inside your walls.

TW I’m starving, darling, Let me put my lips to something, Let me wrap my teeth around the world… - Hozier, Eat Your Young       Регулус знал, что если мама, папа, или хотя бы кто-то из слуг найдёт Колючку, то она не встретит свой следующий день. Он уже несколько недель втайне от всех подкармливал её, пряча на старых конюшнях, куда давно никто не заглядывал. И Колючка была счастливой кошкой: ночью она гуляла по садам поместья, скрываясь от Кричера и любопытных служанок, днём в основном спала в коробке, которую для неё выделил Регулус. И всё же он слишком хорошо помнил, что мама сделала с щенком Сириуса...       Когда он пришёл к коробке Колючки, её там не оказалось. Как и рядом с конюшнями. Как и в саду. Её пушистый хвост мелькнул перед его глазами, когда она проскочила через дверь для прислуги, и Регулус тут же рванул за ней. Нельзя позволить ей свободно разгуливать по дому.       Регулус готов был расплакаться от счастья, когда он нашёл Колючку в коридоре недалеко от кухни. Пока она присела, чтобы вылизать себя после тяжёлого пути через задний двор, Регулус подкрался к ней и подхватил на руки — кошка разочарованно мяукнула. Из кухни вдруг раздался голос матери и послышались её шаги, и Регулус в ужасе застыл на месте, пока чья-то рука не дёрнула его за плечо и не затащила в тёмный чулан рядом с кухней.       Поначалу Регулус испугался, оказавшись в темноте с каким-то незнакомцем, и чуть не вскрикнул от страха, но шершавая рука тут же легла ему на рот. Неужели его похищают? Это не имело никакого смысла — не будут же его похищать, запихнув в чулан. Но вот из-за двери послышался разговор Вальбурги со служанкой.       - Мне показалось, или я слышала мяуканье?       - Миссис Блэк, тут нет никакой кошки, - ответила служанка.       - Обязательно скажи мне, если вдруг увидишь кошку, - и её туфли зацокали по мраморному полу. Вальбурга Блэк не снимала каблуки даже посреди дня, когда ходила на кухню уточнять меню.       Незнакомец убрал руку и дёрнул за выключатель. Зажглась одна-единственная лампочка, неприятный жёлтый свет залил чулан. В нём в хранились швабры, половые тряпки, и химикаты для уборки, отчего сильно пахло пылью и отбеливателем. Когда глаза Регулуса адаптировались к яркому свету, он увидел лицо человека, который, очевидно, спас и его, и Колючку от маминого гнева.       Римус Люпин. Один из оксфордских друзей его брата. Смотрел прямо на Регулуса и довольно улыбался, почёсывая кошку за ухом так, что она начала мурчать от удовольствия.       В чулане было так тесно, что Колючка оказалась буквально зажата между ними, а Регулус ощущал кожей дыхание Римуса. От этого становилось некомфортно — они даже толком не говорили друг с другом, а теперь оказались тут. В тесном пространстве. Наедине. С кошкой.       - Спасибо, - прошептал Регулус, стараясь не смотреть на Римуса. Он не просил помощи, но был рад её получить.       - Не за что. Как её зовут? - негромко проговорил Римус, и пока он гладил кошку, он то и дело ненароком задевал Регулуса. Тот не привык к такой внезапной физической близости с… с кем-то, кого он знал всего пару дней. Хоть Римус и спас кошку, но это не означало, что ему можно было доверять.       - Колючка. С чего ты взял, что это она? - спросил Регулус, приподняв глаза.       - Трёхцветные кошки всегда девочки, - улыбнулся Римус. У него была приятная, добрая улыбка.       - А. Ты же вроде биолог, - заметил Регулус. Колючка мирно прикрыла глаза и позволила Римусу себя успокаивать. - Она обычно не ладит с незнакомцами. Поцарапала меня в нашу первую встречу, а с Дже…       Тут же Регулус прикусил язык. Но Римус не оставил это без внимания, и в глазах у него появился хитрый блеск.       - С кем? - уточнил он.       Регулус не ответил. В этот момент в чулане как будто бы стало меньше воздуха, а присутствие Римуса Люпина давило всё сильнее. Он был гораздо выше Регулуса, и буквально нависал над ним. От этого хотелось поскорее выбежать за дверь, но Блэк не был уверен, что в коридоре сейчас пусто.       - Ты не такой наивный, каким пытаешься казаться, Регулус Блэк, - Римус буквально прошептал это Регулусу в ухо, и по спине пробежали мурашки. - Подозреваю, твой старший брат совершенно не в курсе о твоих секретах.       - О чём ты пытаешься…       - О кошке. Разве есть что-то ещё?       Этот болезненный жёлтый цвет мигающей лампочки вызывал в глазах рябь, и улыбка Римуса всё больше напоминала оскал. Но тут же Люпин вышел из чулана, осмотрел коридор и широко раскрыл дверь перед Регулусом.       - Здесь никого. Можешь идти, - он указал на выход театральным жестом и кивнул. - Удачи, Регулус Блэк.       Регулус выбежал из чулана и помчался к конюшням, прижимая кошку к своей груди. Он понимал, что не сможет долго держать её взаперти — она была ещё маленькой, не старше года, и ей хотелось исследовать окружающий её мир. Но у Регулуса разрывалось сердце от мысли о том, что сделает мать, если найдёт кошку.       В какой-то степени Регулус любил свою мать. Но при этом очень сильно боялся её. И чем старше он становился, тем больше у него в жизни появлялось вещей, в которых он никогда в жизни не признается ей. Как Колючка. Или как…       Дёргая бумажным бантиком перед кошкой, юный Блэк не мог не думать про то, что сказал ему Римус. Этот долговязый точно был не таким безобидным заучкой, каким показался на первый взгляд. И наверняка знал больше, чем сказал там, в чулане… Как ещё можно было понять его тон?       Весь день Регулус не мог выкинуть из головы этот разговор. Где-то в районе солнечного сплетения то и дело вертелась въедливая тревога.

***

      Люпин же, в свою очередь, был абсолютно беззаботен. Он искренне наслаждался каникулами в Блэк-Мэйноре, в отличии от своих друзей. Конечно, и Сириус, и Джеймс, и Мэри прекрасно проводили лето в компании друг друга — но только когда рядом не было «дорогой Вальбурги». Хозяйка дома, стоило ей войти в комнату, высасывала из неё весь свет и радость. Люпин замечал, как во время ужинов Сириус говорил меньше, хоть и позволял себе вставить одну-две остроты, заставлявшие его мать хмуриться. Джеймс держал себя нейтрально, как настоящий дипломат, и пытался поддерживать привычную светскую беседу, но губы его поджимались каждый раз, стоило миссис Блэк сказать что-то неприятное. Например, то, как Британия совершила большую ошибку, позволил Индии отделиться от империи: «И что сейчас? Кастовая система сохранилась, а страна прозябает в бедности». Римус видел, как Джеймс держался, чтобы не сказать ей что-то против.       Мэри за столом всегда молчала. Для Вальбурги её просто не существовало. Вальбурга никогда к ней не обращалась, никогда не упоминала её, и если Сириус хотел, чтобы его подруга присоединилась к беседе, Мэри только вежливо качала головой и говорила, что не знает, что сказать по этому поводу. Каждый ужин она была более хмурой, чем осенние тучи над Лондоном.       Римус замечал, как менялись сами движения Сириуса, когда он находился рядом со своей матерью. В нём не было той же развязной расслабленности — она возвращалась только с выходом из столовой. Он не позволял себе сидеть, поджав ноги, или положив оба локтя на стол, всегда завязывал волосы и надевал «что-то приличное». Эти ужины он просто терпел.       Зато к Римусу у Вальбурги не было совершенно никаких претензий. Возможно, так повлиял тот вечерний разговор, который состоялся между ними в его первый день в Блэк-Мэйноре, но она была с ним мила и вежлива. Задавала ему вопросы и — что самое странное — улыбалась. Никому кроме него, даже своему мужу и любимому сыну. Когда Сириус увидел эту улыбку в первый раз, его брови чуть не улетели с лица. Внезапная любезность матери к Лунатику бесила его.       Римус понимал, что если Сириус позволил ему приехать в Блэк-Мэйнор, то только Вальбурга поможет задержаться. Поэтому он старался, правда старался создать хорошее впечатление, даже если в какие-то моменты это раздражало Сириуса.       И всё же он никогда не забывал, ради кого всё это делает. Он следил за Сириусом, который позволял себе сутулиться, как только Вальбурга выходила из комнаты. Сириусом, который хитро подмигивал ему, намекая на то, что у него под подушкой остался спрятанный от прислуги косяк. Сириусом, который танцевал по комнате, вертясь вокруг колонны, поддерживающей балдахин над его кроватью.       Однажды утром, пока Сириус ещё не проснулся, Римус провёл полчаса в ванной, изучая шампуни, кондиционеры, гели для душа, мыло — всё, чем пользовался Блэк. Он открывал каждый флакон, вдыхал запах и пытался вспомнить, чувствовал ли он его на этих длинных чёрных волосах, когда он так близко наклонялся, или на той старой майке. Но в Блэк-Мэйноре все пользовались мылом, которое персонально выбирал Кричер. Лавандовым с розмарином.       Когда Сириус вошёл в ванную, застав Римуса с флаконом кондиционера в руках, Римус вздрогнул и тут же спросил, может ли он это одолжить. Сириус только пожал плечами, кивнул, и пошёл чистить зубы. Римус потом долго пытался себя сдержать при виде оставленной зубной щётки.       Другим обстоятельством, не ускользнувшим от Римуса, был, конечно же, Регулус. И не только он. Когда они все вместе собирались за обедом, на который не приходили ни Вальбурга, ни Орион, Римус начал подмечать, как Джеймс стреляет глазами в Регулуса, бросает ему случайные улыбки и особенно внимательно пододвигает тарелки с закуской или графины с напитками. Сириус, который в это время всегда рассказывал очередную «совершенно правдивую историю», обычно бывал слишком поглощён собой, чтобы увидеть. Но Римус видит. В голове сразу возникали мысли о Джеймсе, которые раньше не приходили в голову, и он понял, что ему стоит откалибровать свой гей-радар. Возможно, написать Марлин: она вообще когда-то обращала внимание на Поттера?       Что ж, раз уж ситуация складывалась подобным образом, оставалось только выжать из неё максимум. И немного развлечься в процессе.       В тот день Римус долго искал Сириуса по поместью, чтобы было тяжёлой задачей — поместье казалось бесконечным, словно бы внутри оно было ещё больше, чем снаружи. Он думал найти кого-то из слуг и спросить у них, где находится Сириус, но и Кричер, и служанки, которые каждый день приходили в его комнату застилать постель, смотрели на него, как на пустое место.       Он снова ощутил это, оказавшись в длинной галерее, в которой две служанки мыли пол. Римус знал, что одну из них звали Айла. Ту, что помладше — Энни, хотя Римус подозревал по оливковому оттенку кожи и тяжёлому акценту, что это было не её настоящее имя. Они подняли на него глаза в ожидании. Что он сделает сейчас: пройдёт в своих пыльных кедах по чистому полу? Проскочит тремя неловкими шагами, как зашуганный школьник? Развернётся и придёт обратно, когда пол высохнет? Но с другого конца коридора раздавался голос Сириуса, и Айла с Энни вмиг оказались двумя сторожевыми псами, которые мешали Римусу добраться до Блэка.       Римус расправил плечи и выдохнул. Может, он и был самозванцем. Мусором из провинциального Уэльса. Сыном шахтёра и медсестры, искалеченным стипендиатом — кем угодно. Да, он не принадлежал этому обществу. Он был одним из них, и всё, чего он мог добиться, если бы не стал другом Сириуса Блэка — это мыть его полы. Совсем как Айла и Энни.       Он прошёл своим привычным шагом, оставляя грязные следы на ещё мокром полу. Чувствуя спиной две пары глаз, острые, как клинки из чистого льда. Плевать. Если он и решил добраться до вершины, ему нужно было отбросить всю свою деревенскую застенчивость, весь свой стыд рабочего класса, и брать то, что он хотел.       Римус зашёл за угол, туда, где находился кабинет Ориона Блэка. Сквозь чуть приоткрытую дверь раздавались голоса. Отец и сын о чём-то спорили, но Римус не мог разобрать, о чём, и тут до него дошло — боже, они говорили по-французски. Неужели, чтобы понимать эту семейку, нужно было ещё выучить французский?       Из всего разговора Римус понял только два слова: Regulus (повторялось несколько раз) и docile. И пару глаголов. Это был его максимум французского, который он мог понять. Но он запомнил фразу: «être docile – pas si difficile». Когда Орион произнёс её, он рассмеялся собственной шутке. Сириус замолчал, и в этот момент Римус постучал в дверь. Он приоткрыл дверь и увидел напряжённое лицо Сириуса, смягчившее, стоило Римусу появиться на пороге. Сириус был одет в рубашку-поло — он бы никогда не напялил это, будь они в колледже. Слишком в стиле «мажор на круизе», а не «рок-звезда в десятом городе своего тура».       - Извините, если я вас прерываю… - начал Римус и обратился к Сириусу: - Мэри и Джеймс ищут тебя. Что-то про бассейн.       Сириус усмехнулся.       - Да, конечно. Бассейн, - эти новости явно подняли ему настроение.       - Проходи, Римус, - Орион чуть наклонился, чтобы лучше рассмотреть Римуса со своего места, и рукой пригласил его в кабинет. Римус повиновался.       Переступив порог, ему показалось, что он зашёл на выставку. У стен и посреди комнаты стояли небольшие витрины с различными историческими артефактами, подобные которым он видел только в Британском музее. Римус прошёл к одной из витрин, где лежала древняя иллюстрированная книга.       Орион тут же заметил интерес Римуса и улыбнулся. Очевидно, он был горд показывать свою коллекцию древностей. Старший Блэк встал со своего места и подошёл к Римусу.       - Впечатляет, не правда ли? Я сам собирал всё это, - он указал на книгу, которую Римус рассматривал. - Первый перевод «Декамерона» на английский язык — правда, не полный.       - Если я не ошибаюсь, - начал Римус, - первый полный перевод «Декамерона» на английский был сделан только в конце XIX века?       Орион удивлённо поднял брови.       - Потрясающие познания. Не думал, что молодые люди сейчас интересуются подобным. Хотя… что ещё ожидать от студентов Оксфорда.       Сириус раздражённо хмыкнул. Он упал в кресло у окна и уставился на то, как садовник придавал форму живой изгороди.       - Тогда, возможно, ты узнаешь эту вещицу, Римус? - спросил Орион, проводя Римуса к книжному шкафу. Он взял с одной из полок бархатную коробку, открыл её и показал Римусу жемчужное ожерелье с буквой B. Конечно же, Римус знал это ожерелье — почти вся Британия, у которой были уроки истории в школе, могли его узнать. Точно такое же носила Анна Болейн на своём самом известном портрете.       Римус состроил восхищённый взгляд и поднял его на Ориона.       - Это оригинал? - уточнил он, присматриваясь к жемчужинам в виде капель.       - К сожалению, нет, - пожал плечами Орион. - Оригинальное ожерелье наверняка давно распродано по жемчужинам — но эта копия датируется 1823 годом, сделана по заказу одной знатной дамы. Я выкупил ожерелье как свадебный подарок для моей жены.       Орион захлопнул коробку и вернул её на место. Да, это было очень романтично. Учитывая то, что Вальбурга Блэк была явно одержима второй женой Генриха VIII.       Отец Сириуса хитро улыбнулся, указывая на ещё одну вещицу, закованную в витрину рядом с окном. Римус присмотрелся и не смог сдержать собственной улыбки.       - Угадаешь ли ты, что это? - спросил Орион, и Римус неловко усмехнулся:       - Полагаю, пояс верности? Один из тех, которые носили жёны крестоносцев? - Римус смотрел на ужасающую конструкцию из металла, состоящую из железного пояса и такой же полоски, проходящего поперёк, с чем-то вроде зубастой вульвы по центру и кружком с шипами для анального отверстия. Он мог только представить, как неудобно было носить такую конструкцию. Всё же, современные приспособления были гораздо…       - Да, но это модель XVII века. Мой интерес касается именно предметов быта времён правления Тюдоров, - уточнил Орион и перевёл взгляд на Сириуса. - Я рад, что мой сын выбрал в качестве своей специальности археологию и антропологию — но ему явно не хватает большего внимания к подобным вещам.       Орион говорил так, словно бы Сириуса не было в комнате. Но его сын не оставил это без внимания.       - Страшно подумать о том, что через двести лет чей-то вибратор будет вызывать у археологов такой же восторг, как у тебя сейчас эта штука, - Сириус встал со своего места. Он лениво повернулся к Римусу. - Насмотрелся? Пора оприходовать этот бассейн.       - Римус, имей в виду, я всегда буду рад показать тебе больше вещей! - донеслось им вслед, когда Сириус повёл Римуса к выходу из кабинета.       Сириус явно был взбешён, он летел по коридору, будто хотел быстрее убежать от отцовского кабинета, от его королевских безделушек, пыльных книг и возрожденческих секс-игрушек. Римус не успевал за ним, и когда он наконец его догнал, он схватил его за локоть.       - Всё с порядке, Бродяга? - обеспокоенно спросил Люпин, но Сириус только ухмыльнулся.       - У тебя, видимо, патологическая потребность нравиться людям, не так ли, Лунатик?       - Не понимаю, к чему это.       - Неужели? - у Сириуса издевательски поднялась бровь, и он начал говорить с валлийским акцентом, передразнивая Римуса: - «Это оригинал?» - я тебя умоляю…       Он дёрнул свой локоть, чтобы выбраться из хватки Римуса, но тот крепко его держал. Римус заглянул Сириусу прямо в глаза и спросил:       - Я не уверен, кого именно ты здесь ревнуешь: меня или твоего отца?       - Я, блять, никого не ревную, - Сириус снова дёрнул руку. - Отпусти меня, а?       Они замолчали. Римус долго смотрел в глаза Сириусу, и тому становилось некомфортно от настолько пристального и вдумчивого зрительного контакта, словно Римус видел его насквозь. Всё продолжалось с минуту, пока Римус не отпустил Сириуса. Это было странно. Что-то в животе Сириуса сжалось, и ему стало неудобно. В этот момент Римус был действительно… внушительным. Совсем не таким, каким он был, когда они впервые встретились. Может, Вальбурга что-то подмешивала ему в еду?       - Прости, - сказал Римус, опуская глаза, и так он становился прежним собой — с плохой осанкой, со взглядом в пол, скромным добрым Лунатиком. - Я просто пытаюсь быть вежливым с твоими родителями.       - Ага, - Сириус развернулся и пошёл в свою комнату. - Не перестарайся. Увидимся у бассейна.       Римус ненавидел бассейны. Для них нужно было раздеваться, а он ненавидел раздеваться на людях. Даже обнажать руки выше запястий. Поэтому, когда Сириус и Джеймс загорали в своих коротких плавках, а Мэри лежала под зонтом в бикини, Римус вышел к ним в длинном лонгсливе и плавках до колена.       Бассейн Блэк-Мэйнора не отличался по стилю от всего поместья, и больше напоминал средневековую купальню. Вместо типичной голубоватой плитки общественных бассейнов он был построен из каменных блоков, а отделка внутри была песчаного цвета, создавая ощущение искусственного озера. У одного края бассейна был небольшой водопад, в котором вода текла из морды льва — такого же, как на двери Блэк-Мэйнора.       Стоило Сириусу услышать шаги Римуса, как он заискивающе улыбнулся своим друзьям, приподнял солнцезащитные очки и произнёс:       - Нам стоит поплавать голышом, - он сказал это достаточно громко, чтобы Римус услышал из-за спины. Римус уже подумал о том, чтобы развернуться и пойти обратно в свою комнату, но Сириус тут же к нему повернулся и прищурил свои серебристые глаза. - Как в старые добрые, не так ли, Сохатый?       Мэри рассмеялась, а Джеймса не надо было уговаривать лишний раз. Он хитро улыбнулся Сириусу и сказал:       - Кто последний? - тут же скинул с себя плавки и бомбочкой прыгнул в бассейн, отчего в стороны разлетелась волна брызг.       Сириус встал со своего места, подмигнул Римусу — но больше с издёвкой, чем с задором, – и последовал примеру Джеймса. Всё, что Римус увидел, были его белоснежные ягодицы, и он даже не мог в полной степени насладиться видом от ужаса самой перспективы раздеться догола. Конечно, бассейн был достаточно далеко от самого поместья, и их скрывали деревья, отбрасывающие тень на воду, но всё равно. Никто из них ещё не видел Римуса голым.       - Время шоу! - воскликнула Мэри, развязала верх своего купальника, и Джеймс с Сириусом синхронно засвистели. Она опустилась в бассейн и быстро нырнула, а когда её макушка снова появилась над водой, шутливо произнесла: - Я ожидала большего, мальчики.       Парни тут же брызнули на неё водой, а Джеймс крикнул:       - Давай, Лунатик, чего ждёшь! - он брызгал водой, пытаясь попасть на Римуса, застывшего у края бассейна.       - Всё в порядке, солнышко, если ты стесняешься, - сказала Мэри. - Но ты пропускаешь веселье!       - Разве ты хочешь пропустить веселье, Лунатик? - заискивающе спросил Сириус. Римусу хотелось дать ему по лицу — но для этого нужно было сначала прыгнуть в бассейн.       Сраный Сириус Блэк снова это делал. Пытался давить на него, проверить его границы. Испытывал его терпение. Как далеко Римус был готов зайти, чтобы сохранить их расположение? Как сильно должен был унизиться, чтобы продолжать считаться их другом? Римус не мог не согласиться на игру, которую ему предлагал Сириус. Он слишком глубоко увяз.       Из-под лонгслива показались красные, похожие на язвы пятна и уродливые рубцы. Они исписывали всё тело Римуса сетью шрамов и сыпи. Он знал, что выглядит ужасно: слишком длинные конечности, слишком узкие плечи, худой, так ещё и это… Когда Римус отбросил кофту в сторону, он увидел, как на него смотрят Мэри и Джеймс. Узнал эту жалость в глазах, смешанную с шоком. Да уж, не просто побитые коленки и шрам от аппендицита.       Совершенно иначе на него смотрел Сириус. Он внимательно изучал его грудь, живот и рёбра, сведя брови. И даже на секунду Римусу показалось, что Сириус пожалел о своей просьбе. Что ж, Блэк. Ты сам хотел посмотреть на это. Римус стянул с себя плавки и зашёл в бассейн. Теперь ты доволен, Блэк?       Тишину нарушила Мэри. Она повернулась к парням и кокетливо промурлыкала:       - Ну, по части размера Римус вас всех обошёл, - и игриво закусила губу. Джеймс и Сириус тут же утянули её под воду, и она завизжала.       Всё оказалось не так плохо. Римус даже смог повеселиться.       Но за обедом он не мог не заметить, как пара голубых глаз пристально следит за ним, игнорируя все осторожные попытки Джеймса добиться их внимания. Видимо, маленький план Римуса начал работать, ведь как ещё можно было объяснить, что Регулус постучался в его комнату после обеда?       Он стоял в дверях, скрестив руки на груди, и глядя исподлобья. Младший Блэк пытался казаться круче, чем он был на самом деле. Но это не производило никакого впечатления, когда Римус был сильно его выше. Что за манера в этом доме — так смотреть? Регулус явно учился этому у Кричера, вот только Римуса это не особо впечатляло.       - Могу войти? - спросил Регулус, заглядывая за плечо Римуса, и тот его впустил, аккуратно прикрывая дверь. - Выкладывай. Что именно ты знаешь?       - О твоей интрижке с Поттером? Ты это имеешь в виду? - Римус приподнял бровь, и Регулус нервно дёрнулся. - Значит, я прав.       Он удовлетворительно улыбнулся, подойдя к Регулусу.       - Мои родители тебе не поверят, если ты попытаешься им рассказать, - твёрдо заявил Регулус.       - Что насчёт твоего брата? Как он отреагирует? Учитывая то, что Джеймс его друг… как давно вы бегаете по поместью, держась за ручки?       Регулус раздражённо выдохнул, падая в кресло в углу. Драматичная семейка.       - Это… это ничего такого! - заявил он, но обернулся на дверь ванной, зная, что Сириус может случайно их услышать. Тогда Регулус перешёл на шёпот. - Прошлым летом. Мы начали… встречаться прошлым летом.       - Когда тебе было семнадцать?       - Джеймс никогда не делал — мы не делали ничего предосудительного, - Регулус осторожно выбирал слова.       - Неужели? - усмехнулся Римус. - Значит, вы действительно только держитесь за ручки?       - С какого хера тебя это должно волновать, Люпин? - Регулус огрызнулся, откидываясь в кресле. - Говори сразу, что ты хочешь за молчание. Деньги? Или фотки моего брата в итонской униформе? Чтобы было на что подрочить.       Туше. На самом деле, Римус действительно не отказался бы от этих фоток, но сейчас у него был другой план. Для начала — научить кое-кого манерам.       - Может, на самом деле я хочу помочь? - он пожал плечами.       - Очень смешно.       Тогда Римус подошёл ближе к Регулусу и поставил свою ногу между его разведённых колен, наклонился и взял его подбородок своими пальцами. Регулус задрожал под ним, как утром в чулане, не в силах сдвинуться с места. На него снова был направлен хищный взгляд зеленовато-жёлтых глаз, от которого становилось глубоко не по себе.       - Я уверен, что Джеймс — настоящий джентльмен, не позволяет себе распускать руки и придерживает для тебя двери, но разве этого достаточно? - он опустился ниже и завис прямо у уха Регулуса. - Есть пара вещей, которые я могу тебе показать.       Он помнил себя в восемнадцать лет. Поцелуи под чужими окнами казались романтичными в тринадцать, но в выпускном классе ты обычно думаешь о том, где купить самый крепкий алкоголь и куда бы засунуть свой член. Ему не нужно уговаривать Регулуса — достаточно было заинтриговать.       - Что… о чём ты? - дрожащим голосом произнёс Регулус. Совсем как этим утром. Мальчик, который теряется, стоит на него надавить. - Я не могу даже…       - Из-за Джеймса? - длинные пальцы Римуса скользнули по чёрному затылку и сжали его. - Я вовсе не хочу мешать вашей щенячьей любви, наоборот, позволить тебе перейти на новый уровень, разве ты не хочешь этого? Уверен, что мамочка не научит тебя такому.       Римус медленно отстранился. Он отошёл в сторону, позволив Регулусу встать, и тот поднялся со всей грацией, стойкостью и несгибаемостью настоящего Блэка. Он посмотрел на Римуса и сказал:       - Ты ёбаный извращенец, Римус Люпин.       - Как хочешь. Я буду ждать в охотничьем кабинете в полночь, если ты передумаешь, - на лице Римуса застыла ухмылка, когда он смотрел на то, как Регулус покидал его комнату. Кончики его ушей выразительно краснели.       За ужином Регулус был растерян, как никогда. Он не мог внятно ответить ни на один вопрос Вальбурги, а во время десерта уронил салфетку. Римус, сидевший рядом, вежливо опустился и протянул ему салфетку, специально проведя пальцем по внутренней стороне его ладони. От этого Регулусу было трудно скрывать собственное смущение, и он отпросился с ужина пораньше. Джеймс обеспокоенно глядел ему вслед, а Вальбурга посетовала на жару. Настоящую причину знал только Римус Люпин, и от этой мысли было сложно сдерживать улыбку.       После ужина они все зависли в комнате у Мэри, где играли в «действие или действие» - в этой компании не любили делиться секретами, но обожали совершать безумные поступки. Так Римусу пришлось исполнять неловкий танцевальный номер под Шакиру, Джеймс сделал двадцать отжиманий (это оказалось слишком просто для него), а Мэри звонила преподавателю Джеймса по политэкономике и стонала в трубку (кажется, старому хрычу понравилось). Когда дошла очередь до Сириуса, Мэри загадала ему позволить себя накрасить, и Сириус махнул рукой — раз плюнуть. И всё же он опасливо покосился на Римуса.       Тёмная помада и длинные стрелки действительно шли ему, и Римус хотел это сфотографировать. Чтобы использовать в личных целях. Он не знал почему, но сам вид Сириуса с макияжем открывал в нём что-то… Римус не думал, что это в нём было. И его пристальный взгляд не остался незамеченным. Сириусу было немного неловко — он чувствовал, как Римус пялился, и поэтому он встал, заколол волосы наподобие шиньона, и принялся петь: I cheated myself, like I knew I would… Покачивая бёдрами под собственную песню, Сириус шутливо щёлкнул Джеймса по носу и наклонился, подражая позам Эми Уайнхауз.       I told you – I was trouble, you know that I’m no good…       Аплодисменты.       Наступила полночь.       В одну из своих ночных вылазок по поместью Римус уже натыкался на охотничий кабинет. Несмотря на то, что комнату давно не использовали, дверь была открыта, а вся пыль прибрана с необычайной педантичностью. Здесь действительно было более прохладно, чем в остальном доме, и ветер сильнее проникал через ставни, но в такую тёплую летнюю ночь это было только плюсом. Римус зажёг торшер в углу и осмотрелся.       В полумраке чучела животных выглядели устрашающе. Наверняка любой ребёнок боялся бы провести здесь ночь, когда на тебя глядят волки и медведи, распахнувшие свои зубастые пасти, а на стене огромная сова распахивает крылья, словно готовится схватить свою жертву.       Кроме многочисленных чудес таксидермии в кабинете стоял стол с большим кожаным креслом, два пустых узких книжных шкафа, кушетка у стены, пара кресел и журнальный столик. Казалось, что эта комната была предназначена не для работы, а для развлечения гостей. Он мог представить себе Арктура Блэка, чей портрет он видел в галерее, сидящего за бокалом виски, рассказывающего увлекательную историю о том, как он убил вон ту лисицу, пока она сбегала с той самой куропаткой в зубах. Да, виски сейчас здесь точно не помешал бы.       Римус упал в одно из кресел и ждал. В кабинете работали часы, и они даже показывали точное время — значит, кто-то за ними следил. Прошло десять минут после полуночи, и Римус чувствовал себя немного сонным. Его веки непроизвольно опустились, как вдруг дверь заскрипела и открылась. В ту же секунду глаза Римуса распахнулись, а лицо озарилось восторгом победителя. Он пришёл.       Выглядел так, будто бы только что выпрыгнул из своей постели. В отличие от Сириуса, он спал в шёлковом пижамном комплекте. Не иначе выбор Вальбурги. Пижама явно была дорогой — но неужели ему не было жарко?       - Я никогда не был в этой комнате, - заметил Регулус, осматривая жуткие чучела. Было не столько удивительно то, что в поместье оставались комнаты, которые даже за восемнадцать лет жизни тут можно было не увидеть, сколько то, что Регулуса, очевидно, никогда не наказывали ночёвками в этом кабинете.       Римус рукой указал ему на кушетку напротив себя, и Регулус, осторожно ступая по скрипящим половицам, сел напротив него. Прежде чем Римус успел что-то сказать, парень напротив приподнял руку и произнёс:       - Джеймс, Сириус, мои родители, твои друзья на форумах для извращенцев — никто не должен об этом знать.       - Как скажешь, - Римус беспечно пожал плечами.       - Я гуглил в интернете, как парни это делают, и хотел подготовиться… но я не уверен, что сделал это правильно… мы же не будем..?       - Чтобы я лишил Джеймса Поттера возможности стать твоим первым мужчиной? Я бы не поступил так со своим другом.       - Тогда зачем ты..?       - Может, просто доказать тебе, что ты тоже тот ещё маленький извращенец, Регулус, - вкрадчиво произнёс Римус, и Регулус закусил губу.       - Я вовсе не… - его челюсть дёрнулась, но Римус тут же его прервал:       - Да? Тогда что это? - и Римус кивнул на штаны Регулуса, в которых уже твердел его член. И это от одних только слов. От предвкушения того, что могло произойти. - Сними их, Регулус.       - Это всё большая ошибка. Мне стоит уйти, - Регулус встал с кушетки.       - Вернись на место и сними свои штаны, Регулус.       Тон Римуса сменился. Если прежде он был ласковым и заискивающим, то теперь он был грубым, властным и твёрдым. Тон, которому хотелось подчиняться. И Регулус послушался его. Он сел обратно и покорно снял свои штаны. Его небольшой член был наполовину твёрдым.       Римус встал со своего места, подошёл ближе к Регулусу, взял рукой его лицо и поднял его к себе, как делал это раньше, заставляя смотреть себе прямо в глаза. С каждой секундой он всё больше понимал, что из себя представлял младший из Блэков, и он знал точные слова, которые заставили бы его не только слушаться, но и получать удовольствие. Регулус мог сколько угодно закрываться в себе, но перед Римусом он был как открытая книга.       - Вот видишь, - произнёс он. - Être docile – pas si difficile.       Он посмотрел значение этой фразы в словаре. «Быть покорным — не так уж и сложно». Говорил ли папочка то же самое своему сыну? Римус не знал, но на секунду ему показалось, что стоило произнести эту фразу, как в глазах Регулуса проскользнул страх.       Римус присел на журнальный столик напротив Регулуса и смотрел ему прямо между ног, заставляя Блэка стыдливо сжимать коленки. Тогда Римус положил руки ему на ноги и с силой развёл их.       - Тут нечего играть недотрогу.       Он осторожно провёл пальцем по внутренней стороне его бедра, заставляя Регулуса вздрагивать то ли от возбуждения, которое нарастало всё сильнее, то ли от холода.       - Расслабься.       - Не уверен, что могу, когда ты так смотришь.       - Тогда закрой глаза и представь Джеймса. Я не обижусь.       Регулус осторожно прикрыл глаза и постарался расслабить мышцы.       - Покажи мне, как ты себя трогаешь. Когда ты наедине с собой. Когда ты думаешь о Джеймсе.       Рука Регулуса неуверенно нащупала член, и он обхватил его, осторожно поглаживая, разминая мошонку и яйца, пока тот становился всё твёрже и твёрже. Когда он полностью возбудился, Регулус аккуратно плюнул себе на руку и принялся водить рукой по члену.       В это время Римус принялся за пуговицы на пижамной рубашке. Он расстёгивал их, одну за другой, обнажая белоснежную кожу — такого же, как у Сириуса, молочного цвета, но родинок на ней было гораздо больше, а волосы у него не росли совершенно нигде, кроме паха, и даже там они были тонкими и редкими. Руки Римуса проходились по хрупким ключицам, изучали тело перед ним, задевали розоватые соски, проверяли их чувствительность и реакцию. Они стояли торчком от холода, и Римусу казалось это трогательным.       Когда дыхание Регулуса участилось, и стало понятно, что совсем скоро он кончит, Римус тихо произнёс:       - Остановись, - но Регулус не слушался его, и тогда Ремус с силой обхватил его запястья и завязал за его спиной пижамной рубашкой. - Я сказал: остановись.       Регулус открыл свои затуманенные глаза, будто бы он только что проснулся от длительного сна, в котором его трогал Джеймс, а не странный друг его брата. Он смотрел, тяжело дыша, и всем телом ему хотелось кончить.       - Почему ты меня не слушаешь, котёнок? - спросил Римус, глядя с приторной нежностью.       - Я… я хочу кончить… - признался Регулус, и его дыхание сбивалось.       - Разве я разрешал? - Римус схватил Регулуса за копну чёрных волос и оттянул их. - Скажи, разве я, блять, разрешал?       - Н-нет, - неуверенно ответил Блэк.       - Вот именно. Ты кончишь только тогда, когда я это разрешу тебе. Всё понятно? - Римус прорычал это прямо в ухо Регулусу.       - Да...       - Да, господин.       - Да, господин.       - Так лучше, - Римус довольно улыбнулся. - Значит, пытался себя подготовить? Давай посмотрим.       Римус толкнул Регулуса на кушетку, бесцеремонно поднимая его ноги в воздух и разводя их в стороны, чтобы получше рассмотреть анальное отверстие. Регулус издал сдавленный всхлип, и Римус только приговаривал: чщ-чщ-чщ, и поглаживал его бёдра, чтобы успокоить.       - Обещаю, тебе не будет больно, котёнок. Я лишь хочу посмотреть, как сильно ты старался для меня, хорошо?       Регулус кивнул. Он запрокинул голову, только бы не смотреть Люпину в его плотоядные глаза и не чувствовать себя жертвой дикого зверя, который вот-вот разорвёт его на куски. Но куда бы Регулус ни посмотрел, его окружали такие же жёлтые глаза волков, ястребов и лисиц, и в тот момент ему казалось, что все они были направлены на него. Он ощущал себя маленьким и беспомощным, как полевая мышь. Доступная для любого животного, готового сожрать её целиком.       Римус достал из кармана своих штанов тюбик смазки, раскрутил его и выдавил на Регулуса, прямо ему на промежность, заставляя того только сильнее дрожать. Смазка была холодной и липкой, она непривычно ощущалась на коже. Блэк слишком боялся хранить что-то подобное в своей комнате, ведь когда его старшему брату было восемнадцать, и мама нашла у него презервативы, разразился настоящий скандал.       Он почувствовал на своём анусе шершавый палец Римуса, собирающий излишки смазки с ягодиц. Люпин осторожно водил пальцами по колечку мышц, и оно сжималось от необычных ощущений. Конечно, Регулус трогал себя там — и даже пытался что-то засунуть, но к нему никогда не прикасались чужие руки. Это действительно было приятно, но он чувствовал долю вины за то, что его трогал не Джеймс. Что это не были руки Джеймса. Что на него смотрел другой парень. Поэтому он попытался закрыть глаза и сделать, как ему было сказано — представлять Джеймса.       Римус осторожно протолкнул один палец внутрь, и увидев, что тот легко проходит, добавил второй. Он крутил ими, изгибал их, заставляя Регулуса тяжело выдыхать с каждым новым движением и немного постанывать.       - Не стесняйся, котёнок. Здесь нас никто не услышит, - и он был прав, ведь комната находилась в дальнем крыле.       Когда Римус добавил третий палец, из Регулуса вырвался протяжный громкий стон, и это заставило Люпина усмехнуться. Он действительно был доволен собой, глядя на то, как от его прикосновений под ним извивался этот нежный юноша. Любимый сын дорогой Вальбурги. Примерный Блэк, втайне крутивший роман с Джеймсом Поттером.       Вторая рука Римуса ласкала тонкие ноги Регулуса, переходила на его живот, сжимала соски и соединяла осторожными линиями родинки в различные формы и созвездия. Как детское упражнение, в которой нужно было соединить точки, чтобы получить картинку. Римус чувствовал, как его собственный член вставал в штанах, но сегодня ему было достаточно доставить удовольствие — показать Регулусу, каково это.       - Вот бы мистер и миссис Блэк увидели, какой развратный у них сын, - негромко говорил Римус. - Что бы они сказали, если бы увидели тебя сейчас? Маленький педик, который заводится от пальцев в собственной заднице.       Слова Римуса только сильнее распаляли Регулуса, и на его члене уже проступали капли спермы. Ему очень сильно хотелось кончить. Это было слышно в стонах, вздохах, видно в каждом маленьком движении, в том, как подгибались пальцы на его ногах.       - Люпин, пожалуйста…       - Господин.       - Господин, я прошу…       - Видел бы ты себя сейчас. Бесстыжая сучка, которая хочет, чтобы её оттрахали, - Римус ускорил движение своей руки, и его длинные пальцы задевали простату Регулуса, он мог нащупать её, и нажимал сильнее. - Умоляет, чтобы ему разрешили кончить — как это жалко выглядит.       И в этот момент Регулус не сдержался. По его телу прошёл долгий спазм, и из члена выстрелила сперма, попадая прямо на обивку кушетки. Регулус был готов расслабиться, но Римус схватил его за шею и притянул к себе.       - Ты кончил без моего разрешения, Регулус, - прошипел он.       - П-простите, господин, - ответил Блэк, но в голове у него в тот момент было совершенно пусто.       - Понимаешь, что это значит? - спросил Римус, и Регулус отрицательно покачал головой. - Мне придётся наказать плохого котёнка. Ткнуть его мордочкой в то, что он натворил.       И тут же Римус приложил Регулуса головой к той части кушетки, на которую попала его сперма. От неожиданности и лёгкой боли на глаза Регулуса выступили слёзы. Он был прижат к обивке несколько секунд, пока Римус не ослабил хватку и не развязал его руки. Регулус сполз на пол без сил.       - Одевайся, - сказал Римус, вставая с кушетки, - и можешь идти.       Постепенно Регулус приходил в себя. Он встал с пола, застегнул пару пуговиц на рубашке и натянул штаны. Только в тот момент, когда к нему вернулась ясность ума, он заметил эрекцию Римуса, проступающую через ткань джинсов.       - А что насчёт тебя? - спросил Регулус удивительно вежливо. До этого он бы сказал что-то едкое про Люпина.       - Это не твоя забота, котёнок, - ответил Римус, доставая влажные салфетки, которые он принёс заранее, и вытирая остатки спермы. Одну из салфеток он протянул Регулусу. - Приведи себя в порядок и ложись спать. Мы продолжим позже.       Регулус кивнул. Он принял салфетку, вытер с лица собственную сперму и вышел из кабинета, съедаемый чувством стыда от того наслаждения, которое он получил. Он не думал, что ему может понравиться, когда его называют такими словами. Не думал, что ему понравится унижение, через которое он прошёл. Не думал, что сможет кончить без рук.       Прибравшись, Римус не спешил покидать охотничий кабинет. Он вспомнил то, что говорил ему Сириус. Он нашёл место, которое идеально подходило, чтобы прятаться от холода: между медведем и кабаном, стоявшими рядом. Римус забрался туда, и придвинул чучела к себе поближе. Так действительно было теплее. Из своего кармана он вытянул плавки Сириуса — они сушились в ванной после бассейна, и Римус умыкнул их.       Несмотря на сильный запах хлорки, на них всё ещё оставался аромат Сириуса. Не тот, которого Римус ожидал, конечно. Он прижался носом к плавкам там, где они могли касаться интимных мест Сириуса, и попытался почувствовать хоть что-то. Знакомый запах пота и его геля для душа. Жаль, что эти плавки не были такими же удобными, как майка. Сложно было снова себя придушить. Поэтому Римус достал свой член, обернул плавки вокруг него и принялся мастурбировать. Там, на полу между чучел, сильно пахло нафталином и отравой от моли. Двигая рукой с плавками по члену, Римус прикрыл глаза и вспоминал истории Сириуса. О том, как его запирали в этой холодной комнате на всю ночь. Как звери смотрели своими стеклянными глазами.       О Сириусе Блэке с помадой на губах и с заколотыми волосами.