нормативы элитного стажёра

ᅠ чонгук тяжело вздыхает и перекатывается со спины на живот, подпирая щёку кулаком и покачивая в воздухе согнутыми ногами. стрелки на часах неминуемо приближаются ко времени, когда на телефон должен поступить звонок с заветного номера. он в нетерпении успел измять простыни на кровати, подышать воображаемым запахом с подушки альфы и горестно повздыхать несколько десятков раз. его гнездо перестало пахнуть ими обоими ещё пару недель назад. сейчас чонгук купается лишь в собственном запахе, который, после появления тэхёна в его жизни, перестал успокаивать. время переваливает за семь вечера, когда солдатам в частях выдают телефоны. чонгук поправляет волосы и принимает более удобную позу на кровати, чтобы выглядеть не таким скучающим и несчастным и чтобы на экране не было видно ни краешка того подобия гнезда, в котором он сейчас лежит. тишину разрезает мелодия входящего видео-звонка, и чонгук расплывается в радостной улыбке, прежде чем осветить половину экрана своим лицом. — привет, малыш, — хриплый голос альфы по ту сторону экрана заставляет кожу покрыться мурашками, а сердце сжаться от щемящего чувства нежности и желания оказаться как можно ближе. тэхён ловит улыбку омеги и улыбается в ответ, приближаясь к камере ближе и закрывая обзор на широкую грудную клетку в камуфляжной футболке в облипку. чонгук может любоваться лишь крепкими плечами и открытой шеей, горестно вздыхать и делать вид, что не он пару вечеров назад с досадой перерывал белье альфы, пытаясь найти то, что пахнет сильнее. но, к его сожалению, всё уже давно пахнет лишь кондиционером для белья. — тэхён, — чонгук тянет последний слог, строит умилительное выражение на лице и почти прижимается им к экрану — так сильно он скучает. а ведь прошёл всего месяц со дня ухода его альфы в армию! — как твои дела? всё хорошо? — конечно, — тэхён растягивает губы в той улыбке, которую чонгук раньше называл высокомерной, но сейчас на любимом лице она смотрится так хорошо, что становится невольно плохо от невозможности прикоснуться. — что со мной может здесь случиться? а вот с тобой что-то явно не так. скучаешь? чонгук закатывает глаза на такое самодовольство и фыркает, слыша смех своего альфы со стороны. омега смотрит в камеру с недовольством. — вот ещё. ты многое о себе мнишь. тэхён смеётся громче, отклоняясь чуть назад. за его спиной стена, а на фоне можно услышать приглушённые мужские голоса. — ну и лицо ты скукурузил, чонгук-и. омега со смехом откатывается назад, чтобы размять затёкшую от долгого лежания спину. в полумраке комнаты ни одной лишней детали в комнате не видно, но тэхён всё равно каким-то чудом замечает край гнезда чонгука. его тихий шёпот с хриплыми и тяжёлыми нотками долетает до омеги из динамика новой волной приятных мурашек и заставляет румянец на лице проявиться отчётливее. — неужели мой маленький омега гнездится? ты очень сильно соскучился по своему альфе, да? очень сильно хочешь моего запаха на себе? родной голос заставляет чонгука невольно ёрзать на кровати от желания, но он не может прямо сейчас потерять голову и драгоценные минуты на мастурбацию перед глазами своего находящегося в армии альфы. тем более на фоне маячат сослуживцы тэхёна, которые могут в любой момент заглянуть в экран. но чонгук не может не согласиться с тем, что в любой другой ситуации он бы давно уже раздвинул перед камерой ноги, чтобы спустить пар. — с чего ты взял? — это получилось произнести сложнее, чем казалось. чонгуку приходится приложить немало усилий, чтобы не сорваться на позорные всхлипы. их прерывает резкий хлопок по плечу тэхёна со стороны, отчего омега вздрагивает, роняет и почти теряет телефон в ворохе одежды. один из друзей альфы, которых он уже успел завести во время обучения, появляется на экране и показывает чонгуку свою улыбку и два оттопыренных пальца. — чонгук-щи, — звонкий голос вызывает улыбку, — ты уже знаешь, что наш тэхён-и выполнил нормативы и стал элитным стажёром? тэхён возмущённо вырывается из хватки и отпихивает смеющегося друга в сторону. чонгук удивлённо приподнимает брови, потому что об этом он впервые слышит. тэхён не рассказывал ему! — ничего не знаю об этом, — ему удаётся сохранить выражение лица непринуждённым, тэхён же своим возмущённым светит на камеру. — почему так мало эмоций? я ещё не успел рассказать. — неужели? альфа гордо раздувает грудь и кивает так воинственно и наигранно, что чонгук не выдерживает и смеётся в ладонь. тэхён на несколько секунд подвисает, слушая самый любимый на свете звук. — девяносто приседаний за две минуты, — чужая рука хлопает тэхёна по груди, и тот сразу сдувается. минсок вклинивается в их разговор вновь: — семьдесят пять отжиманий за две минуты, девятнадцать из двадцати выстрелов в десятку, полтора километра за четыре с половиной минуты и три километра за десять минут. самый лучший! тэхён от гордости даже приподнимает плечи, а чонгук нежно улыбается, смотря на то, как его альфа дурачится с другом, отпихивая в сторону и приговаривая, что тот забирает внимание его омеги себе. у них осталось не так много времени, чтобы поговорить. — ты не будешь звонить родителям? — я уже звонил маме, — тэхён пожимает плечами. — ты точно не сможешь приехать на церемонию? чонгук поджимает губы и качает головой, потому что действительно не может: у него много работы и отпроситься так просто не получится, как бы сильно ему не хотелось. начальник в офисе слишком глумлив, слишком заносчив и особо не считается с омегами, когда те просят подписать заявление на отгулы или на отпуск. тэхён об этом прекрасно знает, даже порывался разобраться с ним лично, но начальнику чонгука почти сорок, у него успешная работа, семья и связи, а тэхёну на тот момент исполнилось всего лишь двадцать три! — я бы очень хотел, ты же знаешь, — чонгук опускает глаза, испытывая чувство вины за то, что не может настоять на своём перед начальником. однако страх потерять стабильную и хорошую зарплату не даёт ему проявить характер. — ничего, — тэхён улыбается, но чонгук видит, что через силу. ему тоже грустно, а от того, что альфа сделать ничего не может, ещё хуже становится. — я всё понимаю. — я очень тобой горжусь, тэ, — чонгук выпячивает и дует губы, словно хочет поцеловать экран, но посылает по воздуху лишь воздушный поцелуй, который тэхён, несомненно, ловит и сразу лепит на свои губы. — очень скоро увидимся, малыш, — тэхён улыбается в камеру, а через секунду на всё помещение звучит громкий голос, заставляющий сдать телефоны. чонгук не успевает даже ответить привычным признанием в любви, как тэхён машет ему в камеру и сразу отключается. омега остаётся лежать в замешательстве ещё несколько секунд, пока экран телефона не гаснет. комната погружается в полумрак ещё больше. кажется, тэхён расстроился. ᅠ ᅠ 🎐 ᅠ ᅠ на следующий день чонгук звонит маме тэхёна, чтобы уточнить, едут ли они всё ещё на церемонию окончания обучения сына. он волнуется, потому что всё ещё никак не может выпросить у начальника отгул, поэтому даже не знает, как ему быть. идея пригрозить увольнением уже не кажется такой безрассудной. женщина на все вопросы отвечает положительно, а когда спрашивает про самого чонгука, то неопределённо высказывает лишь парочку грустных слов, словно от чонгука она ничего другого и не ожидала, не особо печалится и желает хорошо провести время. отношения с родителями — конкретно с матерью — альфы не задались почти с самого начала. его мама считает, что с такой разницей в возрасте им будет достаточно трудно. первое время тэхён на свою маму за такие слова обижался, а чонгук старался сгладить углы и не реагировать на неприятные слова. но с каждым разом видеть, как тэхёну больно такое слышать от собственной матери, чонгуку стало невыносимо. он был вынужден поговорить с женщиной один на один: попросил держать дистанцию и делать вид, что между ними всё хорошо, когда рядом тэхён. ранить чувства любимого чонгук всё ещё был не готов, но не мог за минуту поладить с его мамой, как по волшебству. это казалось и кажется до сих пор невозможным. поэтому чонгук на обеде в кафе рядом с офисом может только горестно вздыхать в экран телефона, подпирать щёку кулаком и молиться, чтобы коллеги не застали его в таком состоянии с тарелкой травяного салата перед ним. пойти на церемонию очень хочется. особенно хочется увидеть тэхёна спустя целый месяц и неделю разлуки! тем более тогда, когда ему будут вручать сертификат элитного стажёра! чонгуку до сих пор не верится, что тэхён смог так хорошо показать себя и свои способности на тренировках. омега в своём альфе не сомневался никогда и всегда его поддерживал: не бросил даже тогда, когда тот свалился с беговой дорожки несколько раз подряд. но сейчас испытывает особую гордость за него. чонгук вновь горестно вздыхает и начинает бездумно листать фотографии тэхёна с тренировок, которые выкладывали в лагерном приложении, а он тут же скачивал всё себе на телефон. теперь может пускать слюни на своего мужчину в форме и радоваться его успехам хотя бы так. — заместитель чон! — знакомый голос заставляет его вздрогнуть. он блокирует телефон и поднимается, когда к его столику подходят коллеги. они по статусу выше его, поэтому приходится мило улыбаться и кланяться. коллеги-альфы, не спрашивая, присаживаются рядом. чонгуку остаётся только смириться с тем, что оставшуюся часть обеда он не сможет провести в мечтах о том, как тэхён вернётся домой и возьмёт его прямо в прихожей навесу у стены, не снимая своей невероятно сексуальной военной формы. — чем это вы тут занимаетесь? — заместитель кан, один из самых противных коллег и как раз тот самый противный начальник, раскованно приобнимает чонгука за плечи и смеётся, когда остальные из компании поддакивают ему. — обедаю, — чонгук, конечно, улыбается. они выше по положению в офисе, тем более альфы, которые в любой момент могут загубить репутацию омеги одним только ложным словом. — вы тоже пришли пообедать? — решили присоединиться, раз уж вы здесь. чонгук делает вид, что сияет от восторга. пока остальные думают, что им заказать, заместитель кан несколько раз упоминает, что такой омега, как чонгук, мог бы составить ему отличную партию, если бы у него не было жены и детей. со стороны это звучит мерзко, и у чонгука чешутся руки, взять и записать все слова этого мерзавца на диктофон и отправить его жене, но сделать этого омега не сможет. сразу вылетит с работы. его самого, и без разборок на работе, донимает собственное беспокойство за тэхёна, который вчера перед тем, как отключиться, явно расстроился из-за отказа чонгука приехать на церемонию. что делать в такой ситуации, чонгук не знает. омега оставил с десяток сообщений-извинений, обещал, что постарается всё уладить, но сейчас винит себя за то, что дал надежду. этот придурок кан его точно не отпустит, он же хуже босса! — пойду помою руки, — чонгук встаёт из-за стола и отходит быстро, чтобы не слышать больше ни одного слова этих альф. заместитель кан только и делает, что словесно унижает, а остальные поддакивают ему, чтобы не попасть под раздачу и сохранить полезные связи. чонгук понимает, что оставил телефон на столике, и от негодования стонет в ладони. выходить обратно так скоро он не планировал — хотел попытать удачу и набрать номер тэхёна, чтобы в конце переключиться на автоответчик и хотя бы так услышать знакомые нотки родного голоса в трубке. тэхён дурачился и в приветствии решил оставить фразу: «если у вас что-то срочное, то это может подождать, потому что сейчас я занят своим омегой, который очень любит массаж поясницы…» и его протяжное «тэ-э» в конце, что обрывается общим смехом. эта запись стала тогда его личным кошмаром, а сейчас самым настоящим спасением от одиночества в пустой квартире. чонгук вынужден выйти прямо сейчас, чтобы забрать телефон и смыться оттуда, сославшись на работу. но стоит ему оказаться в зале, как он замечает свой телефон у уха заместителя кана. тот с кем-то разговаривает и даже не стесняется того, что отвечает на чужой звонок! чонгук сокращает между ними расстояние моментально, но не успевает выхватить гаджет из рук начальника — этот альфа нагло сбрасывает звонок! от негодования непроизвольно сжимаются кулаки, и омега готов рычать на нарушителя его личных границ и душевного порядка. он всегда знал, что этот ублюдок кан когда-нибудь подложит ему свинью, но не знал, что та будет настолько жирной. — что это вы делаете? — о, заместитель чон, присаживайтесь. я всего лишь попросил не беспокоить вас. — что? чонгук хватает телефон и видит, что входящим последним звонком был номер тэхёна! от удивления и шока он несколько секунд стоит, оглушённый, не зная, как реагировать на подобное со стороны своего руководства. а потом, когда последующие его два звонка остаются проигнорированными, а третий и вовсе переключается на автоответчик, злость заставляет его сжать кулаки и с возмущением посмотреть на заместителя кана. — что вы себе позволяете? — его голос повышается от гнева, что он испытывает, потому что мог бы сейчас провести обед за разговором со своим альфой, а не с кучкой напыщенных индюков, которые думают только о себе. — вам не стыдно брать чужие вещи, заместитель кан? это мой телефон. наверное, тэхён удивительным образом получил свой телефон на руки и решил сразу позвонить ему! впервые за несколько недель разлуки и звонков ровно в одно и то же время альфе дали возможность позвонить вне расписания, а его начальник грубо и бесцеремонно повёл себя, как настоящая скотина! кан рядом с ним хмурится и возмущённо мычит, похлопывая чонгука по талии вытянутой рукой. — э-эй, заместитель чон, что на вас нашло? я же сказал, что он бы отвлёк вас от нас. разве такая компания вам неприятна? у вас есть парень? «это и был мой парень, урод», — крутится на языке, но на деле чонгук лишь скидывает с себя чужую ладонь и забирает свои вещи со стула. ему неприятна эта компания, его работа и то, что он вынужден пресмыкаться перед альфами, чтобы не стать предметом обсуждения и насмешек. жаль только, что он не может выплеснуть стакан воды в лицо этого кана перед тем, как уйти отсюда поскорее. чонгука останавливают на улице через несколько секунд, хватая за запястье и с силой разворачивая обратно. заместитель кан смотрит на него сверху-вниз с таким выражением лица, что становится тошно не только находиться рядом, но и дышать с ним одним воздухом. они все тут чонгука ни во что не ставят, а потом добивают тем, что сбрасывают звонки его парня, который и так звонит достаточно редко в последнее время. а вчера он и вовсе расстроенный отключился! чонгук хотел извиниться, а не усугублять ситуацию поведением этого придурка кана. — что это на вас нашло, заместитель чон? не хотите с нами обедать? — отпустите меня, — чонгук двигает запястьем в стальной хватке, но его просьбу игнорируют. — показываете зубки, чонгук-щи? мне нравятся строптивые. я бы научил вас хорошим манерам, но очень жаль, что я уже женат. — звучите мерзко, — чонгук вновь дёргается, но его насильно уводят в переулок за кафе и прижимают спиной к стене, отчего омега выдыхает едва ли не последний глоток воздуха. — отпустите меня. я не хочу с вами разговаривать. — не хотите повышения, заместитель чон? — я всего лишь хочу отгул на один день, — чонгук отталкивает альфу, чтобы уйти, вкладывает всю свою силу, злость и отчаяние, но ему вновь загораживают путь и обнимают за талию, привлекая ближе к себе. — давайте вернёмся и поговорим о вашем отгуле подробнее. может, мы сможем договориться. омегам же нужно иногда отдыхать, правда? чонгук качает головой. возвращаться он не хочет, и уж тем более в такой позе и с таким придурком. несколько раз извинившись, он вырывается из чужих объятий и идёт в противоположную от кафе сторону. лучше посидеть в офисе на голодный желудок, чем ещё раз пересекаться с этими альфами. лучше он побыстрее напишет заявление на отгул и будет умолять начальника отдела подписать его, иначе он точно воспользуется привилегией и в обход правил возьмёт себе отпуск по причине наступления течки. чонгук ещё раз пытается набрать номер тэхёна, но его встречает автоответчик. вина за пропущенный звонок ложится на его плечи, опустившиеся из-за недавнего инцидента. все остальные попытки позвонить, наверное, будут отклонены. не на целый же день тэхёну выдали телефон… заместителя кана хочется придушить. чонгук оставляет на столе альфы заявление на отгул на сегодняшний оставшийся вечер и целый завтрашний день, чтобы подготовиться и успеть доехать с родителями тэхёна до места проведения церемонии. после обеда, который растянулся аж до половины второго, на пороге его кабинета появляется хорошо скрывающий собственное раздражение заместитель кан и с хлопком прижимает к поверхности стола чонгука его заявление. — это что такое, чонгук-щи? я же уже отказал вам в отгуле. вы видите, какая у нас загруженность? омега вздёргивает бровь, но решает не указывать альфе на то, что тот сам уже несколько дней подряд уходит с работы на час раньше и на обед ходит не на положенный час, а на все полтора. и его в этот момент не особо волнуют горящие сроки. — я предлагаю мирный вариант. если не подпишите отгул на завтра, то я запрошу отпуск на две недели по причине внезапно начавшейся течки, — он смотрит снизу-вверх на напыщенного индюка так, что взглядом обещает обязательно провернуть такой трюк. — а работать с горящими сроками придётся вам. не сможете больше увиливать от работы и уходить на час раньше, заместитель кан. чонгук говорит это на одном дыхании, а под конец пламенной речи едва не давится от страха, потому что альфа склоняется над ним с такой злостью на лице, что становится не по себе. даже вена на его шее вздувается и пульсирует под кожей, выказывая эмоции мужчины. но распалённая не меньше обида в омеге заставляет того елейным, но дрожащим от волнения голосом уточнить: — может, вам тоже отгул взять? всё равно уйдёте сегодня раньше, как обычно. может, вам плохо? у вас лицо покраснело. чонгук распахивает глаза в притворном удивлении и добавляет, пожимая плечами: — наверное, возраст, и давление скачет. начальник точно не будет рад перспективе потерять сразу двоих заместителей. заместитель кан спустя несколько долгих и напряжённых минут ставит свою подпись на бумаге и уходит, хлопнув дверью так, что все в кабинете невольно вздрагивают. чонгук победно улыбается и собирает свои вещи. ᅠ ᅠ

🎐

ᅠ ᅠ — госпожа ким, могу я попросить вас забрать меня завтра по пути? — чонгук прижимает телефон к уху с особым трепетом и уже готовится кланяться невидимому собеседнику, но в который раз мама тэхёна поражает его своей тактичностью и язвительностью. — неужели у тебя получилось вырваться? это же прекрасно, чонгук. — да, я… — но ты всё же будь осторожнее, тебе уже тридцать два. в твоём возрасте будет трудно искать новую работу. чонгук едва не давится воздухом. — что вы имеете в виду?.. — нервная улыбка рвётся на лицо омеги, у него пропадает всякое желание кланяться женщине. он очень рад, что тэхён не сделал ему предложение перед тем, как уйти в армию на полтора года. иначе отвязаться от заготовки кимчи у него бы не получилось. да и терпеть всё семейство своего парня терпения бы не хватило: помогать по хозяйству и слушать одновременно от родственников-альф и тётушек, как хорош тэхён, да и он — красавчик и отличный омега, но слегка староват для их маленького тэхён-и. — ты уверен, что после твоего отгула не пойдут различные слухи? вдруг твой начальник не хотел тебя отпускать, а потом уволит? сейчас многие так делают. омег недооценивают на работе и всегда платят меньше, но искать новую работу тебе будет не по силам. чонгук закатывает глаза и проходит на кухню, чтобы поставить чайник. — ладно, чонгук, отключайся. с сыном я уже поговорила, так что пойду ставить курицу. — тэхён… вам уже звонил? — это вырывается тихо и едва слышно, но, видимо, чонгук висел у женщины на громкой связи, так что она отчётливо это слышит. мама тэхёна тяжело вздыхает, словно проболталась. — конечно, он же всегда звонит мне, — и это бьёт чонгука под дых сильнее, чем оскорбления от заместителя кана. — ну, всё, чонгук, мне пора. заедем за тобой завтра. я позвоню. — хорошо. спасибо. чонгук откладывает в сторону телефон и стонет, потому что осознание, что своей маме тэхён дозвонился, разбивает ему сердце. хотелось тоже хотя бы поговорить с альфой, услышать голос, потому что с каждым днём его не хватает все больше. каждый телефонный звонок или видео заканчивается едва ли не слезами. с каждым разом скучается всё сильнее и сильнее. а терпеть и ждать становится невыносимее. чонгук не решается набрать номер, потому что боится услышать автоответчик. вдруг его альфа настолько обижен, что и звонить больше не будет? но завтра же они обязательно встретятся! смогут, наконец, обняться спустя целый месяц разлуки! для кого-то такой срок может показаться мизерным и незначительным, но для чонгука сейчас он кажется просто нереально огромным. — напишу ему сообщение, — бурчит себе под нос омега и открывает нужную вкладку на телефоне. все его сообщения с извинениями на обеде и попытками объяснить ситуацию остаются проигнорированными тэхёном. неужели… обижается? даже не ответил. чонгук фыркает и закатывает глаза, прокручивая в голове мысли, что тэхён ведёт себя как маленький альфа-собственник со склонностями к ревности по любому поводу или, возможно, таким он стал на фоне разлуки. но ведь чонгук бы никогда не стал врать своему альфе! пусть моментами тэхён бывает абсолютно невыносим, но он всегда вызывает у чонгука улыбку и желание остаться с ним до конца жизни — это гораздо важнее всего остального. омега всё-таки набирает короткое: прости меня. через пару минут, что удивительно, поступает ответ с таким же коротким и лаконичным: «всё в порядке». однако тэхён всё ещё не спешит звонить. — дурак. чонгук набирает номер сам и жмёт со злостью на кнопку вызова, собираясь высказать этому маленькому альфе всё, что думает о нём. но первое, что он делает, когда тэхён берёт трубку и говорит тихое «да?» — шмыгает носом в повисшую тишину и стирает первые влажные капли с щёк. чонгук не может сдерживаться: тоска по альфе, долгий день на работе, постоянные придирки заместителя кана и его дружков, которые не видят границ, желание уволиться, ситуация на обеде со внезапным звонком и отказы в отгуле, ещё и госпожа ким, видимо, решившая добить тем, что он не сможет найти новую работу в случае, если его уволят за такую дерзость. голос тэхёна сразу меняется, становится более нежным и плавным, былые нотки злости уходят без следа, и это заставляет чонгука ещё больше расчувствоваться: — малыш? боже, ты же знаешь, что я не могу слушать, когда ты плачешь. моё сердце не выдержит, — альфа почти мурчит в трубку успокаивающе, но этого оказывается недостаточно, чтобы чонгук перестал плакать. — я даже не могу подать тебе салфетки, чёрт. — тэ, я не хочу, чтобы ты так долго служил, — чонгук снова и снова шмыгает носом, продолжая утирать слезы свободной ладонью. его глаза наверняка покраснели. чайник на плите закипает, и он спешит его выключить и заварить себе зелёный чай с ромашкой. — хён, я же не могу сейчас сказать, что отказываюсь служить, — тэхён неловко смеётся, а у омеги возникает непреодолимое желание увидеть любимое лицо во весь экран и записать их разговор, чтобы потом пересматривать. — включай камеру, малыш. — я заплаканный и сопливый, — чонгук вытирает в последний раз глаза, заикаясь, дрожащими пальцами устанавливает телефон на подставку на столе и включает видео-звонок. тэхён на экране полуголый и в чёрных солнечных очках в круглой оправе. его короткие волосы выглядят так, что чонгук вряд ли в их следующую встречу сможет хвататься за них во время секса, как бывало раньше, и зарываться пальцами уже будет не во что. зато тэхён, словно предугадывая реакцию омеги, становится только шире в плечах. — почему голый? — чонгук прикрывает глаза и смеётся, когда тэхён, возмущённый таким заявлением, поднимается на ноги перед камерой. на нём камуфляжные военные штаны, но верха всё же нет, и почему-то чонгука смущает вид подкачанного и сильного любимого тела. мышцы под смуглой кожей перекатываются от каждого движения. тэхён, словно специально, красуется перед камерой ещё какое-то время, говорит чушь и всячески пытается подбодрить и развеселить омегу, пока чонгук со смехом не останавливает его на моменте, когда альфа приближается к телефону пахом и начинает расстегивать ширинку. — я тебе говорю, что он вырос! как ты можешь мне не верить? чонгук смеётся, прикрывая широкую улыбку, и забывает о том, что у него был крайне сложный день на работе. все заместители отходят на второй план, когда все внимание на себя перетягивает его альфа. в такие моменты даже расстояние не помеха для чувств — чонгуку кажется, что тэхён сидит напротив него, в их квартире, отвлекаясь от ужина, чтобы поговорить со своим омегой. — он не может вырасти, тэхён. у многих рост заканчивается в восемнадцать. я уверен, что ты не исключение и никакой не избранный. — звучит обидно, — тэхён усмехается и натягивает на тело лежащую рядом майку. омега протестующе стонет, но это не останавливает тэхёна, со смехом начинающего генерировать новые шутки над возмущённо-обиженным лицом чонгука. желание перебивается воспоминаниями о том, что это чонгук должен был извиняться и объясняться перед своим парнем за инцидент на обеде, но слова встают поперёк горла вязким и тугим комом. волнение не даёт чонгуку собраться с мыслями и начать нервирующий его разговор. не хочется заканчивать день ссорой. — малыш? чонгук отрицательно мотает головой, не поднимая глаз на тэхёна, проклинает их месячную разлуку, собственную силу воли, а точнее её полное отсутствие, и тело, которое так и тянется к альфе в желании быть к нему как можно ближе, не только в физическом, но и в платоническом плане. от собственных мыслей чонгук складывает руки на столе и падает на них головой, жмуря глаза от слёз. — тебе плохо? чонгук отрицательно мычит, на свой страх и риск поднимает блестящие глаза и смотрит в беспокойное лицо альфы. тэхён приближается к экрану и улыбается нелепо, пытаясь, видимо, выражением своего лица приободрить омегу. раньше бы это обязательно подействовало, но не в этот раз. плакать снова он, конечно же, не будет, да и жаловаться на скотское поведение заместителя кана совершенно смысла нет, потому что тэхён будет только лишний раз волноваться зря. обсуждать же проблему, связанную с этим же заместителем… чонгук просто не в состоянии себя заставить! это нервирует ещё больше. на телефон приходит несколько уведомлений, но чонгук их быстро смахивает, потому что те закрывают собой половину лица тэхёна. альфа рассказывает про то, как прошёл его сегодняшний день, старается не касаться темы церемонии окончания обучения, ибо понимает, как это может сказаться на их общении. под мерный и ровный баритон спустя всего пару минут чонгук, сложив голову на руки на столе, прикрывает глаза и начинает качаться на волнах расслабляющегося спокойствия. он даже не замечает, как тэхён усмехается через экран, когда видит прикрытые глаза омеги. с тихим пожеланием добрых снов тэхён отключает звонок, хоть и испытывает огромное желание оказаться рядом и зацеловать поскорее любимое лицо. влюбленные часов не наблюдают! и это справедливо для них, находящихся вдали, по разные стороны экрана, но так жаждущих единения, что замечать стремительное течение времени просто не получается! чонгук просыпается спустя всего несколько минут от того, что у него затекла шея. он видит потухший экран телефона и спешит взять его в руки, чтобы проверить входящие сообщения или пропущенные вызовы. неужели он действительно уснул под голос тэхёна? и ему пришлось отключиться, потому что разбудить не смог? или время закончилось? чонгук видит на экране только сообщения от заместителя кана с весьма любопытным содержанием. омега почти стопроцентно уверен, что его просят исправить какие-то неточности в бумагах прямо сейчас, чтобы завтра кану самому этого делать не пришлось. чонгук же, если честно, всё ещё зол на этого противного альфу за то, что тот не отказал себе в наглости прикоснуться к чужому телефону и ответить на звонок постороннего для него человека! чего он пытался добиться? омега раздражённо отправляет сообщения в прочитанные и игнорирует их весь оставшийся вечер, потому что возвращаться к работе у него нет никакого желания. заместитель кан уж точно такую работу делать не будет, а назло только напортачит, чтобы чонгук потом сидел и исправлял его косяки. перед сном чонгук стоит над кроватью и не может понять, чего ему так не хватает в заново собранном гнезде. омега внутри него повержено скулит без должной похвалы от своего альфы и без его стойкого запаха вокруг и на одежде. он понимает, что не хватает внутри как раз-таки только тэхёна, жара от его тела и, конечно, его члена, который так хорошо заполнил бы чонгука изнутри, что соседям пришлось бы закрывать уши в ужасе. но вместо того, чтобы вновь усеять гнездо одеждой, отстиранной мамой тэхёна в пяти разных порошках и с кондиционером, чонгук машет на него рукой. к сожалению, несмотря на неприязнь, госпожа ким всё равно в десять утра каждого воскресенья тащилась к ним в квартиру через половину сеула без предупреждения, чтобы принести еду или чтобы навести порядок в царстве пыли. её не волнует, что чонгук по субботам проводит в квартире буквально генеральную уборку, ревизию продуктов и очищает полки шкафа от старой и ношеной одежды. он с тяжёлым вздохом ложится на кровать и укрывается с головой одеялом. гнездо пахнет только им одним. ᅠ ᅠ

🎐

ᅠ ᅠ на следующее утро в восемь часов его будит звонок от заместителя кана, и чонгук, закатывая едва открывшиеся глаза, отвечает коротким: — вы подписали мой отгул, так что прошу сегодня меня не беспокоить, иначе я буду вынужден отправить вас в чёрный список. он сразу отключается, чтобы альфа не успел ему ничего сказать. до церемонии у него ещё куча времени, так что чонгук решает укутаться по самый нос в одеяло и поспать ещё какое-то время. он перекатывается неуклюже на вторую половину кровати, которую всегда занимает тэхён, тяжело вздыхает и утыкается лицом в чужую подушку, к сожалению уже не пахнущую его альфой. утро за окном пасмурное, словно вот-вот пойдёт дождь. настроение это, конечно, не ухудшает. что может быть лучше долгожданной, хоть и короткой, встречи со своим мужчиной? чонгук собирается к назначенному времени быстро, даже успевает убраться в квартире и собрать в небольшую сумку вещи для тэхёна, которые он просил на случай неожиданного выходного. сегодня как раз будет шанс передать одежду и, возможно, забрать его старую, хорошо пропахшую любимым запахом. до начала церемонии остаётся около часа, так что чонгук заранее выходит на улицу и садится на небольшую скамейку на детской площадке, чтобы дождаться приезда родителей тэхёна. но госпожа ким никакого знака не подаёт, даже сообщения не пишет, что они уже выехали за ним, и это заставляет нервничать. чонгук набирает номер женщины и прикладывает телефон к уху, слыша только длинные, противные гудки. когда трубку, наконец, снимают, на фоне слышны мужские голоса, ненавязчивая музыка и чей-то смех. — госпожа ким! вы обещали заехать за мной, и я жду уже очень давно… — о, прости, чонгук, я совсем забыла, что обещала. мы уже приехали, так что возвращаться за тобой не будем. звонок сбрасывают. чонгук остаётся сидеть на скамейке с опущенными плечами и ослабевшими руками, которые даже телефон не в силах удержать. экран потухает, как шанс увидеть своего альфу спустя месяц разлуки. он, конечно, догадывался, что такое может случиться, поэтому пожалел, что изначально не позвонил и не договорился с отцом тэхёна, потому что мужчина точно не стал бы так с ним поступать. он более лоялен к выбору сына и даже одобряет его, чонгука! слёзы наворачиваются на глаза непроизвольно. вся тяжесть прошедших дней, что копилась в душе, вырывается в виде небольшой истерики. наверняка у него испортился ненавязчивый и лёгкий макияж на глазах, и лицо покраснело за несколько минут безудержных рыданий. впервые он жалеет, что не купил машину на скопленные деньги. попытка вызвать такси заканчивается ещё большей трагедией: цены баснословные, а время, потраченное на дорогу, не позволит ему успеть вовремя и не потревожить всех своим поздним визитом. он уже думает о том, чтобы не поехать вовсе и проплакать весь день в подушку, а потом слёзно умолять госпожу ким, отдать ему сумку с вещами тэхёна и не стирать их. но желание увидеть любимое лицо сильнее всего остального. до начала церемонии около сорока минут. если он попросит таксиста поехать быстрее и увеличит цену, то, возможно, он успеет к самому началу! — господи, помоги, — чонгук бормочет себе под нос и набирает нужные параметры в приложение для вызова машины, ждёт какое-то время, прежде чем его заказ, наконец, принимают! он выдыхает с облегчением, ещё раз проверяет наличие нужной суммы на карте и молится, чтобы они успели доехать. уже будучи около здания, где будет проходить церемония (его пустили на территорию с большой неохотой, потому что чонгука в список добавили в самый последний момент и он всё-таки опоздал на десять минут), омега не находит себе места впереди, и ему приходится тесниться с такими же опоздавшими позади. и пусть вид отсюда открывается хороший, на всю площадь, всё же найти тэхёна среди такой толпы в одинаковой одежде оказывается затруднительно. несмотря на всё это, он все же рад, что успел на церемонию и дал отпор заместителю кану. спину госпожи ким он замечает в первых рядах, это заставляет его фыркнуть и закатить глаза. омега всегда хорошо относился к этой женщине, всегда здоровался и спрашивал о её здоровье, на семейных праздниках дарил подарки и старался делать комплименты, предлагал помощь в приготовлении кимчи, но этого, похоже, оказалось недостаточно, чтобы она приняла его в качестве партнёра его сына. через двадцать минут на ногах чонгук чувствует усталость. церемония проходит так долго, что невозможно столько стоять и смотреть. стульев поблизости не наблюдается, и опереться о стену позади невозможно — сзади постоянно снуют люди, ищущие место поближе. но вот громкий голос наконец называет имя тэхёна, и омега весь подбирается, вытягивает шею и озаряется широкой улыбкой — тэхён в военной форме хорош, как и в обычной одежде, но всё же сейчас кажется в несколько раз шире и сексуальнее. серьёзное лицо с поджатыми губами, сжатые кулаки, что он держит у бедёр, чёткий шаг, походка и ровная, напряжённая спина — чонгук едва ли не дрожит от того, насколько его тэхён изменился за этот месяц и почти плачет от осознания, что за следующие полтора года это всё может удвоиться. к нему из армии вернётся самый настоящий танк, которому удержать на весу тело омеги не составит никакого труда. прикоснуться к прекрасному ему сегодня, видимо, не удастся, потому что спуститься вниз и поздравить, как обычно это делают все пришедшие родственники, невозможно: он может наступить кому-нибудь на ноги и ему в спину прилетит с десяток обвинений, да и его место займут в ту же секунду, а новое найти он вряд ли сможет в такой толкучке. чонгуку остаётся лишь смотреть, как тэхёну вручают сертификат элитного стажёра. все нормативы и цифры омега пропускает мимо ушей, потому что не сводит взгляда с серьёзного лица и сильных рук, которые держат полученный сертификат. тэхёна фотографируют с каким-то мужчиной, старшим по званию, потом с его родителями в стороне, и улыбка тэхёна, когда его обнимает госпожа ким, оседает на сердце чонгука тянущей тоской. ему бы сейчас тоже хотелось, чтобы тэхён ему улыбнулся, а ещё лучше, наконец прижал к себе и поцеловал. омега буквально в этом нуждается, как никто другой. церемония заканчивается спустя полтора долгих часа, после которых у чонгука гудят ноги и ноет поясница. сумка с одеждой всё ещё у него в руках. он в числе первых покидает зал, в котором проводилась церемония, замирает у выхода из комплекса и ждёт знакомую фигуру с замиранием сердца. ему кажется, что душа уходит в пятки каждый раз, стоит кому-нибудь из солдат показаться в поле видимости своих семей. он видит господина и госпожу ким неподалёку, но делает вид, что не замечает их, пока они первыми не подходят к нему. господин ким сразу тянется для коротких объятий, в которые омега не без удовольствия тянется, чтобы аккуратно и незаметно втянуть с ворота чужой рубашки запах, отдающий знакомыми нотками тэхёна. чонгук расслабляется, поэтому улыбка на его лице уже не такая натянутая, как раньше. — чонгук, рад, что ты смог выбраться. почему не сказал, что тоже поедешь? мы бы забрали тебя. мужчина говорит искренне и спрашивает тоже недоуменно, словно действительно не в курсе, а чонгук лишь коротко смотрит на госпожу ким рядом. та гипнотизирует мужа нечитаемым взглядом, словно заставляет угомониться, но альфа не обращает на неё никакого внимания. по глазам чонгук видит, что альфа и без его ответа догадывается, кто стал причиной опоздания и его собственной неосведомленности. — не хотел тревожить вас, господин ким, — чонгук кланяется ему коротко и улыбается всё ещё, чтобы не портить настроение повеселевшей семье его альфы. тэхён наверное был бы благодарен за то, что чонгук хотя бы пытается поладить с его мамой, пусть та и не идёт на контакт. — как ты можешь нас потревожить? — альфа вновь обнимает за плечи и притягивает к себе. он видит, как чонгук отчаянно ищет к толпе знакомое лицо и как сильно сжимает ручку сумки. нервничает и переживает. — ты же, я надеюсь, будущий муж нашего сына. жду не дождусь свадьбы. — что ты такое говоришь? — госпожа ким осаждает его и закатывает глаза. — тэхёну ещё слишком рано. ему всего двадцать пять. а как же карьера? — какая ещё карьера, когда такой омега под боком? — мужчина отмахивается. — он сам разберётся, гаён, не лезь в его жизнь. — вот он! чонгук замечает, как все задержали невольно дыхание. тэхён действительно выходит в окружении нескольких своих друзей с сертификатом элитного стажёра под подмышкой, улыбается, смотря себе под ноги, получает поздравления и шутки от остальных. сцена проносится перед глазами как в замедленной съёмке. у чонгука замирает сердце, когда тэхён поднимает глаза и обводит забитое помещение взглядом. а потом встречает взгляд чонгука. омега от волнения готов упасть под ноги господина кима в обморок. он не замечает, как теряет сумку с одеждой, мир переворачивается с ног на голову от долгожданной встречи. кому-то может показаться, что месяц разлуки — это совсем мало по сравнению с целым годом, но чонгук так сильно привык к тэхёну под боком, что выносить его отсутствие не может ни дня. тэхён тоже ускоряется, потому что обнять своего омегу хочется до дрожи в руках и, да простят его товарищи, заплакать от того, как мило может чонгук смотреться совершенно беззащитный на их общей кровати в гнезде, который утратил запах альфы. они встречаются быстрее, чем чонгук успевает сделать с десяток коротких шагов. теперь тэхён практически летит на него, сбивает с ног и подхватывает так легко, что дыхание спирает от осознания, что теперь его альфа твёрже в руках и намного сильнее его физически. чонгук едва не пищит, когда оказывается сжат в удушающе сильных объятиях с перспективой умереть прямо на руках любимого альфы от переизбытка эмоций. — тэ! чонгук хрипит это в плечо альфы, который покружил его в воздухе несколько секунд и прижал к своей груди. запах немного отяжелел за прошедшее время, но это нисколько его не портит, а только придаёт ещё больше шарма. чонгук буквально сходит с ума по нему прямо сейчас и понимает, что перед ним действительно его тэхён, но только выглядит он… другим. — ты почему не сказал, что сможешь приехать? тэхён ставит чонгука на землю, обнимает его щёки двумя ладонями и приближает лицо ближе к своему, чтобы ощущать чужое дыхание на своих губах. это ещё не поцелуй, а только лишь безобидное касание дыханием друг друга, раззадоривающее с каждой секундой всё больше и больше. омега нетерпеливо поднимается на носочки к возвышающемуся над ним тэхёну и прерывисто стонет полушёпотом: — послал засранца кана нахрен и сказал, что уволюсь, если он не подпишет моё заявление. чонгук чувствует, как большими пальцами альфа гладит его щёки. их губы в жалких сантиметрах друг от друга, и это будоражит сильнее, чем его ночные эротические фантазии. тэхён усмехается одним уголком губ, а чонгук едва не сжимает бёдра, чувствуя, как усиливается его запах и оседает на полостях носа липкой примесью. за такое время тэхён вряд ли разучился распознавать эмоции омеги от изменившегося запаха, поэтому понимает, как сильно тот взбудоражен встречей, рад и возбуждён одновременно. тяжёлый баритон шёпотом добивает чонгука сильнее, чем всё остальное: — люблю тебя. а потом чувствует вкус чужих губ на своих, тянется привычно вперёд, поднимаясь на носочках ещё выше. его обнимают за талию, правильно и привычно. чонгук расслабляется в надёжных руках, позволяет себя поддерживать, целовать и может прямо сейчас подписать соглашение на полное пользование собой в любых целях со стороны ким тэхёна, даже не будет сопротивляться. омега углубляет поцелуй, охотливый до родных прикосновений и объятий, скучающий по манящим движениям языка и тому, как он зарывается пальцами в отросшие волосы альфы… но в этот раз чонгук лишь проходится ладонями по затылку, поднимает их выше и чувствует только ткань головного убора военной формы. чонгук отрывается от чужих губ и рвано дышит, пока пытается осознать, что теперь цепляться ему будет не за что. — эй, малыш, — тэхён смеётся с его растерянного лица и подходит ближе, чтобы обнять за талию и направиться к ожидающим их родителям. — расстроился? — нет, — чонгуку даже приходится закатить глаза, чтобы подтвердить собственные слова, но тэхён ему всё равно не верит и тянется, чтобы оставить поцелуй на мягкой щеке, спуститься носом ниже по шее и уткнуться лицом в вырез блузки. чонгук со смехом держит его за голову и смеётся: — что ты делаешь? — тэхён! — чонгука в сторону оттесняет госпожа ким, и он вынужден отойти на несколько шагов, чтобы не мешать семейному воссоединению. хочется провести с альфой гораздо больше времени, чем жалкие десять минут. к чонгуку подходит господин ким, передаёт сумку с вещами и усмехается, когда омега эту сумку перехватывает: — думаю, тебе придётся везти её с собой обратно. — почему? — чонгук удивлённо смотрит на отца тэхёна, но мужчина уже не отвечает, лишь продолжает загадочно улыбаться и смотреть по сторонам. когда госпожа ким отходит от измученного её вниманием сына, не переставая работать камерой на телефоне, мужчина подходит к сыну ближе и о чём-то говорит, отчего младший альфа на глазах расцветает. чонгук знает, как важна для тэхёна поддержка отца, знает, как он старается показать тому свою усердную работу и достижения. омега тихо гордится своим парнем, пытаясь не заплакать. спустя несколько фотографий тэхён вновь оказывается рядом с чонгуком и обнимает его за талию, прижимая к своему боку. — мам, — тэхён жестами просит их сфотографировать, показывая на телефон в руках женщины, но та делает вид, что не понимает. — разрядился, милый, — она театрально пожимает плечами, пряча гаджет в сумку. на помощь приходит господин ким, с недовольным выражением лица оттеснив жену за свою спину, очевидно выходки жены доконали и его. он продолжает на радость своим детям стараться сгладить ситуацию. чонгук прячет сумку с одеждой и прижимается ближе к альфе, незаметно вытирая глаза. наверняка он всё-таки успел пустить несколько слёз и даже не заметил этого. — отправлю вам в сообщениях, — альфа машет им телефоном. — удачно провести время вместе. — но я думала, тэхён проведёт время у нас! — что ему у нас делать четыре дня? — господин ким разворачивается, чтобы выйти из здания и найти машину на парковке. госпожа ким бежит за ним, цокая каблуками и едва не падая на каждом втором шагу. — ему не двенадцать. у него есть омега. пусть делают то, что хотят. вместе. — но… фразу госпожи ким чонгук уже не слышит, зато с удивлением на лице поворачивается к тэхёну и спрашивает про загадочные четыре дня вместе. кулаки на форме сжимаются от ожидания ответа. тэхён склоняется, чтобы коротко поцеловать его в губы и почти пропеть: — элитным стажёрам полагается отпуск на четыре дня. собираюсь потратить его на тебя, малыш. чонгук тихо взвизгивает, практически повисая на шее своего альфы. — ты меня с ума сведёшь, — шепчет он с улыбкой своему парню, горячим дыханием обжигая мочку уха и крепкую шею. — ты ужасен. был широким до армии, а теперь станешь ещё шире… у меня случится инфаркт. тэхён на это только смеётся и прижимает к себе крепче, хотя, казалось, крепче уже просто невозможно. только если буквально вдавить в себя любимое тело и стать с ним одним целым. чонгук от такой перспективы бы тоже не отказался, только нужно срочно доехать до дома и запереться в квартире. чувствовать одиночество в их общей квартире, уставленной фотографиями и мелкими предметами декора, которые они вместе выбирали после переезда, в последнее время для чонгука стало страшным кошмаром. да и отсутствие любимого запаха альфы на каждом сантиметре комнат его напрягает и нервирует. и что говорить про искусственный член, тяжесть которого чувствовать в своей глотке для чонгука совсем уж невыносимо. им даже не нужно будет раздеваться: чонгук готов встать на колени прямо в прихожей, потому что терпеть больше нет сил. желание уже сейчас подначивает прижаться губами к чужому уху и начать шептать всякие пошлости и эротические фантазии из его мокрых снов. сколько раз чонгук просыпался посреди ночи с мокрой задницей и мокрыми глазами, потому что осуществить приснившееся он в одиночку не мог, а тэхёна рядом не было. это становилось той точкой, которую чонгук ненавидел — ему несколько раз приходилось вставать, убирать постельное белье и менять на новое, успокаивать свою маленькую истерику холодным душем и засыпать снова. благо, такое за прошедший месяц случалось с ним от силы раза четыре. — и когда наша квартира перестанет быть такой пустой? — чонгук спрашивает с замиранием сердца, потому что ждать больше не может: хочет прямо сейчас сорваться и потащить альфу в их дом. они переплетают руки, и чонгук широко улыбается. чужая тёплая ладонь ощущается вокруг его небольшой правильно и хорошо, на душе становится спокойнее, а все проблемы отходят на второй план и не кажутся уже такими масштабными. наконец-то он может держаться за руку тэхёна, обнимать его, целовать и ощущать рядом! — тебе сегодня придётся идти без меня, — тэхён заламывает брови и смотрит с долей вины и волнения, но чонгук, на удивление, воспринимает новость о маленькой отсрочке спокойно. осталось ждать всего ничего, и они проведут четыре незабываемых дня вместе. они не будут вылезать из кровати, а чонгук постарается, чтобы тэхён оставил ему как можно больше своей пропахшей потом и запахом одежды с любимыми тяжёлыми нотками природного запаха: первое время после его отъезда омеге не будет так тоскливо оставаться одному на ещё больший срок. до следующего отпуска вряд ли пройдёт лишь пара недель. придётся ждать месяцами, чтобы увидеть родное лицо. — увидимся завтра, малыш, — тэхён наклоняется к нему, чтобы урвать последний поцелуй, но чонгук цепляется за его плечи так отчаянно, словно они расстаются на полгода. впивается губами в рот альфы, чтобы протолкнуть язык глубже и углубить поцелуй, с намерением буквально выпить из тэхёна всю его душу. сдавленный стон от тэхёна доставляет чонгуку особую долю удовольствия, пальцы на чужих плечах сжимаются сильнее, явно оставляя синяки на коже. тэхён улыбается в их поцелуй, на секунду разъединяя губы, чтобы сказать какую-то очередную глупую шутку, но чонгук протестующе мычит и вновь тянет альфу на себя за шею. он снимает ненавистный головной убор и цепляется за короткие волосы на затылке. ему так хочется большего, но очередная вынужденная разлука давит, оседает грузом на плечах и в сердце. пальцы разжиматься совсем не хотят. — снимите себе уже комнату! — гудят где-то за спиной. чонгук отстраняется с красным от смущения лицом и прижимается к плечу альфы, который тоже дышит через раз, тяжело и сдавленно. тэхён прячет от чужих глаз своего смущённого омегу, смеётся громко, запрокидывая голову, и поворачивается к друзьям, которых уже отпустили их семьи. чонгук же вцепился в него, как клещ. тэхён прекрасно понимает его, потому что сам бы вряд ли согласился отпускать на сутки любимого человека. а изголодавшийся по прикосновениям, поцелуям и сексу чонгук становится в три раза неуправляемее, чем обычно. за долгие четыре года их отношений тэхён успел понять это и забить на подкорке сознания. — чонгук-щи, отпустите его! мы не съедим вашего тэхён-и! — его друзья улюлюкают ещё какое-то время, а чонгук краснеет пуще прежнего, потому что такой реакции ему совершенно не хотелось. он кусает губу от отчаяния и кажется ещё более беззащитным. у тэхёна сердце кровью обливается от такого его вида. чонгук старше его на семь лет, взрослый с пометкой «тридцать плюс» в паспорте, и тэхён раньше считал, что такие люди априори уже не должны испытывать чувство стыда или вины за свои поступки, но чонгук каждый раз доказывает, что его суждение неверно. на каждую ошибку чонгук извиняется несколько раз, за разбитую кружку едва не пускает слезу, как маленький ребёнок. его непосредственность в их личной жизни; желание получить от секса всё, что только можно; настоящие эмоции, которые он показывает только тэхёну — все эти качества, в понимании двадцатипятилетнего альфы, не должны касаться людей за тридцать, но чонгук… да и не только чонгук. наверняка на земле есть много таких людей, просто тэхён никогда с такими не общался, чтобы узнать их получше. его знакомые и друзья — всегда ровесники или помладше. а чонгук… это просто чонгук, и любит он омегу сильно и крепко. — хватит, — тэхён смотрит на друзей с предупреждением, его голос становится ниже обычного. чонгук цепляется за плечи парня, прижимается ближе, чтобы скрыть нервную дрожь от чужого баритона. он обязательно попросит, чтобы тэхён сказал ему несколько грязных слов в постели таким голосом. невозможно терпеть! — увидимся завтра, малыш, — тэхён поворачивается к нему и шепчет на ухо, успокаивающе поглаживая по спине. чонгуку приходится покорно кивнуть и передать сумку с одеждой: не таскать же её теперь целый день туда-сюда по городу, да и гудящие руки будут только рады избавиться от тяжёлой ноши. ещё несколько секунд чонгук смотрит на удаляющуюся широкую спину альфы, пока тот через каждые несколько шагов оборачивается с улыбкой и тоской в глазах, а ещё с обещанием, что они завтра обязательно встретятся. ᅠ ᅠ

🎐

ᅠ ᅠ чонгук тяжело вздыхает, когда на следующий день от тэхёна не приходит ни одного уведомления. он сидит за своим рабочим столом, проверяя документы заместителя кана и отмечая неточности красным, чтобы позже переслать обратно и вежливо попросить исправить всё. оставаться в долгу чонгук не любил и раз обещал проверять, то с чистой совестью поможет коллеге в этом нелёгком деле. время близится к вечеру и к окончанию рабочего дня, так что волнение, засевшее в груди с самого утра, разрастается до огромных масштабов. сердце едва не выпрыгивает. вдруг тэхён ждёт его дома? или захочет сделать сюрприз и встретит с работы? чонгука любой вариант устроит, если в них будет фигурировать тэхён, так что, как только настенные часы показывают шесть вечера, он закрывает ноутбук и складывает свои вещи в рюкзак. по первому этажу офиса он идёт в приподнятом настроении, перебирая в голове варианты того, как они с тэхёном смогут провести целых четыре дня вместе. сегодня как раз пятница, так что последующие два дня ему не придётся торчать на работе половину отведённого для них времени. этот факт улучшает настроение и торопит чонгука идти быстрее, чтобы поскорее оказаться в объятиях своего альфы. омега надеется, что тэхён встретит его в военной форме… счастье, конечно, долгим не бывает. заместитель кан вырастает рядом как из-под земли, свойственно ему приобнимает омегу за плечи и даже не замечает того, как чонгук съеживается и пытается уйти от навязчивых прикосновений неприятного ему мужчины. тем более женатого. чонгуку очень хочется записать один из их разговоров на диктофон или видео и показать жене этого урода! — заместитель чон, мне иногда кажется, что вы избегаете моей компании. чонгук специально замедляет шаг, чтобы ненароком не выйти в такой двусмысленной позе из здания компании. по офису уже давно ходят слухи про тайные отношения заместителя кана, но, слава богу, чонгука они все просто считают жертвой обстоятельств, а все шишки сваливают на альфу. омега не единственный, кто подвергается такому активному привлечению внимания к скромной (нет) персоне заместителя кана. — с чего вы так решили? — рука альфы плавно спускается ниже, касается спины и лопаток, скользит по тонкой рубашке вниз до поясницы. касания неприятные, так что чонгук ловко от них уходит и поворачивается к альфе лицом, вынуждая остановиться. — хотите развеять мои сомнения? предлагаю сходить прямо сейчас в кафе. — не думаю, что это хорошая идея. всё-таки у кана жена сидит дома и верно ждёт непутёвого мужа, ни сном ни духом про желание этого мудака сходить на сторону и хорошенько потрахаться. видимо, дома удовольствия его периодически лишают, раз он опустился до измен, а не до налаживания отношений в своей семье. всё это кажется чонгуку мерзким, и он искренне жалеет женщину, которая считает этого альфу своим спутником жизни. — я не предлагаю вам выйти за меня замуж, чонгук, — на этих словах заместитель кан фыркает и закатывает глаза. чонгук хочет ответить, что в таких предложениях уж точно не нуждается, но не успевает и рта раскрыть, как его прижимают ближе и насильно ведут в сторону противоположного выхода. — я предлагаю кофе и хорошую компанию на вечер и половину ночи: для вас — ни к чему необязывающий секс, а для меня — возможность отдохнуть от дома и жены. чонгук широко распахивает глаза, когда до него доходит смысл чужих слов. — собираетесь изменять своей жене? — разве это можно будет назвать изменой? с вами? — кан внимательно сканирует чонгука и его тело, заставляя омегу буквально вырваться из чужих ненавистных объятий и отойти на несколько шагов. — вы в таком возрасте, когда уже поздно думать о браке и детях, чонгук. только разовые связи и ребёнок из детдома. вряд ли таким, как вы, поможет даже эко. я предлагаю оптимальный вариант. — нет, — чонгук усмехается. он намеренно надевает укороченный пиджак, который до этого просто нёс в руках, и вдобавок цепляет рюкзак на одно плечо, чтобы чужие руки больше не могли дотронуться, разворачивается и пулей вылетает из здания со сбитым дыханием и слезами на глазах. такого от этого мудака он точно не ожидал! каков нахал! вернуться бы и хорошенько ударить между ног, чтобы не смел даже думать о том, чтобы сунуть член в чужую дырку, но работа чонгуку всё ещё нужна. да и не считает он свой возраст отправной точкой, после которой вся жизнь идёт под откос и становится похожей на день сурка. у него альфа есть! самый лучший и любимый! зачем ему одноразовые связи и эко? неужели родить тэхёну он будет не в состоянии года через два? злость заставляет его стереть непрошенные слёзы и выдохнуть через нос пару раз. он ускоряется, проходя через автоматически открывающиеся двери. его глаза наполняются надеждой и ожиданием, от которых сердце то замирает, то вновь начинает стучать в висках быстрее, чем когда-либо. знакомого лица рядом с офисом он не видит, что, несомненно, огорчает. может, тэхён ждёт его дома? или задержался где-то в пути? стоит ли позвонить? — чонгук-щи, — заместитель кан оказывается рядом вновь, чем неимоверно злит омегу. категорическое «нет» этот альфа не понимает, угрозы тоже. проще написать заявление в полицию или заявление на увольнение, только потом работу искать действительно будет несколько затруднительно. терять место в престижной компании из-за домогательств женатого коллеги… его точно никуда больше не возьмут! — я же уже сказал, что не надо за мной ходить, — чонгук едва успевает отстраниться: заместитель кан уже тянулся, чтобы вновь привлечь омегу к себе. — мне не нужны такие ваши предложения. — чонгук-щи… — какие-то проблемы? — знакомый голос со стороны заставляет чонгука от радости и неожиданности едва не взвизгнуть. тяжёлый запах его альфы окутывает со спины полностью, принося чувство полной безопасности и умиротворения. заместитель кан переводит свой пытливый взгляд с омеги на подошедшего парня и первое, что отмечает, конечно, военная форма и ширина плеч, превосходящая его собственную. чонгук облегчённо выдыхает, но не успевает и шага ступить в сторону тэхёна, как заместитель кан ловко перехватывает его за плечи, прижимает по-свойски к себе и усмехается: — парень, ты бы шёл отсюда. мешаешь нам. чонгук оторопело вырывается, но хватка альфы усиливается. лицо тэхёна становится жёстче, а взгляд темнее и пронзительнее: и если у чонгука в этот момент бёдра от возбуждения непроизвольно сжимаются сильнее, то кан джихун уж точно должен был понять, что с этим альфой шутки плохи. военная форма придаёт тэхёну уверенности и авторитета, и в глазах чонгука он навсегда останется тем самым альфой, который сводит его с ума в любой одежде и в любой ситуации. военная форма… приятный бонус. — убери руки от моего омеги, — запах альфы тяжелеет, оседая горечью в носовых пазухах, и заместитель кан, видимо, угрозу понимает, потому что осторожно пальцы на плече омеги разжимает и даже отступает на несколько шагов назад с приподнятыми ладонями. — эй, пацан, успокойся. мало ли чем мы тут занимались. защищать омег, конечно, благородно, но врать… чонгук не сдерживается: разворачивается и со всей силы, на какую вообще способен в такой ситуации, лепит своему коллеге и начальнику пощёчину. голова кан джихуна по инерции от удара дёргается в сторону, а ладошка омеги начинает ныть от этого прикосновения. — малыш, — тэхён тянет его на себя, и чонгук облегчённо выдыхает, когда чувствует родные и тёплые ладони на талии. альфа пробирается руками под пиджак, касаясь тонкой ткани рубашки и очерчивая любимые изгибы мягко и нежно. чонгук прижимается к сильному телу, словно они не виделись вчера, стонет ему в шею сдавленно и собирает кончиком носа запах с пульсирующей артерии. тэхён что-то отрывисто говорит в сторону заместителя, но чонгук уже не слышит: полностью растворяется в стуке собственного сердца в ушах, в радости, которую принёс с собой тэхён. в любимом запахе. как они переместились с оживленной улицы перед зданием компании в немноголюдный переулок в стороне, чонгук не знает. пропустил. да ему и нет совершенно до этого дела — если рядом тэхён, то беспокоиться точно не о чем. — чонгук, — тэхён зовёт тихо и мягко, стараясь не спугнуть, и омега глаза доверчиво открывает, чтобы утонуть в черноте бездонного взгляда напротив. — ты не говорил, что у тебя проблемы на работе. — потому что это даже не проблемы, а маленькие трудности. ничего особенного. — уверен? — голос альфы недоверчиво падает, заставляет чонгука тем самым позорно всхлипнуть от переизбытка чувств в чужую шею. ему нравится, запах, исходящий от смуглой кожи, правильные ощущения от тяжёлых ладоней на талии. он без задней мысли тянется обвить ногой торс тэхёна, заставляя того в ту же секунду подхватить любимое тело на руки. тэхён прижимает чонгука спиной к стене, удивлённо смотря на возлюбленного в своих руках, и позволяет себе маленькую вольность — сжимает пальцы на подтянутых ягодицах сквозь ткань классических брюк. наградой становится сладкий стон на ухо. — хочу, чтобы ты взял меня в такой позе. тэхён, от неожиданности, давится воздухом и выпучивает глаза. он не ожидал такого от чонгука, который всегда сдержан в проявлении любых эмоций и старается держать себя в руках: наверное, делает вид, что соответствует статусу тридцатилетнего. однако альфе абсолютно плевать на возраст в паспорте. чонгук почти шепчет следующие слова, и тэхён держится только на честном слове, чтобы не исполнить просьбу своего омеги. потому что обычно чонгук… — пожалуйста, альфа. … никогда таких вещей ему не говорил. особенно в общественных местах. тогда, когда они зажаты в переулке и пытаются, вроде как, насладиться встречей. тэхён держит любимое тело с лёгкостью, не ощущая даже толики того веса, на который ему жалуется чонгук. омега невинно чмокает его в губы и качает бёдрами так, что задевает напряжённый пах. тэхёну стоит огромных усилий не сорваться прямо сейчас. чонгук только и делает, что подстёгивает его провокационными действиями, всё ещё покачиваясь в его руках и задевая своим пахом чужой. каждый раз, когда тэхён нервно сжимает пальцы на ягодицах омеги, чонгук кусает губу и протяжно, но тихо, стонет, рвано дышит в чужое ухо и жмётся ближе. сейчас альфе очень хочется, чтобы дотошный коллега его возлюбленного заглянул в этот переулок и увидел их в такой позе — возможно, понял бы таким языком, что лезть к чонгуку больше вообще не стоит. ему даже дышать в его сторону отныне будет запрещено. — мы не можем заниматься подобным на улице, — тэхён хрипло смеётся, сам не понимая откуда у него только появились силы для шуток и вообще слов. в горле давно пересохло, кожа вспотела от повышения температуры между их прижатыми друг к другу телами. попытки вразумить чонгука не увенчались успехом. благо, тэхён не стал планировать их первое в этом четырёхдневном отпуске свидание, иначе пошли бы они, возбуждённые и раздражённые, сначала в кино, а потом в кафе с дальнейшей прогулкой по парку и поздним возвращением домой. омега бы точно не оценил с таким то напором. — тогда скорее отвези меня домой, альфа, — чонгук задевает горячими и влажными губами мочку уха, спускается к шее и втягивает смуглую кожу ртом, оставляя небольшой багровый засос во впадинке между шеей и ключицей. — иначе я отсосу тебе прямо на глазах у всей улицы. — тогда мы должны пригласить сюда и того альфу, который предлагал тебе свой член, да? — тэхён выпускает чонгука из своих объятий и прижимает телом к стене, скрывая омегу шириной плеч и ростом. чонгуку приходится задрать голову, чтобы увидеть чужое лицо и злую усмешку. сейчас даже мимолётного злого взгляда от альфы будет достаточно, чтобы опуститься на колени. чонгук сдерживает позорный писк, когда тяжёлая ладонь обвивает его шею и плавно скользит вниз к вырезу тонкой белой рубашки. сквозь ткань ребро ладони и пальцы задевают торчащие соски, и альфа только силой воли заставляет себя не тронуть их и не доставить чонгуку ещё больше удовольствия в общественном месте. сначала они должны оказаться на закрытой территории, где им не будут мешать навязчивые чужие запахи и присутствие. тэхён обязательно исполнит всё, о чем его так старательно просят, как только перешагнет порог их квартиры и убедится, что дверь закрыта на все замки. — я несколько раз ему говорил, что мне не нужны его внимание и подачки, — омега закатывает глаза и вмиг теряет весь запал, выдыхая тяжело и прислоняясь лбом к крепкому плечу. — и в тот раз, когда ты звонил, а я не взял трубку. я уходил в туалет, а этот придурок возомнил, что имеет право трогать мои вещи. чонгук резко замолкает, о чём-то задумавшись, а через некоторое время с округлившимися глазами сипит: — а вдруг он и пиджак мой нюхал, пока меня не было?.. тэхён не сразу осознает, что сказал чонгук, но, когда до помутневшего из-за близости его омеги мозга доходит смысл слов, морщится и брезгливо тянет: — завтра полностью обновим тебе гардероб, малыш. чонгук смеётся с непосредственности и уверенного тона альфы, щуря глаза и нос. он тянется, чтобы кончиком носа потереться о нос тэхёна, заставив того чуть ли не урчать от восторга, и отстраняется, разглядывая черты любимого лица и с осторожностью, словно всё ещё не веря до конца счастью, разглаживает складки между бровей и у уголков губ. когда они впервые встретились, чонгук сидел зарёванный на скамейке у круглосуточного магазина, в котором до этого покупал самое дешёвое пиво и большую упаковку заварной лапши. тэхён подрабатывал в том магазине на каникулах и вынес омеге его забытый на стойке кошелёк. конечно, он не смог пройти мимо, уселся рядом и принялся допытываться до причин чужих горьких слёз. чонгука такие красноречивые молодые альфы нисколько не привлекали, а тэхён в то время ещё и пытался откосить от армии с помощью отца и его связей, через раз учился и едва-едва успевал запрыгнуть в последний вагон сессии. тэхён той ночью его утомил больше, чем поддержал, но попытка заговорить омеге зубы была не то чтобы плохая. просто чонгук не в том состоянии был, чтобы перескакивать с темы на тему. его мозг зациклился только на одном — весьма болезненном, расставании накануне, как он думал, помолвки. оказалось, что его бывший альфа не сюрприз ему готовил, а думал, как бы расстаться без скандалов спустя семь лет отношений. причиной тому послужило то, что чонгук хотел поскорее выйти за него замуж, образовать семью и съехаться, а альфа не считал брак для себя чем-то важным. пришлось сидеть одному у круглосуточного, плакать и есть лапшу. да ещё и слушать назойливого кассира с обаятельной улыбкой. тэхёну же всего двадцать один был! а сейчас? а сейчас чонгук удобно устраивается у него на руках, жмётся к груди ближе и почти плачет. и опять же из-за какого-то альфы, который не считает, что брак — это что-то важное, а прыгает с койки на койку и о жене не думает. тэхён успокаивает его, но в этот раз не разговаривает. касается, обнимает, дышит им, позволяя выплеснуть всю энергию на себя, не давит и не подгоняет. очевидно, что пора бы уже двинуться домой, потому как пешком они смогут дойти только часа за полтора. автобусы же давно все переполнены, да и на дорогах час пик, чтобы вызывать такси. чонгук отрывается от чужого плеча и шмыгает носом. тэхён смотрит ему в глаза с нежностью и терпеливым ожиданием, неторопливо клюёт в щёку, заставляя кожу пойти румянцем. омега вздыхает, сетуя про себя, что не может остаться в чужих тёплых руках навечно, и отстраняется. — перекусим? тэхён усмехается и хлопает чонгука по ягодице, отчего тот вздрагивает и возмущённо шипит, прикрывая пострадавшую часть тела ладонями. альфе кажется, что чонгук похож на маленького недовольного котёнка, пытающегося отстоять свою позицию, и, не обращая внимания на продолжающийся словесный поток, перехватывает ладонь омеги и переплетает пальцы, заставляя чонгука замолчать от неожиданности. — я думал, тебе не терпелось дойти до дома. передумал? чонгук закатывает глаза, сам не замечает, как краснеет щеками и неожиданно смущается, потому что он… действительно просил тэхёна поскорее взять его на улице, пока прохожие в любой момент могли увидеть их… омега даже сказать не может, что это на него нашло, потому что внезапно обуявшее его желание оказаться кожей к коже со своим альфой затмило разум. здравый смысл в тот момент помахал ему ручкой из поезда и отправился в отпуск, а чонгук перестал соображать, что он вообще говорит. возможно, так на него влияет отсутствие альфы и регулярного секса, который присутствовал в их отношениях уже после полугода свиданий. а такое длительное отсутствие близости делает из чонгука какого-то… нуждающегося незрелого омежку. за своё поведение становится стыдно, и чонгук отворачивается, неопределённо махнув рукой на альфу и ускорив шаг, чтобы побыстрее выйти из переулка и оказаться на людной улице. ему необходимо вдохнуть больше воздуха. тэхён смеётся, замечая реакцию своего омеги, тянется за ним и обнимает за талию, чтобы идти, как все парочки, прижавшись друг к другу и наслаждаясь близостью. ᅠ ᅠ 🎐 ᅠ ᅠ чонгук открывает дверь их квартиры с предвкушением и злостью, что не может просто оказаться сразу на желанном члене. тэхён за его спиной посмеивается с поведения омеги, перехватывает дрожащую руку и помогает вставить ключ в замочную скважину. хочется заставить щеки чонгука покраснеть сильнее, чем есть сейчас, поэтому он склоняется над омегой, что едва достаёт ему до подбородка макушкой, и рычит на ухо, прижимая к себе чужое тело горячей и широкой ладонью за низ живота: — твой запах скоро заполнит весь подъезд, малыш, — его пальцы спускаются ниже, поглаживая сквозь ткань брюк постепенно твердеющий член. тяжелое дыхание обоих разрушает тишину лестничной клетки. чонгук глухо стонет и вырывается, молниеносно открывая дверь и буквально затаскивая альфу в квартиру. тэхёна едва не сносит с ног от концентрации родного запаха омеги, который похоже въелся в стены их общей квартиры. раньше здесь можно было учуять только тяжёлый аромат альфы, перебивающий все другие, но за время его отсутствия чонгук полностью окружил себя только собой. сейчас омега прижимается к запаховой железе альфы, пульсирующей вместе с сонной артерией, заполняет лёгкие горячим, почти обжигающим ароматом виски, который в начале отношений не был раскрыт так сильно, как сейчас. чонгук втягивает чужой горячий виски рьяно, смотрит влажными от переизбытка чувств глазами, практически залезает на опешившего альфу с ногами, желая задохнуться в терпком, тяжёлом аромате алкоголя, преображающегося с каждой пережитой эмоцией. он нисколько не опьяняет, а, наоборот, заставляет хотеть ещё и ещё раз глотнуть обжигающего дыхательные пути, пряного от возбуждения запаха собственного альфы. чонгуку страшно подумать о том, каким будет этот запах через полтора года и каким к нему из армии вернётся тэхён. омега соскальзывает по крепкому телу вниз, не позволяя альфе раздеться, потому что военная форма смотрится порочнее, чем обнажённая смуглая кожа. только ночник над дверью тускло подсвечивает стены, и чонгуку нравится, какие тени этот приглушённый свет создаёт на них. он падает на колени в узкой прихожей, цепляется за ремень и рваными движениями пытается расстегнуть мешающий элемент формы. тэхён, запрокидывая голову, хрипло смеётся и через несколько секунд перехватывает дрожащие пальцы омеги, чтобы помочь ему. чонгук поднимает на него влажный, просящий взгляд, облизывая пухлую, ярко-красную от частых покусываний губу мокрым языком, дрожит, когда слышит мгновенно загустевший, хриплый голос: — ты сводишь меня с ума, малыш. чонгук прижимается щекой к выпирающему твёрдому члену и елозит вверх-вниз, представляя, как вся длина окажется в его мокрой заднице. он чувствует, как смазкой пропитываются офисные брюки, как липнет мокрая ткань к выпяченным ягодицам. ему даже кажется, что он чувствует, как сокращается собственный анус вокруг пустоты, словно желая как можно скорее оказаться заполненным. — мы даже руки не помыли, чонгук, — тэхён зарывается пальцами в отросшие волосы и нежно улыбается, когда омега возмущённо бьёт его по напряжённому бедру и принимается расстегивать чужие брюки. ему не хочется, чтобы тэхён обнажался сейчас. возможно, все четыре дня отпуска ему придётся не снимать свою форму, возможно, чонгук будет отмывать её слишком долго от собственной смазки и их общей спермы, но наслаждение от одного только вида крепкого, подтянутого тела своего альфы в камуфляжной ткани заставляет низ живота болезненно сжиматься в спазмах. это разносит по телу волны дрожи, заставляет сводить крепко бёдра, чтобы не течь по альфе так сильно, но ткань брюк уже перестаёт впитывать смазку. мокрая насквозь, она пропускает редкие капли, собирая густые маленькие лужи под ягодицами. тэхён пытается подавить в себе нервный вдох, когда член оказывается вне оков брюк и трусов, и опускает глаза в надежде не развалиться окончательно от такой долгой прелюдии после месяца воздержания, но вид чонгука распаляет его только сильнее. он хрипло просит: — сними рубашку, чонгук. лёгкий и послушный кивок служит ответом на простую, но такую просящую фразу. тэхён едва не рычит, когда омега снимает с себя тонкую ткань, скользя ей по торчащим соскам, и оглаживает голую кожу на груди, высунув юркий, мокрый язык. тэхён на любимое тело по инерции обхватывает ладонью свой член, с оттяжкой проводя по всей длине тягуче медленно, насухую, с желанием почувствовать хоть какое-то давление на изнывающую плоть. чонгук хватается за ткань лишь слегка приспущенных брюк военной формы, тянется, чтобы заполнить рот головкой, которую тэхён освобождает от крайней плоти, тяжело дроча на вид омеги перед глазами: изгиб красивой спины, что плавно переходит в приподнятые ягодицы в классических брюках, испачканных в естественной смазке. чонгук ведёт пальцами вверх по ногам альфы до голой кожи на подтянутых ягодицах, чтобы с удовольствием расположить на них ладони и самому поуправлять толчками. он упирается ладонями в напряженные половинки, заставляя тэхёна двинуть бёдрами вперёд и протолкнуть член по мокрому языку дальше в горло. слюна обильно смачивает истекающий смазкой член. чонгук выпускает его изо рта и лижет, щедро оставляя слюну, которая стекает вниз, к мошонке, пока твёрдый от эрекции ствол шлёпает о напряжённые мышцы оголённого живота. омега отстраняется на секунду, чтобы скользнуть пальцами под ткань своих брюк по ложбинке между ягодицами и собрать с текущего ануса порцию густо пахнущей смазки. он облизывает собственные испачканные пальцы, а затем без рук распределяет смазку по всей длине толстого члена альфы. тэхён вновь оттягивает член, пачкая и свою ладонь в щедро оставленных чонгуком выделениях, тычется мокрой головкой в распахнутые влажные губы омеги, заставляя наполовину заглотить горячую плоть. чонгук проталкивает член дальше в глотку, тянется носом к небритому лобку, чтобы почувствовать густой, отяжелевший от возбуждения запах виски, давится и чувствует, как слёзы собираются в уголках его глаз, но продолжает насаживаться. тэхён лишь поощряет одобрительными утробными стонами, лёгкими поглаживаниями по взмокшему затылку и едва слышной похвалой: — вот так… молодец. толчки ускоряются. чонгук сжимает пальцы на голой коже альфы, заставляя тэхёна промычать что-то невнятное с запрокинутой головой, наслаждаясь давлением, что создаётся узким горлом омеги. жар внутри заставляет его едва держаться на ногах, а чонгук, раскрывая рот шире и расслабляясь ещё больше, позволяет использовать себя так, как хочется тэхёну. омега не успевает глотать слюну, и та скапливается внутри, хлюпает и пузырится на члене. чонгук ведёт по всей его длине губами, оставляя внутри только головку. но та выскальзывает из жара рта, и чонгук, глотая слюну, с тяжёлым дыханием прижимается к ногам тэхёна, чтобы прошептать: — я так скучал, альфа… он сводит колени и бёдра вместе, зажимая между ними свой текущий член, но это не помогает унять невозможное, отчаянное желание. чонгук стонет рядом с крупным членом, когда до слуха доносится хриплый, тяжёлый и утробный рык. стонет, когда вновь берёт в рот, а тяжёлые яйца тэхёна мягко бьют его по мокрому от стекающей слюны подбородку. ему кажется, что он сойдёт с ума быстрее, чем почувствует чужой член внутри своей задницы, но альфа не даёт ему больше наслаждаться тяжестью на языке и давлением в горле от распирающей толщины. чонгук жадно вдыхает ртом воздух вокруг образовавшейся пустоты. он не может решить, чего хочет больше — член обратно в рот или же оказаться поднятым на руки с разведёнными над входящим в него членом ягодицами. в отношении тэхёна всё кажется ему манящим и желанным. чонгук тяжело дышит, прислоняясь к колючему лобку рядом со всё ещё истекающим членом, потирается кончиком носа о жёсткие короткие волоски и втягивает обжигающе горячий виски. ноздри податливо раздуваются, хотят ощутить больше запаха, что остро и жгуче щиплет на нежных слизистых. тэхён впивается пальцами в мягкие щёки омеги, осторожно тянет его вверх, заставляет на дрожащих ногах прижаться к его горячему телу и оглаживает голую кожу касаниями огрубевших ладоней. чонгук тяжело дышит через раз, приподнимает одну ногу выше, негласно заставляя альфу придержать его за бедро. тэхён двигает рукой дальше, ведёт пальцами по мокрому пятну и втягивает запах со своих пальцев, заставляя чонгука дрожать от возбуждения. — я помогу тебе снять брюки, сладость, — тэхён сдерживает усмешку, но горящий и возбужденный взгляд скрыть не удаётся. чонгук кивает сквозь туман в мыслях. его отпускают. омега только успевает почувствовать, как ткань на ягодицах и паху натягивается, липнет неприятно, а смазка продолжает стекать уже по сочным бёдрам, пока его длинные ноги томительно медленно освобождают от оков офисных брюк. чонгук рвано и протяжно вздыхает, чувствует, как тэхён снимает с него всю оставшуюся одежду, оставляет полностью обнажённым и очерчивает каждый сантиметр тела, замирает на ямочках поясницы и массирует осторожно напряжённые мышцы, заставляя выгнуться навстречу. омега стонет, поднимаясь на носочки и утягивая альфу в тягучий, сладкий поцелуй, расслабляясь от движений горячего языка внутри и от запаха, окутавшего их двоих плотной пеленой. — малыш, я сейчас… — тэхён замолкает на полуслове. чонгук не успевает понять, что ему делать, как оказывается в плену крепких рук с перекатами мышц под смуглой кожей и узорами проступивших от напряжения вен. чонгук от неожиданности прижимается к телу своего мужчины крепче, хватается за его шею так сильно, что едва не роняет их обоих. он не думал, что не сможет устоять от напора силы, источаемой сейчас каждым аккуратным действием со стороны тэхёна, который подкидывает обнажённое тело омеги, чтобы тот принял более удобное положение. чонгук задыхается от осознания, что тэхён держит его на руках без натуги, легко и так, словно делает это каждый день. едва не пищит, когда его перехватывают под коленями, смещают их на предплечья, а после упираются руками по обе стороны от него в стену позади. ткань формы трётся об его обнажённую грудь, и чонгук недовольно морщится от неприятных ощущений. — расстегни, — хрипло стонет он с запрокинутой головой, царапает пальцами форму на груди альфы и едва сам не рвёт пуговицы. — пожалуйста, тэхён… но тот только хмыкает и полушёпотом напоминает: — я бы с радостью, но руки у меня сейчас немного заняты. тэхён жмётся ближе и двигает бёдрами вверх, проходясь своим членом по чужому. чонгук от этого вздрагивает и почти лезет по стенке вверх. — ты можешь сделать это сам… чонгуку с тихим всхлипом приходится открыть влажные глаза с прилипшими друг к другу ресницами, чтобы самому помочь альфе раздеться. на его мужчине все ещё брюки, спущенные лишь наполовину, расстегнутая теперь уже рубашка, что остаётся свободно висеть — этот вид создаёт ощущение того наслаждения, за которым гонится чонгук. тэхён остаётся в одежде, и омеге нравится смотреть, как военная форма липнет к мокрой от пота спине, но при этом оголены очерченные мышцы грудной клетки, нравится, что до слуха доносится сквозь тяжёлое дыхание и стук сердца звук бьющейся пряжки ремня о его чувствительные бёдра. нравится и то, каким хлёстким бывает шлепок прохладной пряжки о горячую кожу, как мурашки бегут по всему телу от такого. тэхён подбрасывает его вверх ещё раз, заставляя омегу от лёгкого страха, что он упадёт на пол, вскрикнуть, обхватить крепко альфу за талию одной ногой и сжать пальцами затылок. но тэхён прижимает его ближе к себе, перемещая освободившуюся руку на спину омеги и поглаживая большим пальцем липкую кожу. — на улице ты был смелее, чем сейчас, — тэхён смеётся хрипло. после прижимается к взмокшему виску омеги и шепчет заботливо: — не бойся. чонгук благоговейно сминает ткань рубашки ногой, обвивая той крепкий торс с отчётливо проступающими кубиками пресса. он чувствует, как головка толстого члена альфы упирается ему в промежность и нетерпеливо ёрзает мокрым от сочащейся смазки своим по оголённому лобку и животу тэхёна. альфе приходится закусить щёку изнутри, чтобы не сорваться на бешеный темп прямо сейчас и не довести чонгука до истерики от переизбытка эмоций или боли. головка пару секунду кружит вокруг сокращающегося ануса, и чонгук уже хочет самостоятельно насадиться на услужливо подставленный ствол, но получает только два свободно скользящих по слизистой пальца. — м-м, — омега сипит протестующе и уходит от прикосновений. он не может раскрыть рот и выразить недовольство словами, потому что ком возбуждения всё ещё мешает ему спокойно говорить и дышать. он не хочет пальцы. ему нужен член. — тэхён… тэхён вскидывает бровь вверх, словно не понимает, что от него хотят, продолжая игриво вводить пальцы в горячее, хлюпающее и влажное нутро своего омеги. он смотрит на замершее в немом стоне прекрасное лицо, покрытое капельками пота, и тянется, чтобы поцеловать в приоткрытые ярко-красные губы. Чонгук тянется в ответ, смачивает чужой рот своей слюной, лижет изнутри всё, до чего может дотянуться, кусает и оттягивает губы альфы, пока пальцы того находятся внутри него. — расслабься, детка. омега спесиво хмурится и не хочет мириться с таким положением дел, но ему приходится расслабиться и откинуться спиной на стену позади, позволяя рукам тэхёна растягивать его против воли. одна нога всё ещё закинута настолько высоко, что её можно было бы свободно положить на напряжённое плечо, но чонгук даже из интереса этого не делает. когда он вновь чувствует у ануса долгожданную головку, обнимает тэхёна за шею и оттягивает задницу ниже, чтобы тот позволил, наконец, члену с распирающим давлением войти внутрь. омега стонет высоко, инстинктивно мечется и соскальзывает с члена, но тэхён направляет свои бёдра вверх и раскачивает омегу на руках, отходя от стены чуть дальше и перехватывая того на весу удобнее. теперь чонгук обнимает его за талию двумя ногами, оттопыривает задницу назад и подмахивает бёдрами в такт движениям тэхёна. в его голове только мутная пелена, как и во взгляде. хотя омега не отказался бы посмотреть на то, как чужой крупный член исчезает в его анусе. он слышит, как пошло хлюпают излишки смазки внутри, чувствует, как те густыми и вязкими каплями вытекают изнутри, когда член выскальзывает из горячего плена. тэхён двигает рукой ниже и собирает эти капли, чтобы затем поднести ладонь к лицу и втянуть раздувающимися ноздрями аромат пряной груши, так хорошо подходящий горячему тяжёлому виски. и, если аромат тэхёна жжёт горло омеге при каждом мощном вдохе, то запах чонгука заставляет лёгкие наполняться кислородом снова и снова, словно альфа начал по-настоящему дышать только рядом со своим омегой. — дышал бы и дышал, — говорит тэхён, заставляя чонгука от смущения заворчать на замедлившиеся движения и отвести взгляд. но омега всё же спустя пару секунд смотрит. потёки смазки на чужих пальцах так красиво поблёскивают в полутьме прихожей, так манят своим терпким, вкусным запахом. тэхён вновь не сдерживается — мажет влагу по губам и проходится по фалангам языком, слизывая и слизывая вкусную смазку своего омеги, желая, как животное, съесть чонгука без остатка. от вида этого действия чонгук задыхается, замирая на члене и сжимая тот так сильно, что тэхён от давления шипит, стонет и едва не рычит утробно. он заставляет омегу повержено проскулить ему на ухо и получить порцию мелких поцелуев на напряжённые плечи. тэхён подкидывает его снова и двигает тазом активнее, чтобы поскорее доставить любимому удовольствие. в прихожей слишком мало места, чтобы двигаться быстрее, и, на свой страх и риск, тэхён делает попытку дойти до любой горизонтальной поверхности. ему мешают сковывающие движения штаны на бёдрах, мешает чонгук на руках, который двигается на члене и насаживается самостоятельно, пока альфа пытается идти, и мешают дурманящие разум сладкие стоны и усиливающийся запах груши. пряность и терпкая сладость оседают на языке. собственная же горькая жидкость в отместку отрезвляет настолько, чтобы дать таки возможность дойти до гостиной, осторожно опустить чонгука на диван и нависнуть сверху. чонгук царапает ему спину короткими ногтями, крепче обвивает торс, а тэхён ускоряет фрикции, загоняя член так глубоко, насколько позволяет их поза. оба стонут, когда тяжёлые, налитые семенем, яйца ударяются о мокрые, покрытые смазкой, мясистые бёдра, замирая в таком состоянии на несколько секунд. тэхён тяжело дышит и выпрямляется, смотря на чонгука под собой: такого разбитого, жаждущего и просящего взглядом больше, чем он может дать сейчас. — пожалуйста, давай, — чонгук с закрытыми глазами подмахивает бёдрами, заставляя себя двигаться, пока тэхён лишь с усмешкой наблюдает за тем, как омега требует для себя большего. головка члена проходится по набухшей простате, доставляя сладкое и почти болезненное удовольствие, замирает вновь. чонгука разрывает ещё больше, когда тэхён пальцем проходится по гладкому лобку вверх и касается едва заметного бугорка. кожа в этом месте натягивается при каждом толчке, а альфа давит сквозь неё подушечкой большого пальца на головку собственного члена и стонет сам утробно, запрокидывая голову. это заставляет чонгука едва не взвизгнуть от остроты ощущений. тэхён выскальзывает наполовину из жаркого входа, отчего смазка ниточками тянется от бедёр омеги до его мошонки. влажный хлюп с шлепком кожи о кожу, низкий стон на давящем сжатии ануса вокруг члена. утробное рычание, когда чонгук заставляет альфу лечь на себя полностью и придавить к дивану своей силой и тяжестью. чужое тело на себе он ощущает каждой клеточкой, дышит через раз от того, какая приятная боль разливается по рукам и разведённым ногам от этого веса. чонгук хрипит, когда в него вновь входят на всю длину, царапает перекаты мышц на плечах и ведёт ладонями выше по смуглой, покрытой каплями пота коже, чтобы сцепить пальцы в замок на затылке. их взгляды встречаются, едва чонгук проявляет инициативу и раскачивается в такт интенсивным, быстрым толчкам. тэхён входит и замирает в желании увидеть, как мошонка пачкается в чужих выделениях, стекающих вниз по ложбинке. естественная смазка ароматным запахом пряной груши заполняет комнату, почти перебивая всю концентрацию горячего виски, что успевает распространиться по комнатам за короткий промежуток времени. чонгук высоко стонет, шарит дрожащими пальцами по своему животу, чтобы найти там выпирающий бугорок альфьего члена. (не)осознанно давит, вызывая волну яростного шипения со стороны и болючий укус в сгиб хрупкого, нежного надплечья. — тэхён… чонгук тянет его к себе за шею, чтобы поцеловать в губы, почти со злостью врываясь языком в чужой рот. толчки внутри ускоряются, голос, хрипящий чужое имя, оседает на дне ушной раковины и повторяется раз за разом в голове, заставляя тэхёна желать ещё сильнее. чонгук отворачивается от него с опухшими от поцелуев, красными губами, обнажает нежную шею без синяков и меток. словами через силу приглашает поскорее оставить несколько багровых отметин: — пометь меня, альфа, — он смотрит влажным взглядом, добивая искренностью и невинностью распластанного тела. — пожалуйста, тэхён… ты же… альфа рычит в краснеющее от смущения ухо, заставляет тем самым омегу под собой выгнуться навстречу горячим касаниям и оборвать себя на середине предложения. тэхён без труда опоясывает дрожащую тонкую талию своими руками. чонгука в ответ на это пробивает приятная, сильная дрожь, от которой он едва не стонет в голос и не кончает от одного только осознания… — тебе это так нравится, чонгуки? — тэхён ласково обводит контур его губ, сжимая щеки освободившейся рукой и заставляя повернуть голову в свою сторону. мягкие щёки под жёсткими пальцами проминаются. омега закатывает глаза от очередного сильного толчка в себе и от громкого, сочного хлюпанья выделяющейся с каждый разом в ещё больших количествах естественной смазки. на диване уже собирается внушительная лужа, не успевающая впитываться в ткань под горячими, сплетёнными телами. чонгук заламывает брови и умилительно шепчет в приоткрытые чужие губы, опаляющие лицо тяжёлым дыханием: — твои руки… — едва не хнычет, когда тэхён с понимающей хитрой усмешкой возвращает вторую руку на тонкую талию, опоясывая и сжимая до покраснений на боках. чонгуку даже продолжать не надо, чтобы тэхён понял его. омега выгибается, чтобы вновь и вновь чувствовать сильную хватку на боках, неосознанно ведёт обнажённой длинной ногой по напряжённому бедру альфы, вверх по пояснице и с усмешкой закидывает на плечо. взгляд тэхёна темнеет от такого давления и этой позы, более раскрытой и раскованной. продолжая входить в распухший и растянутый анус, тэхён выпрямляется, заставляя чонгука покрыться густой краской смущения и возбуждения только от вида того, как перекатываются на грудной клетке мышцы, как на напряжённом животе чётче проявляются кубики пресса, по которым хочется проводить руками и облизывать. к плечам и спине липнет мокрая ткань военной рубашки, при каждом движении подол колышется и задевает поджарые бока. — я хочу… — омега задыхается, не в силах связать слова вместе, но тэхён не слышит его отчаянного шёпота из-за шума крови в ушах и собственного рьяного сердцебиения. чонгук сладко сжимается вокруг его члена, заставляя болезненно зашипеть обоих из-за сильного давления, и альфа вынужденно замедляется, открывая влажные от капель слёз глаза и обводя тонкий силуэт омеги под собой неосознанным, полным желания взглядом. чонгук цепляется за сильную руку, удерживающую его на месте за тонкую талию, тэхён же в ответ усиливает хватку на коже, оставляя красные отметины, от которых у чонгука сносит разум окончательно. он скулит, когда перестимулированная простата посылает болезненные импульсы удовольствия по дрожащему телу, едва толстая головка члена задевает этот комочек нервов внутри. омега безмолвно открывает рот, чтобы вновь попросить тэхёна сменить позицию или притормозить, но не может вымолвить ничего, кроме сладких, громких стонов. шлепки тяжёлых, требующих разрядки яиц о мокрые от смазки бёдра заглушают остальные звуки в комнате, поэтому очередная мольба омеги остановиться тоже игнорируется. чонгук пытается приподняться на локтях, слезть с толстого члена альфы, но следующий толчок заставляет его беспомощно рухнуть на диван спиной и тонко проскулить от загустевшего, тяжёлого и глубокого запаха обжигающего воспаленную глотку виски. румяная грудь через раз глубоко поднимается, пока чонгук пытается разлепить красные от покусываний губы и открыть влажные глаза. мутная поволока мешает ему как следует рассмотреть замершего над ним тэхёна, а язык перестаёт ворочаться, пресекая все попытки вымолвить жалкую просьбу о желании оседлать крепкие бёдра. омега стонет глухо, чувствует, как пропадает его голос из-за громких, непрекращающихся на протяжении всей близости стонов. — боже, — чонгук хватается за спинку дивана, кусает нижнюю губу так сильно, что едва не прокусывает её до крови. тэхён поднимает брови, и омега успевает закатить глаза прежде, чем альфа выдаёт свою привычную и колкую фразу: — мне больше нравится моё имя, которое ты выстанываешь, — он шепчет это в красное от жара и смущения ухо, заставляя чонгука позорно всхлипнуть от очередного толчка и звучания низкого голоса. тэхён толкается в его нутро лениво, проводит по взмокшему лбу широкой ладонью и накрывает хрупкое тело своим широким, крепким, сильным. от разницы в размерах чонгука размазывает по дивану, он расслабляется, отпуская себя и своё желание, позволяет покрасневшему от воздержания члену наконец выплеснуть накопившуюся внутри сперму. чонгук крупно дрожит, ощущая и толстую головку чужого члена прямо на простате, и натягивающий кожу на животе чувствительный бугорок, и слабость вместе с покалыванием в каждом сантиметре изнывающих, длинных и гладких конечностей. тэхён медленно выходит из чонгука, прерываясь на хриплые стоны от сильного сжатия после бурного оргазма. омега под ним урчит довольно, пока у пупка продолжает собираться небольшая лужица его семени. белёсые подтёки украшают тяжело вздымающуюся грудь с торчащими красными сосками. несколько капель попало даже на подбородок омеги, и он безрезультатно пытается слизать их мокрым языком. ему помогает тэхён, всё ещё не кончивший. он тянется длинными пальцами к очаровательно покрасневшему личику омеги, стирает пряно пахнущее семя с кожи и облизывает подушечку с наслаждением, не отводя тяжёлого взгляда от распластавшегося, уставшего и выжатого чонгука под своим телом. у самого возбуждение не сходит, лишь крепче узлом затягивается у низа живота, заставляя хотеть ещё больше толкаться в растянутый, припухший анус, выбивать стоны из красиво округлённого рта и ловить своими губами каждый хриплый стон наслаждения и боли от перестимуляции внутренних стенок. чонгук собирает свою сперму с живота, пока та окончательно не застыла на коже потёками, тянется через разделяющее их расстояние и царапает испачканными подушечками косые мышцы напряжённого живота тэхёна. — ты совсем перестал пахнуть мной, альфа, — чонгук порывается встать на четвереньки, заставляя тэхёна от неожиданности лечь спиной на диван. омега с раздражением стягивает с чужих плеч рубашку, мокрую от пота, оставляя только спущенные до колен штаны, залезает на крепкие бёдра с короткими волосками на лобке и цепляется за перекаты надплечий, чтобы в следующую секунду с педантичной внимательностью втереть жалкие остатки собственной спермы в каждый сантиметр чужой голой кожи на груди. — совсем не пахнешь. — малыш, — тэхён хрипло стонет, закатывая глаза от удовольствия, когда вездесущие ладони спускаются ниже и юрко царапают живот и лобок. пальцы берут в тугой плен пунцовую головку твёрдого члена, размазывая и по без того мокрому от естественной смазки стволу ещё больше своих выделений. носом проходится по кубикам, неосознанно лижет языком несколько, переходя выше и застывая у солнечного сплетения. от тела тэхёна пахнет потом и виски, и это сочетание дурманит сознание похлеще, чем настоящий алкоголь в организме. чонгук видит, как по уставшему лицу, по мокрым вискам и сильной шее текут поблёскивающие капли пряной влаги, заставляя с желанием присосаться к чистой смуглой коже и втянуть ещё больше одурманивающего запаха. тэхён смотрит на красивого омегу над собой хищным, прищуренным взглядом, от которого чонгук смущается и прикрывает глаза, длинные ресницы тенями ложатся на мокрые от редких капель слез мягкие румяные щёки. омега хватает член альфы, оставшийся без разрядки, приподнимается на коленях над бёдрами, заставляя смазку новой порцией испачкать чужие ноги и ткань брюк, стонет, когда головка под его действиями вновь оказывается внутри растянутого входа. стенки упрямо сжимаются вокруг и по инерции пытаются вытолкнуть толстый член, но чонгук сжимает пальцы на груди тэхёна, пресекает сопротивление и насаживается до конца: до касания ягодицами о напряжённые, сильные бёдра. неожиданная приятная боль от шлепка тяжёлой ладони по одной из половинок проносится разрядом тока по взвинченному телу омеги, и чонгук вскрикивает, валится прямо на широкую грудь и затихает, не двигается, потому что боится распасться на атомы после очередного движения внутри и касания набухшей простаты. та от каждого скольжения члена внутри приносит только жгучую боль, заставляющую каждый раз неприятно морщиться после такой близости. тэхён придерживает омегу руками, обнимая за талию, подтягивает ближе к себе и садится. его усталый вдох прерывается измученным ворчанием чонгука и тихим болезненным скулежом на ухо, отчего тэхён начинает осыпать замершего в одной позе омегу нежными поцелуями. — тебе не обязательно, если неприятно, — тихий, умиротворяющий шёпот на ухо достигает апогея в тот момент, когда чонгук полностью расслабляется и ложится на своего альфу всем телом. он вяло и лениво трёт кожу шеи кончиком носа, выражая протест ещё и неоднозначным мычанием, чем заставляет тэхёна умилительно проворковать в подставленную мягкую щёку и оставить на ней поцелуй. член внутри тела приятно греется о стенки, скованный давлением, и даже двигаться не надо, чтобы почувствовать нарастающее удовольствие только от одного этого единения. чонгук осыпает тяжело вздымающуюся грудь мелкими поцелуями, тянется к запаховой железе и вылизывает пульсирующую жилку, словно хочет опьянеть от запаха и вкуса своего альфы. — только без узла, — бурчит омега без всякого желания проводить беременность вдалеке от своего альфы и без возможности регулярно делать гнезда из свежих, пропахших потом вещей. тэхён понимающе кивает. они замирают на какое-то время, восстанавливая дыхание и не шевелясь вообще. тэхён зачесывает отросшие волосы омеги своей ладонью, с умиротворением смотрит на уставшее лицо, но не лезет с поцелуями, чтобы дольше полюбоваться румяными и пухлыми щеками, прижимающимися к его плечу так правильно и уютно. от каждого вдоха кажется, что напрягается низ живота, а вместе с тем и проступает отчетливее головка члена сквозь кожу. чонгук осторожно оглаживает маленькую выпуклость, едва заметную, если не надавить. чужая головка не двигается внутри, но зато тэхён начинает дышать чаще и ниже, чем до этого. чонгук старается не обращать на это внимания. ему нравится единение, которое они испытывают на двоих, то как тэхён нежно обнимает его, целует и удовлетворяет спустя месяц разлуки — это кажется самым настоящим сном, который в любой момент может обернуться страшным кошмаром. — мы могли бы попробовать и узел, хён, если… чонгук первое время не понимает, о чём говорит тэхён, но соображает быстрее, чем альфа успевает закончить предложение. качает головой, заставляя тэхёна замолчать, но по лицу видит, как его мужчина поджимает губы в лёгкой обиде. пусть тэхён и понимает его позицию по поводу детей, но всё равно инстинктивно он не может принять такое положение, не понимает, почему нельзя позволить узлу внутри омеги набухнуть прямо сейчас или во время гона. омега тяжело вздыхает. — ты же знаешь, тэ, — чонгук обнимает щёки тэхёна своими ладонями и оставляет на каждой поцелуй, при этом раскачивается на чужом члене. — ты уедешь, а я опять буду здесь один. твоих вещей мне мало, а я ведь даже не беременный сейчас. что будет через полгода? ты не сможешь вернуться к нам преждевременно из-за этого. надо подождать ещё немного. тэхён оставляет на надутых и просящих губах поцелуй, обнимая ладонями за тонкую талию своего хрупкого омегу. от подобного жеста чонгук вздрагивает и пускает по коже волну приятных мурашек. большие ладони альфы могут образовать на нём цельный пояс, от этого факта ведёт не хуже, чем от члена внутри. — а ещё мне нравится, когда ты называешь меня хёном, — чонгук меняется в лице. его рука плавно скользит вниз по телу альфы, чтобы захватить в кольцо из пальцев головку своего полутвёрдого члена. — это заводит. — для меня ты всё равно малыш. чонгук начинает двигаться плавно и с опаской, боясь причинить себе дискомфорт: соскальзывает с члена осторожно и медленно, шипя от боли. тэхён стонет вместе с ним, потому что член, наконец, избавляется от давления со всех сторон от сжимающегося ануса, слышит хлюпанье смазки и не успевает провести ладонью по всей длине покрасневшего ствола, как чонгук сам склоняется над ним и ладонями в несколько резких движений доводит до окончательного пика. тэхён толкается в распахнувшийся рот и первые капли густой спермы оказываются на мокром, юрко вылизывающем оказавшуюся вновь в жаркой узости головку языке. семя тэхёна попадает и на щеки, и, стекая по шее вниз, на ключицы и грудь. довольный чонгук поднимается с колен и усаживается на измождённого тэхёна, чтобы тот лично мог втереть свои выделения в его нежную кожу. — чонгук, — тэхён рычит, оглаживая изгибы перепачканной в сперме рукой, втирает яростно в кожу омеги, не давая ни секунды, чтобы сменить положение на более удобное. — я должен пометить тебя за все эти четыре дня запахом, чтобы все на работе знали, что этот омега занят и на него не стоит даже дышать, да, хён? скажи. — да, альфа… — голова безвольно положительно качается, пока чувствительные касания переходят с поясницы на ягодицы и полуобмякший член. тэхён втирает свою сперму туда, докуда дотягивается и пока её хватает. живот, грудь, ягодицы, тонкая талия, и альфа не отказывает себе в удовольствии охватить её целиком, как пояс. чонгук позволяет себя вертеть, пока не заканчивается сперма. от него несёт горячим виски и собственной пряной грушей так сильно, что кружится голова. в их квартире ещё никогда не пахло так сильно, как сейчас. тэхён довольно урчит, пока омега переворачивает его на спину, такого сильного, но одновременно и податливого для него одного. тэхён не сопротивляется, когда чонгук заводит руку за спину, собирает остатки смазки с мокрых ягодиц и проходится пальцами по скулам и губам альфы. тот проворно обхватывает влажные, поблёскивающие и пахнущие сладкой грушей фаланги губами и обводит языком, наслаждаясь вкусом своего омеги. в нём уже не остаётся сил, когда чонгук расслабляется на нём, пряча взмокшее и раскрасневшееся лицо в груди тэхёна. тихий рокот из глубины успокаивает. чонгук чувствует, как альфа прижимает его к себе ближе, очерчивая изгибы спины нежными, ласковыми касаниями самыми подушечками пальцев. ᅠ ᅠ

🎐

ᅠ ᅠ утром чонгуку непривычно вдруг чувствовать тяжесть на своей талии. он удивлённо сбрасывает с себя сонливость, вмиг напрягаясь, но уже через секунду понимает, что это тэхён. его альфа, который вернулся домой на четыре дня и теперь скрашивает его одиночество, чтобы после уехать и оставить после себя ещё большую тоску. омега шмыгает носом, поворачиваясь вокруг себя, чтобы быть с тэхёном лицом к лицу на кровати. никаких будильников в выходные, никаких назойливых лучей солнца из незашторенного окна в спальне — так устали вчера, что смогли только рухнуть в обнимку на кровать. чонгук радуется тому, что может безмятежно поваляться некоторое время на подушках и ненадолго привыкнуть к теплому телу рядом с собой. но, конечно, это его и расстраивает, потому что отвыкнуть вновь на неопределённое время от подобного будет трудно. само по себе возникает желание быть ближе, и чонгук ищет глазами сумку с вещами тэхёна, которую он вчера на негнущихся ногах притащил в спальню. сверху до низу она набита грязной одеждой, в которой чонгук, при особом желании, может искупаться. сейчас эта идея кажется ему очень заманчивой. он тянется из-под руки альфы, осторожно вылезает на свободу и вдыхает полной грудью их смешанные запахи. может показаться, что месяц — совсем недолгая разлука, чтобы так сильно скучать, но чонгуку и несчастных тридцати дней хватает, чтобы сойти с ума без тэхёна. тот ворвался в его жизнь неожиданно, сшибая барьеры и комплексы, и теперь не желает выходить из головы, особенно спустя столько лет отношений! сумка с вещами оказывается в мгновение ока вывернута на полу, а чонгук со счастливой улыбкой прижимает к себе свёрток чужой одежды, вдыхая и вдыхая с каждым разом всё больше запаха альфы и пота с ткани. в любой другой ситуации омега бы сморщился от такой концентрации феромонов, но сейчас… тэхён просыпается от того, что его омега что-то бурчит себе под нос и шуршит постельным бельём где-то совсем рядом. он дезориентировано хлопает глазами, пытается понять, откуда доносится звук, и не может сразу словить прошмыгнувшего мимо него чонгука за руку. омега перелезает через его тело, как маленькая обезьянка, не боится нарушить чужой крепкий сон, но вздрагивает, когда тэхён ловит его в свои объятия. — тэ! — возмущённый выдох прямо в распахнутые губы приводит тэхёна в лёгкий шок от такой реакции обычно всегда нежного с утра чонгука. омега вырывается и, как только оказывается на свободе, вновь начинает шуршать бельём, отворачивается от альфы, показывая ему спину под тканью ночной футболки. тэхён с прищуром отмечает, что футболка на омеге точно изъята из его грязных вещей. — чонгуки, почему ты надел грязную футболку? я принёс её стирать. альфа приподнимается на локтях и, наконец, смог увидеть, что же такое делал чонгук. он забыл про всё на свете, даже про утренние поцелуи. вещь за вещью омега трепетно и осторожно складывает в бортики для гнезда, полностью утопая в стойком запахе своего альфы. тэхён не может сдержать восторженной улыбки и урчания. он прижимается грудью к спине омеги, а чонгук от неожиданности вздрагивает — совсем не ожидал такого и не слышал посторонние звуки. — делаешь гнездо для нас, детка? чонгук вздыхает и откладывает своё дело на некоторое время, чтобы повернуться в руках тэхёна и оставить на его подбородке несколько ласковых поцелуев. горячая кожа под ладонями приятно согревает пальцы, когда чонгук медленно обнимает своего мужчину и привлекает ближе к себе. с самого утра от него пахнет особенно ярко, потому как тэхён ещё не успел сходить в душ и смыть с себя прошедшую ночь. да и чонгук наотрез отказался открывать окна во всей квартире после их секса, поэтому в комнатах до сих пор стоит стойкое смешение двух сильных ароматов. — хочу, чтобы ты лежал тут все свои выходные, чтобы запах ещё долго не мог выветриться. чонгук обеспокоенно кусает нижнюю губу, и его взгляд теплеет и влажнеет, когда омега видит, как тэхён переплетает их пальцы в крепкий замок. в окружении наполовину возведённого гнезда, рядом со своим альфой и в его пропахшей всем, чем можно, одежде, омега чувствует себя самым счастливым, нежно улыбается и ластится о бок тэхёна, желая, вероятно, слиться с ним в единое целое. пасмурное раннее утро с поднимающимся от земли туманом настраивает на ленивый лад и плавные касания, осторожную нежность в словах и поцелуях. чонгук не замечает, как расслабляется и прикрывает сонные глаза, а тэхён выше подтягивает его на своём теле, обнимает и укрывает одеялом. — я ещё не закончил… чонгук бурчит себе под нос заплетающимся из-за сонливости языком и целует волнующую его кожу на груди альфы, потираясь кончиком носа. это, казалось бы, совершенно привычное действие сейчас пускает по телу тэхёна волну мурашек, и он не может скрыть широкой и счастливой улыбки, нежась под любимым телом и их смешанными запахами. часы на стене отсчитывают минуты до их пробуждения, но сегодня не хочется вылезать из кровати. альфа находится в ней полуголый, даже когда спустя два часа дополнительного сна чонгук более бодрый и одетый в домашнюю одежду продолжает достраивать гнездо вокруг кровати. тэхён смотрит на своего омегу с вожделением и желанием: на то, как мило чонгук морщит нос и двигает бровями, хмурясь, когда не получается сделать так, как хочется ему. движения, пусть и хаотично быстрые, но всё равно слаженные и уверенные, и от этого внизу живота альфы затягивается узел. но не от желания обладать, а от щемящей нежности и ласки, от которых бывает плохо и сердце колет. от того чувства, когда смотришь на человека и не можешь понять — сон это или прекрасная реальность с таким подарком судьбы. — приготовь завтрак, тэхён, — чонгук поднимает на него глаза единожды, но тут же заливается румянцем от ответного дикого взгляда. альфа на кровати разваливается так, чтобы не задеть бортики, но одновременно широко расставить ноги, открывая вид на утреннюю эрекцию под трусами. — что скажешь насчёт белковой диеты? чонгук фыркает. он сворачивает полотенце в подобие снежного комка и кидает в альфу со смехом. тэхён наигранно драматизирует и хватается за сердце. — ты разбиваешь мне сердце, чонгуки! я думал, что мы с тобой поможем друг другу — я тебе с диетой, а ты порадуешь меня грушей. омега, вновь вернувшийся к гнезду, хмурится. — какой ещё грушей? у нас нет дома никаких фруктов. и только когда тэхён лениво сползает с кровати и оказывается рядом, недвусмысленно прижимаясь сзади, чонгук понимает, о какой такой груше говорил альфа. его щёки краснеют ещё сильнее. сейчас у него появляется стойкое желание распахнуть поскорее все окна в квартире, чтобы вывести поскорее любые запахи. смущение достигает апогея, когда тэхён перед тем, как скрыться за дверьми ванной комнаты, нарочно снимает трусы прямо перед чонгуком и его красными щеками. провоцирует и даже не стыдится этого! чонгук со смехом вновь кидает в него полотенце и кричит: — ты ужасен! уже из-за дверей он слышит, как его альфа издевательски тянет: — а кто вчера просил меня взять его прямо на улице? — и смеётся, когда чонгук заходится смущенным кашлем. омега и сам до конца не понимает, как мог такое попросить, ведь до этого даже мысли о подобном он не позволял себе, а вчера накинулся на тэхёна, как дикий омега в течку. испугавшись предположения, чонгук сверяется с календарём — всё-таки провести все выходные, мучаясь от желания, ему совсем не хочется, но с облегчением видит, что до начала течки у него есть ещё больше двух недель. вместе с облегчением всё же приходит и расстройство, потому что тэхён будет от него слишком далеко, а мастурбация на камеру вечером чревата последствиями. чонгук отбрасывает печальные мысли, предпочитая наслаждаться моментом единения, и вновь приступает к постройке гнезда, чтобы после, когда тэхён вновь предстанет перед ним голый после душа, утащить чисто пахнущего гелем альфу в пахучее от грязных вещей гнездо. и никто не будет против, а ворчание тэхёна будет таким же вялым, как и попытки высвободиться из плена любимых рук. ᅠ ᅠ

🎐

ᅠ ᅠ — чонгук-щи, не могли бы вы… голос прерывается на половине предложения, а чонгук взволнованно и вопросительно поднимает голову от своего рабочего стола. в проёме дверей застыл один из сотрудников его отдела, явно впечатлённый стоящим в кабинете стойким запахом смешения виски с грушей. омега и сам от подобного не в восторге, потому что разит от него действительно за километр, особенно в замкнутом пространстве, но ничего не может с этим поделать. блокаторы запаха могут заглушать только природный. пить их нет никакого смысла, потому что запах альфы исходит от него самого: его кожи, одежды, волос и каждой клеточки тела, потому что в тэхёне вдруг проснулся жуткий собственник за прошедшие три дня его отпуска. сегодня последний, поэтому альфа не выпускал чонгука из своих объятий, пока полностью не убедился, что тот выходит из квартиры в окружении доминирующих, тяжёлых феромонов. не каждый способен выдержать такой сильный запах горячего виски, отчего даже в метро, на улице и на работе от него отшатывались или отходили в сторону тактично, но чонгук не обижался. оправдываться не стоило бы совсем, потому что настроение тэхёна он понимает полностью. ему и самому бы хотелось окружить себя родным запахом на работе, чтобы заместитель кан, наконец, перестал смотреть на него, как похотливое животное. сейчас же, когда один из коллег через силу давит в себе дружелюбную улыбку и старается игнорировать витающий в воздухе аромат, чонгук пытается не засмеяться в голос. несколько таких смелых работников точно так же заходили в кабинет, как и он, а после убегали в коридор так, что сверкали пятки. чонгук не может сказать, что не рад этому. квартира вновь пропахла тэхёном вдоль и поперёк, грязные вещи альфы не стирались за прошедшие дни, а останутся лежать в корзине для белья ещё на несколько недель, пока чонгук будет нежиться в феромонах. после месяца армии его запах стал более устойчивым, чонгук уже смог это проверить, когда пытался отмыться от него. кабинет даже после трёхразового проветривания до сих пор воняет. заместителя кана и вовсе сейчас нигде не видно, что приятно радует в завершении рабочего дня. тэхён оставил ему сообщение с просьбой поскорее выйти к нему, потому что приготовил в их последний день какой-то сюрприз. чонгук загадочно улыбается, представляя, как и он дома обрадует своего альфу подарком в виде кружевного лёгкого белья на себе в качестве небольшого бонуса. белый цвет на молочной коже безумно скрашивает невинность чёрных глаз во время отсоса. чонгук уже представляет, как тэхёну снесёт крышу от одного только взгляда на омегу у своих ног. он нетерпеливо собирает свои вещи, выходит в коридор и прощается со всеми, кого встречает на своём пути. в холле намного просторнее, так что его запах могут услышать не все проходящие мимо работники. он замечает тэхёна издалека, даже не подходя к вращающимся дверям. вечер закончился бы просто прекрасно, если бы не выросший словно из-под земли заместитель кан. чонгук успевает закатить глаза, прежде чем его останавливают. реакция альфы на чужой агрессивный феромон оставляет на губах омеги довольную усмешку. сам заместитель пахнет обычным шоколадом, не таким агрессивным, как горячий виски, не таким цепляющим. он обжигается о сильный феромон и морщится, через силу заставляя себя не отстранятся. — заместитель чон, — его дрогнувший голос забавляет чонгука. он решает остаться рядом с каном подольше, чтобы убедить того в собственной занятости, — сегодня мы с вами даже на обеде не пересекались. — о, не хотел смущать остальных феромонами, — его сладкая улыбка направлена прямо на тэхёна за дверьми, который его ещё не увидел из-за снующей туда-сюда толпы. — вам не кажется, что они немного агрессивные? заместитель кан ответить не успевает, потому что чонгук не даёт ему времени на раздумья. — впрочем мне всё равно. он машет рукой обратившему на них внимание альфе на улице. через панорамные окна их отлично видно, как и то, с каким намерением обнимает чонгука заместитель. но это нисколько его не цепляет и не манит обращать внимание на занятого мудака-коллегу, желающего получить в свою кровать всех омег в мире. чонгук сосредоточен только на своём альфе, только на его агрессивных и тяжёлых феромонах на себе, только на пронзительном и злом взгляде, направленном прямиком на непонимающего слова чужого мужчину рядом со своим омегой. тэхён даже в гражданской одежде выглядит внушительно и крепко. у чонгука подгибаются колени от воспоминаний о том, как сладко бывает стонать в руках тэхёна с его членом внутри мокрой задницы. заместитель кан, конечно, ловит предупреждающий чужой взгляд и сразу театрально отходит, сверкая глазами. чонгук лишь надеется, что в этот раз он всё понял и перестанет пытаться завести ещё какой-либо роман на работе. на всякий случай он даже узнал номер жены заместителя, чтобы в один прекрасный момент взять и разрушить альфью жизнь одним коротким видео или фотографией. — малыш, — тэхён обнимает его на улице, проверяет носом незаметно собственные феромоны на шее омеги: не исчезли ли за день, не утратили ли силу, чтобы потом, довольно рыкнув, утянуть широко улыбающегося чонгука на себя. — нам придётся сделать круг сегодня. но оно будет того стоить, обещаю. — мой маленький альфа приготовил мне сюрприз? — чонгук ластится к его боку и чувствует вновь приятную дрожь от того, как тяжёлая рука ложится на его талию и опоясывает. он бы свёл бёдра вместе, но тогда идти будет невозможно. — считаешь меня маленьким альфой? — тэхён возмущается, вздёргивая бровь, но шага не замедляет. чонгук продолжает хитро и довольно улыбаться, прижимается к тёплому боку плотнее и тянет: — наша разница в возрасте говорит о том, что ты маленький альфа, — чонгук смеётся, когда тэхён резко останавливается и подкидывает его на руках, заставляя обвить шею руками и прижаться ближе. сильные руки поддерживают лёгкое тело под ягодицами, и тэхён пальцами чувствует проступающую сквозь тонкую ткань классических брюк россыпь толстого слоя кружева на полных половинках. — будешь исполнять сегодня мои приказы? он смотрит на чонгука восхищённым, потерянным и, несомненно, влюблённым взглядом темнеющих глаз, и уже думает отменить все их планы на сегодня и просто понежиться в теплом гнезде на постели. расставаться на неопределённое количество месяцев до следующего отпуска не хочется, а сердце болезненно сжимается каждый раз, как только тэхён представляет, как чонгук будет грустными и просящими глазами смотреть на него через экран телефона каждый вечер, ожидая очередной личной встречи. — всю жизнь.