аквариум с рыбками.

— Ты придурок, Юр. — Отрицать не буду, сглупил. — Ненавижу тебя. — Врешь. Никита слегка улыбается. — Да.       Ночной мрак медленно полз по кухне, обволакивая собой холодильник, открытую дверцу шкафа, умывальник. Всё, что было так по привычному бытово днём, но так невыносимо тоскливо ночью. В мойке стоит грязная Юрина кружка из под кофе, теперь Никита чувствовал к ней лишь отвращение. — Зачем ты это сделал? — Никит... — Зачем? — Я хотел этого.       Никита сильно зажмурился и накопившиеся слёзы покатились по щекам, падая на белую футболку. Как же ему хотелось сейчас открыть глаза, а Юры нет и всё это сейчас не по-настоящему. — Врёшь. — Нет.       Никиту тошнило. Физически или психологически, он не понимал. От Юры ли или от гадких немытых яблок, он тоже не знал. Просто факт того, что состояние было скверное.       Никита наконец поднял глаза на парня. У него были отвратительно красивые глаза, аккуратно обрамленные очками, мерзкие блондинистые мягкие волосы, а улыбка... эта его ехидная, кривая... Чёрт, Никита, ты херово врёшь, а себя обмануть невозможно. Юра был до одури прекрасен. А тот поцелуй... Не-е-ет, умоляю, прекрати! — Никит... - Юра двигается к парню, слегка приподнимая табурет. Никиту передёргивает. «Стой. Слишком близко!» - думает он, а в слух лишь глубоко вдыхает и выдыхает. — Никит, прости. Прости, прости, прости. Умоляю.       Юра его раньше ни о чём не умолял. Да и начинать не стоило. Он опускается на пол и аккуратно кладет голову парню на колени и шепчет — Прости.       Слёзы наворачиваются от омерзения. Никите мерзко от себя. Устроил цирк из-за какого-то поцелуя. Какого-то? Или всё таки это важно? Никита запутался, но ему нравилось, что сейчас Юрка, такой жалкий, беспомощный и прямо у него на коленях. Он страдает? Никита почему-то на это надеялся, ему хотелось, чтобы парень почувствовал тоже, что и он все эти годы. Никита нежный, чувствительный, он любит страдать. Позиция жертвы ему приносит удовольствие, потому что блистая умом на видео, он только так мог почувствовать, что он живой. Что у него есть другие эмоции, кроме «умный», «смешной» и тому подобное. Он может быть «жалким», «ненужным», «плаксивым» и далее, далее, далее. — Я люблю тебя, Юрка. - сквозь слёзы произносит Никита, запускает пальцы в волосы друга и его сердце падает с девятого этажа. В лепешку. Вдребезги, размозжая жизненно важные органы. Слёзы солёным водопадом вырываются из его глаз. Он вскрикивает и зажимает рот ладонью.       Юра поднимает голову на парня и дрожит. Никита плачет? Его охватывает паника. Он снова оказывается в детстве, когда его младший брат роняет только что купленное мороженое на асфальт и кривит лицо. Его нижняя губа трясётся и он начинает плакать. Юра не знает что делать. Принципе как и сейчас.       Вместо слов вылетает что-то невнятное, какая-то болотная жижа, с квакающими лягушками. Ква-ква. Блять, Юра соберись, какие лягушки? Ну же, скажи ему тоже самое. Скажи, что ты специально напился вчера, потому что по-другому бы и не подошёл. Скажи, что хотел поцеловать его ещё с того сраного видео про фанфики. Блять, да скажи, что у тебя член встаёт когда он что-то умное рассказывает. Скажи, что денно и нощно думал о том, какой на вкус его бальзам для губ. Скажи как мечтаешь разложить его прямо на этом чертовом кухонном столе со скатертью в цветочек. И выдалбливать. Из него. Стоны. До молний и грома. Скажи, скажи, скажи ему правду! Юра молчит. Лягушки квакают, а Юрка молчит. Идиотина.       Никита чувствует себя маленькой рыбкой, в огромном океане и ему так хотелось домой, в тёплый аквариум, где его не достанут злые акулы и страшные рыбаки. Туда где будет только он и Юрка, но только тот Юрка, который в этот момент не молчит, который отвечает ему тем же, прижимает его, целует и всё вокруг становиться совершенно неважно, потому что у него есть Юрка, а у Юры есть он.       Но он всё ещё один. В огромном океане. А акулы всё голоднее, всё злее и всё ближе и ближе к маленькой, беззащитной рыбке. — Я... - Юра жмуриться и громко сглатывает. Тяжело. Очень тяжело. — Блять, Никит... - он немного улыбается. Смеётся? Над кем? Теперь Юра хмуро смотрит на парня и глупо открывает и закрывает рот, в попытках сказать хоть что-то дельное. «Маленькая глупая рыбка.» - думает Никита и улыбается. - «И маленький глупый я...»       На что он надеялся? На пылкое ответное признание? Ну или хотя бы на скромные молчаливые объятия, мол «Ничего, это лечится!». Каждый на что-то надеется. Мы живём в глупых надеждах. От самых маленьких, до самых больших. От «надеюсь, не опозадаю!» до «надеюсь, ты будешь жить...». Никитино «надеюсь» было чем-то среднем, хотя это с какой стороны посмотреть. — Прости... - Юра снова кладёт голову ему на колени. «За что?» задаётся вопросом Никита. Он за всё уже его простил, но тот продолжает. — Прости, что я такой придурок. - мокрые капли стекают и медленно впитываются в Никитины джинсы. — Я не могу. Не могу сказать это.       Никита в ответ лишь смеётся. Его маленькая рыбка больше не убегает от злобных акул. — Но ты же и сам всё знаешь! Если бы я ничего не чувствовал, то не поцеловал бы тебя! - Юра плачет, Юра кричит, Юра ты серьезно? Почему? Да он и сам не знает. Стыдно, гадко, на языке противный металлический привкус крови. Чёрт, всё таки раскусал губы. Ты как маленький, Юр. А вот Никита большой, он уже не плачет. Да потому что он уже ничего не чувствует. Так же живут всё взрослые, правда?       Никита уже очень устал. Он смотрит на Юру в последний раз, ещё немного ждёт... Но ничего. Ква-ква. Юрка молчит, а лягушки всё квакают и квакают, квакают и квакают.       Это всё. Никита уходит. Его маленькая рыбка всплывает брюшком вверх.