Кофейные войны

— Блять, где еë черти носят, — Виктор тряс в руке телефон в суеверной надежде, что таким образом он всë же заставит Камиллу услышать звонок. — Где она была последний раз? Виктор сидел посреди собственной кухни, обхватив спинку стула ногами и покачивался туда сюда от волнения. Рядом стояла Аманда, забравшись задницей на стол. Она была в этой квартире и раньше, когда была намного младше, сейчас же она даже с какой-то грустью заметила, что ничего не изменилось. — Она сказала, что после универа поехала с эти Владом куда-то. Он снова набрал номер сестры. Аманда фыркнула. Она вновь была одета в какие-то брендовые шмотки, цену которым обычному обывателю не понять никогда, да и Менди мало смыслила в разнице своего пиджака от Ив сен-лоран от такого же в Заре, но точно знала что еë - дороже. - Может я позвоню Герману? Виктор поднял на неë взгляд, постукивая пальцами и телефону. Мужчина был без майки, хотя в зал он и не ходил, тело имел подтянутое, дань свои скинхедовским взглядами. Он просто качался дома при помощи всего, что находил. В этом было своë настроение. — Звони, а я наберу ванну. На сидящую на столе Аманду он ничего не сказал, хотя и кинул на нее не самый довольный взгляд. Он пошëл дальше по коридору и запалил свет в последней комнате. Менди вскинула брови. — Мне надо успокоиться. — Ты собирался купаться при мне? — спросила Аманда с деланным удивлением, словно не приходилось им спать в одной палатке. — Не бойся я буду в трусах. Эту привычку Барских взял у каких-то монахов где-то глубоко в горах. Они говорили, что вода очищает не только тело, но и душу. Акрил на ванне в некоторых местах полопался и потемнел. Барских это не очень нравилось, но последние деньги он вложил в кофейню, потому с ремонтом пришлось повременить. Рядом с ванной стояла стиральная машинка, так же служившая подставкой под шампуни и прочую банную ересь. Виктор включил воду и щедро насыпал на дно соли, не той дешëвой, что стоит на нижних полках в магазине, а настоящей которую он привëз из Тибета. Когда тут жила девушка Виктора, баночек было в раза три больше, но чем-то они с сестрой были похожи, поэтому шампунь и какая-то дешëвая маска для волос была на двоих. Зато пахла она вкусно, тропиками. Грустно было одно: если у Виктора это последствия аскетизма, то Камиллу изнутри пожирали дипрессивное состояние в купе с каким-то расстройством пищевого поведения. Иногда она не могла даже встать с кровати, что уж говорить о еде. Поэтому Виктор и не умел по-настоящему на неë злиться. Он любил Камиллу и боялся, что ситуация может повториться. Вода ещё не успела набраться полностью, но Виктор уже опустился в неë, позволяя жару охватить тело. Сказать, что он не винит себя в том, что случилось с сестрой - ложь. Он всегда знал предрасположенности Камиллы и просто недосмотрел. Может это было и не обязательным, но в парадигме жизни Виктора забота о младший сестре, тем более такой, входила в его прямые обязанности. Поэтому он и не мог по-настоящему на неë злиться, если она пропускала смены. Из кухни доносился голос Аманды, так что Виктор мог слышать о чëм она воркует со своим Германом. — Витя, — Менди зашла в ванну и, оценив то, что на Барских всë же были трусы, зашла в ванну, — она поехала домой с этим Владом. Герман их видел. Хочешь с ним поговорить? Виктор тут же оживился, кивнул и потянулся к телефону. — Добрый вечер. Влад сидел на краю кровати. Комната была плотно зашторена, так что не один отблеск уличного фонаря или фар не мог попасть в комнату. Камилла лежала прижав к себе ноги. Она стискивала в руках одеяло так, что ткань покрылась уродливыми заломами. — Мы с вами уже общались раньше, — усмехнулся Влад — С вашей сестрой всë нормально, — мужчина провëл рукой по одеялу, — Я уже искал возможность с вами связаться, но телефон Милы заблокирован. Белые волосы распались по тëмным подушкам. Скорее всего ей снился не самый хороший сон. Она стиснула тонкими пальчиками подушку. Стараясь не разбудить наконец расслабившуюся Камиллу, Влад тихо вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь, чтобы тусклый свет коридорной лампы еë не потревожил. — Мы поехали на стрельбу. Просторная квартира была отделана хорошо и со вкусом. Влад вложил в это душу, чтобы сделать пространство красивым и комфортным для себя. Плоские блестящие поверхности, минимум вещей и невидимые шкафчики. — Вашей сестре стало не очень хорошо, она ещё и перебрала, поэтому я привëз еë к себе. Виктор на другом конце провода выдохнул. — У неë завтра, — начал мужчина, но уже на половине фразы осëкся, — Пускай спит столько, сколько будет спать. Ещё что-то происходило? Влад плеснул в стакан прохладной воды из графина. — Нет, с ней всë хорошо. Виктор положил трубку и погрузился с головой под воду. За толщей воды он видел расплывающиеся пятно фигуры Аманды. Наверное девушка стала бы его доставать, если бы не была уверена, что вот-вот и Барских вынырнет сам. — Она перепила и в гостях у Влада, — Виктор промокнул глаза полотенцем. — Это плохо? — Если вспомнить как закончился прошлый брак? Да. Аманда пожала плечами и, отодвинув флакон шампуня, уселась уже на стиральную машинку. — Ей нужна личная жизнь, а Герман вроде о нëм плохо не отзывался. — В рот я твоего Германа, знаешь что... *** Широкий стол посреди богато обставленной комнаты. Иногда складывалось ощущение, что они семья потомственных дворян, и эти ценности достались от самых дальних предков. Виктория промокнула губы салфеткой. В этом доме даже они были особенными. Иногда казалось, что отец переносил на себя высокое происхождение матери. Он восхищался этим и хватался своей отличностью от других людей, несмотря на то, что различий то и не было. Дядя был таким же. Он сидел с левой стороны во главе стола, каждый из его пальцев был увешан кольцами из золота и камней, сложно было поверить, что это не подделка. Но зная его, эти камни могли быть из самого сердца дракона. Откуда у него деньги девушка старалась не интересоваться. Так жить было проще. — Вкусно, Виктория? — обратился к ней отец. Он также сидел во главе сторона только с правой стороны. Со смерти мамы тут многое изменилось: вечно враждующих отца и дядю примерила трагедия. Со смерти мамы, дом стал чужим. — Да, — Вика ухватилась за вилку и сразу же положила на место. Сегодня подавали запеченную рыбу. Мясо с приятным кислым привкусом таяло во рту, но есть его не хотелось. Девушка упорно разделывала и так замученное водоплавающие и возила по тарелке. Аппетита совсем не было. — Как у тебя дела? Как университет? — начал дядя. Вика подняла на него глаза. Она сидела на расстоянии пары стульев от родственников. — Хорошо, я получила "отлично" за проект. Это была традиция к которой еë приучили чуть-ли не с пелëнок. Семейные ужины. Завтраки так организовать не получалось, но вот ужины были особенным временем, когда собиралась вся семья, это было по-настоящему чем-то сакральным. Однако после того как не стало мамы, традицию просто развратили, сделав еë обязательством, подобным рабочим переговорам. Поняв, что молчание затянулось Вика продолжила. — Думаю скоро поеду на коллегиум в Норвегию. — Ещё не оголосили результаты. — Профессор сказала, что им понравилось моя работа. Вика вновь уткнулась носом в тарелку. Она запихнула в рот кусочек рыбы, лишь бы не начинать говорить. — Как у тебя дела с Багратом? — этот вопрос мог бы выбить еë из колеи, но Вика сдержалась. — Хорошо. — Не разговаривай так с родителями. Виктория подняла на родственников взгляд, оторвавшись от еды. — Извините, я плохо себя чувствую, — она прокашлялась. — Иди в комнату и ложись спать. Виктория кивнула. В глубине души девушка была счастлива, что её избавили от этой мучительной традиции. Она поднялась из-за стола, убирая салфетку с колен. — Ты почти ничего не съела, — заметил дядя. — Мне не очень хорошо. — Я прикажу, чтобы еду отнесли в комнату. Она кивнула. И юркнула вверх по лестнице как можно быстрее, чтобы еë не могли остановить с дальнейшими расспросами. Комната Вики была такой же как и весь дом, выполненная в по-настоящему грандиозном стиле, с золотыми вензелями с отсылками к европейскому барокко. Первым делом Виктория обратилась к телефону, на нëм уже весели новые сообщение. Она нуждалась в отдыхе так же, как в кислороде. "Фатальное стечение обстоятельств, иначе не назовешь. Не будь в этом замешан отец ДеВильфора у Эдмона был бы шанс избежать наказания, прокуратор ему поверил" и следующие. "Оля сегодня в детском саду лепила зверюшек и теперь устраивает с ними представления". Вика стянула с себя носки и забилась под массивное одеяло. Кровать отдавала уютной прохладой. В комнате горела лишь маленькая лампа. "Во всëм виновен Нуартье. Я правда так и не поняла, что с ним произошло" "Фото есть?" На это ей пришла фотография трех разноцветных созданий. отдалëнно напоминающих лису, коня и попугая. Стоило наверное ещё пойти в душ, но Виктория думала сделать это уже ночью, когда дом уснëт. Стук в дверь заставил девушку отложить телефон. — Ваш ужин, Виктория, — служанка улыбалась. Она закатила в комнату подставку для подносов со стоящими на ней рыбой и фруктами. — Благодарю, — Вика села в кровати и улыбнулась ей. — Когда поужинаете, я прийду и заберу посуду, — служанка чуть скривила губки, - как себя чувствуете, маленькая хозяйка? Это прозвище привязалась к девушке, ещё когда мама была жива. — Нормально, передайте это и дяде Сурену и папе. Я просто очень устала за сегодня и потому болит голова. Женщина села на край кровати. — Я это не для дяди Сурена спрашиваю. Казалось, она была тут ещё с самого рождения. Нянечка Вики, от которой так и не могла отказаться мама. Она была тут скорее подругой, управляла домом особенно после смерти хозяйки . — Правда нормально, устала просто, — она крутила в руках телефон, уже зная, что ей пришëл ответ. — Вы совсем дурно выглядите. — Тëтя Наира. — Это плохо, так говорить девушке на выданье, но я ведь знаю, какая ты была. Ты всë ещё не оправилась от еë смерти? Вика кивнула, потому что это было бы самым простым ответом. Она уже заведомо знала, что говорить с тëтей Наир бесполезно. Есть определëнные правила и порядки. Женщина чуть наклонила голову, может она хотела сказать что-то ещё, но посчитала эта лишним. — Ладно, выздоравливайте, — она постучала девушку по колену и вышла из комнаты. "Если говорить грубо и по-нашему, его ударил инсульт и после этого он остался парализован. Как упоминалось, мертвец с живыми глазами" Виктория вновь уткнулась в телефон. Этот разговор они начали ещё в кофейне и продолжали до самого вечера. Коля лежал на диване, над ним расползлось жëлтое пятно по штукатурке. В углу вновь облупилась краска, ему бы хотелось не обращать на такие мелочи внимания. — Ты меня слушаешь? — закапризничала Оля. Она поднимала над головой зелëно-рыжую лису. Девочка была одета в высокие розовые колготки, в которые была заправлена майка с единорогами. Анастасия Прокофьевна тоже обратилась к нему. Эта была женщина однозначно не выглядела не на свой возраст. Еë лицо измучил не быт, а болезнь. Последние полгода она вообще изредка выходит из дома, лишь в больницу или на короткие прогулки. Волос на голове почти не осталось, а те, что остались, она прятала под самодельным тюрбаном. — Слушаю, слушаю, — он отложил телефон, настучав последние сообщение. Тело уже давно перестало ныть от нагрузок, но он предпочитал лежать, а не сидеть. Этот диван был его ровесником, если не Настиным. Оля вновь начала показывать какую-то сценку с пластилиновыми зверьками, но женщина перебила еë. — Это ты еë одевал сегодня? — сказала она явно не без намëка на заправленную майку в колготки с единорогами. — Настя, — выдохнул Коля, — она сама так захотела. — А если она захотела бы вообще без юбки пойти? Спина Анастасии уже давно была согнута полукругом, у неë не было никаких сил держать еë ровно или хотя бы пытаться. — Мама! — стукнула ножкой Оля, звук заглушил ковëр, — вы меня вообще не слушаете. — Слушаем, солнышко, — Анастасия вновь повернулась к дочери, разыгрывающей представление, — но уже пора бы идти спать. Коля наблюдал за этой картиной из своего угла на диване, женщина сидела в старом халате на самом краю. — Нет! Не хочу, — вновь закапризничала Оля. Роговцев решил всë же вмешаться. Он приподнялся на локтях. - Допоказывай представления. Экран телефон вспыхнул, Коля уже знал, кто написал. Он скрестил руки на груди, всём видом изображая внимательность к повествованию. Уже клонило в сон, но он стойко собирался посмотреть весь сюжет, покуда безжалостная Анастасия Прокофьевна не утащит младшую спать. В эти дела Коля не лез. С сестрой он мачехе только помогал, а так весь быт лежал по возможности на еë руках. Оля рассказывала, что-то про школу в лесу, удивительным образом переросшую в королевство. Похоже она выдумывала сюжет прямо на ходу, не особо утруждаясь тем, что говорила до этого, даже Коля не всегда мог уловить нить повествования, что уж говорить про Настю, хотя она всеми силами пыталась вникнуть рассказ. Где-то на двадцатой минуте, когда приближалось время сна, она поднялась с дивана. — Нам было очень интересно, но пора уже спать. — Нет! Не хочу! — он вывернулась из под рук мамы, — я хочу завтра к Коле на работу. Настя не заставила Колю отказывать мелкой, она взяла этот удар на себя. — Коля там работает, ты ему будешь мешать. - Нет не буду! - девочка продолжала капризничать, но уже послушно отходила в сторону ванной. Коля проследил за ними взглядом и потянулся к телефону "Может он и был парализован телом, но точно не духом" Дверь в ванну захлопнулись, оттуда из узкой полоски мутного стекла падал косой свет. Оля возмущалась, но уже не так активно. В принципе он бы мог взять еë на работу, особенно узнав, что Камилла завтра с утра точно не выходит. Куда пропала коллега, он даже не предполагал. "В фильме не так хорошо показано, но Нуартье был единственным, за кого держалась Валентина. Она была одна в родном доме, без права голоса. Своеобразная Золушка" Коля поднялся с дивана и прошëл на кухню. Время здесь застыло очень и очень давно, сервант, который даже во время союза был самым дешëвым. Настя всеми силами старалась поддерживать здесь чистоту, но старость и бедность отсюда вывести невозможно. Такая обстановка удручала. Просыпаться здесь каждый день и смотреть на ободранные обои. Однажды Коля всë же не выдержал и переклеил их, но это практически ничего не изменило. "Интересная крестная фея. У меня прям мурашки пошли на моменте, когда он сказал, что именно он является убийцей отца Франса. Было по-настоящему прекрасно" Коля плеснул кипятка в ещё утреннюю кружку. Да, вкус был отвратительным, но он просто засыпал это сахаром. Хотя бы у табуретки все ноги целы. Только из ванной доносились всë ещё не очень довольные звуки. "Прочитай книгу, там это всë показано намного лучше чем в фильме. Три часа никогда не хватит, чтобы передать два тома книги" Виктория закуталась в одеяло. Из еë комнаты отходил маленький балкончик, ограждëнный железными прутьями, откуда открывался вид на широкой двор. Грех жаловаться, вот только вокруг стоял трëхметровый забор с понатыканными камерами. Она понимала почему, но еë это удручало. Девушка облокотилась на прутья, уложив голову на руки. "а у тебя есть эта книга?" "да" Она улыбнулась этому сообщению, но сразу пришло новое. "я могу еë тебе отдать, правда она совсем потрëпанная" "такой и должна быть классическая книга" Виктория только успела отписать сообщение, как раздался короткий стук в дверь. — Побеспокоил? На пороге стоял дядя Сурен к багровом халате. Он даже спал по-королевски, у него это этого не отнять. — Нет, — девушка закуталась глубже в одеяло и вошла в прохладную комнату. — Тебе уже лучше? Вика кивнула. Сурен прикрыл за собой дверь. Всë его тело было исписано разнообразными наколками. Звезды, купола, тигр и имя Виктории. — Извини, если сегодня мы на тебя надавили. Мужчина сел на еë кровать, проверяя на мягкость. Вика вновь кивнула, не зная, что ей на это ответить. Девушка глубже куталась в одеяло. Когда родной дядя стал для не таким чужим? Ничего же не произошло, он ведь еë любит, и Вика это точно знала. Любые еë хотелки, он исполнял ещё с тех времëн, когда племяннице едва исполнился годик. — Мы просто любим тебя, поэтому и волнуемся. — Я понимаю, — ответила Виктория. — И хотим тебе только лучшего, - продолжил мужчина - Ты уже взрослая девушка. Когда твоей маме было двадцать три, она уже тебя родила. Она уже не спорила. Может воспитание, а может пришедшее понимание, что спор не до чего не доведëт. - Баграт хороший парень, из известной семьи. Его родители под моим контролем, если что-то случится, ты всегда сможешь обратиться к нам. Она и не спорила, что он "хороший парень", но только тут забыли переменную еë чувств и чувств самого Баграта. Никто из них в друг-друге не заинтересован, но родителям это не аргумент. — Дядя Сурен, я понимаю, — она подошла ближе и снова села на край кровати, — просто мне сегодня правда было не очень хорошо. — Вот и прелесть, между нами ведь нет никаких недомолвок? — улыбнулся мужчина и раскинул руки, — иди к дяде. Ей не хотелось слушать подобные монологи, но каждый раз когда она начинала эту тему, еë вновь и вновь переубеждали, но не ругали, от чего на душе было ещё хуже. Еë любят и она это знает. — Конечно нет, — Вика обхватила дядю как в детстве, когда была совсем маленькая, когда была мама. "Заходи когда хочешь, я завтра целый день на смене" Коля отложил телефон, новых сообщения не приходили, и он просто смотрел на календарь. Он каждый год покупал один и тот же, так что было очень просто провалиться в бездну воспоминаний, глядя на страницы с фото-зверями. — Коля, — Настя стояла на пороге в том же халате и тюрбане, — Почему не идëшь спать? Она уже уложила Олю. С дочерью, они спали в одной комнате, а вот Коле отвели диван в гостиной, на который он на самом деле и не особо жаловался. — Мне уходить через час, проснуться будет сложнее. Коля улыбнулся женщине. Настя особенно сильно нуждалась в его поддержке. — Хочешь кушать? — свет Настя не включала, чтобы не разрушить эту волшебную атмосферу ночной кухни. — Нет, спасибо, мне на смену, — он повернулся к женщине, держа в руках полупустую кружку разбавленной с сахаром воды. — Тогда я оставлю тебе на утро, погреешь и поешь, — женщина прикрыла холодильник. Спорить он не хотел, но знал, что есть не будет . Оле с Настей нужнее. Он просто кивнул. — Вам ничего не надо? — Нет, всего хватает. Балкон был завален всем, чем только можно: что могло бы понадобиться и просто хламом. Сломанный велосипед, удочки и баночки варенья. Настя облокотилась на стеклянную дверь, разминая затëкшую мышцу в плече. — Оля говорила, что хочет одни часики. — Нет, Коля, нет, — она всплеснула руками. — Тшш, она спит,— Настя кивнула, — я думаю купить. — Ты и так тратишь всë на неë, лучше купи себе куртку новую, тебе зимой ходить не в чем. — Зима не скоро, найду. Настя смотрела на него с тягучей жалостью, от которой становилось больно. Юноша задевал какие-то тонкие нити её души. — Они есть почти у всех в садике. Женщина прислонила голову к стеклу, она уже понимала, что сон бесполезен. — Ты себе всë здоровье угробишь. Он отмахнулся, так как знал, что она права. — Оля моя дочь, но и ты ровно такой же мой любимый сын. У меня нет сил на это смотреть. Женщина прижала руку к губам. Может Коля и не был ей родным, но она его приняла и вырастила с десятилетнего возраста, и даже сейчас он оставался с ними. Он делал всë, что не удосужился сделать еë муж. Ни для Коли, ни для младшей дочери. — Я говорил тебе не рожать от него, но ты меня не послушала. — Прости меня, — она закрыла лицо руками стараясь сдержать слезы, но ночью они всегда громче всего, - ты всегда был таким умным, но я тебе не слушала. — Настя, — Николай тут же пожалел о своих словах, увидев слëзы мачехи. Он тут же поднялся со стула и подошëл к ней, — не плачь. пожалуйста, всë сможем. Прорвëмая. Она не позволила себя обнять, из последних сил сдерживая слёзы. — Ты такой хороший, сыночек, ты просто не заслуживаешь такой жизни. Коля смотрел в еë заплаканные глаза и не знал что чувствовать.