(Не)Скучный чел

Подкаст они сняли в ноябре, а Руслан уже как месяц в голове вынашивает мысль о том, что нужно что-то менять. Он не любит такое, но с Даней будто хочет. Хочет связать бледное тело красными верёвками и заставить смотреть этим взглядом. Просто Руслан засматривается на него и тупо улыбается одной частью лица, просто не может с собой совладать. Внутри все будто горит, и ему снова двадцать один, когда он только влюбился. Руслан наблюдает за партнером, пока тот даже и не обращает на это внимание. Привык уже, что у него порой сбой в голове происходит и тот задумывается. Мужчина его взглядом съедает да представляет, какой узор делать будет на спине любимого. — Ты опять завис, — Данила лежит справа от него и внимательно смотрит фильм, аккуратно прикасаясь, чтобы «разбудить». Рус же признается, что пропустил весь сюжет, но что поделать? Потом, если что, пересмотрят. Вместо тишины идет какой-то диалог в фильме, но это не мешает Руслану взвесить все «за» и «против». — Слушай, Дань, — как бы начать? С чего вообще начинать надо? Нужно ли это? Мысли бегут от одной к совсем другой, спутываясь в своеобразный клубок. — М? — он оглядывает его, делая звук в фильме чуть тише. Голубые глаза, в которых бушует любовь, так ласково смотрят в душу, что сам Руслан тает. — Не хочешь попробовать связывание? — в лоб спрашивает, улыбаясь неловко и нервно. От него нечего скрывать, тем более если он — любовь всей его жизни. Как слащаво, фу. — Ебать, ты на зомби так реагируешь? — мужчина отшучивается, воспринимая сказанное как шутку. Он привык, что с Русланом о таком говорить не надо. Стандарт — есть стандарт, вот и все. — Не, я серьёзно, — раз начал, то нужно идти до конца, если, конечно, Даню это напрягать не будет. Его комфорт превыше всего, а остальное неважно. Передвигается поближе, ногу закидывая на младшего без спроса. Тот уже привык, что его используют в качестве подставки. — Ну ты, конечно, умеешь подбирать момент, — на экране какую-то тетку начали убивать, от чего та надрывно орет, захлебываясь в слезах, — ты хочешь попробовать эту практику? Сам же недавно затирал, что: «все это нам нахер не сдалось», а тут переобулся. — Наверное, хочу опробовать. Мне просто башню сносит от обычных фантазий, — решает никак не реагировать на доебки и просто продолжает гнуть свою линию. — Прям сносит? — Ну не прям сносит, просто… Бля, ты понял, — Данила закрывает лицо ладонью, смеясь, — не душни, а. — Ну раз так, то давай попробуем, — Руслан сам себе кивает и улыбается. Мысль только проскакивает: «как этот придурок вообще сразу же согласился?» Одно дело сделано, осталось только научиться пользоваться этой хуйней, а еще купить все желательно. Они обнимаются, а Рус постепенно засыпает, пока в голове только одни и те же мысли. Пофиг на этот фильм, успеют пересмотреть. *** — Ебануться, нам столько всего надо? — Данила переминается с ноги на ногу, не ожидав, что Руслан на следующий день все сразу и купит, — Ты когда успел изучить этот вопрос вообще? Ирис рядом трётся, кружится у ног, направляясь к шуршащему пакету, что так его притягивает. Он обнюхивает все, стараясь понять, что за аромат исходит, пока один из хозяев слишком долго думает. По итогу, кот залезает в мешок, как можно удобнее там устраиваясь. — Месяц назад? — если честно, Рус сам и не помнит. Его так захватили эти статьи, что ничего точного на ум не приходит, — Тебе ли не все равно? — Ты планируешь меня обездвижить так-то, а я даже и не знаю, умеешь ли ты, — Даня правду говорит, поэтому Руслан кивает, целуя того в щеку. — Пойдем опробуем? — Прям щас? — он, если честно, только встал, даже и не умывался, а тут такое предложение. — Ну да, просто попробуем и все, — Рус нетерпелив, ведь атрибутов тут куча, а желание опробовать их в действии просто гигантское. — Мне в душ надо, — Даня совсем чуть-чуть ломается, но под жалостливым взглядом сдается, кивая одобрительно. — Я буду ждать тебя в спальне, — смазано целует в щеку, хватая все нужные вещи, не забыв вытащить Ириса оттуда. В душе яркий огонек горит, а в глазах детская радость бурлит. Данила вздыхает, думая о том, что все эти действия явно будут иметь последствия и покоя потом ему не будут давать. Но это не так важно, ведь Рус доволен, значит можно не беспокоиться. *** Он выходит из душа весь мокрый и распаренный. Просторная футболка прилипает к спине, намокая, а шорты благополучно остались валяться на стиралке. Все равно они полетят куда-нибудь на пол, а значит не нужны. Тело чутка потряхивает, ведь там его ждет Руслан со своими приколами. Давно такого ощущения не было… Ирис устроился на спинке дивана в гостиной. Это Даня замечает, глянув мимолётно. Слава богу, что Тушенцов этого пушистого не впустил, а то было бы максимально неловко. Его аж передёргивает. Постояв некоторое время, мужчина все же решается приоткрыть дверь в их комнату, где царит полумрак. Он видит Руса на кровати, который ждет, как верный пес. Поднимает глаза, смотря в душу. Если бы у него был хвост, то он бы сто процентов сейчас вилял. — Иди ко мне, — голос уже хриплый, который дает понять, что Даню ждали с нетерпением. Это только добавляет неловкости и скромной улыбки. Данила закрывает дверь, идет к кровати, стараясь аккуратно ступать по полу. Не дай бог споткнуться об какой-нибудь носок, который валяется здесь. Кашин тогда возненавидит Тушенцова. Руслан уже сам сидит как на иголках, поэтому встает и, подрагивающими от предвкушения руками, тянет к себе для поцелуя ласкового. Они мнут губы друг друга, дотрагиваясь трепетно и чувственно, а после плетутся языками. Даня плавится от нежности, а Рус только ухмыляется, прижимая того к стене. Сердце ускоряет темп, а колено старшего протискивается между ног другого. Руки забираются под широкую футболку, поглаживая мягкие бока, которые покрыты еле видными веснушками. Данилу нежат, сжимая тело так аккуратно и невинно, что невозможно сдержать улыбку со вздохом. От прикосновения к эрогенной зоне ноги собираются сжаться между собой, но колено мешает. Элемент одежды задирают наверх, спустя время ласк, намекая на то, что пора снимать вещь. — Ты такой нетерпеливый? — Даня облизывается да стирает с подбородка слюну. Вода стекает по виску, и Руслан лишь усмехается, а после слизывает каплю. — Хочу полюбоваться твоей красотой, — тихий с хрипотцой голос ласкает уши, поэтому Даня улыбается, стягивая и отбрасывая футболку. Пидорас, знает, как повлиять. — Следи за языком, — на такое высказывание Руслан играет бровями, и Данила глаза закатывает, прижимаясь к любимому. Тушенцов обнимает мужчину, а после осыпает краткими поцелуями светлую кожу, кусает плечо, сжимая зубы посильнее. Когда они в последний раз трахались — неизвестно. Дела так страшно ебали, что сил на что-то большее, чем объятия и поцелуйчики не было. Сейчас же мужчины уже разгрузились, да и желание накопилось, поэтому Тушенцов сейчас только и делает, что улыбается тому, как пальцы сжимают на нем футболку. Он продолжает целовать и кусать плоть возлюбленного, не стесняясь оставлять следы. Если ему так важны стримы, то пусть натягивает на себя худак. Мастер маскировки, блять. Татуированные руки блуждают по телу, сжимая ягодицы грубо. Данила шикает на это, а после не стесняется и лезет целоваться. Они стукаются зубами, но ничего, кроме смешка, тишину не нарушает. Языки плетутся меж собой, и Рус выдыхает тяжело, резким движением прижимая Кашина к себе. Член у Дани дёргается от такого действия, и брови сводятся к переносице. Еще бы чуть-чуть лобызаний и доминантности, и Данила уже стоял на коленях перед мужчиной. Дыхание сбивается к чертям у обоих, тем более гайморит не дает покоя. Они медленно перемещаются на постель, и Руслан садится на край, подтягивая возлюбленного к себе на колени. Даня на это хмыкает, но ничего не говорит, усаживаясь поудобнее. Он берет своими ладонями лицо старшего, поднимает его чуть вверх да смотрит прямо в глаза карие. Оба дышат ртом, ничего не делая, кроме как разглядывая друг-друга. Зрачки у них расширились так, что радужки скоро не будет видно, особенно у Тушенцова. Даня пальцем по пухлой мокрой от слюны общей губе проводит, задерживаясь на середине. Тушенцов приоткрывает рот, и Данила выдыхает громко, наклоняясь, чтобы ее поцеловать. Все тело уже горит, а ладони мнут мягкие бока младшего так нежно и чувственно, что Даня плавится, поддаваясь ближе. Стояк чужой чувствуется как никогда — упирается, и от этого только у самого Кашина возбуждение нарастает. Ему гораздо сложнее, чем Русу в этом плане, но обоих это не смущает, тем более столько лет совместной жизни научили справляться с этой херней. Таблетки чертовы, что они оба пьют, не помешают их желанию. Татуированные руки жмут на позвонки, выбивая вздохи. Мужчина прогибается в спине, а Руслан этому только и рад. Он оставляет поцелуи на груди, всасывая кожу нежную так, чтобы засос на подольше остался. Сосок облизывает, прикусывая зубами, чувствуя дрожь тела родного. Полустоны тихие только и делают, что заставляют старшего продолжать. — Сука, ну какой же ты, — он отстраняется от груди, стирая с губ слюну. Все мысли мешаются и чтобы связать хоть что-то, что будет похоже на речь, нужно некоторое время. — Какой? — пальцы шаловливо «ходят» по телу, легонько щипая. — Охуенный, сексуальный и самый, что есть на свете, горячий, — Руслан подхватывает под ноги его, а после переворачивает, укладывая на спину. Кровать скрипит от таких действий, но это не мешает. Тушенцов стягивает с себя черную футболку, кидая туда же, где и Данина вещь валяется, — Никогда не пожалею, что стал встречаться с тобой. — Даже если мать узнает? — Даже если папа узнает, — Кашин смеется, хрюкнув, а после упирается своей задницей в стояк Руса. — И-и… — он тянет гласную, после продолжая, — Какой у нас план? — Смотря что ты хочешь. — Хорошо. Какой у тебя план? — Доверяешь мне свой зад? — А могу не доверять? — Кашин в шутку пытается отодвинуться, но ему этого не дают сделать, сжимая бедра. — Нет, — брови почему-то хмурятся. Руслан следит за тем, как кончик языка скользит меж губ, — Я хочу связать тебя, а после трахнуть. Что скажешь? — Давай. Вот что я скажу. И Тушенцов, после того как услышал заветное «Давай», позволяет себе практически все. Руслан не целует его, просто стягивает трусы, оголяя бледное туловище. Главное на этом моменте не зацикливаться и не залипать, иначе Кашин психанет, как в прошлый раз. — Встань на колени и повернись ко мне спиной, — твердит Тушенцов, а Даня вздыхает, чувствуя, как от властного голоса дрожь идет. Выполняет приказ не прям как кошечка, блять, но по-своему хорошо. Мужчина неловкий, румяный, распаренный и горячий. Он дышит тяжело и просто сходит с ума от того, что его оглаживают заботливо. Сука, ну так невозможно, хочется прижаться к нему и уже трахнуться нормально, — Руки назад. Несмотря на все желания, исправно выполняет все приказы. Ведь тащится от этого. Ведь ловит сучий кайф. Ведь, сука, не его это, секс ваш, но блять, это совсем другое. Красная веревка облегает грудь, переплетается между собой, создавая узоры. Даня не может посмотреть, рассмотреть и понять, что творит его мужчина, но это не так важно, ведь в перерывах уделяется достаточно внимания. Его лапают, дотрагиваются до члена, щёлкая легонько по головке малиновой. Обводят вокруг нежно, отчего скулеж срывается с губ. Плавит неимоверно, сводя с ума. — Мх, — Руслан шумно дышит на ухо, связывая сосредоточено. Тишина эта только растворяет в себе. Пусть он ничего и не говорит, Даня все чувствует. Чувствует это и поэтому покорно ждет, без пиздежа. В этот момент доверие выходит на новый уровень. Ощущение того, что все правильно заполняет его полностью, и легкая, вовсе неясная, грустинка дополняет картину. Данила ощущает себя искусством, ведь его касается сейчас явно творец. По другому не описать эмоции Кашина. Хоть он никогда и не был терпеливым, сейчас это все стирается, ведь желание увидеть полноценную работу пересиливает. Особенно работу, в которую была вложена его часть души. Даня Руслану по гроб жизни обязан, а малое изменение в половой жизни стоит только одной его улыбки. Это лишь мизерная часть того, что он может ему дать. Но если Рус попросит большего, то Данила будет не против. Ведь Даня знает, что Руслан не мудак и всегда будет знать тонкую грань дозволенного. Растворившись в ожидании и предвкушении, он внезапно и совсем неожиданно понимает, что веревка уже несколько раз успела сменить местоположение. Руслан его связывает совсем не туго, но ощутимо и это будоражит, кружа голову. Ощущения смешанными становятся, когда руки зафиксированными оказываются. — Нормально? — хриплый голос заставляет испугаться. Молчал, молчал, а тут опомнился. Тем более, когда младшего успело разнежить. Нет, это все же получше медитаций будет. — Да… Да, вроде, — Даню ласково целуют, приобнимая, и это расслабляет. Он еще больше плавится, пододвигаясь ближе к возлюбленному. — Точно удобно? Мне стоит ослабить веревку? — волнение его всегда вызывает улыбку, но сейчас не хочется слушать этого. Даня отмечает для себя, что надо на новый год загадать, чтобы этот придурок перестал выходить из образа альфа самца в постели. Ладно, хорошо, ему все нравится. — Наоборот, — хрипит Даня. — А? — Затяни потуже. Рус исполняет просьбу с полуулыбкой на лице и продолжает творение. Расплетает узел с трудом, а после перетягивает потуже. Переплетает материал, который врезается в тело приятно, стараясь сделать так, как его попросили, чтобы Даня испытал удовольствие, а не дискомфорт. Для первого раза главное не переборщить. Руслан специально для этого навострил уши, чтобы если Кашин шикнул не довольно и не по-доброму, то он бы это услышал. А он бы услышал, потому что ему другое неважно. Не описать его любовь к этому человеку. Узор, кстати, который Рус планировал изначально… Стал немного не получаться, поэтому мужчина успешно забил хуй, оставляя все так, как есть. Можно поменять, но хочет ли этого партнёр? Осмотрев довольное, красное и расслабленное лицо, Руслан убеждается, что не надо спрашивать. Ладонь укладывается между лопаток, а после жмёт, заставляя Даню наклониться. Тот покорно выполняет все действия. Упирается лбом в матрас, ноги пошире расставляя для удобства. — Ты прекрасен, — он ничего не делает с Даней. Только лишь смотрит, изучает, съедая целиком и полностью, — Особенно прекрасен тогда, когда так раскрыт для меня. Татуированная рука проводит по груди, обводит соски и верёвку, которая стягивает тело влажное. — Когда доверяешь и позволяешь делать… — он замолкает ненадолго, а после поднимается рукой выше, сжимая шею резко, — Такое… Ты не боишься, и это сводит с ума. Ты — сводишь меня с ума. Ему с ним хорошо до безумия, а касания отдают приятной тягостью в низ живота. Руслан любит помедлить, а Данила вовсе и не против, ведь, сука, все это «мероприятие» пройдет замечательно. Медленно, тягуче и сладко, словно мед. Долгий секс обеспечен, и с каждым разом все становится только лучше. Не дай бог этот пидорас перестанет ходить в зал. Он тянется своими руками вслепую к нему, хочет потрогать и ощутить разгорячённое тело подушечками пальцев. Старший на такое действие усмехается, а после приближается, давая все то, что хочет младший. Даня, ничего не смущаясь, лапает, сжимая наугад части тела, в особенности живот, и Руслану от этого хорошо. Он дает ему прикосновения, но, в конечном итоге, не сдерживается и прижимает его спину к своей груди. Обнимает крепко, и смешок у обоих срывается с губ. Нежность никуда не исчезает у них. Рус вынослив, благодаря залу, именно поэтому вместо штанги дома натягивает Даню. То есть, мужчина, конечно же, не ебет штанги, но вы поняли в чем смысл. — Потерпишь же, зефир? — Мужчина не видит, но точно знает, что Кашин скривился. Ему очень сильно не нравится это прозвище, а Руслану совсем чуть-чуть плевать, ведь если бы тот и вправду был недоволен, то обязательно бы отхуярил его. — А если нет? — специально ёрничает младший. — То так и будешь лежать, — Рус проводит по верёвкам, напоминая о их существовании. Аргумент достаточно весомый, но Данила на все сто уверен, что сам мужчина не сдержит свое слово. — По моему, конечно же, не скромному мнению, ты не справишься с этой задачей. — Ох, вы посмотрите на него… Хотя, знаешь, ты прав… — Вот види… — Перед такой ягодкой невозможно устоять. — Пидорас, — его шлепают по бедру, и Данила шикает, ожидая дальнейших действий, а они происходят почти моментально. Данилу кладут вновь на матрас грудью и осознание того, что наконец-то все начинается — сводит с ума. Руки ласково ползут по телу, от самой головы начиная. Волосы мокрые и взъерошенные трепит, а дальше проводит совсем аккуратно и гладко по туловищу, дотрагиваясь до ягодиц как до своей собственности. Руслан отстраняется от него, отползая на край кровати для того, чтобы взять смазку и презервативы. — Ты растягивал себя? Или хотя бы пробовал? — уточнить стоит, ведь Руслан явно не хочет повредить партнера. — Да. — Да? — Да… Пробовал, — Рус одобрительно улыбается, а после наклоняется, целуя поясницу ласково. У него никогда не получается самого себя растягивать на все сто процентов, и они ни разу не поднимали эту тему. Даниле неловко и стыдно от этого. — Хорошо, тогда нам понадобится немного больше времени, — Руслан шепчет эту фразу своим приторно-сладко-хриплым голоском, плавя Даню окончательно. Мужчина открывает пачку с презервативами и натягивает один из них на свои пальцы, а после смазывает их лубрикантом. Подушечки касаются сфинктера, оглаживая его нежно и аккуратно, ведь секса у них давно не было, а безопасная подготовка просто-напросто обязательна. Этому моменту Руслан особо много времени уделяет, растягивая Данилу максимально, насколько это возможно, хорошо. Когда становится слышно сбитое дыхание и видно то, как младший раздвигает ноги пошире и прогибается слегка — Рус добавляет смазки, проникая одной фалангой пальца. — Мх, — брови сводятся к переносице и Даня ловит кайф от всех действий. Верёвки приятно натирают тело, пока его тягуче-медленно растягивают, — Поцелуй меня, — приходится сглотнуть слюну для того, чтобы произнести эту фразу. — Сейчас, дорогой, — Руслан осыпает всю спину ими, не оставляя ни одного живого места. Делает все максимально искренне, задерживаясь губами на коже, как можно дольше. Тем временем подготовка уже переходит на новый уровень, ведь один палец спокойно проникает, — Сука, какой же ты до невозможности горячий. — Получается ты ебешь печку? — шепчет тот на выдохе с ухмылкой, сдвигая брови ближе к переносице. — Максимально тупая херня, бро, — но Рус все равно хихикает со слов Данилы, стараясь понять состояние партнера, — Добавлю второй палец сейчас. — А ножницы разведешь? — Что за стендап пошел? Нет, блять, мосты щас разведу. В Питере же живём, — Даня смеётся, снова хрюкая, а после охает, когда палец второй проникает, — Прости, что так резко. — Сука, у меня уже все затекло, быстрей давай, — старший глаза закатывает на такие высказывания, ведь знает, что тот только выделывается, стараясь отвлечься. — Поменяем позу потом. Мне нужно закончить, — Руслан хоть и понимает, что тот не говорил это серьёзно, все равно волнуется. Если это окажется правдой, то он обязательно устроит день массажа. — Не нежничай. — Это закончится плачевно, вспомни последний раз, — ему ничего не отвечают, но Рус на все сто уверен, что Даня этому рад. Заткнулся наконец. Хоть и кажется, что Руслана раздражает пиздеж, это не является правдой. Просто у Кашина такая защитная реакция от неловкости и прочего. Это… Достаточно мило. Пальцы толкаются внутрь в определённом темпе, дотрагиваясь до стенок с трепетом и любовью. Он массирует каждую часть, стараясь обнаружить и задеть простату. В конце-концов, задача выполняется, остаётся ее только разогреть, и можно приступать. — Удобно? Я могу тебя просто перевернуть набок. — Давай, — тихо лепечет младший, и Руслан Данилу аккуратно перехватывает, после уже укладывая набок, — Мф. — Дай челку уберу, — пальцы дотрагиваются до покрасневшего и вспотевшего лба, убирая пряди мокрые с него, — Совсем немного осталось, дорогой. — Я знаю, — Рус улыбается ласково, кивает, а после продолжает начатое, предварительно приподняв ногу мужчины. Пальцы начинают массировать орган, стараясь подготовить, и у него это отлично выходит. Он внимательно смотрит на мужчину, что вздыхает, ёрзая на простынях от ощущений приятных. У него дыхание не ровное, рот приоткрыт, ведь нос вообще не справляется со своей функцией, и губы блестят слегка от слюны. Грудь то и дело вздымается, а брови заламываются, когда подушечки натирают простату. Глаза прикрыты, ведь смотреть на процесс — стыдно. Спустя неопределённое количество времени, стоны тихие срываются с родных губ куда чаще, и Тушенцов сам себе кивает, заканчивая. — Готово. — Как сантехник говоришь, — кряхтит Даня, и Рус на это хмыкает. — Роли-плей. — Захлопнись. — Надо было тебе рот заткнуть. — Хуем? — Хочешь мне отсосать? — Скалится старший, бровь приподнимая. Сука, от одной мысли как Кашин ему сосёт — член еще больше кровью наливается. — Давай трахаться, — он, видя смущение даже в темноте, отпускает смешок. Значит хочет. Вся оставшаяся одежда летит на пол, вместе с использованной контрацепцией, и Руслан натягивает уже новый презерватив на свой член. Даня же лежит с закрытыми глазами, ведь ему всегда трудно смотреть на… это. Миссионерская поза не считается, ведь глядеть на Руслана, что улыбается теплой улыбкой и дышит горячо, и вообще самый лучший… Это другое. Вы не понимаете. Смазка щедро льется на орган, как и на анал. Правда, половой акт так и не начинается, потому что Тушенцову необходимо подхватить младшего и поставить на колени, спиной к нему. Сам начал жаловаться на свою спину, а ведь просто стоит ходить в зал или заниматься чаще йогой. Руки бредут по верёвкам, задерживаясь на узлах и в некоторых местах на частях тела, но, в конце концов, они останавливаются на бедрах. Гладят успокаивающе, хотя оба уже давным готовы. Пальцы разводят ягодицы, а головка медленно погружается внутрь, от чего Данила откидывает голову на родное плечо. Мужчина шумно дышит, дрожит слегка и старается держать себя в руках, мыча от смешанных ощущений. Вместо похвалы его целуют в висок. Руслан входит постепенно, останавливаясь для того, чтобы дать привыкнуть. Даня же облизывает губы, толкаясь навстречу члену, потому что хочет заполучить больше. Нетерпеливый. — Пожалуйста, войди до конца, — ноет тот, но Тушенцова просить дважды не надо, поэтому он заполняет его до конца. Стон срывается у обоих, и те замирают от наслаждения на пять секунд. Обнимаются, сливаясь воедино, в одно целое. Ладонь с розой укладывается на веревку и держит за нее, пока другая остается на бедре, крепко сжимая его да поглаживая невесомо. Губы пухлые снова прикасаются к горячей и вспотевшой коже. Член почти полностью выходит, а потом снова заполняет. Таз Дани сжимают в удовольствие, пока темп только начинает выстраиваться. Снова и снова. — Ах, — Данила руками дёргает, желая потрогать и обнять Руслана за его крепкие плечи, как всегда. — Охуенный, — Толчок, — Пиздатый, — Ещё один, — Лучший, — Снова, — Шикарный, — И опять, — Мой, — Тушенцов засыпает комплиментами, несет бред, пока они занимаются любовью. — Рус, — стонет, не сдерживаясь, и подмахивает бедрами, насаживаясь самостоятельно. Жмурит глаза, ловя звездочки от наслаждения. — Я люблю тебя, — шепчет старший, ускоряясь. Пот скатывается по ним, и тела липнут, волосы лезут в лицо, но Руслан успевает следить за этим у обоих, — Слышишь? Люблю. Зубы впиваются в плечо, и Кашин брови сводит к переносице, отдаваясь целиком и полностью. Глаза на мокром месте, вот-вот и слезы пойдут от чувств, что переполняют. — Быстрее, прошу, — всхлипывает тот. — Минуту, родной, минуту, — темп становится гораздо медленнее, но чувственнее. Тушенцов толкается на пробу под другим углом, и Даня стонет выше, лучше бы ноты такие ловил при записи, — Сейчас. Поцелуй в щёку, и снова шлепки кожу о кожу. Член начинает попадать по простате, и теперь уже вздохи становятся совсем откровенными. Головка снова и снова натирает, а Даня снова и снова тянет его имя. В комнате душно, дышать толком нечем. Объятия только ухудшают (или все же улучшают) ситуацию. Ведь крышак явно едет, а тепло превращается в пожар. Тишина нарушена давно, ведь рты не затыкаются у них. Потому что тогда химия потеряется, потому что тогда они потеряются. А все мысли улетели далеко и надолго. Ведь здесь безопасно и думать вовсе не надо. Пальцы отпускают красные верёвки, хватают с третьей попытки смазку открытую и выдавливают неаккуратно, пачкая простынь и немного мужчин. Дрочить своему партнеру надо, особенно когда у того голова отъезжает от происходящего. Материал трется о тело, смешивая сладкую и, на удивление, приятную боль с наслаждением от проникновения. Кашин точно никогда не пожалеет, что доверил свой зад ему. Рука спускается на член партнера и начинает надрачивать, практически попадая в фрикции. Руслан хрипло стонет, а Даня мычит, рот приоткрывая в наслаждении. По его щекам текут то ли слезы, то ли пот, он сам не понимает, да и насрать на это как-то. Подушечки плоть обхватывают посильнее, сводя с ума, и Данила весь дрожит от ощущений. — Мой самый лучший, — сбито шепчет старший в само ухо. Кончает первый Рус, через секунд тридцать, следом идет и Данила, пачкая живот свой и руку шатена со стоном громким. Соседи бы явно были в ахуе, если бы не шумоизоляция. Всё-таки младший был прав то, что она им пригодится. — Развязывай давай, — хрипит Даня, обмякая в руках сильных. — Сейчас, родной, — поцелуй за ухом и Тушенцов вытирает большим пальцем солёные капли, после уже тянется за ножом, чтобы веревки убрать с бледного тела, — звездочкой всё-таки я тебя разложил. Последняя фраза не долетает до ушей нижнего, но в этом нет ничего такого. *** Следующее утро запоминается ленивостью и чем-то ранним. Шума за окном нет, лишь ветер дует, запуская приятную прохладу в спальню, тем самым освежая ее. Окна зашторены наполовину, ведь кто-то из них поднимался поздно ночью, открывая форточку на проветривание и впуская кота, что жалостно мяукал, потому что его оставили одного в другой комнате. Духота стояла невыносимая, дышать было невозможно, особенно после душа. Мужчины ходили вместе, хотя скорее Руслан шёл и тащил за собой Данилу, чтобы тот не заснул в поту и сперме. Потом сам же будет возмущаться. Они понежились там от силы минут пятнадцать, а дальше пошли откисать в постель, поменяв обязательно постельное белье. Даня ворочается, не знает, куда себя деть, но глаза не разлепляет, понимает же, что если откроет, то потом не заснёт просто напросто. Усталость чувствуется по максимуму, и ему правда хочется упасть обратно в царство Морфея, только что-то точно мешает. Наверное, тянущая боль в пояснице и руках… Вот вам и минусы секса подъехали. Данила распахивает глаза, но почти сразу же снова жмурится, от яркого утреннего света. Сколько вообще времени? Судя по всему, рань та еще, раз даже Руслан все еще спит как не в себя. Он старается аккуратно и тихо пробраться на другую сторону кровати, чтобы взять телефон, при этом не разбудив мужчину. Несколько раз чуть не отдавив тому все конечности, или че там торчит? Кусок живота? Сам Руслан? Тот наконец-то добирается до тумбы. 5:30. Какого хуя организм так рано поднялся, так еще и ровно в тридцать минут? Ну ладно, Данила несколько раз еще точно просыпался, но не до такой же степени, когда ему аж приходится вставать. Кашин был уставший после этого мероприятия и не мог двигаться нормально, только благодаря массажу все изменилось… А тут, сука, проснулся в самую рань, так еще и улечься нормально не получается. — Че ты там сидишь? — неожиданно и сонно мычит Рус, откуда-то из-под одеяла и между подушек. Как он так спит? — Спи, я скоро тоже лягу. Мне надо шторы закрыть просто, — в голове мысли плохие размножаются, потому что возможно это снова проявляется его бессонница. Не хочется снова этого коснуться… Ведь если Дане плохо, то и Рус страдает, время тратит на него. Младший проводит по очертаниям тела и поглаживает легонько, стараясь усыпить мужчину обратно. Как только раздается сопение, Даня поднимается с постели, выбираясь из остатков своего одеяла. Да, они спят с разными, и что? У Руслана привычка мять под себя и оставлять мелкий кусочек, поэтому Данила спит под другим, ведь вообще свое скидывает на пол чаще всего, этот раз не исключение. Ирис там как раз уже разлегся, отвоевав кусочек. Жучара укусил этой ночью, а все из-за того, что Даня его случайно задел. Босые ноги ступают по прохладному полу, и это так или иначе будит. Он смотрит в окно некоторое время, а после зашторивает их, уходя на балкон. Постоит, покурит в одних трусах с утра и насладится романтикой Питера. Вон, в чужом окне видно, что кто-то даже трахается. Было бы все и дальше охуенно, если бы ни одно но: ноющая спина, неприятные следы от веревок, засосы и укусы… Как это, сука, прятать под футболкой?! *** Днем, когда уже все окончательно проснулись и пришли в норму, нужно было заняться работой. Руслан был занят монтажом для нового видеоролика, стараясь ни на что не отвлекаться, включая Даню. Тот же, в отличие от Руса, делал несколько заданий одновременно. Успевал и суп готовить, ведь настроение такое, вы не шарите, и смотреть новый подкаст с недореперком, что ничего из себя не представляет, так еще и отвечать на вопросы касательно клипа не может. Потом, когда уже свободное время появилось и оба проголодались, решили, что нужно позаниматься йогой. Верней, как решили, Тушенцов сказал то, что надо, а Данила согласился. Чего никто не ожидал, так это того, что после тренировки небольшая травма будет у одного из них. — Ты как умудрился? — Руслан нажимает на ногу, массирует ее, трет, стараясь убрать всю напряжённость с конечности Дани. Вообще не ясно, как так вышло, при каких обстоятельствах и почему… Нормально же упражнение выполняли, ну, вроде бы. — Задумался просто, а потом ты наверх начал действие, ну, и я не успел сориентироваться, — Данила неловко чешет затылок, не может успокоиться на тему того, что доставляет неудобства, ведь из-за него все и сорвалось, — Прости. — Все в порядке, не стоит извиняться, — вслед за словами происходит действие. Руслан пальцем проводит по пятке, щекоча, и от внезапности ему прилетает с размаху в нос, — Блять! — Ебаный! — кот испугано вылетает из комнаты. *** Вечер кино. Фильм, что до этого они не досмотрели, сейчас играет на телевизоре, но покоя не дает Руслан. Опять у него шило в жопе заиграло, и тот елозит по кровати, улечься не может нормально. — Ты когда-нибудь успокоишься? — Данила недовольно того вбок пихает, ведь чертила этот обещал спокойно смотреть, ни на что не отвлекаясь. — Дань, ну дай я тебя свяжу еще раз, — Рус глазища строит свои, моргает часто-часто, стараясь выпросить желаемое, словно ребенок. — Я не хочу, чтобы у меня ещё раз все тянуло, — отнекивается Даня, хотя в глубине души вовсе и не против этого. — Сделаю как Сашенька, — подползает ближе, укладывая голову на бедро младшего. —… — Румянец расползается по щекам, но тот старается не реагировать, пялясь в экран. — Ювелирная работа будет, обещаю, — по линии подбородка ведет ладонь и заставляет наклониться вниз. Он целует глубоко, отдавая все свои чувства в действие. Пухлые губы обхватывают тонкие, а после Рус, ничего не смущаясь, посасывать нижнюю начинает, прикусывая слегка. Даня мычит довольно, и оба улыбаются, отстраняясь, — Массажик потом ещё сделаю. М? — Ладно, — со вздохом шепчет Данила, и его ещё раз целуют. Под крики людей, которых жрут зомби, мужчины целуются, пока Руслан обвязывает младшего уже совсем по-другому, вкладывая душу. Фильм, кстати, они снова пропустили, но это не так важно, ведь новое занятие гораздо интереснее и лучше в миллионы раз. Плевать даже на то, что потом Дане будут связывать конечности абсолютно всегда. И на то, что отпускать поссать тоже не будут. На следующем стриме он оказывается с узорами на груди, под веревками, естественно, есть одежда, а именно: чёрная футболка Тушенцова, пропитанная его запахом.