванчик. Он не сводил взгляда. Каждая девочка ещё раз поцеловала Тэхёна в щёку на прощание. Джин как раз почти уселся к Намджуну. Они переглянулись с ним. — Хорошо, — легко согласился Джин и уселся рядом с Чонгуком. Официант принёс меню, потом пришёл Тэхён. Улыбка сползла с лица, стоило ему подойти к столику. Тэхён уставился на Чонгука, тот взгляда не отвёл. — Тэхён, не стой истуканом, сядь уже, — возмутился Джин. — У нас мало времени. Нас ждёт ещё вечеринка у родителей Чонгука. Но Тэхён остался стоять столбом, пока не пришёл официант и тоненьким голосом не поинтересовался, нужна ли им помощь. Только тогда медленно опустился на край диванчика. Хмурил брови, поджал губы так, что они превратились в тонкую нитку. И хоть в остальном по лицу Тэхёна можно было считать лишь глубокое безразличие, Чонгук научился видеть его настоящие чувства. Джин заказал себе банановый коктейль и мороженое, Намджун только чай. Он хотел пропихнуть Джину ещё салата или корн-дог, но тот отказался от всего, намереваясь наесться до отвала у Чонгука. Сам Чонгук выбрал апельсиновый сок. Тэхён на все вопросы отвечал молчанием, так что Джину пришлось заказать бутылку воды без газа. — Тэхён, что у тебя с настроением? — спросил Джин, когда официант повторил заказ и ещё раз спросил, всё ли в порядке. — Вот только всё было хорошо. — Всё в порядке, — монотонным голосом отозвался Тэхён. Чонгук уставился в окно. Зачем он это сделал? Приревновал Тэхёна к девочкам? К красивым девочкам? К доступным девочкам, которые так легко целуют в щёки? — Да, я вижу, как всё в порядке. — Джин повернулся к Чонгуку. — А ты чего замолк? Весь извертелся, ждал, пока Тэ появится, а сейчас что? Чонгук! — А? Да я задумался, — слабо улыбнулся Чонгук, разворачиваясь к Джину. Взгляд Тэхёна намеренно проигнорировал. Официант принёс заказ. Но атмосфера не улучшилась. Джин старался, как мог, шутил, фоткал еду, Чонгука и Тэхёна с Намджуном. Но и он через час устал вывозить всё на себе. — Так, всё, — Джин вышел на улицу. — Вы оба меня достали. — Намджун помахал чёрному автомобилю. — Сейчас приедем к Чон Ай, и я ей всё расскажу. Я пожалуюсь, и она за вас возьмётся. Намджун открыл дверь. Джин первый нырнул в машину, за ним сел Намджун. Тэхён взялся за дверь, но вместо того чтобы сесть третьим, захлопнул дверь. Сразу открылось окно. — Я не понял. — Джин перегнулся через ноги Намджуна. — Мы приедем позже, — сказал Тэхён. — Предупреди мою маму и Чон Ай, что Чонгук со мной. — А вы куда? — выкрикнул Джин. Тэхён взял Чонгука за руку и направился к белой подъехавшей машине. Чонгук позволил усадить себя в салон, они тронулись. Тэхён сидел у противоположного окна. Машина подъехала к дому Тэхёна. Чонгук вышел, окинул дом взглядом. За полгода отношений Чонгук не соглашался прийти к Тэхёну. Он звал в гости, но после двух или трёх отказов, сказал, что если Чонгук захочет, то скажет. И теперь он здесь. — Проходи, — сказал Тэхён, открывая дверь. — Чонгук не сопротивлялся и шагнул внутрь, оказавшись в прихожей. — Мы не будем устраивать обзорные экскурсии, — сказал Тэхён, он взял Чонгука за руку и потянул за собой. На втором этаже, чуть дальше по коридору, дверь в комнату Тэхёна. Он толкнул её и затащил Чонгука за собой. Чонгук никогда не был в комнате Тэхёна. И первое, за что зацепился его взгляд — картины. Сначала Чонгуку показалось, что все стены комнаты Тэхёна завешаны картинами с цветами, но потом присмотрелся. Это были сухоцветы: гвоздики, розы и пионы. И даже после стольких лет Чонгук узнал цветы, которые собирал в полях, которые выпрашивал у соседей и которые выкинул, когда решил стать настоящим мужчиной. — Откуда? — не поверил Чонгук. Он пальцами провёл по рамкам, за которыми были его прекрасные цветы. — В тот день твоя мама позвонила моей и рассказала. — Чонгук обернулся. Тэхён оглядывал свои стены, как будто тоже видел впервые. — Я упросил маму приехать ночью и всё забрать, до того как утром весь мусор навсегда увезёт мусоровоз. — Тэхён посмотрел на Чонгука. — Я не позволил бы всему пропасть. Тэхён двинулся к столу, взял с полки, где стояла фоторамка, что-то, подошёл к Чонгуку и протянул руку. Камелия была так же прекрасна, как и в тот день, когда он принёс её Тэхёну, чтобы подарить. Только от глицерина отпало несколько кусочков. Чонгук прижал сферу к груди и ещё раз осмотрелся. Он перемещался от одной картины к другой. За ним по пятам молча ходил Тэхён, тоже осматриваясь. Сферу Чонгук вернул на место, положил рядом с фотографией, где были он, Тэхён и их мамы. — У меня есть точно такая же фотография. — Да, Джин рассказал, — тепло отозвался Тэхён. — После этого я решил, что, может быть, у меня есть шанс. Хотя бы малейший. Чонгук обернулся. — Валентинки тоже шанс? Тэхён потянулся пальцами к лицу Чонгука. Провёл по щеке, вниз по скуле, притронулся подушечками к губам. Чонгук едва сдержался, чтобы не облизнуть его пальцы. — Я ни на что не рассчитывал. — И всё равно присылал? — Чонгук сконцентрировался на пальцах Тэхёна. Они медленно оглаживали его губы. — Моё сердце просило дать ничтожную возможность. — Глупо надеяться на красные розы и плюшевых медведей. Пальцы Тэхёна замерли на губах Чонгука. — Точно, глупо, — согласился Тэхён полушёпотом. — А знаешь, что ещё глупо? Тэхён, как заколдованный, смотрел на губы Чонгука. — Что же? — спросил Тэхён. — Стоять и водить пальцем по губам, хотя мог уже поце… Тэхён склонился к губам Чонгука так быстро, что он не успел закончить фразу. На самом деле Чонгук сам бы потянулся к губам Тэхёна сразу после своих слов. Потому что он уже не мог ждать. Он злился из-за того что какие-то девчонки могли вот так просто поцеловать Тэхёна в щёку. Возможно и в губы. Тэхён нежно выцеловывал нижнюю губу Чонгука. Чонгук дрожал. Ему нравилась эта нежность, нравилось, как Тэхён аккуратно придерживал лицо Чонгука. Но он хотел другого. До слёз. Он хотел, чтобы Тэхён оставил эту нежность, хотя бы на минуту забыл про неё. И поцеловал так, что сердце задохнулось. Техён перестал целовать Чонгук, чуть отстранившись. — Тебе неприятно? — в его хриплом шёпоте бездна отчаяния, от которого у Чонгука на загривке приподнялись волосы. — Нет-нет, мне очень приятно, — быстро прошептал в ответ Чонгук. — Мне так приятно, что я готов умереть, всё хорошо, Тэхён, не волнуйся. Тэхён вдруг вздохнул. Он отстранился ещё больше. Сердце в груди Чонгука ухнуло вниз, пересохло в горле, а в голове закружились беспорядочным роем мысли. Он опять сделал что-то не так? Чонгук снова облажался? Тэхён сел на постель, за руку потянул Чонгука и усадил рядом с собой. Похолодевшие пальцы Чонгук сложил на подрагивающие колени. Он принялся на них надавливать, чтобы унять дрожь. Чонгук не хотел, чтобы Тэхён видел его метания. Чонгук же мужицкий мужик. Он не мог дрожать в преддверии неизбежного разговора с Тэхёном. И каким разговором? Что у Чонгука поехала крыша на фоне возбуждения? Что он хотел, чтобы Тэхён набросился на него? — Чонгук, — Тэхён положил руку на плечо сидящему парню рядом. Чонгук вскинул голову. — Если я что-то делаю не так, скажи мне, пожалуйста. — Поцелуй меня по-настоящему, — сказал Чонгук. Чонгука смела тёплая волна. Его опрокинули на постель и впились в губы обжигающим дыханием и горячими губами. Тэхён прижал руки Чонгука рядом с головой. Его будто подменили. Вместо нежных касаний, дикое вылизывание губ. Губы Чонгука сминали страшной и неизведанной силой. Они почти сразу заболели. Но Чонгук этого хотел. Он чувствовал возбуждение в паху, которое Тэхён подпёр коленкой, чтобы устойчивее держаться над Чонгуком. Чонгук не мог насытиться. Его переполняло желание, страсть и нежность, разгоралось сжигающим все предрассудки пламенем. Чонгук кусал губы Тэхёна, отвечал на глубокие поцелуи, старался запомнить, как Тэхён делал секунду назад, чтобы сразу повторить. В какой-то момент Чонгуку показалось, что Тэ захотел отстраниться. Чонгук выгнулся в пояснице, со всей силы, прижимаясь к телу Тэхёна, заставляя и без того своё бешено стучащее сердце разгоняться ещё быстрее. — Нет-нет, — пролепетал Чонгук, когда Тэхён разорвал поцелуй и отодвинулся. Чонгук попытался вскочить, но его руки крепко прижали к кровати. — Я хочу ещё, — заявил он в лицо Тэхёна. В почерневших от страсти глазах, Чонгук не видел себя. Если понадобится, Чонгук упадёт на колени перед Тэхёном, чтобы получить ещё один поцелуй. — Тэхён, пожалуйста, — голос у Чонгука умоляющий. Тэхён убрал руки. Чонгук замер. Секунда, и Тэхён стянул с себя пиджак и рванул на себе рубашку, пуговицы со стуком разлетелись в стороны. Чонгук выбрался из-под Тэхёна и, путаясь, в рукавах и горловине, пытался тоже стянуть с себя одежду. Чонгук не успел стянуть с себя брюки, а Тэхён поймал его за оголённый торс горячими пальцами. Их губы сошлись в нежном поцелуе, Чонгук прижался к Тэхёну, его пылающей коже ещё теснее. Если вдруг концу света захочется наступить, пусть становится в очередь. Чонгук никому не отдаст этого момента! Тэхён оторвался от губ Чонгука, тот руками поймал его лицо, снова заставил впиться. Чонгук привстал, навалился и вот уже Тэхён лежал на спине, под Чонгуком. — Что ты? — спросил Тэхён, когда Чонгук опустился ниже, а потом зашипел, прокусывая предплечье. Чонгук мечтал об этом каждый день. Утром и вечером он представлял, как делал минет Тэхёну. Член Тэхёна отличался от члена Чонгука, он был больше и шире. Чонгук приоткрыл рот, взял головку в рот, и протолкнул член Тэхёна внутрь рта. Тэхён дёрнулся, свободной рукой схватил Чонгука за плечо. — Чонгук, стой… Чонгук замычал в ответ, отмахиваясь от Тэхёна, от голоса, который заставлял дрожать от напряжения и желания. Он должен сосредоточиться и сделать всё правильно. Чонгук взял член Тэхёна глубже. Головка сначала коснулась сначала одной стороны щеки, второй, потом по нёбу проскользнул дальше. Горло Чонгука сжалось. Он резко выпустил член Тэхёна, отпрянул назад, подавившись диким кашлем. Из глаз брызнули слёзы. Чонгука чуть не стошнило. — Чонгук, — Тэхён был тут как тут. Он взял руками лицо Чонгука, заглянул. Чонгук до сих пор кашлял. — С тобой всё в порядке? — В порядке… — Чонгук утёр глаза. Тэхён с нежностью огладил щёки большими пальцами. — Я хочу закончить. — Ты уверен? Чонгук толкнул Тэхёна обратно на спину, тот рассмеялся тихим и наполненным нежностью смехом. — Стой, — Тэхён поймал руку Чонгука. — Я хочу поцелуй. Поцелуешь меня? Чонгук сел на Тэхёна, наклонился и приник к губам. — Если я скажу что хочу тебя, — Тэхён прошептал сбивчивым дыханием прямо в рот Чонгука, — что хочу тебя так сильно, что, кажется, взорвусь… Чонгуку не нужно было больше ничего. Тэхён вытащил из тумбочки презервативы. Под внимательным взглядом Чонгука он разорвал упаковку и раскатал резинку по члену. Чонгук не выдержал, оттолкнул руки Тэхёна, навис над членом. Он примерно знал, что и как, поэтому наскоро обслюнявил свои пальцы, провёл по члену Тэхёна, слегка смачивая. — Чонгук, этого недостаточно. Чонгук рассердился. Боль от поясницы до начала позвоночника жаркой волной пронзила всё существо Чонгука. Он вскрикнул. Чонгук задышал через рот часто-часто, жмурясь от боли. Тэхён зашевелился на кровати, и Чонгук из последних сил крикнул: — Нет, я смогу! — этот возглас, как крик о помощи. Чонгук должен был справиться, он не отступиться. Это всего лишь боль, к ней можно привыкнуть. Чонгук попытался опуститься чуть ниже. Слёзы водопадом брызнули из глаз. Зубы во рту захлопнулись, как капкан, прикусывая язык. Крик заметался в горле. — Чонгук. — Нет! — крикнул Чонгук в ответ. Он хотел протолкнуть член Тэхёна в себя ещё глубже, но его поймали. — Тэхён, что ты делаешь? — Ты делаешь себе больно, я не могу на это смотреть, — сказал Тэхён. Медленно пересадил Чонгука на кровать, сам встал и стянул презерватив. Потом натянул нижнее бельё и штаны. Чонгук опустил глаза на свой член. Возбуждение от боли пропало. Тело Чонгука обмякло, хотя боль пульсировала в его крови. — Я настолько ужасен? — спросил Чонгук севшим голосом. Он надел на себя трусы. Посмотрел на разбросанные рядом с кроватью вещи. Какой из него парень? Не справился ни с минетом, ни с сексом с любимым человеком. Хлопнул ящик тумбочки, перед Чонгуком прогнулась кровать. Он приготовился. К чему? Чонгук не знал. Просто Тэхён же также расстроен, как и Чонгук, верно? Рядом с голыми коленям появилась небольшая бархатная коробочка. — Чонгук, ты был прекрасен. Смелый даже в нашем первом разе. Но это не страшно, что у нас не получилось. Слышишь? — спросил Тэхён. Чонгук вжал голову в плечи, не смея посмотреть на него. Ненависть к себе хлынула водопадом. Грустный вздох над головой Чонгука. — Ты помнишь, куда я собирался уезжать работать? — Он кивнул. Тэхён, как Джин и Намджун, был приглашён на стажировку в Европу с последующим трудоустройством. — Я, когда забирал с контейнеры с цветами, дал себе обещание, — Чонгук смотрел на свои голые ноги, готовый услышать про поспешность их отношений. — Чонгук, посмотри на меня, пожалуйста. — Чонгук осторожно поднял голову. Он так боялся посмотреть в лицо Тэхёна и увидеть прежнее безразличие. И если оно там, что Чонгуку делать? Но вместо этого Тэхён серьёзен и нисколько не безразличен. — Я обещал себе, если ты когда-нибудь меня простишь, то где бы я ни был, что бы я ни задумал, что бы я ни делал, в ту же минуту брошу все дела и прилечу к тебе. — Чонгук вглядывался в глаза Тэхёна, но в них что-то безмерное и необъятное, отчего замерло сердце. — И больше никогда от тебя не уйду. Открой, — Тэхён подтолкнул к Чонгуку коробочку. Он взял её в руки. Лёгкая. Открыл крышку. Глаза Чонгук полезли на лоб. — Это… это… — Чонгук не мог подобрать слов. — Что это? — Сегодня утром было кольцом, — улыбнулся Тэхён самой великолепной улыбкой. Лучшей из всех улыбок. Чонгук достал прозрачное кольцо из коробки. — Это цветы? Они настоящие? Тэхён взял из рук Чонгука кольцо, аккуратно подхватил правую руку и надел на безымянный палец. Красные и небесно-голубые цветочки были красиво уложены вместе с золотыми вкраплениями, раскрошенными до мелких звёзд. — Да, настоящие. — Чонгук подскочил с кровати и подбежал к окну. Тэхён встал вслед за Чонгуком, подошёл со спины, приобнял, оставляя на плече лёгкий поцелуй. — Прости, оно не очень красивое, но я старался, как мог. Чонгук замер с поднятой вверх рукой, он рассматривал кольцо на пальце со всех сторон. — Сам? — Ага. — Тэхён положил подбородок на плечо Чонгука. — Закончил на днях. А начал, когда тебя выписали из больницы. — Оно безумно красивое, — признался Чонгук, прижимая руку с кольцом к груди. — Стой, я тоже кое-что сделал. Чонгук рванул к двери, около которой валялась сумка. Он покопался и вытянул серебряную цепочку с кулоном. Чонгук спрятал руки с кулоном за спину. — Закрой глаза. Тэхён тут же закрыл глаза, не сопротивляясь. Чонгук подошёл и аккуратно застегнул кулон на шее Тэхёна. Когда застегнул, отступил на шаг. — Смотри. Тэхён склонил голову, пальцами поймал кулон. — Я давно не притрагивался к инструментам. Но хотел сделать подарок к выпускному. В руках Тэхёна камень с разными гранями, покрытый слоями прозрачной и непрозрачной эмали. На гранях как будто мерцал морозный узор, как на стекле. Сверху и снизу полудрагоценные камни, похожие на кристаллы инея. А внутри веточки голубой лаванды. Тэхён молчал рассматривал кулон, Чонгук видел, что тут и там камни были приклеены неровно, между гранями клей. Кулон был больше похож на дешёвый детский кулон, но Чонгук хотел сделать Тэхёну подарок до отъезда в Европу. — На языке цветов, — Чонгук сглотнул, — лаванда означает восхищение, очарование человеком, его красотой и изысканностью. А ещё лаванда — это символ любви. — Любви, — в унисон с Чонгуком прошептал Тэхён, не выпуская кулон из рук. — Чонгук. — Да? Тэхён кинулся подбирать одежду. Чонгук, ничего не понимая, начал натягивать штаны. У Тэхёна зазвонил телефон. — Ох, Джин, как ты вовремя. Не кричи. Да, мы почти едем. — Тэхён вдруг схватил Чонгука за локоть, потянул к себе и поцеловал в губы. — Сначала заедем за обручальными кольцами. Так что скажи мамам, что едем свататься. И перестань визжать мне в ухо, — рассмеялся Тэхён, — а то вдруг я пропущу «да» на вопрос: «Клянёшься ли ты, Чон Чонгук, любить меня в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит нас?» Чонгук забрал телефон из рук Тэхёна, из динамиков которого действительно слышался писк Джина вперемешку с: «Чон Ай, у меня така-ая новость!», потянулся к губам Тэхёна и, прежде чем поцеловать его, сказал: — Да.