Близнецы Шэнь

*** Тряпка бесшумно падает на пыльный пол. Детская рука, державшая ее, в один момент сжимается в кулак, когда мальчик заходится хриплым кашлем. Вдох. Он не может. Каждая попытка вдохнуть побольше воздуха в легкие, сопровождается судорожным кашлем и хрипом. Удушье в миг заставляет опуститься на пол, когда в глазах начинает темнеть от нехватки кислорода. Дрожащими руками мальчик хватается за собственную шею, без возможности сделать вдох. Паника охватывает его, когда тело слабеет, а в глазах все темнеет. От непрерывного кашля на глаза наворачиваются слезы, стекая по бледному лицу вниз. Хочется кричать, вопить от беспомощности, но из горла вырываются лишь хрипы и всхлипы, теряющиеся в длинных коридорах дома. Кажется, будто перед глазами проносится вся короткая жизнь восьмилетнего мальчика сиротки, что судорожно пытается ухватиться руками за воздух, дабы не погрузиться в беспамятство. Однако дрожащие глаза все же закрываются, когда он остается лежать на холодном грязном паркете, почти не дыша. Ускользающее сознание все пытается ухватиться за любую возможность, однако тощее тельце остается неподвижно лежать на полу, без возможности пошевелиться.

***

Прижимая к губам ингалятор, юноша делает судорожный вдох, втягивая воздух с лекарствами, что уже не раз спасали его. Не проходящий сквозь полупрозрачные занавески свет, говорит о том, что солнце еще не взашло, а значит, у него еще есть время до будильника. Большинство потратило бы это время на сон, дабы вернуть драгоценные минуты теплых грез, но не Юань. Обмякшая рука с ингалятором падает на кровать, но сам юноша не спешит ложиться обратно. По бледной коже стекают капельки холодного пота, оставляя за собой неприятное ощущение прохлады, а глаза цвета изумруда на солнечном свете, светлые как день, смотрят прямо перед собой, пытаясь как можно скорее сбросить пелену ночного дурмана. Они пару раз закрываются, прежде чем их обладатель приходит в себя. Сны, напоминающие о прошлом преследуют юношу почти каждую ночь, с этим он успел смириться. Но остается лишь понадеяться, что своим хрипом он не разбудил кого то из "сожителей". Именно так они с братом привыкли называть членов семьи Цю. Не родные, не опекуны, лишь сожители. Хотя, в их случае, " хозяева" подошло бы намного больше, ведь в этом доме, они были скорее рабами, нежели полноценными жильцами дома, людьми, не говоря уже о том, что бы их приняли в члены семьи. В общем то, они и не слишком горели желанием иметь что то общее с этой семейкой. Родители семейства вечно отсутствовали, они почти не пересекались. Однако, иногда, во встречном взгляде старших легко читалось отвращение к детям, чьими опекунами они являются. Однако из всей семьи братья Шэнь однозначно выделяли их старшего ребенка, сына. Цю Цзяньло. Он отличался своим скверным характером, жестокостью, и полным отсутствием эмпатии к окружающим его людям. Эти его черты характера явно напоминали родителей, но, выросший в семье, где любые аморальные поступки детей родителей не волновали, он оказался еще хуже своих опекунов. Была у семьи Цю и дочь, младше своего брата. Она отличалась от своей семьи. Девочка была довольно нежной, милой, и ранимой, к братьям Шэнь относилась с теплотой. Она могла бы стать для них спасением, но о делах собственной семьи она не знала, а возможно, знать и не хотела. Цю Хайтан была до боли наивной, видя в своем брате лишь хорошее. Однако, Юань не мог винить ее за это. Родители не уделяли внимания собственным детям, что уж говорить о Шэнях, а Цю Цзяньло для Хайтан стал опорой, единственным родным человеком, что заботился о ней. Неудивительно, что она не видела и видеть не хотела какой он на самом деле человек. В общем то, как говорил Цзю-гэ, это не имело особо значения. Младшая Цю все равно ни за что не смогла бы помешать своему брату, более того, возможно, она и не вмешалась бы, даже если бы узнала правду о нем. В конце концов, как бы хорошо она не относилась к Шэням, Цю Цзяньло был ее старшим братом, а они лишь приемными детьми, к которым никто из семьи теплых чувств не питал, за исключением самой Хайтан. В гробовой тишине просторного дома, Шэнь Юань пропустил тихий вздох. Это место..... Пусть оно и не стало им настоящим домом, это, пожалуй, было не хуже детского дома, не так ли?... Множество раз он задавался этим вопросом, но ответ, казалось, вечно уходил от него. Впрочем, от него и вовсе ничего не зависело. Две ноги опустились на пол, свисая с кровати. Пол был холодным, будто нога человека здесь не ступала, но на деле, этот дом, казалось, отражал личность его владельцев. Юноша легко вздрогнул от холодка, пробежавшего от ступней по всему телу, но Юань все же нашел в себе силы подняться. После теплой кровати комната встретила его прохладой, пробирающей до костей. Внезапно появившееся желание упасть обратно в постель, было тут же подавлено парнем. Это была одна из немногих вещей, за которые юноша был благодарен семейству Цю. Как бы они не относились к приемным детям, братья Шэнь всегда были хорошо одеты, могли крепко спать на мягкой постели, и в целом жили в неплохих условиях. Их даже кормили.... Пусть и бывали моменты, когда Цю Цзяньло отбирал их еду, после чего она летела в мусорку. Они жили в достатке, и обычно ни в чем не нуждались. Возможно, это было потому, что старшим Цю действительно было их хоть немного жаль.... Но Цзю-гэ говорил, что Юань слишком наивен, если считает, что в этих чудовищах могла остаться хоть капля жалости. На деле же, они лишь не хотели уничтожать свою репутацию из за двух мелких приемышей. В школе, где учились они, и дети семьи Цю, все давно знали кому принадлежат Шэни. "Благородная семья Цю, позволила себе спасти этих двух оборванцев из ужасных условий детского дома. Они благородно и совершенно бескорыстно дали им крышу над головой, да еще и какую. Новая одежда, еда, образование. У этих детей появилось все, о чем другие сиротки могли только мечтать." Дела семьи никогда не должны были обсуждаться на публике, так говорил приемный "отец". Репутация для них была превыше всего, потому, об их семье окружающие знали немногое. В глазах других, они были лишь богачами, но с чистой душой. Они не могли позволить скверным подробностям об их семье всплыть, потому обсуждение их было строго под запретом для всех детей. Но если за непослушание, Цзяньло получал лишь выговор, то братья Шэнь подвергались более жестокому наказанию, от самого сына Цю. — Если вы, несчастные сиротки, позволите себе опорочить моих родителей, или меня с сестрой, мало вам не покажется, не сомневайтесь. Вы здесь никто, вы в нашей власти, так что никто ее мешает мне придумать для вас двоих такое наказание, чтобы вы впредь и мысли такой не допускали! Шэнь Юань, к сожалению, ненароком испытал на себе то, о чем говорил старший.