The abstinence

      — Капитан, какое вино вы предпочитаете? — любезно интересуется Нингуан, бессознательно накручивая прядь своих белоснежных волос на когтистый палец.       Кэцин украдкой поглядывает на Елань, занятую выбором гарнира. Напротив нее с другой стороны круглого стола сидит Шеньхэ, задумчиво рассматривая вечерний город за окном ресторана. Рядом с капитаном Бэйдоу очень ожидаемо оказывается Воля Небес, покрасневшая от выпитого алкоголя.       — Думаю, на сегодня мне хватит, — капитан делает странное движение рукой, немного не аккуратное и резкое, словно она уже слегка поддатая — глупые моряки, думает Кэцин, что с них взять? — и возвращается к прежней теме беседы.       Как бы эти двое не пытались скрывать истинную сущность своих отношений, которые во имя безопасности они часто наивно именуют «партнерскими», у них ничего не выходит. От искушенного взгляда Кэцин ничего не может укрыться, и она, к своему великому сожалению, видит гораздо больше, чем остальные.       Нингуан всегда выдает язык ее тела, и Кэцин исправно морщится от этих мыслей. Как можно настолько сойти с ума, чтобы перестать контролировать свои движения? Нингуан даже сидит вполоборота, чтобы не упускать из виду своего беспокойного капитана.       А как выразительны ее глаза! Светлый, янтарный цвет древесной смолы сменяется на темно-коричневый. А то, как они блестят, когда Нингуан смотрит на капитана, напоминает Кэцин сияние самый дорогих драгоценных камней.       Бэйдоу говорит очередную глупость, слетающую с ее языка так легко, словно она действительно невероятно глупа. Но кому, кроме как не Кэцин, которую Бэйдоу не раз удавалось провести с уплатой долгов, знать, что она довольно умная женщина?       Улыбка на красных губах Нингуан расцветает мгновенно. Ее ладонь быстрым движением спускается под стол. Наверное, Воля Небес задумывала сделать это более незаметно, но в силу легкого алкогольного опьянения получилось так, что все сидящие за столом неловко переглянулись, а Кэцин изобразила приступ тошноты, закатив глаза.       Они наверняка всего лишь держатся за руки, но лишь от одной мысли о том, как крепкая ладонь в грубых перчатках обхватывает нежную бледную кожу, а пальцы переплетаются между собой, Кэцин бросает в жар. Это слишком интимно, слишком сокровенно.       Бэйдоу наклоняется к Нингуан, откидывает прядь волос с ее лица и что-то тихо ей шепчет. Нингуан пьяно хихикает, заливается краской и коротко кивает, неотрывно пялясь на капитана.       Боже, она по уши влюблена в эту назойливую контрабандистку, всегда создающую кучу проблем.       Что она в ней нашла? Кэцин больно щиплет себя за руку. Ей совсем не интересно, и она даже думать об этом не будет. И все же, что в капитане Бэйдоу так привлекает госпожу Волю Небес? (Кроме того, что названная Воля Небес — просто жалкая бедная женщина, обожающая других женщин?) Груда мышц? Отсутствие глаза? Горячая пиратская одежка?       Пожалуй, Кэцин никогда не узнает ответ на этот вопрос, потому что прямо спрашивать у Нингуан, что в этом морском чудовище ее так цепляет, она уж точно не собирается.       — Прошу меня простить, вынуждена отлучиться на некоторое время, — едва выговаривая слова, мямлит Нингуан, поднимаясь из-за стола. Бэйдоу неотрывно смотрит ей в спину, пока госпожа Воля Небес не скрывается за дверью.       Краем глаза Кэцин улавливает короткое движение рядом. Елань хитро улыбается, подбрасывая в руках игральную кость, бросает заинтересованный взгляд на Шеньхэ и играет бровями, отчего в равнодушном взгляде женщины проскальзывает явное смущение.       Бэйдоу складывает руки на груди, откидываясь на спинку стула. По взгляду ее единственного глаза становится понятно, что алкоголь в ее крови уже начал оказывать влияние на трезвость ума. Она вдруг поднимается с места, бросает нелепую фразу о том, как ей необходимо посетить уборную, и, пошатываясь, удаляется.       Сбоку слышится ехидный смешок, и Кэцин думает, что узнала бы обладателя этого скрипучего голоса из тысячи. Елань, нисколько не смущаясь, делает невероятно неприличный жест: подносит разведенные пальцы к губам и высовывает язык. Шеньхэ, кажется, умирает на месте, Кэцин задыхается от возмущения, а Елань весело хохочет, похлопывая ее по плечу.       Спустя некоторое время (по ощущениям Кэцин проходит около десяти минут), Нингуан и Бэйдоу возвращаются и садятся за стол. Нингуан тут же залпом опрокидывает бокал с водой, вытирает рот кончиками пальцев и умиротворенно разваливается на стуле.       Кэцин смотрит на них и ужасается. Неужели это правда? Неужели Елань была права? Чем иначе эти двое занимались в уборной? Она чуть прищуривается, не отводя от них взгляд. Внешне почти ничего не может выдать их, но выбившиеся из идеальной укладки Нингуан волоски, съеденная помада, красный — невероятно красный — румянец на щеках капитана, их неровное дыхание и, о Боже...       Нингуан выглядит точно так, как выглядит довольная удовлетворенная женщина. Расслабленная, растекшаяся лужицей, расфокусированным взглядом гипнотизирующая своего капитана. Нингуан выглядит как женщина, которую хорошо поиме...       Кэцин закусывает губу, мысленно давая себе подзатыльник. Она не должна об этом думать, просто не должна. Ей должно быть совершенно плевать на отношения этих двух влюбленных идиотов.       Может быть, Кэцин просто слишком соскучилась по Ганью, которая вернется не раньше, чем через две недели своей продолжительной командировки. Точно, она просто скучает по ее нежным рукам, любящим глазам, наполненным теплотой и любовью, по трепетным прикосновениям и мягким поцелуям.       Из-под воротника Бэйдоу выглядывает розовый — определенно свежий — засос, и это становится последней каплей.       Кэцин почти никогда не занималась самоудовлетворением, но сегодняшняя ночь тому исключение.