Дурацкая привычка Линча

Глядя на Егора, на писателя частенько накатывало вдохновение. Этот раз не был исключением. Джон схватил шариковую ручку, первую попавшуюся под руки, и стал быстро что-то писать на бумаге. Иногда он поднимал быстрый взгляд на журналиста, чтобы не потерять ход своих глубоких, писательских мыслей. Линч же спокойно сидел, не замечая какое вдохновение насылал на своего друга. Когда Джон в очередной раз поднял глаза на приятеля он заметил, как тот кусал губы. Эта привычка никак не отпускала журналиста. Он и сам давно хотел от нее избавиться, но никак не удавалось. – Линч, не кусай губы. Сколько раз тебе говорить? Раздался недовольный голос писателя, прервав довольно затянувшуюся тишину. Егор растерянно моргнул и будто пришел в себя. Он взглянул на друга и рассеянно улыбнулся. Немного злое и сосредоточенное на работе личико того забавляло журналиста. – хорошо приятель, больше не буду И сколько раз писатель слышал это обещание? Двадцать? Тридцать раз? Джон тяжело вздохнул и снова опустил глаза на бумагу. Покрепче взяв ручку, он приставил ее кончик к белоснежной бумаге и понял, что просто забыл, что хотел дальше написать. Начало было положено, но что дальше? Стиснув от раздражения зубы, писатель кинул ручку на стол рядом. И поднялся со стула. – из-за тебя я забыл, что хотел написать. А я ведь мог написать целую половину произведения, Линч! Оно уже было в моей голове Недовольно фыркнул Джон, подойдя к Егору и присев рядом с ним на диване. Писатель откинул голову назад, сначала взглянув в потолок, а затем и вовсе закрыв глаза. На это журналист лишь тихо рассмеялся. – извини Джон. Успеешь еще написать свое произведение, не расстраивайся так В его спокойном и приятном голосе чувствовалась мягкость. От чего на губах писателя расплылась глупая улыбка. Он наконец открыл свои темно синие, словно океан, глаза и подняв голову с дивана взглянул на улыбающегося приятеля. *** Темная ночь. Наши борцы с нечистью остановились в каком-то отеле, по пути на дело. Джона разбудил звук какой-то возни. Нехотя открыв глаза, писатель старался разглядеть без очков хоть что то, но попытки были тщетны. Он потянулся к тумбочке, на которой лежали аккуратно сложенные очки. Надев их на нос, писатель огляделся. Соседняя кровать, принадлежащая журналисту, пустовала. Вдруг послышался тихий лязг зажигалки. Догадавшись, что звук доносился с балкона Джон почти бесшумно поднялся с кровати и босыми ногами поплелся по холодному полу к балкону. Дверь была приоткрыта, а за ней стоял Егор. В одних шортах и футболке. Он стоял спиной, так что писатель не мог увидеть то, чем занимался его друг, но резкий и неприятный запах сразу все прояснил. – Линч? Ты что куришь? Вдруг недовольно воскликнул очкастый скрестив руки на груди и облокотившись плечом о дверной косяк. От неожиданности журналист чуть не выронил сигарету из рук, подавившись горьким дымом. Он быстро обернулся и виновато потупился на друга. – ты не курил раньше Напомнил Джон все таким же недовольным тоном. То, что его друг начал курить, вовсе не обрадовало писателя. На это Егор ничего не ответил, лишь поднес сигарету к губам и медленно закурил, выдыхая пар в сторону писателя, на что тот замахал ладонями, отгоняя от себя противный никотиновый дым. – фу! Линч, не дыши в мою сторону! Тихо закашляв, зашипел Джон. Журналист буркнул тихое извинение себе под нос и снова повернулся к другу спиной, облокотившись о перила. На темном небе светила луна, которая отдавала лишь тусклое свечение несмотря на то, что на небе выглядела очень ярко. Писатель встал рядом с Линчем сбоку и тоже, облокотившись о перила, глядел вниз, на улицу. Их номер в отеле располагался не на первом этаже, так что возможность полюбоваться ночным видом у них была. Вокруг было так тихо и красиво. Прям завораживало. Всю атмосферу, по мнению Джона, портил курившись сигарету Егор. Так и хотелось выхватить ее из его рук и выкинуть куда-нибудь подальше. Но что это изменит? Он просто возьмет другую. Так что писатель молчал, думая, как можно было бы избавить друга от этой новой привычки. *** Усталость, недосып, нервы, головная боль еще и новое дело искать нужно. Монтировать видео ночами. Пить много кофе чтобы не уснуть у монитора, так как энергетики Егор не пьет. Все это накладывается друг на друга будто большая стопка неразобранных бумаг на столе. Хотелось отпустить все это и позабыть хоть на какое-то время. Линч искал всевозможные способы. Начал курить, что сразу не понравилось ему и он, к счастью, перестал не успев привыкнуть, пытался больше спать, а не засиживаться до ночи у компьютера, что не удалось из-за постоянной бессонницы, даже пытался заниматься йогой! Ну тут без комментариев. Вариантов по-прежнему было много, но не все подходили журналисту. И в какой-то день в его и без того немного дурную голову пришла отвратительная идея. «Может попробовать напиться?» — Егору и самому не очень-то и нравилась эта идея, ну а что ему еще остается? Писателя как раз на тот момент не было дома, так что Линч решил этим воспользоваться. А то зная Джона он такую истерику из-за этого устроил бы… Быстро собравшись, Егор вышел из дома, закрыв дверь на ключ. Он решил пройтись пешком, все равно тут минут двадцать идти. И вообще, ходить пешком полезно. Так что все было решено. И вот журналист идет по улице в сторону магазина как почувствовал вибрацию телефона в кармане. Достав мобильник, Егор взглянул на экран. Там было сообщение от Джона. 14:57 Джон: Линч, ты сейчас свободен? Можешь ко мне прийти? Быстрые и тонкие пальчики журналиста быстро бегая по экрану набрали ответ. 14:58 Егор Линч: Да, свободен. Могу. 14:58 Джон: Круто, заодно зайди в магаз, мне за чипсами)) 14:59 Егор Линч: Ладно, зайду я за твоими чипсами. Жди «Блин… Ладно, думаю успею. Я ведь не буду много пить…» — подумал Егор и ускорил шаг, направляясь к местному бару. Зайдя внутрь маленький колокольчик оповестил бармена что к ним зашел новый посетитель. Линч робко подошел к барной стойке. Начинать нужно было с малого, так что Егор попросил себе вишневую настойку. Когда журналисту подсунули под нос напиток тот поднял голову и протянув деньги взял в руки бокал. Он сделал небольшой глоток, пробуя горьковатую жидкость, после чего проглотил немного поморщившись. Горло начало слабо жечь, но пока это было терпимо. Так что Егор сделал еще глоток, уже побольше. С каждым глотком горло начинало жечь слабее предыдущего, а голову начало туманить. Спустя еще минут семь Линч опустошил, наверное, бокал уже пятый. Он давно уже перешел с настойки на крепкое красное вино. Голову дурманило. Но все же журналист даже в опьяненном состоянии знал меру, так что, сказав самому себе стоп, Егор поднялся на немного шатающиеся ноги и вышел из бара. Конечно, чипсы Джону он так и не купил, но к нему все же пришел. Вот журналист стоял перед дверью друга, постучав он дожидался пока тот ее откроет. Хотя лучше бы он ее не открывал… Дверь отворилась, на пороге стоял улыбающийся писатель. – Линч, ты так долго шел. Где ты там потерялс… — Джон замолк на полуслове. В нос врезался четкий и сильный запах алкоголя. Очкастый поморщился. Конечно, он узнал этот ненавистный еще с детства резкий запах. – ты что напился?! Как ты вообще…? Линч, как ты умудрился!? Громко восклицал свое недовольство Джон. Но пьяному Егору, не соображающего в данный момент, было все равно. Он пропускал мимо ушей все упреки друга. Сделав шаг в квартиру, Егор чуть ли не навалился на писателя. Тот конечно же сразу начал возмущаться и пытаться стряхнуть с себя пьяное тело друга. Егор обвил тело Джона руками, не выпуская его из своих объятий. Раздраженно выдохнув, писатель дотянулся до двери и закрыл ее. После повел Линча в зал и посадил на диван. Очкастый упер руки в бока и недовольно глядел на журналиста. – и что мне с тобой делать? Алкаш хренов… Егор ничего не ответил на это. Он лишь немного пьяно улыбаясь глядел на писателя снизу вверх. Пока очкастый раздумывал что же делать с Линчем, ведь спать тот точно не собирался, Джон присел на диван рядом с журналистом. В пьяную и одурманенную голову Линча пришла одна странная идея. Джон и так довольно давно привлекал журналиста, а под влиянием алкоголя так вообще. Действовать нужно было быстро, так что Егор заломил писателю руки и пока то не успел опомниться уткнул его лицом в подушку повалив его на живот. Писатель начал возмущаться, пытаясь подняться, но Линч держал крепко. Но держать очкастого было неудобно, так что Егор просто уселся на ноги писателя, все еще держа его руки у него за спиной, не давая возможности подняться. – Линч!! Ты чего творишь?! Сдурел что ли!!? А ну слезь с меня, немедленно! – начал вопить Джон, пока ладонь журналиста не заткнула его. «Че он творит вообще?! У него совесть есть или нет!?» — возмущался про себя Джон, все еще пытаясь спихнуть приятеля с себя. Пока писатель возмущался в своих мыслях Егор убрал руку с его рта. Писатель не сразу начал кричать и возмущаться, потому что ему стало как-то жутковато. Вдруг журналист подозрительно зашуршал одеждой. «Что он там уже делает?» — пронеслось в мыслях Джона. И тут он почувствовал еще большую скованность в руках. Его запястья связывают! Видимо ничем иным как ремнем. Теперь ясно чем он там шуршал. – эй!! Линч, отпусти меня! Когда руки Джона были обездвижены Егор начал медленно спускать свои ладони по чужому телу. Вот они скользнули по талии, а затем опустились еще ниже. В конце концов они остановились на бедрах писателя. Шаловливые ручки начали медленно поглаживать их, не взирая на возмущения друга, пока внутри Джона бушевал ураган эмоций. Он не переставал возмущаться и кричать на Линча. Еще немного погладив бедра приятеля, Егору захотелось чего-то большего. Поэтому быстрые пальчики скользнули под свитер и начали медленно стягивать с Джона джинсы. От этого писатель возмутился еще больше и начал ерзать на месте чтобы помешать снять с себя джинсы, но он лишь облегчил журналисту задачу. В итоге, не без громких препираний Джона, джинсы с него все же сняли. Откинули куда-то в сторону, даже не удостоив их взглядом. Сейчас его намного больше интересовало нечто иное. Этим иным были, теперь, оголенные ляжки писателя. Ягодицы все же скрывались под нижним бельем. – хватит!! Отпусти! Линч, не смешно! – продолжал вопить Джон. И как он еще голос не сорвал? Ладони Егора опустились на ляжки писателя. Тот весь вжался в диван, словно защищаясь от рук Линча. Видимо это ему не понравилось так как через пару мгновений по комнате раздался звонкий и громкий звук шлепка, сопровождающийся таким же громким вскриком Джона. На ляжке его остался красноватый след от ладони. Зато писатель тут же расслабил ноги от этого удара. «Он шлепнул меня!! Как ему вообще наглости хватило?!» — возмущался про себя Джон, так как горло начало болеть от громких и почти непрерывных криков. Тем временем руки Егора поглаживали место удара, словно извиняясь. Но это лишь провоцировало жжение на ляжке, от чего писатель почти до крови закусил нижнюю губу, недовольно мыча. Свитер, который закрывал всю спину Джона явно не нравился журналисту. Нет, в смысле свитер то был красивый, не нравится он Линчу сейчас только из-за того, что он закрывал ему обзор на тельце приятеля. Поэтому ухватившись за край свитера Егор потянул его вверх, оголяя красивую спину писателя под его недовольное рычание в подушку. – Линч, прекрати!! – не унимался Джон, пытаясь скинуть с себя журналиста, который все еще сидел на нем, не давая писателю подняться. Ноги уже начали побаливать от такой нагрузки. Когда свитер дошел до плеч писателя, Егор вновь опустил ладони на ляжки друга, медленно поглаживая их и слегка жамкая. «И долго он еще меня лапать будет? Надеюсь, до большего не пойдет…» — думал писатель. Как же жалко сейчас выглядел Джон… Весь дрожит, на ляжке красный след от ладони, щеки его красные от румянца и смущения, а руки туго-натуго связаны за спиной. И это тот “Джон опасный”? Тот, ничего не страшащийся парень, сующий свой нос, куда не надо и вечно ищущий приключения на одно место? Что ж, в таком случае он нашел его… Все же Линчу надоело просто трогать его ляжки. Поэтому его рука быстро скользнула выше и залезла под ткань нижнего белья. Уцепившись за резинку, Егор одним рывком спустил боксеры до колен Джона, дальше сидел журналист. От этого писатель громко вскрикнул несмотря на болевшее горло. – нет!! Линч, не надо! – и на что Джон надеялся, когда кричал это? Но Егор и не думал слушать. Он пропускал все восклицания Джона мимо ушей. Сейчас журналист был занят другим. Чтобы до конца стянул с писателя нижнее белье Линч пересел с его ног на его бедра, тем самым вырывая из писателя болезненный стон. Как бы Джон не сопротивлялся, нижнее белье с него все же сняли и откинули куда-то в сторону. Вот и новая территория, чтобы подробно изучить и ощупать ее. Ладони опустились на ягодицы писателя от чего нижний выгнулся до хруста в спине. «Господи, как же унизительно… Я должен лежать и терпеть то, как меня лапают? Да и еще это делает мой лучший друг под градусом! И если я буду сопротивляться, то получу шлепок…» — мысли не давали покоя писателю, он все еще надеялся, что на этом журналист и остановится. Как наивно Джон… Тем временем Егор сильно сжал ягодицы приятеля, затем разжал ладони. На тут же побледневшей коже остались красноватые следы от пальцев. Не удержавшись от такого зрелища, Линч нагнулся к ляжкам писателя и укусил нежную кожу, оставляя багровый след на ляжке Джона. Этот укус вызвал громкий вскрик писателя. На краешках глаз образовались кристаллики слез. Было больно, но журналисту видимо понравилось, поэтому он нагнулся к другой ляжке Джона и точно так же укусил ее. Болезненный стон снова вырвался из уст писателя, хоть горло его и болело, он просто не мог сдерживать стонов. Очкастый, тихо хрипя, молил Егора остановиться и пытался привести того в себя, вразумить. И на что он надеялся? Разумеется, Линч пропускал все его просьбы мимо ушей. Он еще раз сильно сжал мягкую кожу ягодиц писателя снова оставляя на ней красноватые следы. И вот журналист в очередной раз сжал ягодицы Джона и раздвинул их в стороны. Показалось колечко мышц, которое тут же напряглось. – Линч, какого черта?! Прекрати!! – продолжал кричать и возмущаться Джон хотя горло болело, а голос окончательно охрип. Писатель почувствовал, как одна ладонь перестала сжимать его ягодицу. Это напрягло еще больше. Вдруг он почувствовал что-то влажное у своего прохода. Это был смоченный в слюне палец. Тут все надежды Джона не лишится анальной девственности рухнули. Он даже представить не мог чтобы сейчас могло остановить журналиста. Палец еще немного огладил напряженную дырочку и осторожно и медленно вошел внутрь. Это сопровождалось громким мычанием Джона, ведь кричать уже не было сил. Линч осторожно проталкивал палец внутрь. Без смазки, конечно, не то… Слюна совсем ее не заменяла, с ней почти точно так же, как и вовсе без нее. Когда палец вошел полностью Егор начал медленно двигать им, потихоньку раздвигая узкие стенки. Пока Джон громко мычал и хныкал под действия журналиста, мысленно матеря его, Егор уже начал вводить второй палец. Даже в опьяненном состоянии он не хотел навредить своему другу. Спустя некоторое время два пальца свободно двигались внутри писателя, пока тот старался заглушить и сдержать в себе стоны удовольствия, потому что приятно, как бы Джон не отрицал, все же было. Наконец Егор вынул пальцы. Пока писатель утыкался лицом в подушку, пытаясь отдышаться от стонов он услышал, как Линч зашуршал одеждой. Это насторожило его. Тем временем журналист сумел снять свои джинсы, откинув их куда-то в сторону. Вскоре за ними полетели и боксеры, что до этого довольно сильно сковывали уже стоявший орган. Когда Егор подставил головку члена к проходу писателя, левой рукой сжимая его ягодицу, Джон несильно вздрогнул. Он начал громким шепотом умолять Линча одуматься и прекратить это все. Разумеется, журналист вновь пропустил это мимо ушей, лишь ухмыльнувшись, поддался вперед, вводя головку органа внутрь очкастого. От этого с уст нижнего сорвался негромкий стон, после чего писатель вновь уткнулся лицом в подушку. Остановившись, журналист давал время чтобы Джон привык, но надолго терпения у него не хватило, так что он резко, не настолько сильно чтобы порвать очкастого, толкнулся вперед почти до конца. Писатель довольно громко вскрикнул и выгнул спину под действия друга. Егор остановился, снова давая Джону привыкнуть, но затем, не намереваясь больше ждать Линч толкнулся до конца. Сдерживаться было очень сложно. Во-первых, сильное влияние алкоголя, во-вторых, такой привлекательный, в данный момент, Джон. Еще и в таком виде. Журналист начал медленно выходить из писателя почти полностью, затем обратно входить до самого предела. Все это он делал безумно долго и медленно, но все же с сопровождением громких болезненных стонов. Постепенно эти стоны становились полными удовольствия. Егор начинал увеличивать темп, заметив, что писатель практически перестал чувствовать боль. Наоборот, Джон сам начал осторожно насаживаться на орган на столько, на сколько позволяла скованность действий. Линч взялся обеими руками за бедра очкастого и чуть приподнял его таз к верху, чтобы было больше доступа к нему. От такого писатель смутился еще больше, поэтому уткнулся лицом в подушку, стараясь скрыть свое смущение и удовольствие, как минимум от самого себя. Толчки становились все быстрее, а столь смущающие писателя шлепки становились все чаще. И вот довольно сильный толчок вызвал у писателя бурю эмоций, выбивая из него громкий стон. Громче предыдущих, но в нем не было ни капли боли. Казалось, он был даже умоляющим продолжать. Ухмылка появилась на губах журналиста. Он наконец нашел то, что так долго искал. Простату. – вижу тебе нравится, Джонни…~ – улыбнулся Егор, сильнее смущая, и так смущенного до жути, писателя. На это Джон что-то промычал в подушку. Линч хихикнул и снова начал двигаться вперед-назад, выбивая из него стоны удовольствия. Они так нравились журналисту. Очкастый же был готов провалиться сквозь землю от смущения. Он всячески пытался заглушить и сдержать стоны в себе, но, конечно, в такой ситуации это было довольно сложно. Поняв, что писатель не чувствует боли, Егор двигался быстрее и быстрее, чуть ли не вдалбливая друга в ту самую точку, которая вызвала у него столько эмоций. Джон лишь выгибался в спине и стонал в подушку, пытаясь хоть как то заглушить и не показывать свое удовольствие. Может чем меньше он будет стонать, тем быстрее журналист закончит? Серьезно Джон…? – Ли-инч!..~ Х-хватит…!! – воскликнул писатель, приподнявшись с подушки и жадно глотая ртом воздух. С уст его все срывались громкие стоны и мольбы перестать. Разумеется, в подвыпившем состоянии, Линч лишь ухмылялся на все просьбы Джона остановиться. Писатель стиснул зубы, но долго продержаться так не удалось. Закатив глаза кверху, очкастый уткнулся лицом в подушку, приглушенно простонав. Егор смотрел на это все и наслаждался этим зрелищем. Так долго он ждал, пока заставит своего друга стонать и выгибаться под ним. Журналист крепко держался за бедра Джона. Движения его были быстрыми, но нежными. Доставить другу боль Егор вовсе не хотел. Очкастый выгибал спину под действия журналиста, кайфуя от каждого толчка. Головой он понимал, что это неправильно, но что он мог сделать? Голос, в попытках докричаться до друга, он уже сорвал. А сопротивляться никак не мог. Увеличивая темп толчков Линч чувствовал, что уже на пределе. Он ускорил движения, вдалбливая своего друга в диван, выбивая из него хриплые стоны и вскрики, когда орган попадал по простате. Вдруг Егор резким движением вышел из друга, пачкая его бедро прозрачно-белой жидкостью, с тихим стоном. Джон лишь промычал, все же пытаясь скинуть Линча с себя. Заметив, что он еще не испытал оргазма, журналист чуть приподнял таз писателя, заставляя его встать на колени, пока грудь его прижималась к дивану. Ноги Джо немного подрагивали, что заметил журналист. Он ухмыльнулся, и его рука быстро скользнула, обхватив все еще возбужденный орган друга. На это Джо громко промычал, вздрогнув. Сопротивляться он не мог, ведь вторая рука Линча легла на спину писателя, прижимая его грудь к дивану и не давая встать. Егор стал быстро водить рукой по члену приятеля, на что тот вздрогнул и громко замычал от удовольствия. Сопротивляться он не мог, поэтому его ноги дрожали от действий журналиста. Каждый раз как чужие пальцы задевали чувствительную уздечку органа, писатель выгибался в спине, что было довольно сложно делать в этой позе. Спустя еще какое-то время Джон протяжно застонал, зажмурив глаза от удовольствия. Излившись в руку приятеля, очкастый обессиленно выдохнул. Егор отпустил его и тело писателя спокойно легло на диван. Сил не хватало даже не то, чтобы наорать на Линча и высказать ему все, что Джон думал о нем. Быстро вытерев все салфеткой, журналист опустился на диван рядом с приятелем. Писатель молчал. Взглянув на его лицо, Егор понял, что тот спит. Невольно улыбнувшись, он погладил плечо очкастого, глядя на медленно и спокойно дышавшее тело, которое сейчас мирно спало. Журналист понимал, что, когда Джон проснется, его ждет серьезный разговор, но сейчас это было совершенно не важно.