*10 сентября 1995 года, вторник. Россия, город Санкт-Петербург, улица Чаровская *
Две худые фигурки материализовались в Зеркальном доме. - Наталья! Bonjour, ma chérie, - Казимира улыбнулась заведующей Дома, - Мы по велению госпожи Одоевской, не беспокойся. - Bonjour! Знаю-знаю, говорили, проходите. Алексей, здравствуйте! – миловидная женщина пропустила молодых людей к выходу. - Здравствуйте, merci! Хорошего дня, Наталья! - И вам… Дверь захлопнулась со стеклянным звоном. Отпрыски Одоевских свернули с Чаровской улицы и вошли в Дворянский переулок (да, Мира также была Одоевской со стороны матери, как и Алексей, которому в отличие от двоюродной сестры было дано имя Одоевского при рождении, дабы избежать проблем с наследством. Дело было в том, что чтобы стать хозяином одного из трех имений Одоевских – старейшего и богатейшего новгородского поместья – нужно быть Одоевским не только по крови, но и по фамилии. На это поместье претендовали все три дочери старшего члена большой семьи Одоевских – вдовы Евдокии Павловны Одоевской, однако её решение по поводу наследства всё ещё не было оглашено, хотя родители и говорили Мире, что в последнее время властная глава семьи была как никогда плоха и слаба. Тем временем, Казимира и Лёша подошли к огромному голубому дому. Нет, это сложно было назвать домом. Скорее, это был дворец. Огромный дворец нежно-бирюзового цвета с позолотой и сияющей надписью:«Сий домъ есмъ именье дворянъ и великихъ маговъ Российской магической империи Одоевскихъ»
Девушка и парень взошли по ступеням к двери. Алексей постучал позолоченным молоточком. На стук вышел… - Мируха, етить-колотить, какие люди! – парень ростом под два метра оторвал Долохову от земли и прижал к себе. - Коля?! - Нет блин, Пушкин! Козюлька моя, я скучал! – парень расцеловал и наконец отпустил сестру. Да, её брат был красавчиком: розовые щёки, взъерошенные платиновые волосы, синие глаза – ни дать ни взять копия мамы. - Какой скучал, Коля, мы не виделись чуть больше недели! - А я тут просто, для красоты, да? Ну-ну… - Одоевский демонстративно обиделся. - Алексеюшка! – запищал Николай с щенячьим восторгом, - Сколько лет, сколько зим! - Не души! – прохрипел «Алексеюшка», - Да, и пошли уже в дом, ба заждалась, наверное. - Она подождет, а вот вас надо привести в порядок. К предкам как-никак идём. Брат, ты пока иди, надень что-то целесообразное, а я поищу чего-нибудь для нашей ненаглядной сестрицы. - Но мои вещи за пару кварталов отсюда, Коль, давай я схожу, принесу… - Не, времени мало, - замотал головой тот, - Пойдём, отыщем тебе что-то. Если с ба будем, надо быть при параде, - парень продемонстрировал сестре свой новенький камзол. Долоховы поднялись по малой лестнице на второй этаж и зашли в комнату (а точнее, комнаты) Николая. В последнее время вся семья жила здесь, так как Евдокии Павловне нездоровилось, и она желала увидеть всех перед возможной… ну, вы поняли. Как бы это не было грустно, она жила на этом свете уже 114 лет, пережила две магических войны, одну простецовскую и даже революцию. В комнате было шикарно: секретер, диван, персональное магическое зеркало, книги, собственная ванная и огромная спальня – весь интерьер преимущественно в цветах красного дерева. В таких особняках не была редка практика обустройства комнаты в цветах отделения её жильца. Как только они переступили порог спальной комнаты, Мира заметила на кровати бардак и чей-то лежащий силуэт. - Коля, это ты? Я полежу ещё чуть-чуть, - фигура в ночной рубашке потянулась, и по подушкам рассыпались пшеничные длинные волосы. - Катюша, у нас гости, - Николай присел на кровать и приобнял девушку. Казимира осталась стоять на пороге с открытым ртом. - Закрой варежку, Мира, муха залетит, - усмехнулся Коля. Та захлопнула рот, но осталась недвижима. - Я просто… удивлена… - Поверьте, барышня, я удивлена не меньше вашего. Николай, кто она?! Не ты ли говорил мне каждый божий день, что я твоя единственная и неповторимая любовь?! – глаза девушки горели огнём. Она была очень даже красива: изящные брови, серые глаза, пшеничные волосы до пояса и прекрасная фигура. - Она моя сестра, Катерина. - Правда? – блондинка явно смутилась, - Прошу прощения, я просто подумала… не важно. Вы Камилла?.. - Казимира Долохова, крайне рада с вами познакомиться. А вы? - Екатерина Припева, очень приятно. Простите за столь неприветливый приём. Чем обязаны, ma chérie? - Сестрица нуждается в платье для срочного приёма. Не окажешь ей честь, поделившись своим? – шутливо-официальный тон Николая разбавил накалившуюся обстановку, - Ты говорила, что хранишь свои платья со школьных лет для… наследников?.. - Да, верно, - Припева подошла к резному дубовому шкафу, - Думаю, вам… - … давайте на «ты», мы всё же не враги… - Да, прошу прощения. Думаю, тебе подойдёт это, как раз в цветах отделения. Ты ведь дитя Дажбога? - Верно… - Ну вот, прекрасно! Руки Катерины явили взглядам Долоховых нежное лёгкое платье: белая юбка с небольшим кружевом на подоле, такой же лёгкий верх с открытыми ключицами и шеей, и прямым рукавом, на котором красовался вышитый зеленой нитью витиеватый узор. Платье было бы чересчур простым, если бы не салатовый корсаж с вышитыми на нём интересными узорами и салатовой светлой шнуровкой. Наряд дополнялся светлыми зеленоватыми балетками, длинными белыми чулками и лентой для волос под цвет корсажа. - Это просто великолепно, Катерина… - глаза Миры вылезли на лоб. - Да, брось… это платье я надевала на Новолетний бал в 8 классе, как раз в твоём возрасте. Такие платья продаются в магазине «Барышня-крестьянка», они производят прекрасные наряды. Наведайся туда как-нибудь, это недалеко. - Спасибо тебе, век не забуду! – девушка осторожно взяла из рук Припевы наряд. - Иди и переоденься, малая, бабушка уже велела устроить тебе комнату. - Зачем? Мы же всегда жили в нашем домике на Фонтанке… - Видимо, теперь всё поменяется, - Николай задумчиво посмотрел в окно, - Лекари говорят, что бабушке хуже. - Хуже? Но она же… - Ей уже почти 115, мала́я. Она… ну, ты поняла меня… Девушка проглотила слёзы и бросилась в объятия брата, уткнувшись лицом в его камзол. Да, их бабушка была отнюдь не подарок – Евдокия Павловна являлась властной, строгой женщиной, не терпевшей пререканий, споров и таких фамильярных, по её мнению, обращений, как «бабуля», «бабушка» и всё в этом духе. Если у неё самой была бы даже малейшая аллергия, например, на креветки, то даже духа морепродуктов ни в одном из трёх поместий Одоевских не было бы. Она – такая жёсткая, стойкая, не проронившая ни одного дурного слова в присутствии детей, такая непоколебимая даже после смерти супруга и уверенная в Божьей силе. Она была неотъемлемой частью этого дома, этого мира в целом. Она могла уйти из этого мира уже в ближайшие дни. - Доченька, ma chérie, ты уже добралась! Милая, что случилось?.. В комнату вошла Екатерина Долохова, чьими абсолютными мужскими копиями являлись оба её сына. Идеальная осанка, манеры истинной леди, платье с иголочки и идеальные локоны – одним словом, настоящая госпожа Одоевская, только уже не Одоевская, а Долохова. - Матушка! Ба… то есть, Евдокия Павловна у-умрёт, да?.. – книксен у Миры получился никудышный, так как её саму сотрясали немые всхлипы. - Моя дорогая… - женщина приняла дочь в объятия. Коля тем временем невербально запер дверь, ведущую в спальню – очень предусмотрительно, между прочим. - М-мама… - Доченька, так жизнь устроена, пойми меня, - мать вытерла слёзы дочери своим кружевным платком, - Нужно собираться, через час мы уже должны быть в малой гостиной. Пойдём, милая, покажу тебе твою новую комнату. - Зачем? Почему мы не можем просто жить на Фонтанке, матушка? - Пойдём, я всё объясню тебе. Коленька, через полчаса ты должен быть в парадной, чтобы встретить тетушку Елизавету. Её сын уже прибыл. - Да, маменька, - Николай ободряюще кивнул сестре и мать с Мирой вышли из комнаты. - Матушка, объяснишь?.. - Разумеется, Казимира, - женщина глубоко вздохнула, - Сегодня Евдокия Павловна озвучит своё решение по поводу завещания, так как лекари утверждают, что скоро придёт… время. Насколько я поняла из недавнего разговора с ней, нам достанется Новгородское и Петербургское имения. - Два имения?! Но у неё три дочери, разумнее… - Видимо, у неё есть причины для такого решения, доченька. Я подозреваю, что она попросит, а точнее, прикажет Коленьке взять фамилию Одоевских, чтобы тот мог стать полноценным владельцем Новгородского особняка. Скорее всего, в ближайшие месяцы мы поселимся здесь. Наш домик на Фонтанке, боюсь, придется продать… - Мама, не надо! - … потому что сейчас он принесёт лишь расходы. - Мама, но это же наш дом! Наш, мы сами его купили и обустроили, как мы можем… - Так нужно, Казимира. Это не от меня зависит. Как в школе? - Нормально, маменька, - пробурчала девушка, сжав в руках платье. Обида выжигала изнутри. Обида на всё: на смерть, на жизнь и на потерянное будущее в домике на Фонтанке. Тем временем, дочь и мать подошли к комнате в другом конце коридора. На двери уже висела табличка «Казимира Д.». Да, Одоевские всегда отличались предусмотрительностью. - Я попросила сделать комнату, как ты любишь. Проходи, - Екатерина приоткрыла дверь, и Мира вошла в комнату. Покои не были такими большими, как Николаевы, или такими роскошными, как бабушкины. Это была небольшая комнатка с большим окном, кроватью, шкафом из резного дерева и картинами. Картины были большими, но не громоздкими. Одна из них была авторства простецового художника Айвазовского и изображала бушующий океан, другая была магическая. На второй было нарисовано поле с цветами. Ветер веял над лугом, трепал ромашки и кустики Иван-чая. Солнце проливало на картину свой свет, и из-за этого казалось, что свет падал и на рабочий стол, над которым висела картина. - Очень красиво. Спасибо, матушка! А теперь, позволь мне переодеться, пожалуйста, - Мира натянуто улыбнулась. - Разумеется! Да, и ещё: ванная у тебя не отдельная, сможешь ходить в ту, что в середине коридора. Жду тебя внизу! Все вещи и уходовые средства на туалетном столике. - Благодарю! Дверь за матерью закрылась. Долохова заперла её изнутри, упала на кровать и дала волю чувствам. Горькие слёзы полились неудержимой рекой, стекая на подушку. Было всё легче и легче, и девушка безудержно рыдала, пока последняя слеза не упала на постель и не впиталась в хлопок. Мира посмотрела на часы. До выхода было всего лишь 40 минут. Девушка налила себе воды и села за туалетный столик. Вдох-выдох, и заплаканное лицо уже не такое красное. Немного магии, и цвет уже совсем обыкновенный. Девушка начала поочередно выдвигать ящики. Декоративная и лечебная косметика, средства гигиены, ленты и украшения, лекарства – зелья, таблетки, витамины и мази. В шкафу: постельное бельё, одежда (парадная и будничная), сорочки и теплые вещи, головные уборы, а в нижних полках даже обувь – и всё её размера. Казимира немного припудрилась, взмах рукой с кольцом с нежно-зелёным камнем – и пушистые и влажные от слёз волосы превратились в упругие блестящие локоны. Девушка сняла с себя ботфорты и школьную форму и облачилась в изысканное, но простое платье своей невестки. Лёгкий щелчок пальцами, и корсет затягивается как раз по фигуре, завязываясь в аккуратный бант. Таким простым, но в тоже время нужным чарам её научила не только родная школа, но и матушка. Такие «домашние» и «родовые» заклинания часто передавались от матери к дочери, от отца к сыну, считались совсем обыкновенными, но очень полезными и держались в строжайшем секрете от чужих людей. На ногах – чулки, на чулках – туфельки-балетки. В волосах незамысловатая лента. Теперь аромат. Мира выдвинула один из ящичков, где лежали всевозможные духи́. При выборе парфюма надо было быть столь же предусмотрительным и дотошным, как и при выборе жениха. Главным правилом было соответствовать случаю. «Так, надо определиться с парфюмом. Древесина. Точно нет, мы не на Международной Конференции Магов. Пряности. Тоже нет, бабушка ненавидит корицу. Полевые цветы. Может… нет, тоже не подойдёт, слишком просто. Тем более, Евдокия Павловна может счесть это фамильярностью. В конце концов, она всегда говорила, что «в свет с ароматом полевых цветов выходят только необразованные девчушки и девушки лёгкого поведения». Конечно, я другого мнения, но расстраивать бабушку перед… так, забудь это и продолжи. Восточный букет. Нет, и точка. Чайная роза. Возможно, пока что отставлю в сторону. Лесные травы. Слишком просто для приёма у самой властной женщины этого столетия. Мёд… мой любимый аромат… Но тоже не подходит, опять же – не тот случай. Фрукты – нет, орехи – Дажбог всемогущий, что это за экзотика, ба не оценит, липа – нет, горьковатая полынь – тоже нет, это к разлуке. Тогда всё же чайная роза, решено.» Девушка брызнула на себя немного духов и посмотрела на часы. Времени ещё много, но нужно спускаться. Ещё несколько минут наедине с своими мыслями она не выдержит. Долохова поправила ленту в волосах и вышла из комнаты. *** - Профессор Макгонагалл! Профессор! Профессор! – Гарри мчался по коридору за Минервой. - Поттер, не кричите, ради бога. Что произошло? - Профессор, - дыхание Поттера сбилось, отвечать было тяжело, - Мэм, вы сказали, что вскоре будет Международный квиддичный чемпионат. Как собрать команду? Это вообще законно будет: вот так взять и собрать. - Конечно законно, мистер Поттер. Проведите кампанию, листовки какие-то сделайте. В конце концов, вы хотели стать аврором, верно? – женщина пронзила парня взглядом поверх очков, - В Аврорате ценится находчивость, так придумайте что-нибудь. Советую добавить немного магии…