Катакури мучился от страшной головной боли. Он сжимал виски в тщетной попытке её унять. Прозрачная капелька выбилась из-под пальцев и убежала по линии нижней челюсти вниз, чтобы разбиться о чёрную кожу брюк на коленке и испариться. Уже час Катакури сидел на веранде второго этажа своего коттеджа и смотрел на задний двор, больше похожий на небольшое поле для гольфа, с бассейном, садом и стеной живой изгороди по периметру. Соседние дома чем-то напоминали дворцы, потому что он жил в окружении самых богатых людей мира — своих братьев и сестёр. Элитный посёлок полностью принадлежал семье Шарлотт.
До этого Катакури в очередной раз потратил половину дня своей жизни на бесполезные обзоры, свайпя бесконечные тупые коротусечки-видео, читая километры статей, безразлично скользя взглядом по тысячам фотографий. Это тупик. Старший брат не знал, что подарить младшим сёстрам. Вернее, одной из сестёр.
Большинство членов огромной семьи Шарлотт воспринимали дни рождения родственников не более как лишний повод собраться. После того, как очередному ребенку минёт двадцатка, он уже имеет всё, о чём можно мечтать. Зачастую это включало в себя пару бизнесов, миллионное, если не миллиардное состояние, статус в обществе и ещё много чего по способностям и усилиям. Только вот любовь у братьев и сестёр часто была номинальной и показной, как между вынужденными соседями, которыми они все по сути и являлись.
Но только не у старших.
Первое поколение Шарлотт росло в суровые времена. Тогда Линда, она же Лин-Лин, только начинала своё восхождение на Олимп славы и бизнеса, много работала и оставляла детей самих по себе. Первое ЭКО и первые шаги в "Книгу рекордов". Экономические кризисы, крахи государств и бизнес-империй, рэкет, криминальные разборки, политические лоббирования, рождения целых новых индустрий – старшие дети видели многое на своём веку, а потому держались друг друга гораздо сильнее последышей. Привязанность в семье Шарлотт была прямо пропорциональна возрасту.
Пожалуй, с годами Катакури становился всё более сентиментальным и всё меньше этому сопротивлялся. Ему очень хотелось выделить Белль, она же Брюле, в кругу семьи. И не только потому что в последние годы сестра была явно подавлена и раздражена, но главным образом из-за того, что в её трагедии он винил себя. И Катакури упёрся в огромную невидимую стену, потому что ничего не мог придумать. Что же подарить?! От тупиковой беспомощности было почти физически больно. По крайней мере, голова раскалывалась так, что впору задуматься о таблетке обезболивающего.
Катакури прикрыл рот гейтором, выпрямляя спину и чуть поворачивая голову в сторону дома. Гости появились в проёме двери три секунды спустя.
— Как прошли мимо собак? — спросил Катакури в ткань с изображением оскаленной пасти.
Анжелика и Кэтрин (Ангелок и Кастард), две сестры, вошли на веранду, недовольно сложив руки на груди. Взгляды у них были настолько суровыми, словно они действительно надеялись впечатлить брата.
— Крекер пожертвовал собой, чтобы мы прошли. Запирать свою свору надо, Ката!
И впрямь на женщинах красовались мокрые пятна от густой дожьей слюны. Отметив, что немного прозрачной слизи попало и на идеально уложенные волосы, Катакури сжал прикрытые гейтором губы, чтобы не допустить улыбку в глазах.
— Обычно я так делаю, когда не хочу, чтобы меня беспокоили, — напомнил он.
— Да знаю, — махнула Ангел рукой в его сторону. — Но ты уже три дня не выходишь, все начали волноваться.
— Чего, мелкие уже соскучились?
Почему-то сёстры очень любили Катакури, выделяя его даже среди старших братьев. Причина оставалась для мужчины загадкой, но он успел смириться.
— Ты же знаешь младших сестёр? Этим школоло лишь бы повизжать да сделать вид, что они кипятком писаются от всякой фигни. Нельзя как в нашем детстве: отобрать все развлечения, включая телевизор и нынешние смартфоны, да перевести на домашнее обучение?!
— Возможно, времена просто изменились, и наши методы устарели? — спросил Катакури, вставая. — Перейдём в столовую?
Он провёл непрошенных гостей вниз по лестнице, ведущей прямо в пространство кухни и столовой. Чёрное дерево, гранит и серый мрамор — Катакури отдыхал в своём доме, но многие называли его логово "пещерой". Мужчина оторвал два вафельных полотенца со специальной бобины, а затем протянул по одному каждой сестре.
— Выглядите ужасно. Прежде чем сесть, вытритесь.
— Пф, да с тебя надо стрясти компенсацию за нашу одежду, — пошутила ворчливо Кастард, чей дорогой брючный костюм ультрамаринового цвета пострадал больше всего.
— Я вам в феврале подарил столько акций, что, продав свою часть, ты можешь купить с сотню таких туалетов от Crimin, — спокойно парировал Катакури.
Послышался далёкий грохот, скорее всего, где-то в районе входной двери. Крик и лай ворвались под крышу тихого холостяцкого коттеджа.
— Фу, отцепитесь! Вашу... А, блин!!! Фу! Фуу, вашу мать!
Поскользнувшись на плитке, в арочном проходе в кухню-столовую появился Крекер. Его тут же облепили доги, весело виляя хвостами и повизгивая от восторга, что могут безнаказанно полизать человека. Впрочем, последнее явно было собачьим преувеличением.
— Фу! — голос Катакури заставил дрожать стеклопакеты панорамных окон.
Вся свора мгновенно успокоилась, осматриваясь в поисках хозяина. Когда все шестеро уставились на мощную фигуру, внимательно ожидая приказов, Катакури сказал:
— Вон. Гулять.
Цокая огромным когтями, доги не шибко быстро и довольно поплелись на выход, понуро опустив головы и хвосты. Только один пёс белой масти несмело остановился, обернулся и на пробу заискивающе вильнул хвостом.
— Белок, вон.
Пёс ретировался так быстро, словно хотел забыть о своей неудачной попытке ослушаться. Кирилл по семейному прозвищу Крекер быстро, хотя и не сразу удачно встал, ещё пару раз поскользнувшись.
— Ката, урод, твои невоспитанные псины...
— Стой где стоишь, — приказал Катакури, и ему повиновались. — Вторая дверь от тебя ведёт в ванную. В твоём случае простым полотенцем не отделаться.
— Чёрт...
Стоило признать правду, ибо волосы мужчины торчали в разные стороны в соответствии с тем, куда их зализали. Одежда и вся открытая кожа блестели от густой влаги. Крекер, осторожно ступая, направился обратно по коридору. Судя по тихому стуку и щелчку замка, ванную он обнаружил без проблем. Впрочем, он бывал тут не раз, должен был знать и без подсказок.
— Катакури, как всегда, строг и безжалостен, — улыбнулась Ангел. — А нам можно присесть?
Получив кивок, она осторожно опустилась на резной стул, обитый чёрной экокожей. Катакури присел напротив, лицом к панорамным окнам во всю стену, через которые был виден задний двор с бассейном. Северная сторона обеспечивала тень и прохладу. Тёмный с серыми прожилками мрамор кухонного гарнитура производил на женщин удручающее впечатление. Весь коттедж старшего брата был мрачным, минималистичным и довольно унылым. Кастард открыла пару шкафов, внимательно осматриваясь в поисках чего-то вроде печенья к чаю. Взяла в руки аккуратно подписанную баночку с черёмуховой мукой и потрясла ею, всем видом выражая саркастичный укор:
— У тебя всё слишком идеально. Девственно нетронуто, я бы даже сказала. Зачем тебе столько ингредиентов, если ты совсем не готовишь?
— Мне готовят.
— Не говори чушь, тебе в основном привозят.
Катакури пожал плечами.
— Зачем пришли? Рассказать мне о моих привычках?
Повисла неловкая тишина, которую нарушал лишь едва уловимый шорох от стеклянной банки в руках Кастард, которая прокатывала ее по ладони, явно обдумывая, с чего начать. За панорамным окном пробежали два датских дога, весело махая хвостами и тяжеловесно подпрыгивая в визгливых играх. Остальные четверо из своры в этой части двора так и не появились.
— Ты из-за Брюле переживаешь? Не можешь подарок придумать?
— Как поняли?
— Догадались.
Когда у тебя в соседях – с сотню близких родственников, наивно полагать, что от них хоть что-то можно скрыть. Тут всегда было живо и шумно, и редкие драгоценные минуты получалось потратить на одиночество. Катакури, пожалуй, устал от этого, а потому с каменным выражением пялился через плечо Ангел во двор.
Белый дог Белок вальяжно подбежал прямо к изгороди и с увлечением начал вскапывать газон. Когда полетели уже комья грязи, а не зелень травы, пёс вдруг насторожился, внимательно прислушиваясь к чему-то в отдалении, а затем снова сорвался в более оживлённое место. Стало пусто.
— Я хочу сделать что-то особенное, — вдруг признался Катакури, не глядя на младших сестёр. — Но не могу понять, чего ей не хватает в этой жизни. У неё всё есть.
— Да, пожалуй, даже больше, чем у многих других, раз уж ты её так любишь, — поддела Ангел. — Для того, чтобы сделать что-то особенное, тебе достаточно просто продемонстрировать свою любовь. Младшие уже умрут от зависти к ней.
— И как мне это сделать?
— Не знаю, — пожала плечами Ангел.
— Сделать что-то своими руками, — предложила Кастард.
— Получится убого.
— А это неважно, — резонно возразила она, возвращая черёмуховую муку на место.
— И что сделать? Конкретные предложения есть?
— Нет.
Очередное бессмысленное пожимание плечами. Очередная минута молчания. Очередное ощущение, что в голове двигаются плохо смазанные шестерёнки, трутся друг о друга и порождают мигрень. Катакури понимал, что слишком заморачивается, но не мог остановиться.
— Она же чувствует себя одиноко. Мужчины до сих пор нет... — начала тянуть Ангел.
— Зачем ты это упоминаешь? Думаешь, мне стоит пригласить стриптизёров?
— Думаю, в таком случае семейный вечер превратится в балаган.
— Тогда что?
— Сам станцевать не хочешь? — пошутила Кастард, тоже присаживаясь за стол подле сестры.
— Не говори чушь!
— Тогда не знаю.
Обе вновь одновременно пожали плечами. Это движение начинало откровенно раздражать. Катакури едва заметно нахмурился, что не ускользнуло от внимания женщин.
— Бр-р-р, блин, пришлось чуть ли не искупаться, — возвестил Крекер, суша махровым полотенцем волосы. — Как чего, обсудили?
— Что именно? — поинтересовался Катакури, словно не понимал.
— Ну, там всякие побрякушки, карты, акции и всё такое, связанное с днём рождения, — простовато пояснил Крекер, оглядывая реакцию присутствующих. — Подари бриллиант или что-то дорогое. Может, как нам, — по пакету акций?
— В прошлые разы это не принесло никакого счастья.
В очередной раз все понимающе замолчали. Из-за ряда особенностей Брюле не выходила в свет, не посещала рауты и приёмы. Колье, диадемы, дорогущие украшения, платья от кутюр — всё это женщина носила только дома, и то после этого часто бились зеркала. Два года назад был тяжёлый срыв и, как следствие, долгая терапия.
— Подари ещё одного питомца.
— И за первым-то я смотрю...
Это было правдой. Щенок фараоновой собаки стал подарком на выписку. Да, он помог Брюле преодолеть апатию, но воспитывал, тренировал, смотрел и ухаживал за псом в основном Катакури.
— Тогда сделай сам...
— Убого получится...
— Зато удивишь. Совершенный брат делает что-то несовершенное, — патетично возвестила Ангел, рассматривая потолок. — Младшие сестры та-а-ак обзавидуются.
Генерация идей вернулась на то же место, с которого началась. Впрочем, если задуматься, то в этом можно было найти резон. Катакури впервые посмотрел на докучливый визит тройняшек не как на бесполезную говорящую колонку для типа умного дома.
— И что конкретно посоветуете?
— Не знаю...
— Не начинайте.
— Приготовь печенье, — вдруг сказал Крекер. — Что? Если бы мне кто-то приготовил печенье, я бы обрадовался.
— Я тебе готовила печенье, — возмутилась Кастард.
— Ты готовила эклеры!
— Ну и?
— Они не хрустят! А значит – не печенье!
— Она не очень любит приторно-сладкое, — прервал их бессмысленный спор Катакури.
— Тогда подумай, — посоветовал Крекер, оглядываясь в поисках чего-то. — А чая не будет, да? Вот это пример гостеприимства!
— Я вас не ждал.
— Да и мы уже почти уходим, — объявила Кастард.
— Мавры сделали свое дело – мавры могут уходить? — насмешливо спросил Катакури.
— Хех, — издал невнятный смешок Крекер, тем не менее демонстративно вставая.
— Ну, в некотором роде так, — не стала отпираться Кастард, также отодвигая стул. — Дальше уже сам можешь придумать, что да как.
Катакури фыркнул, поплотнее скрестив руки. Не то чтобы он и впрямь был не рад недавним именинникам, просто не любил принимать гостей. Суетиться вокруг них было... ну, суетно, а заводить толпу безустанно бдящих служанок казалось ещё более утомительным, чем держать в узде свору догов. Впрочем, все знали об особенностях его характера и, скорее, так беззубо подтрунивали над ним. По крайней мере, обиженным ни один из тройняшек не выглядел, все явно остались довольны.
Хозяин дома проводил уходящие фигуры взглядом. Когда они скрылись, он блаженно прикрыл глаза, отсекая визуальный раздражитель от поддержания мигрени. Довольно быстро, впрочем, он снова поднял веки. Ангел отстала от своих и влетела обратно на кухню. Заговорщицки наклонилась всем телом к Катакури. Рука женщины с глухим стуком упёрлась в столешницу, словно она добивалась возвращения долгов, которых за хозяином дома отродясь не водилось.
— Я тебе могу посоветовать сайт. Там огромное количество рецептов и очень отзывчивые мемберы. Вечно выкладывают советы, притом дельные. Можешь там поискать нужный простой рецепт. Мне кажется, Белль будет в восторге.
— Не называй её так. Ты же знаешь, что для неё собственное имя стало насмешкой.
— Кажется, тут для всей семьи прозвища роднее имён, данных наобум нашей маменькой, — проговорилась Анжелика и, чтобы смягчить сказанное, тут же протянула руку. — Дай телефон, я войду со своего аккаунта. Там есть несколько мемберов, готовых на всё, если видят на аватарке милое личико. Смотри, не сдеанонь меня.
— Не парься.
— И не со-би-и-ира-лась. Вот. Держи. Можешь переписываться с кем угодно, только старайся писать в женском роде, хорошо?
— Да, спасибо.
— Удачи.
Случилось то, чего сам Катакури ну никак не мог предвидеть. Потому его брови сошлись над переносицей и оставались в таком положении даже после ухода Ангел. Опустив взгляд на смартфон, мужчина решил немного изучить сайт. Раньше все форумы по готовке казались ему совершенно безликими и одинаковыми, но, всего пару минут полистав рекомендованный ресурс, он понял, как ошибался. Тут отсутствовал лишний информационный мусор, интерфейс был простым и интуитивно понятным, а самое главное, многие участники оказались настоящими шеф-поварами.
Самым матерым авторам колонок присуждались пять условных звёзд и подпись к аватарке "шеф-повар". Впрочем, администрация сайта утверждала, что проверяет каждого участника, и такой статус требовал аналогичной или близкой должности в реальности. Не обманула Ангел и с тем, что на её фотографию слетались всякие раздражающие извращенцы.
[Леди Ангел, рад снова видеть вас онлайн! Ваша красота освещает моё существование. Жаль, что вас так долго не было! Я впал в отчаяние при мысли, что мы никогда больше не спишемся! Вы не заходили несколько лет! Ищете какой-то особый рецепт?]
Сообщение прилетело быстрее, чем сама Анжелика успела покинуть коттедж брата. Катакури уже хотел проигнорировать эту переписку, но посмотрел историю и передумал. У написавшего был никнейм [サンジ San Ji], пять звёзд и приписка "шеф-повар" под аватаркой. Плюс ко всему он реально отвечал на все вопросы сестры и явно помогал ей советами ещё в те времена, когда она только осваивала готовку ради своего второго мужа. Ничего предосудительного старший брат не нашёл, хотя внимание субъекта было слишком навязчивым, а комплименты – приторными.
[
Да, мне нужно найти особенный рецепт для очень дорогого мне человека. Посоветуешь?]
[Леди, я буду рад служить вам! Пусть и в такой ничтожной роли жалкого консультанта. Значит, вы решили порадовать своего возлюбленного! Этот подлый счастливец! Чем же вы хотите его порадовать?]
Катакури усмехнулся. Он чувствовал странную смесь раздражения, тайного злорадства и сочувствия убогому подкаблучнику. Тем более что второй муж Анжелики и в самом деле был тем ещё подлецом.
[
Это моя сестра. Мы прожили вместе всю жизнь, и я очень дорожу ею, но совершенно не представляю, что подарить ей на день рождения. Вот думаю, может, торт или печенье?]
[И то, и другое – хорошо! Тем более если будет приготовлено вашими изящными ручками! Но, может, есть что-то значимое для вашей сестры? Особенное блюдо? Из детства или недавнее, но с хорошей ассоциацией?]
Катакури замер, внимательно обдумывая эту мысль. Что-то особенное для Брюле? Связанное с их общими воспоминаниями, едой и состоянием счастья? Если очень хорошо подумать, то...
[
Есть кое-что, что идеально подходит, но оно же может и напомнить ей о самой большой катастрофе в её жизни.]
[Это было давно?]
[
Очень...]
[В таком случае вдруг приятные воспоминания окажутся сильнее грустных? Еда может способствовать и душевному исцелению.]
Катакури об этом раньше не думал. А если у него получится это приготовить, то Брюле точно обрадуется и почувствует себя самой особенной. Санджи тем временем написал ещё одно сообщение.
[Ангел мой, расскажите, что, когда и где вы ели. А я сделаю всё возможное, чтобы помочь вам воссоздать тот самый вкус!]
***
Это случилось больше двадцати лет назад.
Лин-Лин была относительно молода, амбициозна и безбашенна. Она уже попала в "Книгу рекордов" как поп-дива, которая провела большую часть концертов беременная, как матриарх самой большой семьи в шоу-бизнесе, как человек с самым быстрым в мире метаболизмом и по многим другим глупым параметрам. Впрочем, тогда этим ещё можно было кого-то удивить. Лин-Лин умела эпатировать публику, не теряя деловую хватку. То, что она демонстрировала напоказ, удивляло и подкупало, а закулисье тщательно маскировалось. Её желание обрести огромную любящую семью находило отклики в людях по всему миру. Даром что постоянные роды и ЭКО съедали ресурсы, да ещё и подвергали организм опасности. Чуть позже она перестанет рожать сама и перейдёт на суррогатное материнство, заказывая детей пачками и платя за это огромные деньги. На самом деле она умела зарабатывать, сохранять и преумножать. За громкими турами по стране и миру зачастую скрывались тайные переговоры, проверка бизнес-империй, доставка редкого и запрещённого. Лин-Лин не чуралась ничего и никогда, если это позволяло увеличить её влияние и популярность.
Самое главное, что к тому времени старшие дети успели стать взрослыми.
Катакури никогда не жаловался на свою маму. Он не считал её идеальной, но для того мира, в котором они жили, она была максимально подходящей: орка, кит-убийца, касатка в опасном океане, кишащем хищниками. Деньги на глупые хотелки были почти всегда. Если чего-то недоставало, то можно было через связи быстро договориться и заработать. Мама давила, но при этом давала и определённую свободу, лишь бы ты двигался в одобряемом ею направлении. Вот трое братьев – Катакури, Овен и Дайфуку – и основали музыкальную группу, играющую экспериментальный панк-рок. Они оттягивались на полную, даже пару раз угодили в реанимацию, когда мама поймала их за употреблением наркотиков. А вот внешний вид её волновал мало. Наоборот, чем скандальнее были их образы, тем легче ей было пиариться. Может, в попытке нащупать границу, где ей не всё равно, а может, просто из-за подростковой безбашенности Катакури делал всё новый и новый пирсинг на всех мыслимых местах, красился в яркие цвета, решился на тату, а потом перешёл на шрамирование. Впрочем, это выглядело круто тогда, таким и осталось. Нынешнее поколение милых ванильных мальчишек на сцене не идут ни в какое сравнение с прежними монстрами.
Старший брат тройняшек Пьер, в семье – Перосперо, отказался от звёздной карьеры, перенимая многочисленные бизнесы мамочки. Ему перешли концерны, включая детское питание, фабрики по производству конфет, плантации какао, ванили, кофе и сахарного тростника по всему миру. Многие дети с самого начала не совали свой нос на эстраду. Тягой к славе в эру социальных сетей и Интернета, как правило, страдали младшие. Так что долгое время группа Катакури была самым ярким примером успеха в индустрии шоу-бизнеса среди детей Лин-Лин.
Из старших дочерей только Брюле осмелилась на попытку выйти на сцену. Катакури активно её поддержал, вынудив тоже уйти в рок, который хорошо чувствовал и понимал. Девушка довольно быстро стала сольной исполнительницей, но без большой фанатской базы. Типичной красотой или милотой она не отличалась, да и нахрапистой харизмы, как у мамы, у неё не было. Никакие деньги, реклама, купленные награды, места в топах, выступления и концерты не могли этого перекрыть. И тогда они решили провести совместное мировое турне. Катакури, как молодая звезда, договорился с Овеном и Дайфуку о каникулах для группы, чтобы он и Брюле пели дуэтом.
Первой в списке стояла Вано, относительно маленькая страна с развитыми технологиями и странным менталитетом. Катакури уже не раз бывал там с гастролями, и Вано ему очень нравилась. Спустившись с трапа самолёта, Брюле запрыгала от восторга. В нетерпении она схватила брата за руку, прося показать ей страну. Он не мог устоять перед её детским интересом и согласился.
В пёстрой столице не составляло труда затеряться даже без охраны. Брат с сестрой перекусили стрит-фудом, прогулялись по магазинам, закупились сувенирами и в конце концов пришли в одно небольшое старинное кафе.
— Тут есть кое-что особенное, — сказал Катакури, сделав заказ на местном языке.
И по блеску в глазах обычно крайне сдержанного брата Брюле поняла, что он говорит очень личную правду.
— Что-то, что нравится тебе больше пончиков? — посмеялась она.
— Это невозможно!
— Даже если так, я же не люблю сладкое!
— В этой стране странные десерты. Не волнуйся, тебе должно понравиться.
Им принесли очень интересное ассорти...
***
[
...Когда нам принесли моти, она уже была в восторге, потому что они имели очень милую форму. Но, попробовав, она влюбилась в этот вкус. Натурально визжала от восторга. Никогда после не видел_а её такой счастливой...]
Написав это, Катакури споткнулся о женский род, но просьбу сестры выполнил. Он тяжело вздохнул, опуская телефон и смотря на пустую кухню. Раздражающе не на своём месте на столе стояла банка с черёмуховой мукой.
Он не стал рассказывать, что перед первым же концертом мирового турне, приуроченным ко дню рождения Белль, группа сумасшедших фанаток плеснула ей в лицо кислотой, потому что она "посмела украсть их Катакури". Он не знал, что бы сделал, находись он в момент атаки рядом с нею. Наверное, убил бы тех сумасшедших. Даже сейчас желание сделать это чёрной змеёй лежало на дне сердца.
В любом случае, он больше не вернулся на сцену.
[Я уже нашёл в сети тот ресторан, что вы упомянули, незабвенная! Думаю, вы легко сможете повторить нужный сет. Надо только немного потренироваться! В Вано сейчас находится мой друг, он сходит туда и опишет мне вкус. Вы тоже постарайтесь вспомнить и описать, хотя это и было давно. Уверен, ваша сестра забудет всё на свете от счастья, когда увидит такой подарок!]
Такая тёплая поддержка вызвала невольную улыбку, и даже мигрень бесследно прошла. Какие-то непропорциональные старания ради незнакомой женщины. Наверное, этот Санджи на самом деле очень добрый.
[
Кстати, почему ты взял имя Сан Джи? Оно довольно странное.]
[В мире много нелепых имён, прекрасная леди. Моё – не более остальных. ]
[
Ты бывал в Вано?]
[Да]
[
Значит, оно что-то означает? У жителей этой страны всегда так.]
[Мой друг любит их культуру, он и придумал.]
[
Это как-то связано с их странной транскрипцией иностранных слов? Возможно, твой друг считает тебя Солнышком?]
[Скорее, он считает, что у меня перманентный солнечный удар...]
[А вообще это связано с моим настоящим именем, но оно ещё более дурацкое.]
[
И какое же?]
[А что вы мне дадите взамен моего имени, мой Ангел?]
[
А чего бы ты хотел?]
Но Санджи так и не ответил на вопрос. Катакури подумал, что за его молчанием кроется какая-то личная грусть, но не был в этом уверен. Да и какое ему дело до странного кулинара с сайта?
На следующий день они списались, словно и не было этого вопроса.
