inside your walls.

TW Honey, this club here is stuck up Dinner and diatribes I knew it from the first our first hookup The look of mischief in your eyes Your friends are a fate that befell me Hell is the talking type I'd suffer Hell if you'd tell me What you'd do to me tonight Tell me, tell me, tell me, ah - Hozier, Dinner&Diatribes        Проснувшись, он решил, что предыдущая ночь была лишь очередным замечательным сном, навеянным уже привычной тоской по Сириусу Блэку. Неужели нужно было снова вставать, собирать себя в кучу и идти наслаждаться видом всего, что никогда не сможешь заполучить? После настолько прекрасного сна...        Но Сириус лежал рядом с ним, чёрные волосы запутались на подушке, длинные руки и ноги раскинуты по простыни, изнеженное дрёмой лицо. Всё было настоящим, всё было реальным. Это ли не счастье? Вот только чем дольше Римус бодрствовал, тем яснее к нему приходило осознание того, что за окном восходит солнце, и сегодня вечером поместье заполнит весь выводок Блэков и их ближайших родственников. Все будут поздравлять кузину Нарциссу с удачной помолвкой. Все будут с замиранием смотреть за тем, как Сириус учтиво беседует с Пандорой Розье, ожидая, когда два уважаемых семейства запланируют очередную свадьбу. «Сириус Блэк сделал предложение Пандоре Розье» - и в Блэк-Мэйноре снова начнут суетиться слуги, кричать повара, и дорогая Вальбурга закажет себе ещё одно вечернее платье от Стеллы Маккартни.        А до тех пор… до тех пор, пока солнце только взошло, Сириус принадлежал ему. В подтверждение на его белоснежной коже были рассыпаны розоватые следы. Он был слишком красив, как принц, спящий в дворцовых покоях. И Римус мог похвастаться возможностью прикасаться к нему, любить его.        Он приподнял одеяло и посмотрел на тело Сириуса. Область между бёдер немного покраснела и припухла, и Римус подумал про себя, что ему стоит достать где-то заживляющую мазь, а до этого позаботиться о Блэке другими способами. Сириус лежал на животе, тогда Римус сел на кровати и принялся разминать его поясницу. Это не заставило Сириуса проснуться, он всё так же лежал с плотно закрытыми глазами, только промычал во сне что-то удовлетворительное — и перевернулся на спину. Вот тогда Римус вдруг подумал: что, если он не спит, и теперь специально дразнит? Вне зависимости от ответа, можно немного поиграть. Сейчас, когда тело Сириуса было полностью в его распоряжении.        Римус опустился ниже и взял в руки член Сириуса, облизал его от основания до кончика и заглотил практически целиком. В отличие от Блэка, его опыт был гораздо внушительнее. Сложно было перестать восхищаться телом своего любовника, напоминающим мраморную статую, в которой было прекрасно всё: алебастровая кожа, давно зажившие шрамы, дорожка волос внизу живота, и его член — преступно красивый. Римус возбудился в тот же момент, как взял его в рот. Это было похоже на религиозный опыт, и алтарём его поклонения были бёдра Сириуса Блэка, тело — храм, в котором ему хотелось находиться вечно. Чем твёрже становился член во рту Римуса, тем большего жаждал Люпин. Можно ли было владеть Сириусом больше, чем сейчас? Сможет ли он когда-нибудь остановиться в своей непрекращающейся нужде?        Рука Сириуса сама собой нашла голову Римуса, и тонкие пальцы вцепились в его волосы, переходили к шее, прося ещё и ещё. Римус был готов отдать сколько угодно. От изголовья кровати уже начали доноситься глубокие вздохи. Не открывая глаз, Сириус кончил Римусу в рот, и тот благодарно проглотил всё до последней капли. Он упал на кровать рядом с Сириусом, собственный возбуждённый член упёрся в бедро Блэка.       - Я не хочу просыпаться… - пробормотал Сириус, всё ещё в полусне, и Римус поцеловал его плечо.        - Тогда спи. Дай мне свою руку.        Сириус не протянул, а скорее бросил руку Римусу, как подачку, и Люпин положил его ладонь себе на член, мастурбируя таким образом. Боже, как бы Римусу хотелось, чтобы вторая рука Сириуса оказалась на его шее — но сейчас у Сириуса не хватало сил даже для того, чтобы сжать кулак.        Сперма пролилась на отмеченные засосами бёдра, и Римус притянул одеяло, чтобы стереть её следы.        - Скоро нас начнут искать, - прошептал Римус, и Сириус наконец-то открыл глаза. Высочайшая честь — быть первым, кого Сириус Блэк видит утром.        - Вот бы никогда не нашли.

***

       Он стоял перед Вальбургой, не в силах скрыть нахального, довольного выражения лица. Он прекрасно знал, как выглядит. Римус постарался на славу: на шее действительно не осталось живого места, и красные пятна засосов можно было заметить из-под белоснежного воротничка его рубашки, из-под манжет, на запястьях, каждый раз, когда он поднимал руки. Обкусанные губы. Вальбурга смотрела на него с отвращением, но не сказала ни слова. Она просто подошла и с размаху дала ему пощёчину. У Сириуса зазвенело в ушах, а на лице остался ещё один красный след.        - Возьмите мою косметику и приведите его в порядок, - она кивнула своей камеристке, Тейлор, и та, не церемонясь, взяла Сириуса за руку и повела в комнату матушки.        Он терпеть не мог эту комнату, возможно, даже больше, чем охотничий кабинет. Стены были окрашены в бледно-голубой цвет, и напоминали её глаза, которые, к сожалению, унаследовал Регулус. Шторы здесь были почти всегда закрыты, потому что мать, как вампирша, не переносила яркого солнечного света. Только сейчас Тейлор приоткрыла их, чтобы осветить лицо Сириуса, пока она наносила тональный крем и ужасающие слои пудры на его шею и лицо. Посмотрев на себя в зеркало, он вдруг испугался, ведь оттуда на него смотрел кто-то, страшно похожий на мать. Такие же острые скулы, такая же мертвенная бледность. Но следы были слишком красными, и всё равно проглядывали сквозь макияж, пусть и не так сильно, как раньше. Это радовало. Пусть все видят.        - Я сделала всё, что могла, - заявила Тейлор, хлопнув материнской пудреницей. Опрометчивый поступок, который матушке посчастливилось не увидеть — она очень любила эту древнюю пудреницу, ещё один отцовский подарок. Небольшая металлическая коробочка с узором из виноградной лозы, с портретом неизвестной женщины на крышке. Внутри лежала современная пуховка, и — Сириус очень надеялся — пудра от Yves Saint Laurent, не содержавшая мышьяка, как в XVII веке. Но от Вальбурги Блэк можно было ожидать чего угодно.        Горло снова сжал галстук, шею царапал накрахмаленный воротник, и он оказался наряжен в «наследника Блэков». Старший сын. Надежда древнего и благородного дома.        Он вышел из кабинета и спустился на улицу, где обнаружил Римуса и Регулуса, уже в смокингах, коротающих время за чтением. Глянул на обложки: Регулус читал последнюю книжку Рика Риордана, хотя Сириусу казалось, что эта его фаза уже давно прошла. В руках у Римуса была «Анна Каренина», и по корешку Сириус сразу же узнал книгу из отцовской библиотеки. Стало так противно, и от того, что его отец делился с Римусом книгами, и от факта, что тот сидел рядом с Регулусом на веранде и читал — может Регулус держаться подальше? Последние дни Сириусу становилось мерзко только от одного взгляда на Регулуса. Джеймс приходил к нему, принуждая к сентиментальным разговорам, и Сириусу было глубоко наплевать, с кем спит Джеймс, пусть даже с его подонком-братом, но брата ему простить было тяжело. С чего это Регулус решил, что может забирать его друзей? Сидеть и читать рядом с его… как назвать в своей голове Люпина, он ещё не решил. Просто подошёл к Римусу, выхватил у него из рук книгу и бросил на столик, взял за руку и повёл за собой в сад, на ходу расправляя воротник.        - С тобой всё в порядке? - обеспокоенно спросил Римус, семеня за ним через живую изгородь. - Ты выглядишь немного… болезненно.        - Матушка заставила Тейлор меня напудрить. Уж её косметический мышьяк должен скрывать следы. Особенно те, которые она сама оставила.        - Она ударила тебя, Сириус? - тон Римуса стал ещё более встревоженным, но Сириусу не хотелось болтать. Он завёл Римуса за живую изгородь, так, чтобы их не было видно через окно, чуть ли не вдавил его в куст и поцеловал. Паршивец был выше него — пришлось поднимать голову, но Римус охотно подался вперёд. - Сириус…        Как двое обречённых любовников. Словно бы именно сегодня Сириуса отдадут Пандоре Розье. Он целовал его, как в последний раз, потому что не знал, в какой момент это может закончиться. И таял, как масло, оставленное без присмотра в жаркий июньский день, когда пальцы Римуса проходили по его позвоночнику.        - Ты достал свой пирсинг… - Сириус потёр пальцем нос Римуса там, где раньше было титановое колечко. Его волосы немного отросли, но всё равно напоминали причёску рок-звезды.        - Я верну его после сегодняшнего вечера, хорошо? - Римус с любовью держал лицо Сириуса в своих руках.        - Если только я его переживу. Эта публика — змеиный клубок.        - Я буду рядом.        И Сириус был благодарен за это.        - Расскажи мне побольше: кто сегодня будет? - спросил Римус.        О, Сириус мог часами поливать грязью всю свою семейку, поэтому он не постеснялся поделиться сплетнями перед тем, как весь клан Блэков явится в поместье.        Первыми, конечно же, были Сигнус и Друэлла Блэк. Сигнус, уже седеющий мужчина с хитрыми и жестокими глазами, обладал тем же презрением ко всему живому, что и Вальбурга. Только, в отличие от своей младшей сестры, в нём была некоторая издёвка, лёгкая ухмылка человека, который ждёт, чтобы его развлекали. Человек, привыкший быть хозяином своей жизни. Сириус был уверен, что по именно по линии дедушки Поллукса передавалось семейное безумие Блэков: от деда к Вальбурге и Сигнусу, от Сигнуса — к его дочери Беллатрисе.        Жена Сигнуса, Друэлла, была урождённой Розье, и, соответственно, тётей Пандоры и Эвана. Женщина удивительно приторная, называвшая всех детей в доме не иначе, как «конфетка» и «лапочка», и глаза её в этот момент были пустыми, как у куклы. Пугающее зрелище. Тем не менее, Вальбурга обожала свою невестку, и называла её ласково «Элла» каждый раз, когда их сажали вдвоём.        Следом вошли их дочери. Беллатриса. Господи, Сириус ненавидел Беллатрису. Цепкие тонкие руки, которыми она выдирала ему волосы в детстве, тонкий рот, который называл его выродком, острые локти, которыми она пихала его под рёбра. Раньше Беллатриса оставляла в одежде служанок иглы. С возрастом дражайшая кузина, конечно же, бросила детские игры. Но не перестала быть конченой сукой, терроризирующей свою прислугу. Рядом шёл её муж, Родольфус Лестрейндж, грузный мужчина, которого Белла ненавидела всем сердцем, и явно было за что. Он громко смеялся, любил отпускать сальные шуточки, и если бы не генеалогическое древо Лестрейнджей, которое Блэку показывали прямо перед их свадьбой, он решил бы, что Родольфус — гопник из Южной Англии. Он умудрялся говорить самые омерзительные вещи с акцентом высшего класса.        Нарциссу вёл за руку её жених Люциус. Они оба были блондинами, поэтому можно было решить, что и эта пара была очередным экспериментом по кровосмешению среди Блэков, но, насколько Сириус мог судить, кровной связи между ними не прослеживалось. С их семейством никогда нельзя было быть до конца уверенным.        В детстве Нарцисса ему нравилась. У неё было своеобразное чувство юмора, она любила Андромеду — милую Энди — так же сильно, как и он, и вместе они пускали воздушных змеев, бегали наперегонки, учились нырять, убегали в город, чтобы посмотреть в кино фильм для взрослых. Именно так они и стали… более близки. В этом не было ничего такого, правда. Просто для них наконец-то настал тот возраст, когда уже пора интересоваться подобными вещами. Что поделать, если их родители не подпустили бы к ним никого из подростков противоположного пола, только если это не родственник. Будто бы даже не пытались скрывать своё стремление сохранить кровь чистой, злополучное toujours pur.        Потом всё изменилось. Сириус не знал, что с ними произошло, и с Нарциссой, и с Регулусом, но товарищи его детских проделок с каждым проходившим годом становились всё дальше и дальше от него, всё холоднее, всё надменнее. Не осталось совершенно никого, кроме кузины Энди, но она сбежала из дома, выйдя замуж за Теда Тонкса, а все письма, которые он получал, мать сжигала. Сейчас он мог тихо наблюдать за её жизнью в инсте или на фейсбуке, но уже не решался писать.        Может, это было влияние Джеймса Поттера и их проделок в Итоне? Джеймс вырос в хорошей, в любящей семье, в которой принято дарить подарки на дни рождения, а не проводить воспитательные беседы о родовом долге; в которой отец готовит лучшую на земле самосу, а мать напевает Oasis, когда переодевается из костюма спикера в пижаму, и лучше всех умеет обниматься, и никогда не прерывает объятие первой. Что, если Джеймс Поттер был его антидотом от того яда, который эти змеи впрыскивали под кожу каждому змеёнышу, стоило ему достигнуть полового созревания? И вполне может быть, что теперь, когда вскрылось, что они с Регулусом встречаются… Джеймс Поттер сможет вернуть его брата? Того самого, из детства?        Появились близнецы Розье вместе со своим отцом, Эйданом Розье. В их обществе Эйдан слыл… слегка эксцентричным. Один из тех, кто больше всего на свете любил деньги и всё, что они дают. Их дом был меньше, чем Блэк-Мэйнор, но точно не менее шикарным. Родители несколько раз водили его туда с визитом, и после каждого матушка причитала о том, в каких излишествах живёт брат дорогой Эллы. Его первая жена, в прошлом колумбийская модель, в глазах высшего общества не была полноценным человеком. Только очередным излишеством. Как и вторая жена, итальянка, говорившая на английском с тяжёлым акцентом, поэтому постоянно срывавшаяся на «ma dai!».        Близнецы были от первой жены. Они унаследовали отцовские золотистые волосы, но каждое лето их кожа приобретала загар медового цвета, делая их похожими на двух манекенщиков, случайно заглянувших на светский раут. С Эваном Сириус никогда не был близок, да и сам парень не был ему интересен — типичная золотая молодёжь, среди которой Сириус привык расти. Знакомиться с ним ближе у него не было ни малейшего желания, но почему-то Регулус души в Эване не чаял. Как и в Пандоре Розье.        Честно, у Сириуса не было проблем с Пандорой Розье. Она была странной девушкой, но красивой и доброй. И, возможно, в другой жизни Сириус мог бы влюбиться в любопытные карие глаза, в нежные руки и мелодичный голос, мог бы исполнить волю матушки и стать честным мужем и отцом семейства. Но точно не в этой. Сириус очень давно поклялся себе, что не женится на девушке, которую одобрит его мать. Хотя бы этот выбор он сделает самостоятельно.        Мэри была всем, чего так боялась Вальбурга. Да, конечно, МакДональды были богатой семьёй, но Джексон МакДональд сделал себя сам. Простой эмигрант из Барбадоса дорос до продуктового магната. Ни родового древа, ни английской чопорности. За сорок лет жизни в Великобритании он до сих пор не научился говорить, как высший свет. И он был чёрным — это, конечно же, было определяющим для матушки, как и его судебные тяжбы. Она еле терпела Мэри прошлым летом, пока они с Сириусом ещё встречались, и в этом году разрешила её пригласить только под условием, что сын будет вести себя достойно. И Сириус действительно даже пальцем к Мэри не притронулся. Но в глазах Вальбурги всё выглядело иначе. Оно и к лучшему. Сириус не представлял, какой ад разразится, если она узнает, что…        Он и сам не заметил, что почти расковырял шов на рукаве своего смокинга, пока Римус не взял его за руку и не сжал. Сириус почувствовал себя более… заземлённым, что ли. Он редко замечал эту свою привычку до того, как её заметил Римус. Они переглянулись, и уверенность в глазах Люпина, абсолютное спокойствие, с которым он держался, заставило Сириуса выдохнуть. Даже несмотря на то, что для Римуса это был первый подобный приём, а Сириус уже давно сбился со счёта.        Вошли Краучи. Бартемиус Крауч-старший, надутый усатый мужчина, его тихая, похожая на мышку жена, и их сын Барти Крауч-младший, сегодня обрядившийся в смокинг. Но на его лице, если присмотреться, легко можно было разглядеть шрамы от пирсинга. Даже несмотря на строгий нрав Крауча-старшего, вряд ли он сознательно прокалывал дырки в нижней губе своего сына.        Когда Сириус встретился глазами со старшим, в его голове звучало только имя Мэри. Мэри, Мэри, Мэри. Почему она не спустилась к гостям? Она плохо себя чувствует? Но её платье, её красивое платье цвета шампанского... Или знала, что на вечере появятся Краучи? Только месяц назад они получили новость, что всё имущество Джексона МакДональда арестовано — и Мэри не подала вида, отказалась обсуждать это. Следующее заседание должно определить, отправится ли Джексон МакДональд в тюрьму. Слава богу, он был достаточно умён, чтобы заранее переписать львиную долю собственности на жену и дочь, но Мэри уже не сможет вести прежний стиль жизни. А Мэри МакДональд привыкла никогда не смотреть на цены. Сириус пытался намекнуть, что в тяжёлый час и он, и Джеймс всегда её выручат, но Мэри отмахнулась и сказала, что волноваться не о чем. Слишком гордая, чтобы принимать какую-либо помощь.        Младший Крауч многозначительно подмигнул Сириусу. С их времён в Итоне Сириус понимал, что это значит — у Барти на себе есть дурь. У Барти всегда было, чем закинуться, и хоть Сириус не был большим фанатом ни старшего, ни младшего Крауча, Барти — именно тот человек, который много раз помогал Сириусу пережить невыносимый званый ужин. И — как бы сильно Сириусу не хотелось это признавать — между ними было слишком много общего.        Дверь в столовую открылась. Шоу начиналось.        Вальбурга извинилась перед гостями за то, что хозяин дома, Орион, не смог сегодня присутствовать. Он неважно себя чувствовал, и все присутствующие тут же принялись рассыпаться в пожеланиях скорейшего выздоровления.        Римус плохо разбирался во французской кухне, поэтому каждый раз, когда дворецкий объявлял название нового блюда, он толком и не знал, чего ждать. Главным блюдом будет курица по-баскски, это он помнил, но что такое coquille Saint-Jacques стало понятно только когда перед ним поставили небольшую креманку с гребешками, запечёнными в соусе из грибов и белого вина. На вкус это ощущалось, как его месячная стипендия. Со зваными ужинами Блэки не шутили. Римус мог выучить названия всех продуктов на французском, только сидя за столом.        - Из какой именно части Уэльса Вы родом, мистер Люпин? - вежливо спросила Нарцисса, выдёргивая Римуса из раздумий.        - Бридженд, мисс Блэк. Южный Уэльс, - он предпочёл оставить ту часть истории своего города, которая повествовала о массовых суицидах и хардкор-группах. Вряд ли такие подробности ценились за столом этого семейства.        - Очаровательный акцент, - бросила Нарцисса, отпивая белое вино, безусловно, идеально сочетавшееся со всеми блюдами сегодняшнего вечера. Она смотрела на Римуса, как на дикую зверушку, которую привели на потеху высшему обществу, и Римус терпеливо выдерживал и этот взгляд, и снисходительный тон её голоса.        Он смотрел на Нарциссу и представлял её подростком четырнадцати лет, нескладной девочкой, только тронутой пубертатом, и представлял Сириуса в этом возрасте, но более чётко — семейные фотографии стояли в кабинете у Ориона. На них Сириус никогда не улыбался. Короткие тёмные волосы, рубашка и брюки с идеальными стрелками.        Внутри лба закололо. Он представлял себе парня и девчонку, спрятавшихся в уединении спальни, пытающихся убедить друг друга в собственной искушённости в половом вопросе, но делающих неловкие, ломаные движения навстречу друг другу. Он смотрел на Нарциссу и чувствовал, как она изучает лицо Римуса, его движения, когда он сжимал вилку, и думал о её руках, идеальных, не работавших ни дня руках с аккуратным маникюром, голубыми прожилками и тонкими пальцами, которые обхватывают его член. То же самое он чувствовал в тот день, когда Сириус рассказал про Джеймса — и Римус сам не понял, как почувствовал вожделение к Поттеру, когда тот присоединился к ним с Регулусом. Конечно, Римус никогда не смог бы переспать со всеми, с кем спал Сириус, да и он не стремился, но мысль о том, что и Джеймс, и Нарцисса были теми людьми, с которыми Сириус узнавал себя, первыми, кому он позволял себя трогать… их он запомнил на всю жизнь, даже несмотря на всю абсурдность того, что это были его лучший друг и кузина. Но что было поделать с этой завистью? Ему хотелось быть для Сириуса чем-то, кем он никогда не смог бы стать — всем на свете. Прошлым, настоящим и будущим.        - Вы поддерживаете связь с Вашим ревматологом из Бридженда, или нашли нового здесь? - Римус не сразу понял, что вопрос предназначался ему. Нарцисса всё так же не отрывала от него глаз.        Пару секунд он сидел, поджав челюсть, пытаясь вспомнить каждое неосторожно сказанное слово, которым он мог бы себя выдать. Или же эта семейка проверила его прошлое, достала больничные записи? Как много информации они — и Сириус — знали?        - Извините, не совсем понимаю… - произнёс Римус, и дрожь в голосе оказалось сложно сдержать.        - Настоящий талант, не так ли, Цисси? - усмехнулась Беллатриса. - Ещё не закончила медицинский, а уже ведёт себя, как доктор Хаус: определяет болезнь, только взглянув на человека.        - Прошу прощения, - Нарцисса скромно улыбнулась. - Наверное, это не очень вежливо с моей стороны, и я просто говорю, что думаю. Только предположение, но, посмотрев на Вас, я подумала, что, возможно...        Челюсть Римуса напряглась до скрипа в зубах.        - Не важно, - Нарцисса беспечно махнула рукой и вернулась к своему ужину. - Мне не стоит спешить с диагнозами.        Люциус улыбнулся своей невесте, но почему-то от этой улыбки становилось не по себе. Он взял её за руку, и Римус вдруг почувствовал, как Сириус дотронулся носом ботинка до его ноги. Ничего интимного или сексуального в этом жесте, только поддержка. В этот момент Сириус вспоминал каждую из рассказанных ему историй.        - Всё в порядке, - Римус выдавил из себя этот ответ и попытался отвлечь внимание от себя. - Вы хотите стать ревматологом?        - Скорее, врачом-диагностом, - ответила Нарцисса.        - Совсем как доктор Хаус, - заметил Римус, и Нарцисса покраснела.        Вальбурга не смотрела американского телевидения. Римус вообще никогда не видел, чтобы она смотрела что-то кроме BBC. Возможно, конечно, в её комнате был телевизор, в котором она по ночам проглатывала серии «Аббатства Даунтон» или старую версию «Гордости и предубеждения»? Что вообще могли смотреть тори? Судя по тому, как быстро миссис Блэк решила сменить тему, точно не «Доктора Хауса».        - Пандора, как прошла ваша поездка в Грецию? - спросила она, обращаясь к своей потенциальной невестке.        Пандора вежливо улыбнулась и отложила нож и вилку, чтобы ответить. Она действительно была очень красивой. Загорелая кожа, веснушки, выступавшие вокруг губ, ямочки на щеках. Она была одета в причудливое платье из белого кружева, похожее на старомодную ночнушку, но на ней оно сидело великолепно. Да уж, у них с Сириусом вышли бы красивые дети, и Римусу было бы гораздо легче ненавидеть её, будь она грубой уродиной. Ей ничего не стоило бы забрать у него Сириуса. И вся семья будет счастлива.        - Замечательно, тётя Вальбурга, - ответила она. - Мы с братом большие поклонники древнегреческой культуры, Эван больше увлечён архитектурой, а я — скульптурой.        - Сириус занимается археологией и антропологией не так ли, Сириус? Когда ему было четырнадцать, мы ездили в Афины и Салоники.        Сириус фыркнул, засаживая вилку в свою закуску с непроизносимым названием.        - Мы никогда не сможем увидеть древнегреческие скульптуры в их историческом виде, потому что греки расписывали свои статуи красками, - он ответил Пандоре неожиданно грубо, но почему-то Римусу стало от этого приятно. Как ещё одно подтверждение, что он так просто не продаётся.        - Это действительно так, поэтому в Греции я встретилась со специалистами, чтобы поучаствовать в проекте по репродукции скульптур в их первозданном виде.        - Репродукции из полимеров и гипса? - Сириус усмехнулся. - Мне кажется, мы видели это уже много раз, и каждый раз выходит безвкусно. Современная краска, лежащая на пластике — не то же самое, что краска на мраморе. Кора Фрасиклея, дама из Осера? Безвкусица. И при этом ни один музей не разрешит расписать подлинник.        - Сириус, нет смысла отвечать так грубо, - заметила Вальбурга, метнув в него острый взгляд.        - Всё в порядке, тётя, Сириус прав, - Пандора не переставала улыбаться. - Именно поэтому я взялась создать репродукции нескольких скульптур из мрамора и расписать их, используя древнегреческие технологии.        Вилка выпала из рук Сириуса.        - Да, я, конечно, не Пракситель и не Поликлет, - на щеке Пандоры заиграла ямочка. - Но я давно занимаюсь скульптурой и с должным руководством… это моя давняя мечта.        До этого момента только Римус мог заткнуть Сириуса за пояс, но даже в свою сторону Римус не видел такого… впечатлённого взгляда. Римус укусил себя за щёку и почувствовал металлический привкус крови.        - Что ты планируешь… ты уже выбрала скульптуры? - спросил Сириус с неподдельным любопытством.        - Я планирую идти хронологически и начать с Хиосской коры, - Сириус подавался вперёд с каждым словом. - Дальше — юноша Крития и Афродита Книдская. Боюсь, больше чем трёх проектов я не выдержу, и они займут много времени. Если тебе интересно…        - Да, - оборвал её Сириус. - Мне интересно… всё.        - Тогда я буду держать тебя в курсе развития проекта. Думаю, твоя экспертиза может нам пригодиться.        Римус хотел провалиться под землю. За столом начали говорить о чём-то другом, но Сириус, на радость Вальбурге, был не просто вежлив с Пандорой Розье. Он смеялся над её шутками, задавал ей вопросы и, казалось, был невероятно увлечён разговором. Впервые за всё лето в Блэк-Мэйноре Сириус был идеальным сыном.        Наконец-то ужин закончился, и Римус выбежал на улицу. Ему страшно хотелось курить. Как и сбежать из столовой подальше. Но не успел он пройти и нескольких шагов в сторону веранды, как услышал голос Вальбурги. И другой, женский, принадлежавший Друэлле Блэк.        - Мне казалось, что он исправился, Вэл, - сказала Друэлла, и в сторону Римуса прибило дым от её сигарет. - Ты видела, как он был учтив с Пандорой.        - Это ещё ничего не значит, chère Ella, - ответила Вальбурга. - Видела бы ты, в каком состоянии я сегодня обнаружила гостевую комнату. Или как он явился на завтрак. Неужели ты действительно думаешь, что один разговор с Пандорой сможет его изменить?        Раздался звон бокалов.        - Столько лет я думала о том, что нужное воздействие сможет на него повлиять. Или я была недостаточно строга, или он действительно паршивая овца среди Блэков.        Эти слова заставили что-то внутри Римуса скрутиться в тугой узел. Ведь он знал, что это было не так. Что Сириус был самым лучшим, самым невероятным человеком на земле. И точно лучшим из Блэков. Сегодняшний вечер позволили в этом убедиться.        - Ведь у них с Регулусом одно воспитание, Элла.        - Значит, всё дело в дурной компании. Поттер плохо на него влияет, девчонка МакДональда… - Друэлла решила не заканчивать предложение. - А что насчёт нового добавления, Люпина?        - Я ещё не разобралась. Такое чувство, что это Сириус плохо на него влияет.        Римус еле сдержал смешок. Но следующие слова быстро стёрли улыбку с его лица.        - Думаю, к концу месяца решение о назначении Регулуса официальным наследником уже будет принято.        Нет.        - Конечно, Сириус не останется ни с чем. Мы можем предоставить ему квартиру в Лондоне и, не знаю, тридцать тысяч фунтов в год.        Нет, нет.        - Но для управления поместьем, недвижимостью и всеми активами семьи — для этой роли Регулус подойдёт лучше. Особенно для сохранения доброго имени Блэков.        Блять, нет!        Римус чуть не споткнулся, пока бежал в поместье.        Знает ли об этом Регулус? Обсуждала ли это Вальбурга с кем-то ещё? Скорее всего, с Орионом, она не могла не обсудить это с Орионом. Римус так сильно прокололся, можно ли было выйти из этой ситуации? Он был так беспечен, так счастлив, наконец-то заполучив Сириуса, что не знал — тонкий конский волос, на котором держался Дамоклов меч, вот-вот порвётся.        Сириуса не было ни в гостиной, ни в столовой, и тогда Римус направился прямо к Регулусу, который весело болтал с Эваном и Пандорой. Римус ещё ни разу не видел Регулуса таким жизнерадостным на людях, но в тот же момент ему захотелось стереть эту улыбку с лица младшего Блэка. У него получилось, потому что как только он приблизился, всё внутри Регулуса напряглось, и он выпрямил спину, словно бы в ожидании очередного приказа.        - Ты знаешь, где твой брат? - спросил Римус, не Регулус отрицательно покачал головой.        Эван Розье проверил время на своих часах, и в глазах у него заблестел озорной огонёк.        - Судя по времени, сейчас они с Барти как раз должны быть в гардеробе у Вальбурги.        У Римуса не было времени думать, с какой стати именно в это время Барти и Сириус находятся вместе в гардеробной, и откуда это знает Эван, но ревность всё равно кольнула его в живот. Он ворвался в гардеробную, не стучась, и застал Сириуса и Барти сидящими на широком пуфе. Они склонились над антикварным ручным зеркалом, и в тот момент, когда дверь открылась, Сириус снюхивал с него дорожку кокаина.        - У нас гости, - заметил Барти, и Сириус вздрогнул. Видимо, решил, что это родители или кто-то из гостей. Увидев Римуса, он улыбнулся. Но совершенно не так, как улыбался ему в последние дни, с нежностью и теплотой. Это выражение лица было давно знакомо Римусу. «Развлеки меня». К сожалению, у Римуса не было времени на развлечения.        - А, Лунатик! - воскликнул Сириус и приподнял зеркало в своих руках. - Будешь?        - Нам нужно поговорить, - негромко проговорил Римус и закрыл за собой дверь.        - Говори, - Сириус пожал плечами.        - Наедине, - Римус глянул на Барти, который как раз принял зеркало из рук Сириуса и подставил к носу банкноту.        - Твой парень запрещает тебе веселиться, Блэк? - игриво подмигнул Барти, оторвавшись от кокаина. Римус непроизвольно дёрнулся: как много Сириус успел рассказать Барти под кокаином? И будет ли Барти трепаться перед остальными?        - Заткнись, Крауч, он не мой парень, - от этого стало ещё больнее. Римус начал злиться. Он подошёл прямо к Сириусу, схватил его за локоть и поднял с пуфа, уводя из гардеробной. - Блять, Римус, мне больно!        Римус хлопнул дверью и увёл Сириуса в конец коридора, подальше от любопытных глаз и ушей.        - Что на тебя нашло? - прошипел Сириус.        - Что ты ему сказал? - хрипло спросил Римус. Ему одновременно хотелось плакать, кричать, и целовать Сириуса. Лишь бы у его никто не забрал. Лишь бы он остался с ним здесь.        - Какая разница, что я ему сказал?        - Ты рассказывал ему про нас? Почему он назвал меня твоим парнем?        - Потому что это Барти Крауч. Вершина его юмора — назвать кого-то геем, - Сириус закатил глаза.        Слова и отговорки не помогали. Римус толком не знал, что делать с этими чувствами внутри себя, с постоянным вопросом внутри своей головы, как же удержать Сириуса. На один момент ему действительно понравилась мысль о том, что Сириус мог назвать Римуса своим парнем. Грусть отразилась на его лице.        - Что не так? - Сириус утомлённо вздохнул и заглянул Римусу в глаза.        - Я… я твой парень? - несмело спросил Римус. Он чувствовал себя, как скулящая собака, требующая подачки.        - Ты хочешь обсудить это сейчас? Когда я под кокаином, а ты весь… я даже не знаю… - Сириус провёл рукой по плечу Римуса. - Какой-то сексуально сердитый?        Сириус беззаботно усмехнулся. У него был красивый смех, звонкий и заразительный, и Римус любил его, но не в тот момент, когда его сердце могло вот-вот разбиться.        - Это даже возбуждает, - Сириус продолжал гладить руки Римуса, и в любой другой момент тот был бы признателен, но не сейчас. Не сейчас. Из-за Римуса Вальбурга выпишет Сириуса из наследников. Из-за Римуса его могут выгнать из дома. Из-за Римуса, из-за его похоти, из-за его жадности получить больше и больше, он сейчас останется ни с чем. И стоит ли это того? Когда Сириус даже не может назвать его своим парнем.        - Не стоит, - вслух проговорил Римус и стряхнул с себя руки Сириуса.        - Неужели? - Сириус возмущённо хмыкнул. - Значит, всё должно происходить только когда ты этого хочешь?        - Ты под кайфом, Бродяга, - голос Римуса готовился вот-вот сорваться на плач. У него не осталось сил.        - Это остановит тебя? - Блэк нахмурился, и Римус кивнул. О, Сириус терпеть не мог, когда ему отказывали. Просто ненавидел. - Барти тоже под кайфом — я могу пойти и отсосать ему. Ты же научил меня всему.        И в тот же момент Сириус скрылся в гардеробной.        «Стоит ли идти за ним? - думал Римус. - Стоит ли оно того?» Если ему явно дали понять, насколько он заменим. Так было всегда — с того самого момента, как он познакомился с Сириусом Блэком. Всегда мог найтись кто-то более интересный.        Он ненавидел всю эту семью. Регулуса за то, что он вот-вот станет наследником. Вальбургу за то, что она ударила Сириуса. Ориона за то, что он позволяет всему происходить. Всех сестёр Блэк. Всех Розье. Обоих Краучей.        Сириуса за то, что тот так долго позволял любить себя.        Дубовые полы Блэк-Мэйнора кружились под его ногами, а стены, раньше казавшиеся такими просторными, давили на плечи с обеих сторон, и ему становилось дурно. До того момента, как он не увидел полоску света, бьющего из-под двери в комнату Мэри. Мэри, Мэри, Мэри, Мэри. Она так и не спустилась на ужин.        Осторожный стук и негромкое «кто там?» - только по одному голосу Римус понял, что Мэри плакала. Он зашёл и увидел её, в красивом платье цвета шампанского, с потёкшей тушью, с бутылкой дорогого Macallan в руках. При виде Римуса Мэри улыбнулась.        - Я, наверное, наделала шуму? - спросила она. - Обо мне спрашивали?        У него не хватит сердца сказать правду.        - Я думала, они зайдут, но, видимо, слишком много дел… все эти гости… - Мэри была уже достаточно пьяна. Рукой она откинула упругие кудри с лица и откинулась спиной о подножье кровати. - Их машина показалась под окном. Я не… я не готова была спуститься.        Конечно же, Краучи. Неужели, старший приезжал к зданию суда на этом же чёрном BMW?        Их колени стукнулись друг о друга, когда Римус сел на пол рядом с Мэри и потянул руку за бутылкой.        - Она сделала это специально, - всхлипнула Мэри и упала головой на плечо Римуса. - Краучи — даже не часть семьи Блэков. Она специально его позвала, чтобы… чтобы унизить меня.        - Всё из-за нас, - несмело пробормотал Римус. - Из-за меня. Я не должен был… Вальбурга решила, что ты была с Сириусом.        Но Мэри посмотрела на него решительно и серьёзно.        - Не смей извиняться за то, что Вальбурга — мерзкая стерва, - она взяла его лицо в свои руки, но, заглянув в глаза и увидев грусть, которая отзывалась в её собственной душе, не выдержала и заплакала.        Когда Римус обнимал Мэри и гладил её волосы, ему хотелось знать, что делать, если девушка плачет в его руках. Если кто угодно плачет и нуждается в утешении. Пока лацканы его смокинга намокали от слёз, он думал о том, что за все свои годы научился врать, изворачиваться, притворяться, но не знал слов, которые могли бы поддержать человека. Он знал, как разрушать, но не знал, как исцелять. Был лишь один доступный ему способ. Он ненавидел себя за это.        - Сириус не обидится на меня? - робко спросила Мэри, и Римус никогда не слышал у неё такого тона голоса.        Тонкие шлейки падали с её плеч. Она ослабила бабочку Римуса, пока его пальцы нащупывали молнию на платье.        - Ему будет всё равно, - и Римус почти в это верил. Хоть и не хотел.        Мэри хотелось верить. У неё была медового оттенка кожа, почти светившаяся в оранжевом свете ночника, зрачки блестели, как тигровый глаз, и она пахла бергамотом и чёрной смородиной. Римус прекрасно знал этот запах с их самой первой встречи — Black Orchid.        - Сириус рассказал, откуда у тебя шрамы, - она выдохнула ему в шею прежде, чем поцеловать один из них. - Это ничего?        - Всё в порядке.        Конечно, ему было стыдно. Когда Мэри целовала его, и когда она расстёгивала его брюки, и когда трогала его в местах, которые ещё помнили жар тела Сириуса. Он старался не думать, просто закрыть глаза и не беспокоиться об этом. Сириус сейчас наверняка отсасывает Барти Краучу, или выдувает с ним кокаин, или лезет под юбку к Пандоре Розье. Он не хотел думать об этом — и всё равно думал, пока губы Мэри, влажные и полные, прокладывали путь от его ключиц к животу.        В своей жизни он ещё ни разу не трогал настолько нежной кожи, не чувствовал настолько опьяняющего запаха, и это было хорошо, это было приятно, это было похоже на исцеление. Но в окно светили звёзды, и с его языка норовило сорваться имя самой яркой из них.        Поцелуй на прощание и тихое «спасибо» - кто произнёс его? - перед тем как он оделся, расправил стрелки на брюках и спустился вниз, оставив Мэри спать. Она много выпила, он тоже, но вечерний воздух и секс пробудили его. Сняли напряжение, которое он просто не мог принести в гостиную.        Гости собирались за общей беседой. Джеймс рассказывал ему, что в этом время все пьют коктейли и болтают о всякой ерунде, которую не обсудили за общим столом.        Они встретились с Сириусом в дверях, и стоило Римусу пройти мимо, как Сириус притянул его к себе за лацкан и уткнулся носом в шею, вдыхая запах бергамота и чёрной смородины. Лицо его тут же исказила недовольная гримаса, и он отпихнул от себя Римуса, как прокажённого. Блэк зашёл в гостиную, не оборачиваясь. «Хорошо, что он не обернулся, - подумал Римус. - Я бы не выдержал, если бы он посмотрел на меня».        Сириуса покачивало из стороны в сторону. Джеймс переглянулся с Римусом, и на лице его читался вопрос, но Римус толком и не знал, что ответить — только пожал плечами.        - Ну, наконец-то, - сказала Вальбурга, как только наследник вошёл. - Сириус, сыграешь для гостей?        Сириус лениво посмотрел на неё, чуть наклонив голову, но всё равно кивнул. Любой, у кого была пара глаз, мог понять, что он не в себе. Но Вальбурга не хотела замечать такие вещи, особенно при гостях.        Он плюхнулся на банкетку перед чёрным лакированным роялем и поднял крышку.        - Что-нибудь из Шопена было бы кстати, - заметила Вальбурга, но Сириус даже не удостоил это замечание вниманием.        Только его руки опустились на клавиатуру, как раздалась первая нота. Что это за композиция, большинству сразу стало понятно. Точнее, Джеймсу, Римусу, Пандоре, Эвану и Барти — молодёжи. Нарцисса если и узнала мелодию, то не подала вида, а Люциус, видимо, и вправду не имел никакого представления о My Chemical Romance. Остальные же посмотрели друг на друга в ожидании реакции.        - When I was… - Сириус ударил по клавишам и завыл. Он мог красиво петь, но сейчас не старался никого впечатлить. - A young boy… my father… took me into the city… to see a marching band…        Барти еле сдерживал смех, и Эван, который сидел рядом, зажал ему рот и шикнул. В его глазах был неподдельный интерес и ожидание развязки — Эван явно был из тех, кто любил наблюдать за готовым вот-вот разверзнуться хаосом.        - He said: son, when you grow up, would you be, the savior of the broken, the beaten and the damned… - он растянул последние слова для пущего драматизма, и Вальбурга тут же прикрыла лицо рукой. - Because one day I’ll leave you, a phantom, to lead you in the summer, to join the Black Parade…        Он пропустил повтор куплета и перешёл сразу к…        - Sometimes I get the feeling..! - заорал Сириус, и пальцы бешено побежали по клавиатуре.        - Достаточно! - вскрикнула Вальбурга и поднялась с места.        Сириус рефлекторно прижал руки к себе. Когда матушка подошла и громко хлопнула крышкой рояля, стало понятно, откуда взялся этот рефлекс — раньше крышка била прямо по пальцам. Вальбурга выдохнула и прошипела в лицо Сириусу:        - Достаточно.        Но Сириус смотрел только на свои руки и улыбался. И, если честно, это было невероятно. То, что он умел играть на фортепиано. То, что кроме Шопена он мог сыграть всю песню My Chemical Romance даже под кайфом. И что ему всё равно, как отреагирует Вальбурга, если он выдаст подобное перед толпой гостей.        Римус Люпин не знал способа, чтобы прекратить его любить.        - Ma dai… - раздался голос миссис Розье из-за угла.        Гости расходились, и Вальбурга прощалась со всеми сдержанно, не в силах выдать из себя даже сдержанной улыбки. Глядя на неё, можно было понять, какую страшную и всепоглощающую злобу ей приходилось сдерживать, и как сильно она её истощала. Чем больше миссис Блэк злилась, тем тоньше она становилась, будто бы внутри у неё был паразит, вытягивающий силы, и чтобы их восполнить, необходимо было терроризировать всю свою семью.        Но она не торопилась наказывать Сириуса. О, он был слишком горд своим проступком, чтобы заметить прикованный к себе испепеляющий взгляд матери. Когда близнецы Розье проходили мимо него, Эван пожал ему руку, а Пандора шепнула, что ей очень нравится My Chemical Romance. Римус стоял рядом. Он это услышал.        Барти, шедший по правую руку от отца, только кратко взглянул на Сириуса, и даже не попрощался с ним. Римус не знал, от какого из этих прощаний ему стало более тошно. По несвойственной сдержанности младшего Крауча, с которой тот выходил из Блэк-Мэйнора, было понятно — что-то между ними действительно произошло.        Стоило поместью опустеть, и Сириус скрылся на заднем дворе, поигрывая своей зажигалкой. Римус очень, очень сильно хотел пойти за ним, но он уже слишком хорошо выучил этот урок. Если он пойдёт за ним, ему станет только больнее. Оставалось только подняться к себе.        Дверь в комнату была открыта, и он насторожился. Петли тревожно проскрипели, когда Люпин толкнул дверь, но внутри оказалась только Мэри, сидевшая на кровати в своём платье. Он выдохнул, но тут же заметил свой телефон в её руках. Конечно, у него стоит пароль, но…        - Ты забыл у меня, - Мэри приподняла телефон, глядя куда-то на шкаф.        Римус подошёл к ней и вытянул руку.        - Спасибо. Я мог бы сам забрать.        Но Мэри не спешила отдавать сотовый. Как только Римус оказался напротив, она подняла на него свои тёмные глаза, и сердце Люпина упало в пятки. Она знает.        - Звонила твоя мать, - её бровь приподнялась. - Ну, знаешь. Которая повесилась пять лет назад.        Это плохо, это очень плохо. Глаза Римуса забегали по комнате. Пепельница на столе была достаточно тяжёлой. Стул. Нож для писем. Если дёрнуть занавеску на кровати…        - Спрашивала, приедешь ли ты на юбилей отца, - тень улыбки тронула её губы, и на этот раз она была недоброй. Улыбка человека, который обладает властью, и не постесняется её применить.        - Мэри, я…        - О чём ещё ты солгал? - холодно спросила Мэри.        Римус не мог ответить на этот вопрос, всё зашло слишком далеко. Поэтому он рванул на себя портьеру, но не успел достать Мэри. Слишком быстро она реагировала. Поэтому вскочила с кровати и метнулась к двери, и стоило Римусу её схватить, она укусила его за руку и ногтями царапнула по лицу — он не выдержал и отпустил её.        Она сбежала по лестница босая, подобрав шлейф платья, словно героиня готического романа, скрывающаяся от злодея. Оглянулась в поисках Сириуса и побежала к дверям. У выхода на веранду Римус наконец-то нагнал её и повалил на пол, но Мэри не сдавалась и принялась отбиваться. Ей не было страшно. Она была зла.        - Ты не понимаешь! - только и мог прорычать Римус, но Мэри ударила его коленом в промежность. Римус выпустил её запястья, но стоило Мэри отползти, и он схватил её за шлейф, притягивая на себя. Он взял её голову в захват так, что ей не удалось закричать — только захрипеть. Она била ногами в воздух, царапала руки Римуса, но тот держал её слишком крепко.        - Отпусти её.        Голос раздался прямо над ними. Сириус стоял в дверях, выходящих на веранду, лениво облокачиваясь на косяк, и был абсолютно спокоен. Он курил свою сигарету, не переживая о том, что дым может унести в дом, и смотрел на сцену перед ним, не проявляя к ней ни малейшего интереса.        Римус не мог ослушаться. Он уже пойман.        Его руки расслабились и он выпустил Мэри, которая тут же принялась откашливаться. Телефон Римуса лежал в паре шагов от них, и Сириус поднял его самостоятельно.        - Его мать жива, - еле сказала она, стоя коленями на полу. - Его мать жива и звонила, пока…        - Какой пароль? - перебил её Сириус, глядя на Римуса.        Римус стыдился поднять на Сириуса глаза. Но всё равно ответил. 0311. Блэк прыснул. Конечно же, день его рождения.        - Действительно, - Сириус заинтересованно листал историю звонков. - Этот контакт даже подписан как «мама», - он перевёл взгляд на Римуса. - Неосторожно с твоей стороны.        Он присел на корточки перед Мэри и заглянул ей в лицо.        - Ты говорила с ней?        - Да. Она спрашивала, будет ли он на юбилее отца, - и Сириус только улыбнулся шире, словно бы ситуация его изрядно веселила.        - И что ты ответила? - Сириус запустил окурок в сторону щелчком пальца.        Мэри сжала губы.        - Пообещала передать Римусу, что она звонила, - Мэри глянула в сторону. - И поздравила заранее.        - Отлично, - подытожил Сириус. Мэри обернулась на Люпина. Тот слушал смиренно. В голове было пусто, хотелось зарыдать от того, что его наконец-то поймали.        - Наверняка не единственная его ложь. Отец-алкоголик, Бридженд — всё это…        - Мэри, - перебил Сириус. - Мне кажется, тебе пора идти.        Мэри посмотрела на него вопросительно.        - Тебе стоит сегодня же уехать из поместья, - заявил Блэк, и у Мэри от досады сжались зубы.        - Ты сейчас серьёзно? - Мэри поднялась с пола, и Сириус тоже встал, чтобы быть с ней на одном уровне. Только Римус оставался на полу, как провинившаяся собака. - Я пытаюсь защитить тебя, Сириус, но это меня ты выгоняешь?        - Всё верно, - кивнул Сириус. - Я хочу, чтобы ты сейчас же уехала.        - Значит, уже поздно? Он достаточно отравил тебе голову своей ложью, чтобы ты верил ему, а не мне?        - Я верю тебе, Мэри. Именно поэтому хочу, чтобы ты уехала, - в его голосе слышался холод.        - Потому что ты выберешь этого отброса вместо настоящих друзей? - Мэри срывалась на крик, но Римусу уже было всё равно, если ещё кто-то в поместье её услышит.        - Ты взяла то, что тебе не принадлежит, Мэри, - Сириус постучал пальцами по чехлу телефона Римуса. - Поэтому если хочешь уехать отсюда самостоятельно — сделай это сейчас.        Мэри сжала руки в кулаки и переводила гневный взгляд с одного парня на другого.        - Вы оба друг друга стоите. Двое паршивых психопатов, - она плюнула Сириусу под ноги, развернулась и ушла в свою комнату собирать вещи.        На шум пришёл Кричер, но прежде чем он смог спросить, что произошло, Сириус приказал ему подготовить машину, которая увезёт Мэри.        Римус думал, что, наверное, сейчас его отчитают за плохое поведение и тоже выгонят — так было всегда, и он готов был к крикам, к побоям, к чему угодно, но не к тому расслабленному выражению, которое застыло на лице Блэка, будто бы его уже давно ничто в этой жизни не волновало. То ли это был эффект от наркотиков и алкоголя, то ли ему действительно было всё равно, но Сириус ушёл на веранду, где оставил недопитый коктейль. Римус поднялся. Римус последовал за ним, как ручной пёс — звание, которое он был готов принять.        В темноте стрекотали цикады, и Сириус долго молчал, медленно потягивая джин-тоник из своего стакана. Вечер был душный, а ночь жаркой, и чтобы наконец-то нарушить тишину, Сириус закурил ещё одну сигарету и предложил пачку Римусу. Только если сам Блэк курил беспечно, позволяя пеплу падать на дорогую ткань его брюк, Римус делал это нервно, не решаясь сесть.        - Почему ты соврал? - он даже не смотрел на Римуса.        - Сириус Блэк любит слезливые истории, - Люпин чувствовал себя приговорённым к смерти, которому предоставили сказать последние слова. - Он даже плачет, когда Эмма Томпсон получает пластинку Джони Митчелл на Рождество.        Сириус усмехнулся. Он рукой указал на стул напротив себя, и Римус послушно сел.        - А шрамы? - он скользнул глазами по его рукам, там, где они были заметны.        - Эти, - Римус показал свои запястья, - я оставил себе сам. Остальные… волчанка.        Тишина.        - Я сильно болел ей в детстве.        Сириус не выдержал. Он громко засмеялся, согнувшись пополам и прикрывая лицо руками, так громко, что, наверное, мог разбудить весь дом. Сейчас этот смех был почти безумным.        - Ты такой лунатик, Лунатик, - бросил Сириус, и они снова сидели, глядя то на звёзды, то друг на друга, слушая далёкий звук того, как служанки в поместье прибирались после гостей, и как соловьи разливались в своих серенадах.        - Ты прогонишь меня? - не выдержал Римус.        - Нет.        Он не ожидал такого ответа, но ждал подвоха. Ждал, какое наказание для него изберут. Сможет ли он снова быть с Сириусом, касаться его, хотя бы считаться его другом. Все эти вопросы задавали его глаза, его осанка, его смиренный наклон головы.        - Я реально был готов ему отсосать, - Сириус затушил сигарету о жестяную пепельницу в форме ракушки. - Сказал, типа, «хэй, Крауч, не хочешь..?». Он колебался пару секунд, но согласился, расстегнул штаны. Мне кажется, он сам голубой, или что-то вроде — много энтузиазма. И я опустился, моё лицо на уровне его члена, и я вдыхаю его запах — смесь пота и дорогого одеколона — и мне хочется блевать, даже не взяв в рот. Даже когда ты чуть не задушил меня своим членом, меня так не тошнило, мне, блять, понравилось. И я понял, что я просто… просто не смогу.        Сириус убрал волосы с лица жестом мученика, с таким выражением, с каким рассказывают о величайшей боли и страданиях, а не о неудавшемся минете.        - Ну, он ляпнул что-то, типа я зассал — я его послал. А когда спустился вниз, и увидел тебя, и почувствовал на тебе духи Мэри, я пиздец как разозлился. Раньше такого не было. Раньше мне было плевать. И когда я увидел, как ты её душишь, мне хотелось, чтобы ты закончил. Потому что как она посмела.        Нервно моргала лампочка. О, боже. По телу Римуса проходило приятное тепло, и он всё больше оседал в кресле, наконец-то заметив в Сириусе то, чего он так долго добивался. Нужду.        - Поэтому даже не думай, что я отпущу тебя. После того, во что ты меня превратил, что ты со мной сделал, ты просто не можешь уйти. И заканчивай это говно с моим братом, с Джеймсом, с Мэри — с кем угодно. Иначе я сойду с ума.        Римус не хотел улыбаться. Не хотел, но всё равно улыбнулся. Потому что он слишком давно ждал этого чувства.        - Так и быть, - он кивнул.        - Отлично. Я надеюсь, теперь ты понял, что остаёшься здесь не потому что нравишься моей матери. Ты здесь, потому что я этого хочу.        Сириус откинулся в стуле, и Римус издалека почувствовал его возбуждение. Блэк развёл ноги.        - Накажешь меня? За то, что я посмел предложить свой рот другому мужчине, - спросил он, и голос его дрожал от предвкушения.        - Этого ты хочешь? - усмехнулся Римус.        - Больше, блять, всего на свете.        - Тогда скажи, что ты хочешь только мой член, Сириус.        - Я хочу только твой член.        - Скажи, что ты хочешь быть наказанным.        - Я хочу быть наказанным.        - Скажи, что ты мой.        - Я твой, Римус Люпин. Только твой.