Благодаря фильмам каждый без проблем может представить огромный автомобильный мост, проходящий через пропасть или залив. Санджи же теперь мог понять чувства человека, который стоит на белой размётке асфальтированного шоссе и смотрит в зияющий провал. Словно только что произошла катастрофа и мост был разрушен, теперь на другую сторону не попасть. Человек смотрит на арматурины, на вырванные с мясом куски асфальта, неровный край отгрызанной обстоятельствами дороги, на железные балки, торчащие, как кости некогда монолитной конструкции, на порванные тросы опор и не знает, что ему делать, куда идти, а самое главное — зачем? Движения вперёд нет. Будущего нет.
Ему нужно было на другую сторону, но, кажется, он смирился.
Апатия топила, и если бы он мог этому обрадоваться, то обязательно сделал бы это. Так было легче. Легче спокойно тонуть, когда лёгкие уже не пытаются сделать вдох, и не чувствовать, что тебя кромсает смерч из трех лезвий. Теперь можно было выйти в магазин и купить всего пять упаковок сигарет, искренне полагая, что дозировка уменьшается. По дороге, по крайней мере, не было того самого душащего, застревающего в горле желания излить боль слезами. Ничего не хотелось. Как на краю разрушенного моста — некогда величественного, а теперь бесполезного пути в будущее. А иногда даже мелькало искреннее желание сказать: “Да ну его”, выбросить сигарету с обрыва, развернуться и оставить руины в прошлом.
Раньше его спасала только готовка. Пока Санджи стоял у плиты, вся вселенная становилась неважной, сжимаясь до горошины стеклянного шарика. Без преувеличения, готовка и уборка позволили ему прожить несколько дней до тех пор, когда в его жизни появился Катакури. Иначе бы…
Не хотелось признаваться себе, но принц всё прекрасно помнил. Как стоял вечером субботы на балконе, смотрел вниз и думал: а хватит ли этого расстояния, чтобы гарантированно не страдать и не выйти потом из больницы инвалидом? Наверное, такие мысли посещают всех. Смерть обладает определённой привлекательностью. И всё же не хотелось думать, что он тогда вообще ничего не чувствовал, кроме горьковато-сладкой надежды, что Зоро будет горевать по нему, когда получит новость.
Катакури не переставал удивлять. Его внимание казалось слишком личным, особенным. Недавно он через щель незакрытой двери увидел, как Санджи наносит уходовый комплекс на лицо, остановился, открыл пошире и застрял в проёме, залипая. Нервные разряды дёрнули позвоночник. Убранные для удобства со лба волосы не скрывали шрамы из детства, синяки под глазами и желтизну век, через которые прифигевший организм сигнализировал, что он устал от никотина и недосыпа. Санджи рыкнул какой-то вопрос. Он не думал в такие моменты, что именно говорил. Эта реакция была быстрее критического мышления.
— Ничего. Просто приятно на тебя смотреть, — спокойным баритоном ответил Катакури и пошёл на кухню за водой.
Это и было самым странным. Санджи ждал, что гость сделает что-то неосмотрительное. Может, даже непристойное. Более того, после бара он был готов согласиться. Потому что разве от этого может стать хуже? Жизнь и так полетела к чертям в Вано. Отчасти всё, связанное с Катакури, напоминало тот самый шаг с обрыва, только миг зависания над пустотой длился вечность, ничего не происходило, падение не начиналось, а гравитация, та самая бессердечная сука, просто отказалась смотреть в его сторону. И это было совсем не то, что ожидалось и было бы понятно.
Или, ну вдруг, Санджи просто снова неправильно понимает его сигналы? Зоро за шесть лет он не разгадал. На самом деле у него не было никаких оснований полагать, что он знает людей. Может, Катакури интересен повар-принц как нечто примечательное, вроде редкой породы собак, представители которой почти вымерли, и чья популяция с трудом восстанавливается с десятка-другого особей. Что-то примечательное только с точки зрения знающих любителей, но не особо важное для планеты в целом. Санджи не понимал себя. Не понимал Зоро. И не понимает Катакури. Растерянность выливалась в безделье, ничегонеделание и желание просто плыть по течению. Может, река времени уже начала излечивать раны? Санджи даже начал лучше спать, хотя всё ещё чаще притворялся, ворочаясь на своей постели.
Утро пятницы началось поздно. Катакури рано встал и тут же сел за ноутбук, однако повар в этот раз решил позволить себе полежать подольше. Затем Санджи опомнился и приготовил сладкий завтрак, за который гость поблагодарил комплиментами. В отличие от Зоро, Катакури не придерживался диеты, не тратил много времени на тренировки, но при этом успевал многое. Поразительно. Всё же зачем такому богатому человеку без возражений спать на жёстком диване не по росту? Или это что-то вроде деревенского отдыха, когда богачи отправляются в село за экзотикой, чтобы подоить коз?
— Что хочешь на ужин? — спросил Санджи, закатывая рукава.
Катакури снова куда-то собирался. Каждый день после обеда мужчина был занят своими делами. Принц не лез, не спрашивал. Зато вечер они проводили вместе: гуляли, ели, общались. Хотя темы довольно быстро изживали сами себя. Катакури внезапно перестал охотно делиться личной информацией про свою семью, постоянно переводя разговор.
— Ты уже использовал все заготовки под лапшу, гёдзе и закуски из Вано, которые забивали твой холодильник? — по-деловому сухо поинтересовался Катакури.
— Так, — Санджи заглянул в портал холодильника, оценивая то, что осталось от времён с Зоро для Зоро, — запасы соджи и гёдзе на вечер есть. Тогда я придумаю что-нибудь ещё, а сам займусь шашлыками на завтра.
— Спасибо. Приду примерно через три-четыре часа. Пока.
— Мне пофиг, через сколько ты появишься. Просто напиши, как поедешь обратно, чтобы горячее было, — крикнул Санджи, не поворачиваясь к прихожей.
— Договорились, — глухо ответил Катакури.
Щелкнул открываемый замок, готовый отпустить гостя по его суперважным делам. Одновременно раздался стандартный рингтон новенького телефона Санджи. Катакури задержался на пороге.
— Прекраснейшая! Как я рад слышать ваш энергичный голос! ... А, нет, я один. Что-то случилось?
Дверь тихонько закрылась. Рыжая бестия раздражала, а заодно с ней – и вся остальная компания неких “их”. Впрочем, примерно с той же наглостью достают людей москиты, но не беситься же из-за этого. Вот Катакури и не бесился. Почти.
— Да, моя возлюбленная госпожа! Всё закуплено и скоро будет заготовлено! До скорого!
Нами постоянно держала вопрос на контроле. Всё же деловая хватка у неё была железная, и в организации мероприятий ей не было равных. Внешне восторженный, Санджи воспринимал её звонки как успокаивающую часть стабильного мира, который, несмотря на все обстоятельства, рушиться пока не собирался.
Пришлось купить довольно много мяса. На самом деле даже десять кило – это довольно много, но среди его компании был как минимум один человек, готовый проглотить сколько угодно пищи, главное – подай. Особенно мясо. Также к Луффи на дачу заглядывали все кому не лень, и порою это был довольно экзотический народ, а иногда и толпа.
Пятнадцать килограмм должно хватить. По идее. Хотя Санджи сомневался. Катакури не большой любитель мясных блюд, но аппетит у него не особо уступал луффиному.
— А чё я мучаюсь? Съедят – так я найду, что приготовить и чем порадовать остальных.
Задумавшись, Санджи запустил пятерню в волосы и потрепал себя, как делал в детстве Зефф. Осознав это, он больно дёрнул пряди, принимаясь за готовку. Пока он разделывал мясо на подходящие куски, то почему-то не думал. Ни о чём, кроме волокон, направление которых надо будет учитывать, когда он станет насаживать шашлыки на шампуры. Ну или о том, что надо бы спросить у Нами, купили ли они угли? Хотя у Луффи есть запас дров, да и костёр был хорошей традицией их посиделок, но вот давать их главе спички просто опасно. Гарп уже устал орать на своего внука и на его друзей заодно за постоянные попытки уничтожить дом, в том числе путём преднамеренного поджога. Луффи запрещено было пользоваться дровами, да и в идеале приглашать гостей тоже, но паренёк никогда никого не слушал. Классный он. Таких ребят восхитительно и одновременно отвратительно мало в этом мире. Восхитительно, потому что, боги упасите, насколько же сложной станет жизнь, если б на каждую сотню человек рождался хоть один подобный твердолобый баран. Отвратительно, потому что сложности – это не всегда плохо, а иногда захватывающе, завораживающе, чудесно. Санджи любил своего друга. Хотя шашлыка точно хватит на всех, но, нарезая мясо, он невольно представлял только одно лицо с широченной улыбкой и звонким голосом: “Спасибо, Санджи! Ты – лучший!” Да, Луффи эгоист, но самый искренний эгоист в этом мире.
Наконец эта часть работы была завершена, и настало время маринада. Обычно на шашлык дилетанты предпочитают свинину, потому что она сама по себе сочнее и жирнее. Говядину очень легко сделать жёсткой и сухой. Но Санджи не был бы Санджи, если бы не знал, как придать лучшему продукту лучший вкус.
Он взял киви в большом количестве, очистил от кожуры, перетёр в кашу, добавил специи, чеснок и соль. Осталось собственными руками утопить кусочки мяса в маринаде и ждать. Ждать завтра со страхом и нетерпением.
“Интересно, Катакури понравится?” — шальная мысль вылетела вовне вместе с клубом дыма. Какая, собственно, разница, понравится что-то этому верзиле или нет? Санджи вспомнил, как Нами назвала его “старым фриком” и едва заметно усмехнулся. Забавно, но он сам не чувствовал разницу в возрасте. Только во время первого знакомства, но потом барьер исчез. Удивительно. Будто они знали друг друга довольно давно, даже не с марта, а гораздо раньше. С Катакури было комфортно. Чем-то он напоминал Зеффа, чуть-чуть Зоро, но в целом вообще ни на кого не походил. А ведь в компании мугивар было много странных личностей.
Рингтон разорвал тишину кухни чуть раньше, чем засветился экран новенького смартфона. Санджи мечтательно улыбнулся, протягивая руку, чтобы ответить на очередной звонок Нами. Девушка набирала ему как никогда часто, но такая забота была приятной.
Незаписанный номер. И это не Нами. Санджи замер, окаменел, испугался. Его словно обдало жаром с головы до пят. Потому что номер был знакомым. Он никогда не забывал номер своего отца.
Он не мог найти причину. Мысли метались из стороны в сторону, как и зрачки. Зефф отказался от него. Отвернулся. Это было больно, но он понимал и принимал такое решение отца. Это было ожидаемо по отношению к такому разочарованию, как он. Закономерно. Санджи постоянно не оправдывал ожиданий, огрызался, делал по-своему. Так почему сейчас Зефф звонит? Неужели?.. может ли быть? Может ли быть, что Зефф простил его и готов принять обратно? Что сейчас он, ну вдруг, просто скажет: “Тащи свою тощую задницу сюда, мне не хватает рук!” И окажется, что отец в очередной раз поссорился с поварами, и они ушли. Временно, не навсегда, потому что от профессионала редко кто-то уходит навсегда, но зато ушли с помпой и скандалом, а потому кухня одного из топовых ресторанов снова работает на износ.
Санджи взял в руку телефон, как бомбу. Моргнув, он умудрился нажать на кнопку ответа.
— Да?
— Что “да”, чёртов баклажан. Во что ты ввязался?
— Ни во что, — от удивления Санджи даже забыл, как огрызаться, хотя что-то старое и привычное шевельнулось в груди.
— Харош мне заливать, я не заливное, мелкий ушлёпок! Ты где?! — судя по голосу Зеффа, шеф-повар был в ярости.
— Дома, — Санджи выдал самую очевидную истину, которая явно не соответствовала состоянию собеседника.
— Дома он. Собирайся и линяй оттуда, тупорылый негодяй.
— Это почему ещё?
— Вот же! Мелкий баклажан, сколько ты собираешься испытывать мои нервы, а? Сначала оказалось, что ты спишь с этим мечником, теперь в твоей постели один из опаснейших людей в этой стране, если не в мире, а ты спрашиваешь “почему?” У тебя чувство самосохранения совсем отбитое???
Выпалив эту гневную тираду, Зефф задышал в трубку тяжело и громко, у него явно была одышка или даже сердечные боли. Легко представить, как его багровое лицо заливается потом, который он смахивает белоснежным фартуком. Доля правды в его словах была, но одна деталь обескураживала.
— Свихнувшийся старик, кто-кто в моей постели? Почему ты знаешь обстоятельства моей личной жизни лучше меня?
— Шарлотта Катакури! Знакомо? — рыкнул Зефф.
— Ну, эм, да.
Санджи растерялся. Ему известно только имя, а вот фамилию он и впрямь не спрашивал. И от её звуков шевельнулось в памяти что-то тревожное, нехорошее, но не всплывало ни единого образа.
— Что “ну да”?! Дурачина Санджи, что же ты натворил?!
— Объясни, что случилось, старик! По-человечески!
— Шарлотта Катакури только что был в моём ресторане. Он угрожал мне, что похитит тебя. Сказал, что вы спите вместе!
Гром среди ясного неба был бы не так оглушающ. Глаза в шоке расширились, а дыхание замерло. Катакури предатель? Злодей? На самом деле он подбирался к бизнесу отца? Санджи мрачнел с каждой секундой. Он хотел встретить мужчину и вытрясти из него всё дерьмо. Потому что это уже за гранью. И всё же…
— Что-то не так…
— Да всё не так! Санджи, быстро приезжай ко мне. Сейчас же! Я не хочу, чтобы тобой меня шантажировали! Я не могу тебя потерять!
Последняя мысль скрывала чуть ли не слёзы. Растерянно заморгав, молодой повар дешифровал то, что скрывалось за этой фразой, да и за всем звонком. Зефф наплевал на их ссору, наплевал на то, что отказался от сына, потому что сильно за него испугался. Всё остальное – агрессивное, грубое, резкое – это лишь скрытая форма заботы. И чувство, заполнившее грудную клетку Санджи, было подозрительно похоже на счастье.
— Так ты меня не презираешь? — осторожно, сам себе не веря, произнёс молодой мужчина.
— Вот же отбивная вместо мозгов, ты совсем тупой? Санджи, ты хоть понял, о чём я тебе толкую?
— Шарлотта, Шарлотта... Что-то знакомое…
— Вот же молодёжь! Зумеры проклятые, только своих блогеров и знаете, а преступные семьи, контролирующие добрый кусок экономики, нах не нужны?! Это как волка в лесу за болонку принять. Взял ноги в руки и колесом покатился вон из квартиры! Пока их люди тебя не накрыли!
— Старик, я почти уверен, что ты ошибаешься.
У Санджи было время подумать. Переписка по поводу готовки, фото пирогов, пирожных и бесконечных моти – всё это уж очень странно для того, кто подбирается к тебе со злыми намерениями. Восторг в глазах от вкусной еды, любовь к року – это сложно сыграть. Да и пригласил Катакури остановиться у себя сам Санджи. Странно. Пазл не складывался. В любом случае надо спросить напрямую. Так поступают мужчины.
— Ошибаюсь?! Ах ты!!! Ясно. Понятно. Тогда я сам сейчас приеду. Закрой дверь и никому не открывай!
— Мне не шесть лет, старый!..
Зефф бросил трубку и уже ничего не мог услышать.
Санджи стоял, не зная, куда деться и за что приниматься. Звонок получился крайне противоречивый: тревожащие фамилии, таинственные предупреждения, привычные ругательства и счастье от того, что Зефф всё же позвонил. Всё это действовало как неожиданный удар по голове. О чём говорить с Катакури? И как с ним говорить? Злость едва заметным червём шевельнулась внутри при воспоминании:
— Он действительно сказал, что мы спим вместе?
В любой непонятной ситуации – закуривай, да и в понятной тоже не повредит. Этот принцип никогда не подводил. Санджи сел за стол, снова задымив сигаретой и параллельно открывая поисковик. Шарлотта. Глаза Санджи расширялись с каждой строчкой. Интервью, громкие истории, большие деньги, криминальное подполье под красивой вывеской, беспринципность в решении вопросов. Официальным представителем семейного бизнеса был некий Перосперо, директор нескольких концернов под материнской компанией “ПероЛинн”.
“
— Почему вы не любите, когда упоминают вашу фамилию?
— Девушка, мы обожаем нашу фамилию. Поверьте, ни один из представителей семьи не постесняется представиться полным именем, — говорил Перосперо в интервью, — но мы не видим смысла в том, чтобы постоянно тыкать ею в лицо собеседнику, потому почти у каждого в семье есть особый псевдоним, которым мы и пользуемся даже в обычном общении…”
Погрузившись в чтение и поиск фото, Санджи настолько сосредоточился, что внезапные щелчки дверного замка прозвучали как выстрелы. Что же это значит?
Катакури сделал два огромных шага вовнутрь, заглядывая в кухню. Санджи сидел за столом, испуганно вылупившись в его сторону, а затем по привычке рявкнул:
— Куда в обуви? Я вчера всё намывал!
— Не сбежал-таки… — пробормотал Катакури, отступая, чтобы разуться.
— С чего бы мне бежать? Почему ты не сбежал после всего?!
Внутри Катакури клубилось много эмоций, но он привычно держал маску. Долго врать он не мог, но в покер играл отменно. Неприятно осознавать, что ситуация развивается стихийно, и он не только не смог её предсказать, но и сам пошёл на поводу чувств. Санджи явно был в гневе, потихоньку поднимая градус своей злости до точки кипения.
— После чего “всего”? — спокойно спросил Катакури, проходя к столу.
— Мне звонил мой старик, — Санджи вскочил на ноги грудь к груди, ну, или живот к груди, тут как посмотреть.
— Предполагал, что так. Что он сказал?
— Как ты посмел его шантажировать?! — окурок полетел на пол. — Эта часть – правда?
Подумав немного, Катакури честно кивнул:
— Правда.
— Ах ты!..
Санджи схватил его за грудки, хотя в итоге сам поднялся на цыпочки. Несмотря на всю серьезность его гнева, ситуация получилась нелепая. Мгновенно осознав это, молодой мужчина чуть отступил. Смотрелось почти как смирение, если бы оно хоть на йоту отразилось в метавших молнии глазах. На самом деле ему нужен был тактический ход, чтобы провести неприятную атаку ногой в челюсть. Красиво, снизу вверх, не у каждого гимнаста растяжка такое позволяет. Ну, не то чтобы совсем незаслуженно, но довольно несправедливо. Катакури, осознавая боль и звон в голове, аккуратно подвигал челюстью. Следующий удар ногой в живот откинул его на пол ко входу. Он не сопротивлялся. Когда Санджи сел ему на грудь, занося руку для удара, мужчина никак не мог отделаться от неуместных фантазий. Бил повар неплохо, но крепкое от природы телосложение Шарлотт и годы тренировок проложили между ними бездну. А вот страсть, которая в столь неожиданной манере проявилась в Санджи, не могла не увлечь воображение.
Санджи посмотрел в лицо человека, которого практически не знал, но там было лишь настороженное любопытство и явное намерение не бить в ответ. Рука, занесенная для удара, опала. Вместо этого он снова взял Катакури за грудки и с силой встряхнул.
— Ну и? Где там секьюрити? Киллер с соседнего здания мне сейчас башку снесёт? А, мистер Шарлотта Катакури?
— Моя фамилия теперь стала проблемой?
Их лица были близко. Их жаркие дыхания смешивались, более честно взаимодействуя между собой.
— Ты вроде хотел познакомиться с моими сёстрами, разве не так? Теперь они стали в твоих глазах какими-то преступницами?
— Что? Не переворачивай мои слова!
— Тогда почему ты веришь перевёрнутому пересказу моих слов? Не хотел бы сначала разобраться?
Санджи думал недолго. Морщинка между бровей ему не особо шла, но тоже была интересной гранью, а вот растрепанные волосы и выступившие бисеринки пота – очень даже. Кулаки разжались, Катакури опёрся о локти, выжидая, пока золотоволосый принц с него слезет.
— Мне нужно знать, зачем ты поехал в ресторан моего отца?
— Скажу честно, хотя тебе это и не понравится, но в целом – просто поесть.
— Просто поесть? — эхом отозвался Санджи, выказывая недоверие.
— Просто поесть и разведать обстановку.
— То есть промышленный шпионаж?!
— Скорее, анализ конкурента. Только не говори, что в твоём личном кодексе это что-то зазорное.
Крыть было нечем.
— А со мной, — Санджи сам не заметил, как нервно сглотнул, — ты познакомился, чтобы добраться до бизнеса Зеффа?
— А ты как думаешь? — вопросом на вопрос.
Молчание длилось томительно долго, но потом Санджи выдавил:
— Не похоже… хотя другое объяснение мне сложно придумать.
— Случайность, — утверждение – как гвоздь, забитый с одного удара. — Я и сам был удивлён этим совпадением. Может, это даже судьба?
Санджи почему-то зарделся, как рак, а затем вскипел:
— Какая ещё “судьба”? Чушь! Что ты хочешь этим сказать?!
— То, что ангел послал меня к тебе очень даже вовремя, — проговорил Катакури.
В подъезде раздался скрежет дверей лифта. Затем кто-то замолотил в дверь, напрочь игнорируя звонок.
— Знаешь, я даже рад, что всё так вышло. Потому что этот старик действительно волнуется о тебе, несмотря ни на что, — усмехнулся Катакури, слушая хриплые крики.
— Санджи! Санджи, мелкий баклажанишка, быстро открывай, ублюдок!
В очередной раз затупив, повар бросился открывать своему учителю. Зефф схватил его за лицо, комично сжимая щеки, осмотрел со всех сторон.
— Цел. Хорошо. Тебя не пытали?
— Старик, отцепись, — слабо сопротивлялся Санджи.
Он обомлел. Он думал, что лишён этого навсегда, до последних дней он будет проклятым ребёнком, который ни одному родителю не смог доказать свою полезность.
Катакури не видел, что творилось в коридоре, но догадаться не составило труда. Он сел за стол, скрестив руки на груди. От скрипа стула по кафелю Зефф замолчал. Старый мужчина с недоверием прошёл к проёму в кухню и замер в шоке.
— Давно не виделись, Зефф Пиеруж. Как и говорил, я нашёл своё временное пристанище в этой квартире и совсем не понимаю, чему ты удивляешься, — Катакури позволил себе усмешку.
Наливающиеся кровью гематомы на нижней челюсти создавали больше вопросов, чем ответов. Зефф никак не мог понять, что случилось. Санджи побил Шарлотту Катакури? Такое было бы возможно, только если жертва не сопротивлялась. Более того, эта “каланча позорная” сидел так просто и спокойно, словно за столом в покер.
— Что всё это значит?! — растерянно глядя в лицо Катакури, но потом требовательно повернувшись к Санджи. — Этот ублюдок тебя обижал?
— Старик, — пряча смущение, ответил Санджи, — я же сказал, что ничего существенного не происходит. Этот господин просто гостит у меня.
— Так вы не любовники?! — кажется, у Зеффа рушились какие-то пазлы мировоззрения.
— А мы похожи на пару? Или ты теперь всех мужчин рядом с сыном считаешь его любовниками? — голос Катакури допустил ненависть между строк, он пристально смотрел Зеффу в глаза, отчего старик вспыхнул праведным гневом.
— Да как ты не улетел? Ты же приходил попрощаться!!! — наехал он на сына.
— Ну, это… — Санджи растерялся, мысленно возвращаясь к той сцене расставания в аэропорту, — я не… мы не то чтобы. Короче, Зоро… Неважно! Я просто решил остаться!
— И сразу пригласил к себе мафиози?!
Катакури демонстративно закатил глаза и вздохнул.
— Серьезно, так удивительно, что я умею общаться по интернету не только с миллионерами и инфлюэнсерами? — в сердцах спросил он.
— Удивительно! — накинулся на него Зефф, будто закусил крючок, которого сам Катакури не предполагал. — Да даже невозможно! Ваша семейка славится своей жестокостью и беспринципностью! Лин-Лин никогда не была праведницей. И тем более никогда не упускала своей выгоды! Она всегда подминала под себя всё, до чего только могла дотянуться: что мужиков, что бизнесы.
— Говори да не заговаривайся, Зефф! — нет, Катакури с таким не шутил.
— Скажи, то есть ты утверждаешь, что на "Терцио" вы вышли случайно, и ваша семейка не нацелена открыть сеть рыбных ресторанов?
— Нет. Я не буду отрицать, что у нас появился интерес в прямой конкуренции с тобой. Но! — Катакури категорически повёл рукой. — Я также уже не в первый раз утверждаю, что знакомство с Санджи – довольно закономерная случайность. В семье, где половина готовит и абсолютно все – гурманы, кто-то да должен был выйти на талантливого повара, который сидит на форумах и помогает всем девушкам без разбора.
— Форумы?! — Зефф раздулся, как красная жаба, медленно поворачиваясь к Санджи. — Терцио! Гнилостный ты баклажанище! Сколько раз я тебе говорил не доверять интернету!
— Я не маленький мальчик и прекрасно сам справляюсь с самоцензурой! — вскипел Санджи. — Я не выкладывал твои “великие” секреты готовки в интернет, старый ты маразматик! Просто общался. Просто помогал советами! И что в этом плохого?
— Вот! — Зефф красноречиво показал обеими руками на сидящего Катакури. — Наш бизнес под угрозой!
— Твой бизнес, старик! Ты меня вычеркнул из своей жизни!
— Кто тебе такое сказал, идиотина!
— Ты и сказал! Ты сказал мне уйти! Прогнал, чтобы глаза твои меня не видели!
— Мелкий придурок! — Зефф так стремительно дал Санджи подзатыльник, что тот не успел увернуться. — Да, мне надо было свыкнуться с мыслью, что я воспитал пидараса!
— Не пидараса, а гея!
— Невелика разница! — распалённый Зефф махнул в сторону сына. — Что один, что другой в жопу ябуться! Да, я хотел в своём возрасте внуков понянчить! И что, это, по-твоему, преступление? А? Гейский баклажан?!
Санджи стоял красный как рак и только открывал и закрывал рот.
— Можно же усыновить, — пробормотал молодой повар, но потом пришёл в себя и опомнился. — И как мы к этому пришли? Начали же с твоего бизнеса, старик!
— Начали мы с того, что я думал, ты уже свалил в другую страну, где тебе, гейскому баклажану, позволят усыновить ребёнка! Напоминаю, что не в каждой стране это возможно! А вместо этого на твоей кухне сидит один из Шарлотт и хочет оттяпать наш бизнес!
— Я подозреваю, вы можете долго так орать, — спокойно вклинился Катакури, ловя на себе два разгневанных взгляда. — У меня есть довольно интересное предложение, которое может удовлетворить все стороны, в том числе и мою семью.
— Ха! И что это за предложение? Свалить вам к чертям собачьим из нашей жизни? — Зефф встал перед ним, широко расставив ноги и скрестив руки на груди.
— Нет. Нанять Санджи.
— Для чего же?!
— Ресторатором, технологом, шеф-поваром. Уверен, у него в этой области много нереализованного потенциала. Устроим честную конкуренцию. Я постараюсь убедить Перосперо, чтобы он не топил ваши забегаловки. Уверен, что Санджи уже познал все компоненты идеальной готовки. Счастье. Любовь. Надежда после разочарования тоже скоро наступит. В этом я так же уверен, как в незыблемости дня и ночи.
Зефф стоял как громом пораженный, а затем обернулся к Санджи:
— Ты и это ему рассказал?
— Я не знал! — возмутился Санджи.
— Грёбанные зумеры!
— Это и не было великим секретом!
— Это было нашим секретом! Короче, — это уже Катакури, — я не согласен!
— Очень хорошо. Что думает Санджи? Готов на честную конкуренцию со своим стариком?
Санджи снова выигрывал себе время, прикуривая сигарету. Пожалуй, Зефф ни на йоту не поверил такому предложению, которое точно с неба свалилось, но он верил. Тем самым иррациональным органом, которое обычно просто бьется о ребра как рыба об лёд. Ненадёжный источник уверенности.
— Если это действительно так, то я не против, — аккуратно выдал он, точно пробуя на вкус.
— Ах ты, мелкий…
— Прекрасно. Значит, — Катакури с нажимом в голосе подался в сторону Зеффа, обрывая его фразу, — я не буду рассказывать Перосперо о ваших тёмных делишках.
— Каких ещё “тёмных”?
— Акулы, редкие рыбы под заказ для самых важных клиентов, деликатесы. Вся столица гадает, как вам удаётся доставать свежие товары со всех морей. Для меня ответ крайне прост: океанариумы. У вас есть там знакомый, скорее всего, не один. Он и поставляет вам редких рыбин. Конечно, это не касается абсолютного большинства продуктов, но самых экзотичных – точно. Поплавковая акула живородящая. Их разводят на корм другим хищникам в океанариумах, потому что они довольно плодовиты и непривередливы к воде. Детёныши могут охотиться друг на друга и подъедать хвосты, плавник, вредить жабры. Короче, часть популяции неизбежно теряется. Так что их легко незаметно списать с баланса. Я прав?
— Что ты мелешь? — неубедительно начал Зефф, багровея от гнева.
— Поставки. Ведь если с акулой понятно – на кухне это экзотика, а для океанариума – подножный корм, — то вот с фугу всё не так просто. Конечно, вы их держите в своих аквариумах при ресторанах, но как же они туда попадают? Это рыба намного хуже размножается в неволе. Стоит дорого, может умереть от изменения какого-то незначительного параметра содержания, а нереститься и вовсе не желает! Если вдруг кто-то из сотрудников океанариума сливает такие ценные экземпляры… — Катакури поцокал языком, одновременно качая головой. — Это не считая многого другого, что я нарыл.
— И!
— И ничего. Если Санджи готов на равных и честных условиях сотрудничать с нами, то это будет конкуренция, ничего более! Вам придётся развиваться, менять меню, учиться, становиться лучше. Ведь, если честно, между нами, бизнесменами, ваши заведения давно устарели.
— Ну ты и скользкий угорь!
В этом восклицании смешалось многое: и восхищение, и возмущение, и ненависть, и задумчивость. Катакури улыбнулся своим широким ртом.
— Почту за комплимент. Обсудим детали?
— Я ещё не давал согласия! — вклинился Санджи. — Только сказал, что рассмотрю варианты.
Катакури взглянул на него, и черты лица мгновенно смягчились. Улыбка будто бы обрела совсем другие оттенки.
— Вот и обсудим. А после я дам тебе время подумать. Согласен?
***
Ресторан "Терцио" встречал гостей тенёчком от небольшого козырька тёмно-синего цвета, а также витриной с движущимися элементами прибрежного моря. Вдалеке в волнах Катакури заметил хвост ныряющей русалки и подивился, что морская красавица не светила голой грудью, лёжа на песке гораздо ближе. Судя по пристрастиям Санджи, это было бы более в его стиле. Обладающий идеальным вкусом во всём, он легко скатывался в похабщину, как только дело касалось женских прелестей. Это оставалось загадкой для Катакури, потому что казалось малообъяснимым с точки зрения причинно-следственных связей.
Портье не было, в отличие от задыхающейся пафосом "Барракуды", зато встречали гостей миловидные хостес.
— Здравствуйте! У вас заказано?
— Да, Шарлотта Катакури.
Девушки, кидая быстрые взгляды, нашли его фамилию. Две из них относительно незаметно чуть не подрались за право проводить его за столик. По крайней мере, синяки на боках друг другу понаставили. Фамилия Шарлотта, ясное дело, была довольно известна в кругу богатых.
На этот раз Катакури на всякий случай был в гейтере и попросил самый дальний столик, раз тут нет закрытых кабинок. Платиновая блондинка с тонкими прямыми волосами проводила его, выдала меню и сказала, что через пару минут к нему подойдёт официант. Из динамиков лились шум волн и шорох прибрежного песка, сопровождаемые очень ненавязчивым инструментальным аккомпанементом. Раз в минуту или две слышались выдох китов, трескучее пение дельфинов или далёкий женский смех. В оформлении преобладали камень и дерево, а также глубокий синий и белый цвета. Как акценты тут и там попадались золотые элементы: буквы в меню, редкие декоративные панно из монет, золотые рыбки как подставки под зубочистки и т.д. Было полное ощущение дикого затерянного грота с высохшим пла́вником и золотым кладом, рассыпавшимся из сгнившего от старости сундука; словно цивилизация почти-почти уже дотянулась до этого места, освоила соседние пляжи, но пока ещё не проникла в тайны этого места. Его видели с моря только выпрыгивающие из воды дельфины да русалки, всё реже выбиравшиеся на берег, опасаясь внимания людей. Приятно.
В послеобеденное время ресторан был пуст. Он и открылся пару часов назад, а кухня только-только заработала. Основное время для ресторанов столицы начиналось с вечера и продолжалось до поздней ночи, так что Катакури никто не беспокоил, да и риска встретить знакомую публику поменьше.
С кухни раздавались крики. Сначала незаметно, практически на том же уровне, что и смех девушек из динамика, но мужскую горланную ругань пустому залу и мелодичной музыке было не перебить. Катакури дёрнул бровью, разбирая отдельные экспрессивно окрашенные слова, но не отвлекался от меню.
— Выбрали? — официант замер у стола в неглубоком поклоне. Бедняга упорно старался делать вид, будто ничего не слышит, а потому и гость не должен.
— Не совсем. Я видел на сайте, что у вас есть раздел с молекулярной кухней. Хотел попробовать пару блюд, особенно морской гребешок под пеной из лайма и чили краб с яичным желтком.
— Да когда его удалят? — зло шепнул в сторону официант, но снова надел дежурную улыбку и уже нормально объяснил. — Простите, у нас давно не работает раздел с молекулярной кухней, можете выбрать из основного меню.
— Но она была?
Интересно, что "Терцио" явно находился в большем упадке, чем "Барракуда" – там официанты и слова лишнего себе не позволили бы. Да и хостес вряд ли бы пинали друг друга локтями.
— Была, пока работал шеф-повар Винсмоук Терцио, сейчас уже давно нет. Из основного меню что-то интересует?
— Почему он ушёл? — видя замешательство и бегающие глазки, Катакури помог,— из-за скандалов с руководством? — кивок, смягчённый пожатием плеч и сомнением, стоит ли отвечать на такие вопросы, но Катакури не отступал, — а сразу не убрали раздел почему? Неужели думали, что он вернётся? Три года прошло.
— У него были ученики, которые некоторое время поддерживали это направление без него. Но единственный повар, который может это сделать... — с кухни раздался звук намеренно кинутой об пол посуды, надо отдать должное, официант на это лишь приподнял брови, — возможно, уйдёт сегодня. В любом случае молекулярную кухню она давно не готовила.
Катакури усмехнулся, раздумывая.
— Мне тогда севиче с чёрными гребешками, карпаччо из морепродуктов, палтуса с зелёным карри и авторский фреш из цитрусовых.
Парень ушёл на шумную кухню передавать первый заказ. После того, как он исчез за дверью, голоса ругающихся затихли. Пока появилось время, Катакури достал ноут и снова пробежался по показателям. Затем полез искать информацию по паре компаний, что доставляли акул из Южного океана, который древние называли Индийским. Он рассматривал логистические возможности поставки продуктов, в том числе списки редких и запрещённых товаров. Хотя на побережье экватора это были довольно популярные блюда, но в столицу континентальной страны попасть они практически не могли. Скорее всего, Зефф получал плавники акул и прочие ингредиенты для "Барракуды" из другого места. Однако их тут было не так много, потому Катакури уже догадывался об источнике. Нелегальном, ясное дело. Но это не повод самому не построить новые логистические линии с ещё более экзотическими товарами.
Движение в зале моментально привлекло внимание. Открылась дверь кухни, и оттуда вышел не подтянутый молодой официант, а довольно грузный пожилой мужчина, прихрамывающий на правую ногу. Он хмуро нёс какую-то миску, подняв её чуть выше головы.
— Креветочные чипсы для дорогого гостя, — прохрипел старик, со стуком опуская свою ношу.
Его примечательные усы, заплетённые в две нордические косы, двигали при каждом слове, гипнотизирую и притягивая взгляд.
Личное столкновение не предполагалось, но Катакури чуть-чуть обрадовался, вопреки здравому смыслу. Потому что Зефф раздражал самим фактом того, что обидел своего собственного сына. Выйти с ним на битву, когда старик сам напрашивается, – дело святое. Мужчина выпрямился и подался вперёд.
— Я бы предпочёл комплимент от шефа, как это полагается в уважающих себя заведениях, — холодно проговорил он.
— За минуту я могу только плюнуть на тарелку или принести чипсы, — грубо хохотнул Зефф, усаживаясь напротив, — так что приличный выбор был только один.
— Чем же я обязан такому вниманию? Я наметил тут деловую встречу...
Его прервал удар по столу. Дерево отозвалось глухим скрипом, а стоявшая поверх посуда – звеньком, подставка под салфетки опрокинулась.
— Ты мне зубы не заговаривай. Твоя семейка давно хочет монополию на любой бизнес в стране. “БургерМам”, “Перро-Ай-Скрим”, “КорицаБонн” – ваши забегаловки как грибы после дождя: дешёвенький фастфуд просто душит нормальную кухню. Вот теперь и за рыбные рестораны взялись?!
Закинув ногу на ногу, Катакури скрестил руки на груди.
— С чего такой вывод? Если тебя нервирует, что я тут...
— Да-а-а-а, ты тут случайно за две недели столик забронировал. В обоих моих топовых ресторанах в столице. И третий раз приходишь, вынюхиваешь, спрашиваешь сотрудников, что откуда, кто кому и куда.
Хриплый стариковский голос исходил грубоватым сарказмом.
— Уважаемый, я каждое лето приезжаю на встречи клуба инвесторов. И забронировал помещения на всякий случай, если вдруг решу провести время с коллегами по бизнесу. В этом есть что-то криминальное? Если тебя это успокоит, то я также забронировал и оплатил ещё несколько столиков в разных ресторанах.
Зефф немного утратил спесь. Пошамкал губами по-стариковски. Усы при этом довольно комично двигались, и Катакури не мог отвести от них взгляд. Тут дверь открылась, и из кухни выскочила суховатая мадам. Она осмотрела зал, увидела Зеффа, демонстративно фыркнула и отвернулась.
— Старый кобель. Чтоб на твоей кухне вечно только бараньи яйца готовили!!!
Женщина направилась к двери, задрав голову.
— Это вообще-то деликатес! — крикнул Зефф через плечо.
— На такой "деликатес" даже твои старые пойдут! Прощайте, мон ами!
Дверь зло стукнула, несмотря на довольно тугой доводчик. Катакури холодно и высокомерно смотрел сверху вниз на красного и слегка взбудораженного Зеффа.
— Семейная ссора?
— Профессиональная несовместимость, — поправил его старый повар. — Она вернётся.
— А я подумал, что мадемуазель предпочитает свободу старым яйцам, — бесяче высказал Катакури. — По крайней мере, она достаточно умна, чтобы обучиться чему-то новому даже у того, кто младше.
— Ты чего-то подозрительное городишь, — уже спокойнее прищурился Зефф. — При чём тут, училась она у кого-то или нет? Она слишком обидчива для повара, вот и всё. Ей нет места на серьёзной кухне. Как тебе нет места в моём ресторане.
— Я заказал еду и готов её оплатить. Ты хочешь отказать мне в обслуживании? — ледяным голосом спросил Катакури, всем видом намекая, что без потерь для репутации такой финт не пройдёт.
— Нет, — жёстко и мрачно ответил Зефф. — Я накормлю всякого. Просто не думай, что я оставил без внимания финты твоей семьи. Вы уже несколько раз звонили в компании-поставщики и пытались дознаться, сколько и чего я заказываю. Месяц всякие прихвости окучивают персонал, звонят, пытаются подкупить. Так вот, я костьми лягу, а свой бизнес таким шакалам, как вы, не отдам!
“Пьер, твою дивизию”, — подумал Ката, внешне выражая досаду лишь в коротком прикрытии век. Промышленная разведка – явно не его конёк. Досада на старшего брата и раздражение на старика вылились в крайне неосмотрительную фразу:
— Лучше бы ты своего сына защищал так, как бизнес.
Лицо Зеффа окаменело, словно он взглянул в лицо Медузе. Через пару долгих секунд черты снова обрели подвижность, но только чтобы опустить подбородок и по-волчьи зло нахмуриться. Если до этого он казался громким и агрессивным (возможно, тоже непродуманно из-за досады на ссору со своей прелестной ровесницей), то сейчас его голос стал вкрадчивым и звенящим от внутреннего напряжения.
— Мой сын в другой стране, так что тебе его не достать.
— О, а с кем же я живу? С его двойником?
У Зеффа отпала челюсть. Впрочем, он её довольно быстро подобрал, а вот шок из глаз утекал не так быстро. Растерянность, страх, безмерное беспокойство и беспомощность родителя, который вдруг ничего не знает о своём чаде. Катакури смотрел так пристально, ловя все сменяющие друг друга оттенки и глубинные течения эмоций, потому что это было суперважно. Более важно, чем сыграть хорошую мину при плохой игре. Пусть Перосперо сам разбирается с последствиями грубо проделанной работы.
— Слушай! — Зефф перекинулся через стол и схватил гостя за отворот лёгкой чёрной летней рубашки быстрее, чем удар кошачьей лапы. — Не пизди мне тут, каланча позорная. Терцио никогда бы не связался с таким, как ты. Если ты его используешь против меня, я лично выпущу тебе кишки и без прожарки выкину потроха собакам, а яйца подам вместо деликатеса. Ты меня понял?
Катакури с презрительным удивлением смотрел на старика. Ибо никто не имел права так с ним обращаться. Он схватил некогда сильную мясистую руку, сжимая со всей силы. Сухая тонкая кожа смялась, как ткань. Хоть Зефф и старался держать лицо, веко дрогнуло, а глаза помутились от боли.
— Ты, — резкое движение в сторону, и ослабевшая ладонь выпускает отворот рубашки, — думающий только о бизнесе и старых законах готовки, просто недостоин защищать его честь. Разве нет?
Зефф забрал руку, потирая запястье. Он смотрел исподлобья, всё больше заводясь.
— Он мой сын. Он наследник этого ресторана, который я стараюсь держать в надлежащем состоянии, пока молодая жопа не нагуляется и не освободит мозги для реально важных дел. И я буду защищать его до последнего.
— Несмотря на то, что он гей?
По лицу старика прошло красное цунами. Он закусил губу, казалось, что до крови. Кулаки почти затрещали от напряжения.
— Это тут при чём? Он мой сын, и этим всё сказано.
Легкая растерянность заставила Катакури притормозить. Зефф реально мог защищать бизнес как наследство для сына. Не сказать, что точно так оно и было, но очень похоже.
— Хорошо, — якобы примирительно, — тогда ты должен знать, что я увожу его.
— Что? Ты хочешь его похитить?!
— Да.
— Убирайся, скотина! Чтобы я и духа твоей семейки рядом с моими кухнями не учуял!!!
Катакури встал и молча направился к выходу. В этот момент в заведение ввалился Овен, следом за ним вошли бизнес-партнёры. Пришлось развернуть их, аргументируя это ужасной готовкой и поведением персонала. Девушки хостес явно приуныли, провожая тоскливыми взглядами толпу богатых мужчин. Зефф тем временем уже уткнулся в старенький телефон-раскладушку, подслеповато ища имя приёмного сына.
***
Этот город никогда не спал и физически не мог погрузиться во тьму. Череда фонарей с каждым шагом мелькала кривым отражением на лакированных мужских туфлях. Впрочем, Санджи смотрел не на них, а на три с половиной калеки – самые яркие звёзды, которые посмели пробиться через световой купол города. Он улыбался и ничего не мог с этим поделать. Мерзковатенькое чувство неуместности счастья ворчало где-то в груди, но настолько же далеко и невнятно, как светили эти звёзды.
Пепел с тлеющей сигареты опал каплей в море городской пыли. Санджи пожевал фильтр губами, а затем выкинул окурок в ближайшую мусорку. Мозг не мог совладать с тем, что произошло, а особенно с причинно-следственными связями. Ведь, вне сомнения, тот факт, что он так быстро помирился с Зеффом, можно было считать чудом. Собственно, это оно и было. Счастье от свершённого чуда ни с чем не спутаешь: оно свежее и игривое, как газировка из чувств. Особенно по контрасту с абсолютным отчаянием.
Но как это произошло? Почему?
Потому что Катакури так захотел. А почему он так захотел?
Мужчина был приятной загадкой, ответ на которую очевиден, но донельзя странен. Чудеса совершают всесильные волшебники из-за скуки или сильные герои ради любви. Других вариантов не придумывалось. Санджи всё ещё не готов был поверить, что его любят просто так, не за секс, заботу или готовку, но сейчас он жаждал закрыть глаза на причину. Скука так скука. Готовка так готовка. Молодой повар был просто до самой глубины души благодарен.
И совсем немного обеспокоен. Долг недоверия всякому незнакомцу подтачивал решимость, как солёная вода – деревянные сваи.
Ресторан авторской кухни "Sel de l'érotisme". Звучит неплохо, разве нет? Под любую концепцию и тематику, с возможностью по завершении продления контракта по договорённости сторон. Конечно, всё принадлежало семье Шарлотта, потому новые блюда, инновационные сочетания и изобретения из меню автоматически переходили им, что крайне возмутило Зеффа, но Катакури резонно возразил, что это плата за мир между ресторанными сетями. Тем более что Санджи не может использовать идеи из меню "Барракуды" или "Терцио".
В этот вечер Санджи был совсем чуть-чуть иррационально счастлив. Наверное, это то самое чувство, когда уже знаешь суть принятого решения, но пока оттягиваешь момент. Почему?
Девушка на кассе круглосуточного супермаркета искренне улыбнулась. Санджи купил меньше пачек сигарет, а выглядел намного лучше.
— Тучи развеялись, и выглянуло солнце? — пошутила она.
— Да, милая леди! — прокричал он, уже выходя, а затем себе под нос. — Лишь бы не сгореть под палящими лучами.
Ведь Катакури был очень похож на солнце, которое греет даже из-за туч.
***
Балкон был настолько узким, что сесть поперёк него не получилось и пришлось располагать ноги вдоль. Катакури замершим взглядом смотрел на освещённую со двора стену многоэтажки в пикселях горящих окон из квартир условных сов. Сегодняшний день прошёл не по плану, хотя итог радовал. Переговоры были очень эмоциональными, пришлось много анализировать и просчитывать на ходу.
В голове пульсировал только один вопрос: “Как долго я могу не поддаваться чувствам? Хотя там, где чувства, там и ошибки…”
