Крылатые человечки

Артур разлепил глаза и с трудом вдохнул. На грудь что-то давило… Кто-то. Кто-то тёплый, мягкий и, в общем-то, лёгкий. Если на коленях сидит, а не прижимается всей своей ангельской тушкой сверху.       — Камиллий, ну серьёзно! Хочешь, чтобы я задохнулся?       Виновник сполз на кровать, лёг рядом, подмяв под себя крыло, приоткрыл один глаз и невинно улыбнулся. Знал, что Артур долго злиться не сможет. Он и не смог. Щёлкнул по носу, потом туда же поцеловал. Камиллий довольно зажмурился.       — Тебе на работу разве не надо? Тринадцатое февраля ведь, самый разгар сезона.       — Надо, — вздохнул Камиллий. Он сел и потянулся. Артур сдул упавшее на подушку пёрышко.       — И чего это наш трудолюбивый купидон так горестно вздыхает? Ещё неделю назад кто-то распинался о том, как сильно любит свою работу. Такими темпами ты до старшего…       — Вообще-то!.. — прервал Камиллий и тут же осёкся. — Вообще-то, можно и не бухтеть. Можно просто пожелать мне хорошего дня и поцеловать на прощание.       — Я тебя ведь уже поцеловал. Или ты хочешь чего-то посерьёзней? Может, мне стоит скрасить твой рабочий день хорошим утренним…       — Не стоит, — пискнул покрасневший купидон и тут же вскочил с кровати. — Вернее, стоит, но я тогда точно опоздаю и не успею выполнить план на сегодня. Если только очень-очень быстро… Нет! Нельзя. Можно, но не сейчас.       Камиллий поправил тунику, причесал свои кудри Артуровой расчёской, распахнул окно и собрался уже было уходить — вернее, улетать, — но, взобравшись на подоконник, вдруг остановился и обернулся.       — Ты ведь не занят вечером? Хочу тебе кое-что рассказать. И показать.       — А если занят? — хмыкнул Артур. Камиллий обиженно поджал губы. — Ладно, ладно, свободен я. Для тебя — всегда.       Артур встал с кровати, подошёл к подоконнику и приподнял всё ещё хмурое личико за подбородок. Камиллий замер, как кролик перед удавом, и Артур поцеловал его. Не в нос, а нормально, в губы. Камиллий чуть не перелез с подоконника на Артура, но смог вовремя остановиться и, звонко чмокнув напоследок в щёку, отстранился.       — Я вечером за тобой зайду. Хорошего дня, — он хихикнул, — милый!       Артур закатил глаза и, проводив его взглядом, закрыл окно. Неужели Камиллий уже дослужился до старшего? Быстро он. Артур не думал, что это займёт всего лишь один год. Он-то сам за год едва успел привыкнуть к постоянному присутствию в своей жизни этого крылатого созданья. Самые долгие отношения за всю его недолгую жизнь. И самые странные.       И самые приятные, ладно. Было что-то в Камиллии что-что позабытое, но такое родное…       Зазвенел будильник — из-за Камиллия Артур проснулся раньше, но уже и ему было пора собираться. Хорошо, наверно, быть купидоном: ни есть не нужно, ни спать, ни зубы даже чистить. Артур зевнул, взъерошил ёжик волос и поплёлся в ванную.       Три пары пролетели почти незаметно — мозг после долгого отдыха на учёбе фокусироваться совсем не хотел, так ещё и Камиллий тут со своими новостями. Они, конечно, давно встречаются, и глобально в их жизни мало что изменится, но постоянно гулять в наушниках и старательно делать вид, что он не сумасшедший, Артур порядком устал. Хорошо, что Веник летом съехался с девушкой — а то точно соседа в психушку сдал бы.       — Что там, кстати, с твоим ангелочком? — спросила Таня, словно учуяв, о чём он задумался. — Фотку хоть уже покажи, наконец.       — Я же говорил, он очень стеснительный, — отмахнулся в который раз Артур, хотя понимал, что Камиллий, будь у него возможность, всему миру рассказал бы об их отношениях. Артур не то чтобы возражал, но решил, что сперва нужно научить купидона, привыкшего, что его никто не видит, вести себя в человеческом обществе.       Таня попрощалась с уткнувшейся в журнал охранницей и, накинув капюшон, толкнула дверь. Артур следом вышел из корпуса.       — Слава вот тоже стесняется, — вздохнула Таня, уже спустившись по лестнице. — Ни в какую не хочет с моими родителями знакомиться. Говорит, мол, вдруг не понравлюсь и, мол, рано ещё… Зря я ему, наверно, рассказала про то, как папа меня тхэквондо учил. И на охоту с собой брал. Но если у него есть ружьё, это ведь не значит, что он из него стрелять будет! Это же всего лишь стереотипный образ из анекдотов, нет?       Родители?.. Камиллия представить родителям будет задачкой не из лёгких. Они всё ещё не знали, что у Артура кто-то есть и что этот кто-то — парень, а тут ещё и прибабахнутый такой. Артур, естественно, считал эту прибабахнутость совершенно очаровательной, но у родителей могло сложиться другое мнение. Оставалось надеяться на природную обаятельность купидона.       — Попробуй его с мамой сперва познакомить. Ей после всех твоих ухажёров любой сколько-нибудь адекватный парень понравится. Она же стрелять не умеет?       — Умеет, — задумчиво ответила Таня, — но Слава пока не знает. Думаешь, согласится?       — Спроси и узнаешь, — пожал плечами Артур. — Вон он твой щеночек, ждёт тебя как раз.       Таня шутливо пихнула его локтём и, распрощавшись, побежала к Славе. Артур сунул руки в карманы куртки и направился в магазин. Надо было хлеба купить, да и печенье шоколадное заканчивалось. Камиллий в еде, может, и не нуждался, но сладости страсть как любил.       — Милок, — робко обратилась к Артуру какая-то пожилая женщина, стоило ему пройти мимо касс и остановиться у стеллажей. Внешний вид её совсем не вязался с манерой общения — дорогое бледно-розовое пальто, сапоги на каблуке, маленькая брендовая сумка, уложенные на одну сторону серебристые волосы и солнцезащитные очки. — За какое число хлебушек, не подскажешь? А то совсем у меня глаза уже не видят.       — За двенадцатое, — ответил всё-таки Артур, взяв протянутую ему булку нарезного и найдя на упаковке дату.       Женщина расстроено покачала головой.       — Мне бы сегодняшний… Можешь поискать, милок?       Артур пригнулся, заглянул вглубь полки и достал хлеб. Кажется, последний из свежего. За двенадцатое только и остался.       — Держите.       — Вот спасибо, милок… Давай я тебя кофе угощу? В качестве благодарности за то, что ты меня выручил, бедную.       — Что вы, не надо, — округлил глаза Артур. Зачем ей вообще кофе ему покупать? В то, что старушку вдруг объяло столь сильное чувство благодарности, верилось слабо. Скорее уж его решили в багажник упаковать и на органы продать. Попадались ему недавно на глаза листовки с каким-то пропавшим парнем…       — Надо, надо. Всегда нужно отвечать добром на добро, милок. Пойдём, есть тут рядом одна хорошая кофейня.       Она взяла его под руку и повела к выходу. Не отпуская, оплатила хлеб на кассе самообслуживания и вручила Артуру. Ну да, в сумочку её ведь не влезет — там наверняка лежал револьвер и толстая пачка денег, обязательно забрызганная кровью. И красная помада. Возможно, с лазером.       К большому Артурову удивлению, его не запихнули в большую тонированную тачку, а действительно привели в кофейню, причём знакомую. Пора было прекращать боевики смотреть. Камиллию всё равно больше ромкомы по душе. А Артуру вообще всё равно, что смотреть, если рядом лежит Камиллий, который хохотом взрывается с каждой шутки, забавно краснеет даже на самых невинных поцелуях и роняет из рук еду при очередном поворотистом повороте. Чёрт, Артур ведь печенья не купил… Да и хлеба тоже. И что она к нему привязалась со своей этой благодарностью?       — Чего будешь, милок? — спросила женщина, разглядывая большое меню на кирпичной стене.       — Капучино, — недолго думая, сказал Артур. Чем дешевле, тем лучше. А то ещё попадёт в нескончаемый круг ответов добром на добро и в конце концов пожертвует кому-нибудь свою почку.       — Может, лучше цитрусовый раф? Ты ведь его любишь.       — Люблю, — пробормотал Артур. Чудно, она за ним ещё и следила. Кого-то ему это напоминало… Слишком сильно напоминало. Яблоко от яблони, как говорится.       Они сели за столик у окна, и женщина, попивая свой латте, начала расспрашивать:       — Как дела в университете? Не работаешь ещё, милок?       — В университете всё хорошо, — осторожно ответил Артур. — Родители хотят, чтобы я сосредоточился на учёбе, поэтому подрабатываю только летом.       — Правильно хотят, — закивала она. — Работать нужно в меру. У меня вот внучок есть, тот ещё работяга. Он и раньше трудяжкой был, но в последнее время совсем как не в себя пашет. Пришлось его повысить раньше времени, чтобы перестал уже перерабатывать, бедный.       — Кажется, ваш внук очень любит свою работу.       Она спустила очки на кончик вздёрнутого носа и смерила Артура долгим оценивающим взглядом.       — Любит, любит. Редко встречаются настолько вовлечённые. Оно-то, может, и к лучшему, меньше соблазнов, больше дисциплины. Но быть без ума от своего дела и напиваться вдрызг в людском пабе, а потом валяться где-то в кустах, пока тебя поисковый кролик не найдёт — разные всё-таки вещи… Корпоративную этику пора менять, что ли?.. Эх. Любит он, да. Очень любит. Но тебя сильнее. Угораздило ведь его, правда же? Удивительное дитя.       — А вы не против? Ну, что я его… и он меня…       — Я ведь покровительница всех влюблённых, с чего мне быть против? — улыбнулась женщина, вернув очки на место. — Снова встретить свою любовь, да ещё и при таких обстоятельствах, будучи, тем, кто сам помогает другим найти свою любовь, — это ведь чудо. Но вот если ты вдруг посмеешь хоть как-нибудь его обидеть, тогда уж я…       — Понял.       Промокнув губы салфеткой, она снова улыбнулась и встала из-за стола.       — Хлеб можешь оставить себе, — она потрепала Артура по голове, — и не забудь печенье купить. А ещё лучше шоколада. День святого Валентина ведь на носу. Позаботься о моей ромашке, хорошо? Культура это, конечно, довольно неприхотливая, но всё-таки ранимая.       — Я… — Артур вскочил с мягкого кресла с высокой спинкой, — правда его люблю. Так же сильно, как и он. Вам не о чем беспокоиться.       — Знаю, милок.       Женщина послала ему воздушный поцелуй и, стуча каблуками, направилась на выход. Переступив порог, тут же исчезла. Словно её и не было, а Артур просто словил очередные галлюцинации. Он выдохнул и сел обратно в кресло. В чём-то Артур понимал опасения Славика — но тому хотя бы не нужно было знакомиться с целой богиней! Если Танин отец владел тхэквондо, то Камиллова так называемая бабушка это самое тхэквондо, наверное, и придумала. Как там ведь Дима Мозжухин пел? А люди любят, и доказать это могли бы… Для чего иначе людям карате и борьба…       Артур поднялся из-за стола, прикидывая, где можно купить шоколада. Обычный магазинный по скидке явно не пойдёт. Да и печенья всё-таки надо.       Домой Камиллий всегда возвращался по-разному, но в этот раз пришёл совсем рано. Скорее даже прибежал. Артур опёрся на косяк двери, в которую неожиданно позвонили, и окинул запыхавшегося Камиллия удивлённым взглядом. На собеседование, что ли, собрался?       — Откуда костюм?       — Да какая вообще разница! — воскликнул Камиллий, но всё-таки крутанулся, красуясь. Пиджак короткий, да и брюки сидят как надо. Хорошо, что завтра ко второй… — Пойдём!       — Шарахаться по улице без верхней одежды в пятиградусный мороз — не самая лучшая идея, — заметил Артур.       — Но я ведь не мёрзну.       — Да-да, а мной потом органы опеки заинтересуются, мол, чего это дитё без одёжки бегает…       — Я выгляжу на двадцать лет, — продолжал гнуть свою линию Камиллий, но Артур уже рылся в висящих у входа куртках. Вынув из глубин старое чёрное пальто, протянул купидону.       — Я на первом курсе носил. Скорее всего большое будет, но лучше, чем ничего.       Камиллий накинул на себя пальто и, сорвав с крючка зимнюю куртку, начал натягивать на Артура. Когда тот послушно застегнул молнию и обулся, взял за руку, вытащил в подъезд, выключил в коридоре свет, запер квартиру и вручил ключ Артуру.       — Всё?       — Всё, — кивнул Артур, изо всех сил стараясь не рассмеяться. — Куда мы идём?       — Пока секрет, — замотал головой Камиллий. Глаза у него прямо-таки блестели. — Однако, как видишь, я стал старшим купидоном! Теперь могу принимать человеческое обличие!       — Но заходить всё равно будешь через окно и в постель залезать с крыльями?       — С крыльями, — подтвердил Камиллий. — Так, не отвлекай меня…       Они вышли на улицу, и Камиллий, схватившись за Артурову руку, чтобы не поскользнуться, продолжил:       — Завтра я встречусь с Госпожой и всё ей объясню. Запретная любовь — мой любимый троп, конечно, очень романтично, сердечко так сладко замирает, когда кажется, что вот-вот застукают… Но всего должно быть в меру, верно?.. Волнуюсь, естественно, никогда с ней лично не встречался, только издалека видел, но я уверен, она нас поймёт! По крайней мере, я уж постараюсь…       — Думаю, в этом нет нужды, — хмыкнул Артур. — Она уже дала нам своё благословление. И наказала мне хорошо о тебе позаботиться. А кто я такой, чтобы посметь ослушаться самой богини Любви?       Он поцеловал озадаченного Камиллия в макушку и, сунув его руку себе в карман, зашагал дальше. Артур слукавил: ослушаться он вполне себе мог бы, если бы богиня вдруг оказалась против их отношений. Потому что представить свою жизнь без Камиллия было уже невозможно — так внезапно, плотно и бесповоротно он в неё вошёл.       Да и снова встретить свою любовь, при таких-то обстоятельствах, — разве не чудо?