***
Гарри весь оставшийся день думал примерно о том же самом. Невнимательность и неосторожность — эти понятия никогда не были про него. Он умел выходить сухим из воды в любой непонятной ситуации. Он годами учился осторожности, маневренности, да он обладал достаточно острым умом, чтобы выиграть любую ситуацию в своей жизни. И как же молниеносно он проебался сейчас. Драко всё поймет. Пройдет его милая растерянность, и он сможет сложить два плюс два. Больше не было возможности притворяться и дальше тупицей, что не может палочкой зажечь свет. И магическое обещание Снейпа молчать больше не имело смысла, хотя он так долго и усердно этого добивался. Весь план шёл ко дну, и Гарри было жизненно необходимо вернуть всё в свое русло. Казалось, шестерёнки очень громко крутились в его голове, пока он отчаянно пытался найти правильный выход. Непозволительная оплошность. — Сириус, знал бы ты, в каком я дерьме, — тихо произнес Гарри, отчаянно желая закурить максимально маггловскую сигарету с каким-нибудь приторно-сладким вкусом, вишневым, например. А потом свалить подальше отсюда, и пошло оно всё…***
Мир Гарри Поттера не всегда был таким запутанным и туманным. До своих шести лет он жил обычной жизнью обычного мальчика из богом забытого городка Америки. У него были обычные детские будни, в которые он гонял с друзьями мячик во дворе, а дома активно выпрашивал приставку у дяди. Всё произошло слишком быстро, чтобы помнить детали. Просто в один из таких обычных дней старшие мальчишки решили позадирать самого мелкого паренька на площадке. Где никого не было, чтобы ему помочь. Всё произошло мгновенно. Вот Гарри чувствует неуверенный удар на своем лице, а потом лишь тишина. Он и сам не понимал, почему его одежда так сильно намокла от чего-то липкого и, как оказалось, бордово-красного. Гарри так сильно напугала эта странность, что он тут же побежал домой так быстро, насколько это было возможно. К его облегчению, дядя как раз был дома. Тогда он ещё не понимал, почему дядя Блэк так сильно изменился в лице, и что это была гримаса ужаса. Не понимал, почему Сириус кричал на него, хотя раньше никогда этого не делал. Почему ему пришлось снова идти к тому ужасному месту, которое вызвало у него такой страх. И почему дядя достал странного вида палочку, и вся липкая жидкость исчезла. Больше ему играть на площадке не разрешали. Впрочем, он не сильно расстроился тогда, наконец-то получив желанную приставку. К восьмому его дню рождения он получил уродские очки. Негодованию юного Гарри не было предела, о чём он и поспешил поведать своему горе-родственнику. — Эти очки подарят тебе прежнюю жизнь, Гарри, — добродушно ответил Сириус, потрепав и без того растрепанную копну волос племянника. — Теперь ты снова можешь играть с друзьями вместо того, чтобы целыми днями сидеть за компьютером. Ты снова сможешь ходить в школу. Гарри тогда не понимал, с чего вдруг Сириус решил, что эта новость его обрадует. Его вполне устраивала его тихая гавань, откуда он мог отправиться в разнообразные приключения в огромной вселенной видеоигр. Он не задумывался, почему дядя решил, что какие-то уродливые круглые очки способны вернуть его к нормальной жизни. У него было идеальное зрение, зачем же? Все эти вопросы так и оставались без ответа. О всех тайнах его детства и жизни в целом он окончательно узнал в свои одиннадцать. Тогда одноклассник по имени Маркус, решив поиздеваться над угловатым и худощавым очкариком, толкнул его в стену. Гарри ударился так сильно, что очки слетели с его лица. Было так обидно, что это произошло на глазах у всех, что у него навернулись слезы. А ещё в душе закипала злость, смешанная со стыдом. — Смотрите-ка, у Пот-трёпанного девчачьи слезки выступили, — надменно прокомментировал Маркус, возвышаясь над ним. — Потный Гарри решил, что если будет девчонкой, то я перестану его бить. Ну же, поплачь ещё, может быть, я даже сжалюсь над тобой. — Он пнул Гарри в бедро, улыбаясь ещё шире от количества смешков, поддерживающих его. — Если наденешь юбку, то можешь в ней уйти. Я тебя не трону, Шпроттер. — Посмотрим, сможешь ли уйти ты, — тихо ответил Гарри, скрывая своё лицо ото всех. Внутри уже бушевала настоящая ярость, такая, что едва помещалась у него в груди. Это было инородное чувство, будто чужое. Незнакомая жестокость холодила внутренности. Его трясло. Было страшно и одновременно приятно — чувствовать всю ту яростную мощь, растекающуюся по всему телу подобно лаве. Ощущение превосходства. — Что ты там пищишь, заморыш? — Маркус ещё раз сильнее пнул его в бедро, в то же время ощущая себя жутко неуютно. Будто сам воздух стал непосильно тяжелым. И всё внутри кричало ему, что нужно бежать. Естественно, он этого не сделал. Он же не трус. — Держите его, сейчас мы всем покажем, какой ещё более жалкий Потрус, когда бегает в юбочке. Никто из детей не спешил помогать Маркусу. Все они в полной тишине поглядывали друг на друга, поголовно чувствуя сильную тяжесть и необъяснимый страх. — Придурки, — обозлённо крикнул мальчишка, всё же найдя в себе силы склониться к очкарику. Он потянул его за руку, и тогда Гарри поднял на него глаза. Глаза, наполненные зелёным пламенем. Маркус в испуге отпрыгнул от него, и, споткнувшись, сам приземлился на задницу. — Я никуда не пойду, — стальным голосом отозвался Гарри и медленно поднялся. — И никто из вас никуда не пойдёт. Гарри отряхнул свои мешковатые джинсы и повесил портфель обратно на плечо. Очки он поднимать не спешил. — Знаете, бездействие — большее зло, нежели насилие3 — Поттер широко улыбнулся, по очереди встречая каждый испуганный взгляд. Школьники не понимали, почему не могли просто убежать. Они ничего не могли. Даже что-либо сказать, хоть как-то спастись. Воздух был для них невероятно тяжелым. — Зря ты это сделал, — напоследок Поттер сам присел перед Маркусом, неожиданно для себя наслаждаясь его беззвучными рыданиями и мокрым от слез лицом. Да, это было забавно. Можно было сказать, что даже приятно. Жаль, что сил сдерживаться уже не было, и это продлится недолго. — Пока. И все разом упали, будто одновременно потеряли равновесие. В тот же миг все ученики и учителя в правом крыле школьного заведения последовали за ними. В дальнейшем в новостях объявят о массивной утечке газа со столовой. И долго будут нести траур и оплакивать погибших. Гарри не узнает, насколько долго, потому что в этот же день Сириус Блэк впервые аппарирует их двоих в совершенно другой дом. Тот выглядел больше их старого дома, да и обставлен был заметно дороже. Гарри осматривал новый дом, почему-то не удивившись, что они в одно мгновение переместились в другое место. Очки всё ещё лежали у него в портфеле. — Я правда хотел помочь, Гарри, я такой идиот. Я думал, что если держать тебя в неведении, то такого больше не случится. Это моя вина… — Сириус посмотрел прямо в глаза племяннику, отражающие лишь пустоту. Устрашающую и бездонную. Он сжал его хрупкие плечи, судорожно сотрясая Гарри в руках. — Где твои очки? Надень их, быстро! — Зачем? — безучастно спросил Поттер, не совсем понимая, что от него хотят. Очки надевать совсем не хотелось. — Не хочу. — Гарри Джеймс Поттер, — Сириус сильнее сжал его в руках, почти до боли. — Акцио очки! — дядя довольно ловко поймал их руками, а затем резко надел те Гарри на нос, даже слишком резко. Гарри ощутил, что дышать стало намного легче. И та пустота и всепоглощающая ярость отпустили его. И пришло осознание. Все воспоминания беспрерывным потоком прокручивались перед глазами, будто плёночный фильм. Это он убил всех детей там, в школьном коридоре. Он желал всего этого. Боже, он же чудовище. Беспощадный монстр. — Гарри, успокойся, постарайся об этом не думать, — более ласковым тоном сказал Сириус, всё ещё слегка встряхивая его в руках. — Это был не ты. Тебе не за что себя винить, понимаешь? — А кто? — Гарри чувствовал подступающую к горлу истерику, а, может, это была тошнота, ему было дурно. — Кто? Это был я! Я… Я убил их! Убил их всех! Я — чудовище! Я — монстр! Кто я такой, Сириус? Скажи мне, кто я? СКАЖИ ЖЕ. Гарри лихорадило. Он бился в истерике. Даже при том, что Гарри был уже в очках, всё вокруг ходило ходуном. Весь мир рушился в глазах одиннадцатилетнего мальчика, и сам мир начал рушиться физически вокруг него. Дом скрипел, а на стенах появлялись трещины. Казалось, что их застало сильнейшее землетрясение. Сириус Блэк по собственной глупости недооценил разрушительность силы, покоящейся в хрупком тельце племянника. Когда он шантажом заставил начальника местной тюрьмы заколдовать очки на блокировку всей магии, он наивно считал, что Гарри сможет жить, как обычный маггл. Что Гарри не узнает о волшебном мире и продолжит жить, как обычный счастливый пацан. Сириус Блэк ещё никогда так сильно не ошибался. Груз вины, словно дамоклов меч, пал на плечи Сириуса Блэка. Это была лишь его вина, и он об этом знал. — Обливиэйт, — Сириус направил палочку на Гарри, стирая всё необходимое из его памяти. Блэк один понесёт это бремя, и ни к чему мальчишке рушить свою жизнь бесконечной виной, которая ему принадлежать и не должна. — Чтоб Рэддл хуем подавился… Спи спокойно, Гарри. Гарри Поттер проснулся на следующий день в совершенно незнакомой ему спальне. Птички за окном приятно щебетали только им известную мелодию — под эти умиротворяющие звуки он и проснулся. Он бодро соскочил с кровати, направляясь на запах бекона и сосисок, вероятно, на кухню. Попутно осматривая новый, будто бы с картинок модных журналов, дом, Гарри всё же чувствовал некоторую усталость и, почему-то, грусть. — Гарри, ты проснулся, — будничным тоном отозвался Сириус, на мгновение отрываясь от плиты. — Завтрак почти готов, садись. — Пахнет вкусно, дядя, — Гарри сел за стол, повторяя пальцем мраморный рисунок. Новый стол — новая жизнь. — Кстати, где мы? — Ты ничего не помнишь? — Сириус поставил тарелку с яичницей, беконом и сосисками прямо перед Гарри, а сам сел напротив. Его взгляд казался обеспокоенным, хоть он и улыбался своей самой добродушной улыбкой. Но Гарри этим не проведешь. Вместо ответа он только помотал головой. — Ничего удивительного. Такое… Бывает. — Какое такое бывает? — Гарри прищурился с подозрением, пододвигаясь ближе к дяде, — Почему я ничего не помню? — Скажу сразу, только не подавись беконом, — Сириус пододвинулся ближе к Гарри, продолжая заговорческим тоном. — Ты волшебник, Гарри. Они смотрели друг на друга добрых три минуты в полном молчании, а затем Гарри залился громким смехом. — Уж лучше бы я был человеком-пауком, — Гарри утирал слёзы от смеха, позабыв про завтрак. — Или хотя бы Росомахой. У него тоже память отбивало несколько раз. Волшебник, скажешь тоже. Мне же не шесть лет. — О, Гарри, это гораздо, гора-а-аздо круче человека-паука, — Блэк откинулся обратно на стул, доставая из повешенного на этот самый стул пиджака нелепого вида палочку. — Экспекто Патронум, — вырисовывая только ему понятные узоры палочкой, четко проговорил Сириус. Из палочки тут же полился голубоватый свет, превращаясь в большую собаку, бегающую по воздуху. Гарри наблюдал за этим чудом с открытым ртом, не веря своим глазам. — Это какая-то чудная голограмма, дядя? — Восторженно спросил Гарри, громко хлопая в ладоши. — Наверное, целое состояние стоило. — Как же сложно удивить современную молодежь, — пробурчал Блэк, отчаянно отыскивая в памяти безопасное и зрелищное заклинание. — Авис! Над ними мгновенно появилась стайка красивых разноцветных птичек, летающих по кухне. Гарри завороженно протянул к одной из них ладонь, на которую одна из птиц тут же села. Настоящая. — Акцио альбом, — со стороны кухни к ним прилетела толстенная книга, которую Сириус раньше запрещал открывать. Теперь же она лежала прямо перед Гарри. — Ну же, Гарри, открывай. И он открыл. Его встретило множество фотографий, которые двигались, будто гифки в телефоне. В движении, застывшие в вечности. Это казалось очень чудным. — Это альбом твоего старика, всё мое унылое детство. Совсем не интересное, — Гарри рассматривал разной степени хмурости взрослых и детей, тут же узнав в самом хмуром лице своего дядю. Остановив взгляд на девочке с жутко выпученными глазами, он удивился. — Что там? А, это Беллатриса. Она у нас слегка с ебанцой. Прости, конечно, но иначе не скажешь. Гарри негромко рассмеялся, а затем продолжил ловить взглядом фотографию за фотографией под остроумные комментарии скупого на цензуру Блэка. Так они легко и незаметно дошли почти до самого конца альбома. Там крутились среди осенней листвы двое молодых людей. Гарри совершенно точно определял их эмоции: на фото они были влюблены и счастливы. — Это Лили и Джеймс Поттеры. Это — твои родители, Гарри, — с теплотой в голосе пояснил его дядя, боясь поднять на мальчишку глаза. Всё же, этот засранец с раннего возраста мог выявить истинные эмоции его горе дядьки. — Прости, что не мог показать раньше. Они тоже были волшебниками, как и ты. Дом снова погрузился в неловкую тишину. Гарри смотрел и смотрел на эти лица, повторяющиеся движения, улыбки. Сириус не мог понять, что творится в голове племянника. Казалось, что от него веяло холодом, когда он наблюдал за ними. За своими родителями. — Почему я ничего не помню? — голос мальчишки показался Сириусу серьёзным, поэтому он всё же поднял на него взгляд. На него смотрели глаза мудрого старца, а не одиннадцатилетнего мальчишки. — Почему мы здесь? — Понимаешь, Гарри, когда потенциал волшебника слишком сильный, происходит скачок магии. И твой организм, не привыкший к такому сильному потоку магии, перегружается, — Сириус пытался показать руками волну, исходящую от тела. — Происходит сильный выброс. Но и внутри всё переворачивается наизнанку, понимаешь? Поэтому и произошло это короткое замыкание в голове, ты забыл лишь один вечер. Так что не так уж это и страшно, мелкий. — Насколько сильным был этот скачок? — Гарри чувствовал чужое волнение в воздухе, будто своё. Он вновь прищурился и придвинулся ближе к дяде. — Неужели, я разрушил наш старый дом? — Н-нет, — фальшиво рассмеялся Сириус, закидывая голову назад. — Ты не настолько мощный шкет. Только вырубил свет в округе. Было бы не страшно, но все лампочки повзрывались, вместо того, чтобы просто погаснуть. А это уже подозрительно для обычных людей. Поэтому, мы здесь. — Ты шибко мнительный для того, кто круче человека-паука, дядя, может, за волшебниками охотятся? — недоуменно спросил Гарри, на что получил ещё одну порцию хохота вместо мгновенного ответа. — Да. Агенты ЦРУ и ФБР, поэтому мы и скрываемся, — дядя пододвинул к нему тарелку с остывшим завтраком, одним лишь движением руки подогревая её. — Ешь, пока не остыло, малыш. У нас впереди ещё очень-очень много дел. Пора бы научить тебя быть самым крутым супергероем Америки…***
— Привет, — из воспоминаний его буквально выдернуло легкое похлопывание по плечу, и он чудом воздержался от защитного нападения. Напротив Гарри стоял красивый юноша с обеспокоенным видом, что сильно позабавило самого Гарри. — Ты в порядке? Я пытаюсь дозваться до тебя уже несколько минут, но ты никак не мог выбраться из этого состояния. Все хорошо? — Эдвард Каллен, ты ли это? — Гарри подробно рассмотрел своего невольного собеседника, окончательно отвлекаясь от туманного наваждения. — И давно тебе семнадцать? — Что? — Растерянно спросил он, сжимая брови. — Мне совсем недавно семнадцать. И меня зовут Седрик. Седрик Диггори. — Гарри. Гарри Поттер, — в стиле Джеймса Бонда ответил Гарри, подмигивая, — Что же тут делает лев, влюблённый в овечку? — Что? — Седрик вновь комично удивился, драматично скорчив лицо, чем снова напомнил вампира из фильмов. Гарри приобнял его за плечи, уводя того дальше по коридору. К удивлению для себя самого, Седрик даже не сопротивлялся такой своевольности. — Я как раз направлялся в спальни Пуффендуя. Уже довольно поздно, и я знаю, что ты новенький… Я как раз иду к коридору, который вроде как общий со студентами Слизерина. Я имею в виду, что нам в одну сторону. Я… Я могу проводить тебя. — Как же удачно всё произошло, — пропел Гарри, смело шагая дальше. Ему как раз не хватало в этой жизни какой-нибудь шальной глупости. Хотелось разгрузиться, и тогда правильный ответ точно придет сам собой. Так всегда было. — Проводи меня, даже если я не твой личный сорт героина. — Что такое героин? — Седрик, совершенно сбитый с толку, совершенно забыл, что этот самый коридор находился в другой стороне, но почему-то никак не мог об этом сказать. — Это девушки с постоянно открытым ртом. Болезнь такая. Не забивай свою симпатичную головку таким мусором, красавчик, — Гарри все так же вёл раскрасневшегося после его слов парнишку по коридору, пока не заметил изменения в стене. У них на глазах вырисовывалась дверь. — Это — выручай-комната. Говорят, что она является только избранным. Значит ты особенный, Гарри Поттер, — равнодушно прокомментировал Седрик, указывая на дверь. — Зачем она тебе? — Для шальной глупости, Седрик, только лишь для шальной глупости. Не переживай, тебе она очень понравится, — Поттер уверенно толкнул ногой дверь, а потом затолкал и самого Седрика прямо внутрь. Тот неловко переставил ноги, чтобы не упасть, но он бы и не упал. Гарри уже держал его поперек талии, всё сильнее прижимая к себе, буквально вжимая в себя. Седрик ощутил невыносимый жар от лица до кончиков пальцев, раскрасневшись, как спелый помидор. Что ж, эта растерянность и смущение очень даже к лицу, добавляла некий шарм к итак пышной шевелюре. Это было вполне сносно, чтобы вызвать у Гарри наглядный интерес. И хотя волосы не отливали сталью, а глаза уже привычным раздражением, голос не вызывал огонь в сердце… Сегодня это было ни к чему. О совершенно прекрасных ледышках он подумает завтра. А сегодня его губы впивались в чужие, совершенно непохожие. И это было охуенно. Шалость удалась.