Будка поцелуев

— Тебе не кажется, что мы слишком часто поем в караоке? — Вовсе нет? — Хан Джисон бросил сумку с вещами на кровать, не удосужившись их разобрать, будто отбрасывая вместе с ней всю усталость от фотосъемки. — Ну давай. Что ты хочешь, валяться в номере, играть в пинг-понг? Ребята покосились на мистера неугомонность, словно на чумного, но слава богу у них была прививка. Иммунитет от болезни по имени Хан отсутствовал только у Ли Минхо, и тот разделял все его взбалмошные идеи. Минхо сложил вещи в шкафчик у своей кровати, и они вышли на свежий воздух из отеля, в котором их поселили на пару съемочных дней. Город опустел как в зомби апокалипсис. Кафешки отключили призывные витрины. После полуночи улицы спали: в тягучей темной пустоте существовали лишь два парня и призывно светящаяся кабинка караоке за углом манила их. — Мы никого не разбудим? — заволновался Минхо, уже переступая порог, ослепляющий неоном. — Они же звуконепроницаемые, — улыбнулся Хан. — Не только айдолы поют в караоке, некоторые стесняются, если их услышат. Минхо фыркнул, обычно он стремился подловить на таких глупостях. Ученик превосходит учителя. Они уткнулись в дисплей, рассматривая список доступных песен. — Ой, шнурки развязались, — Джисон нагнулся, оттесняя Минхо в сторону. — Выбирай что хочешь. — Как ты добр сегодня. Джисон что-то ехидно пробурчал. Заиграла мелодия и он начал петь, еще не успев разогнуться. Минхо поражало, как иногда одновременно нелепо и мило он выглядел. Болезнь по имени Хан вошла в стадию обострения, увлекая Минхо своим энтузиазмом, и вот они запели в два микрофона. Когда в кармане закончилась мелочь они усталые, но довольные, раздумывая стоит ли еще вернуться, собрались обратно в отель. Дверь кабинки жалобно скрипнула, но не открылась. — Да что ж такое, — Минхо подергал еще десяток раз. — Заклинило. Позвони Бан Чану. — Я оставил телефон в сумке. Минхо закатил глаза. — Вот черт, я тоже. Джисон не смог не рассмеяться. Но очень быстро смех сменился беспокойством. — А вдруг здесь закончится кислород? — А вдруг у меня закончится терпение? — И что тогда? — с вызовом воскликнул Джисон, подскакивая и пытаясь занять как можно больше места в кабинке, будто бы показывая кто тут хозяин. — Что тогда? — продолжал нарываться он, пытаясь подавить ухмылку. Минхо обхватил его шею, притворно душа. Джисон выпучил глаза, будто бы задыхаясь. Через пару секунд фарса парни прыснули со смеху. — Ты плюнул на меня, — действительно задыхаясь продавил Джисон. — Врешь, — смутился вдруг Минхо. Больше его смущал не этот факт (за их совместную деятельность они повидали многое), а что он вдруг понял, насколько они близко стоят. Джисон упирался в стеклянную стенку, а Минхо застыл, как олень в свете фар: и испугавшись, и не в силах двинуться. Дурачиться перед камерами гораздо легче. Оправдываешь намёки в невинных движениях игрой для зрителя. Прикосновение, дыхание на шее, когда склоняешься ближе, чем мог бы, поцелуй в лоб дольше на пару секунд — всё для интереса публики. Здесь зрителей нет, лишь они одни. Он чувствовал дыхание Джисона на своём лице — горячее и заставляющее волоски на затылке будто бы шевелиться. “Расслабься, ничего там не двигается, и лицо сделай как обычно, пока ситуация не стала неловкой”. — Минхо, у тебя инсульт? — медленно и испуганно протянул Джисон. — Ч-что? — У тебя лицо перекосило, — Джисон потыкал указательным пальцем в его левую щеку. — Никогда такого не видел. Говорят при инсульте такое бывает. — Нет никакого инсульта, — Минхо оторвал его руку от лица, замешкался, задерживая его пальцы в своих, а потом резко отбросил. Щека горела как от пощёчины. — Ты чего, — обиделся Джисон, не понимая, а может быть слишком хорошо понимая и осознанно провоцируя. — Хорошо, давай продолжим этот фарс, — усмехнулся Минхо, принимая вызов, взял его руку, поднёс к губам и прикоснулся, неотрывно смотря на Джисона. “Давай представим, что в кабинке стоит камера, что можно будет сделать вид, что все это не правда, лишь игра”. Глаза Джисона засверкали. Он так легко поддавался на провокации. Джисон выдернул руку, скользнул пальцем по губе Минхо, чуть оттягивая её, заставляя гореть как и щеку. Схватил за подбородок, притянул ближе, хотя казалось бы куда ещё ближе. Между ними буквально пару миллиметров — совсем рядом, но чудовищно далеко, когда боишься перейти черту. Минхо чувствовал себя пугливым школьником. Может в спартанских условиях компании он им и оставался. Ни разу не ходил на свидания, с замиранием сердца ожидая, когда же она наконец придет. Не раздумывал на какой фильм пригласить. Не составлял список ресторанов, которые хотел бы разделить со своей половинкой. Он никогда не был на свиданиях, только делал все то же самое с Джисоном. Они смотрели ужастики, когда следующий день в расписании был свободен и можно было до самого рассвета лежать под теплым одеялом, прижимая друг к другу холодные ноги в попытке согреть их, и хрустеть чипсами. Они ходили в рестораны вместе, если не каждый день, то пару раз на неделе точно, кушали барбекю, разделяли любовь к сашими, споря какой вид все-таки вкуснее. То же самое можно было бы делать с девушкой, только с ней не поиграешь в камень-ножницы-бумага, решая, кто будет оплачивать счет. Минхо чувствовал себя пугливым школьником, и это ему не нравилось. Но черт возьми, Ли Минхо никогда не был на настоящем свидании. И даже никогда не целовался. Джисон взял его за руку, как тогда на тренировках, на выступлениях в шоу на выживание. Это придало ему сил в прошлом и не могло быть не значимой случайностью сейчас. В глазах Хана плескались дьявольские огоньки, но хватка была крепкой, решительной, полной поддержки. Шутка, которая разгоралась в костер, в котором можно превратиться в пепел. Где бы развеял его прах Джисон, подумал Минхо и впился в горячие губы так, будто это был последний раз. Но ведь так правда бывает в жизни: что-то заканчивается, не успев начаться — умирает в зародыше. Первый поцелуй может оказаться последним, отношения завершиться до того, как поменяешь подпись в телефоне на “любимый”, кислород закончиться в легких после фразы “дело не в тебе”. Минхо не надеялся, что ему ответят взаимностью, когда, лишь бы лишний раз его увидеть, приходил в чужое общежитие, типа по дороге из магазина, просто сидел пару минут и уходил, оставляя Джисона в недоумении. Кто в здравом уме поверил бы, что Минхо, отплясывающий на сцене как лошадь, устанет от похода в магазин, и каждый раз не в силах дойти до своего дома, заходит ненадолго в гости. Пит-стоп не физический, а моральный. Но Джисон не понимал. Не понимал и когда Минхо вечно исправлял его. Очевидно же даже слепому, что при желании он мог придираться к любому члену команды, но жертвой неизменно оказывался Хан. Единственной прихотью стало упиваться очередной реакцией на подкол, наблюдать как шаблонно он закатывает глаза, выражая насмешку и притворное безразличие. Минхо, который зажмурился как перед прыжком в воду, сейчас очень боялся открыть глаза. Вдруг он увидит то самое пренебрежение. Джисон сжал его вспотевшую ладонь сильнее и поцеловал в ответ. В животе, в голове, да везде запорхали те самые пресловутые бабочки, о которых поют айдолы в женских группах. Минхо пошатнулся, опираясь на пульт управления. Заиграла слащавая мелодия. — Тебе не кажется, что мы слишком часто поем в караоке? — Вовсе нет... — простонал Минхо, когда Джисон прикусил его губу. — Ты можешь стонать на тональность выше? Не попадаешь. Минхо задохнулся в возмущении, но потом хихикнул озорливо. — Кабинка звуконепроницаемая, мой позор не услышат. И НАС никто не услышит. Пахабный намек утонул в общем взрыве смеха. Пожалуй, для первого раза поцелуев им хватит. Ли Минхо никогда не ходил на свидания. Но зато уже целовался. Хан Джисон никогда не скажет, что они слишком часто поют в караоке. Именно с Ли Минхо. Петь с ним на сцене было совсем другим: когда на фоне мешаются ребята, когда партия Минхо заканчивается раньше, чем хотелось. Когда по хореографии они должны сменить позиции, и Минхо оказывается где-то дальше, чем в двадцати сантиметрах. Ему хотелось петь иначе — лишь вдвоём, как когда ИХ голоса сливаются воедино, без лишних нот. Без ЛИШНИХ. Джисон хотел хотя бы немного побыть только вдвоем, поэтому когда увидел, что в кабинке есть нижний замок, который Минхо мог не заметить, не в силах упустить такой шанс, опустил шпингалет. Всего-то стоило сделать вид, что зашнуровывал кеды, пока тот выбирает песню. Ведь он не мог просто так сказать, что слишком часто хочет не только петь в караоке.