Северный Квартет

Вдох. Дым просачивается в лёгкие, обволакивает мускулистую юношескую фигуру. - Григор? - Вася? – девушка закашлялась. Оганесян разогнал дым рукой, освобождая Прекрасной место под небольшим навесом. - Не заметил тебя… тут холодно, не хочешь пойти… - Нет, - отрезала Василиса. На улице было промозгло и сыро – осень вступала в свои права. На девушке было лишь лёгкое льняное платье, которое она носила во внеурочное время в помещениях, и летние туфли. Волосы дочери Хорса завились от влажности. Девушка поёжилась и снова закашлялась от сигаретного дыма. - Держи. - Нет. - Это не вопрос, а утверждение. Держи. – Григор сначала попытался всунуть своё пальто в руки Прекрасной, но потом просто накинул его ей на плечи. - Спасибо большое. Слушай, а можно попробовать… - Покурить? Не рано ли? - Издеваешься? - Да, прости. Держи, - взмах рукой – и зажжённая сигарета уже в руках у девушки. Попытка – и за ней следует приступ кашля. Объект непонятого наслаждения падает из рук Василисы и потухает, опускаясь на дно лужи. Оганесян смеётся, но в смехе нет издёвки. Лишь искренняя, кристально девственная радость. - Видимо… еще рано… - кашель переходит в смех, и вот двое продрогших, пропахших дымом подростков заливаются смехом. Веселье обрывается так же внезапно, как и началось. - Мне страшно, - сказала Вася в пустоту. - Мне тоже, Василиса. - Сколько умрёт на этот раз? – глаза наполняются слезами, - Скольких будут пытать? Скольких лишат нормальной… - Мы ещё успеем подумать об этом, Васёна. Правда успеем, - взгляд Григора затуманивается, на глаза наворачивается слёзная пелена, - Впереди еще много всего… разного… Широкая рука южанина и нежная рука русской девушки переплетаются. *** - Рада видеть вас снова, уважаемые граждане-товарищи, - Зинаида Александровна Красницкая была женщиной исключительно советской, ну просто дитя «красных» до мозга костей. По мнению многих, Артефакторику должен был бы вести кто-то более… загадочный, что ли (не меньше, чем сам Кощей Бессмертный)? Будучи женщиной не только исключительной в своих принципах, но и дисциплинированной, Зинаида Александровна (рожденная, между прочим, в семье обычных простецов СССР) не изменяла и устоям своего внешнего вида. Яркое платье в горошек ниже колена, лакированные туфли, накрахмаленные рукава и воротничок, а также неизменная тушь-плевалка – вот что выделяло её, и при этом делало незаметной. Женщина оглядела класс с хитрой полуулыбкой: - Ну что, мальчики-зайчики, лисички-сестрички… сдавайте эссе! По сварожье-яриловому классу пронёсся дружный стон. - Давайте сюда, несчастные вы мои, - подмигнула Красницкая, - Щука, Ворона, соберите работки наших честных рабочих. Так, я пока расскажу. Вашим серо-зеленым друзьям сказала, и вам поведаю: к концу триместра делаете проекты. Включайте фантазию, не бойтесь! Творческое задание будет для вас, мученики мои. А теперь серьезно – спасибо, мальчики, садитесь – грядут тяжелые времена, - лоб госпожи рассекла вертикальная морщинка, - Вам будут нужны способы защиты изощренной, неординарной и непредсказуемой. Этому и посвящаем проекты. Разрешаю разбиться на группы, но это не обязательно. Группы не более чем по 3-4 человека. Настасьина, не толкай бедного Воронцова, он уже наверняка завербован одним чудесным молодым человеком и парой не менее очаровательных девиц. Щёки Настасьиной зажглись пожаром. Мстислав спрятал лицо в ладонях. Щукин самодовольно усмехнулся и взъерошил другу смоляные волосы: - Не отвертишься, Сварожий сын! - Эй, Яр, - из-за спины парня раздалось настойчивое шипение, - Пс, Ярослав, слышишь? Щукин, етить-колотить! - Чего тебе, Надежда Васильевна из рода Настасьиных? – неохотно повернулся блондин. - Давай… это… ну, на проекте, вместе… короче, ты понял! – девушка вновь разрумянилась. - Красна-девушка, ты ещё не поняла? – Яр беззлобно усмехнулся, - Я иду в комплекте с этим мозговитым и ещё парой, как выразилась достопочтенная госпожа Красницкая, «не менее очаровательных девиц». Хотя наш Ворона настолько красив, что можно сказать, что я просто в гареме! За опрометчивым высказыванием голубоглазого последовал глухой удар толстой тетради о голову яриловича. - Да ладно тебе, я же пошутил, Перун тебя подери! – парень поднял руки в знак капитуляции и, получив ещё один (уже более слабый) подзатыльник от друга, снова развернулся к собеседнице, - Да, и моё сердце уже занято другой Надеждой… Мстислав посмотрел на по уши влюбленного друга и тяжело вздохнул. У этого дуралея и так мозгов было маловато, а любовь вышибла из него весь здравый смысл без остатка… *** «Меня отправляют домой. Морок со мной. Отправлю записку, когда всё прояснится. Люблю, Мира» Казимира не любила спонтанности, жизнь отбила у неё это. Она не любила недоговоренности. Не любила войну и всё, что с ней связано. Сейчас всё это нелюбимое и проклинаемое собралось в одной точке во времени. Она прошла через зеркало прямо в поместье Одоевских. Девушка была отнюдь не в том виде, в котором её хотела бы видеть Ба: военные сапоги, грубые штаны, рубаха и кафтан – одним словом, обыкновенное осеннее обмундирование Колдовстворца. - Казимира! – девушка очутилась в крепких объятиях матери, - Слава богам, ты здесь! Мать взяла в руки лицо дочери, изучая каждый его уголок. Её отнюдь не радовала военная выправка её девочки, и, уж тем более, её не радовала вынужденная суровость маленькой Долоховой. Сердце Екатерины хотело выпрыгнуть из груди, дабы защитить своё милое дитя. - Что случилось, маман? - Бабушка желает тебя видеть, милая. - Ей хуже? Насколько? Она… уходит?.. – сердце отбивало кадриль. - Доченька, не кипишись так, ей уже намного лучше. Евдокия Павловна сильная. Уверена, что она ещё проживёт много лет в здравии. - Правда?.. - Абсолютно! А теперь, беги, она желает видеть своих младших отпрысков. Алёшенька уже там. - Бегу! – каблуки сапог отбили дробь по каменному полу. Подросток чуть не поскользнулась на начищенной лестнице (так, надо всё же нагуталинить сапоги, хватит откладывать), взбежала по ступенькам и резко затормозила перед дубовой дверью, изрядно запыхавшись. Да уж, угораздило же главу дома Одоевских завести себе опочивальню на четвертом этаже имения! В любом случае, спасибо, что не на шестом… Стук. Сердце привычно ёкает. По крайней мере, она будет с двоюродным братом, а это уже ободряет. - Входите! – властный голос властной женщины позволяет девушке войти. По телу пробежали мурашки, когда Казимира переступила порог приёмной. Дверь в спальню была как обычно закрыта, а в компактной гостиной главы семейства было просторно и изысканно: шкаф красного дерева, резной письменный стол посередине и туалетный столик слева. За письменным столом на роскошном кожаном кресле восседала Евдокия Павловна собственной персоной – очень даже свежая и отдохнувшая. Да, лекари ошибались – Одоевская была воистину сильной женщиной как физически, так и морально. - Казимира! Что же, очень рада тебя видеть. Ты опоздала на… 6 минут, - в речи слышалось осуждение. По другую сторону стола стояли два жестких деревянных стула, на одном из которых сидел Алексей с видом очень закрепощенного мученика. - Прошу простить, Евдокия Павловна, - подросток ободряюще кивнула брату и поцеловала руку бабушке, - Вы вызвали меня из Колдовстворца, благо, после уроков, так что весть дошла до меня не слишком быстро. - Разумеется, - женщина смерила внучку строгим неодобрительным взглядом. Девушка села на твердый стул, чувствуя себя абсолютно не в своей тарелке. - Итак, вы вряд ли знаете, зачем я вас пригласила. Что же, не буду томить, поговорим с вами о делах любовных. Алексей зашелся в кашле. Мира шутливо избила его по спине, за что тот отдавил ей ногу. - Евдокия Павловна, простите мою необразованность, но что именно вы имеете ввиду? – Долохова попыталась скрыть волнение за ненавязчивым вопросом. Не то чтобы это получилось. - Я говорю о помолвке, ma cheríe. Тебе уже почти 15, тебе, Алексей, уже 17. Самое время. Сразу скажу, - с нажимом произнесла женщина, - Что настаиваю на ком-то из знатного рода, но, разумеется, принуждать к женитьбе на немилом или немилой не буду ни в коем случае. Кузены переглянулись. - Извините, Евдокия Павловна, правильно ли я понял, что здесь, в имении, будет приём? - Всё верно, - кивнула госпожа. - И когда же, позвольте спросить? – в голосе парня слышались напряжённые нотки. - Что же, я планирую бал на 21 ноября, в Михайлов день. Как раз по обычаю. Кроме того, этот день попадает на не учебное время, так что смогут приехать все претенденты. У Казимиры из груди невольно вырвался тяжелый вздох. Безусловно, помолвка – это прекрасно: суета, первая любовь, новый человек… но, в то же время, это накладывало обязательства. Не то чтобы это мешало полноценно жить, но знакомиться с женихом – дело непростое, и, опять же, обязательства – то нельзя, это не подобает. - Что-то не так, Казимира? - Нет, что вы, Евдокия Павловна, всё как нельзя лучше, благодарю. - Вот и прекрасно, - проговорила Одоевская, одарив кузенов удовлетворённым взглядом, - Перед балом обговорю с вами… подробности приёма. Да, и, - взор женщины остановился на школьных брюках Долоховой и нечищеных сапогах Алексея, - Прошу одеться подобающе. - Разумеется, - пристыженно ответил юноша. - Тогда на этом, пока что, всё. - До свидания, Евдокия Павловна, - брат и сестра синхронно согнулись в полупоклоне и вышли из приёмной. Их взгляды встретились. - Кабз… *** - …да это же безумие! – Николай, Алексей и Казимира сидели на черной лестнице на чердак, где смогли уединиться. - Да! Мне, чёрт его дери, даже нет шестнадцати, а меня уже выпихивают замуж! - Сестрёнка, не кипятись, это же норма, - Коля обнял девушку за плечи, - Это всего-то помолвка, ничего более. Я, например, был помолвлен с Катюшей, когда нам и пятнадцати не было. А теперь, вот, поженились… славная была свадьба… Судорожный вздох Лёши вывел Николая из сладкого забытья: - Я идиот… - Я знаю, - подтвердил Одоевский-Долохов, - Как ты догадался? - Нет, я правда идиот, Коль, без шуток! – Алексей спрятал лицо в ладони. - И чем же вызвано такое суждение? – Мира облокотилась о верхнюю ступень винтовой лестницы. - Как мне объяснить моей паре, что встречаться я с ней не смогу?! - С чего ты взял, что нужно будет объяснять? – усмехнулась Долохова, - Не пойми меня неправильно, братец, но кто же знает, может она будет на ноябрьском балу? И, если повезёт, она… - …станет моей женой? – побледневшее лицо парня появилось над его руками, - А что, если я тебе скажу, что её там не будет, сестрица? - Почему не будет? Там будет каждая уважающая себя дворянка из магической Восточной Европы и с Кавказа, а то и южнее, гарантирую тебе. - Она людинка по крови, это ладно, но она не из высокого класса, и она из Англии! – проговорил тот сквозь зубы. - Ох ты, - удивился Николай, - Ну, и ты влип…