Рай в шалаше

Забавно, как все меняется с приходом иного главнокомандующего. Ямамото Генрюсай костьми бы лег, но не позволил нарушить приказ совета 46 и уж тем более не позволил бы Айзену Соуске разгуливать на свободе после всего. А Кьераку пришел и сказал, что тот может быть свободен. Ну, относительно. На его душе все еще были печати, и силы были крайне ограничены, за ним постоянно велось наблюдение, но домик на окраине района Рюген в Руконгае был всяко лучше, чем сырой и темный Мукен. Одинокий Мукен. Забавно, что Кьераку выбрал именно Восточный Руконгай. Видимо, чтобы еще и Урахара мог держать руку на пульсе. Безусловно, Шунсуй был совсем не глупым человеком и наверняка хотел понаблюдать, что же будет делать Айзен, если дать ему хоть немного свободы. Соуске обустроил у дома сад. И небольшой огород. За некоторое время он смог продать в Руконгае достаточное количество овощей и фруктов, чтобы накопить на нормальный чайный сервиз. В тот вечер он с особым удовольствием заварил чай и успел вдохнуть насыщенный аромат жасмина, когда в дверь постучали. Реяцу этого человека невозможно спутать ни с чем. Оно обволакивало и жглось, и Соуске улыбался. Хорошо, что в сервизе не одна чашка. Хирако Шинджи смотрел исподлобья, несмотря на разницу в их росте. Его взгляд все такой же жгучий, как реяцу, а лицо выражает какую-то смесь угрозы и скуки. Айзен почти признался себе, что скучает по тем временам, когда видел это выражение лица каждый день. В тот вечер они говорили мало. Пили чай, а Хирако смотрел внимательно и цепко. А потом выдал: — Тебя точно нельзя убить? Айзен улыбнулся, поставив чашку на стол. — Можешь проверить. И Шинджи проверил. Айзен смотрел на собственную кровь, все такую же по-человечески алую. Хирако же смотрел на его лицо, после чего тяжело вздохнул и сказал: — Вечно с тобой все сложно, Соуске. После этого начались их регулярные встречи. Чай и разговоры. И если поначалу Соуске думал, что это еще один способ Кьераку за ним приглядывать, то после того, как Хирако бесцеремонно уснул на его футоне, он решил, что нет, главнокомандующий не стал бы так изощренно издеваться над Айзеном. Шинджи сбегал от работы к нему, жаловался на нее же, один раз даже пошутил, что принесет с собой, раз Соуске знает, как заполнять все эти бумажки, так пусть хоть делом полезным занимается, помимо своего огорода с кабачками-мутантами. Айзен улыбнулся. Это оказалась не шутка. Шинджи приходил к нему и просто так. Попить чаю, помочь с садом, и Айзен задумывался: не было ли это способом Шинджи компенсировать ту свою ошибку многолетней давности. Спустя сотню с лишним лет он пытался наладить отношения со своим бывшим лейтенантом, и Соуске это веселило. Он мог бы сказать, что поздно стараться. Но на самом деле, было совсем не поздно. Он стал ждать визитов Шинджи. Неудивительно, что это переросло в долгие вечера за разговорами. О войне с квинси. Об Обществе душ. О Мукене. Об их прошлом. О ненависти. Об искуплении. О доверии. Хирако снимал капитанское хаори и устало вздыхал. Айзен клал руки ему на плечи и думал о том, что никогда не переставал воспринимать Шинджи как своего капитана. Тот неизменно откидывался ему на грудь и продолжал говорить с закрытыми глазами, пока не засыпал. А утром Айзен чувствовал тяжесть его тела на себе и вслушивался в размеренное дыхание, перебирая мягкие светлые пряди. Если он попросит Шинджи снова отрастить волосы, тот согласится? Было бы здорово.