Нарушенное обещание

Мэн Яо обладал незаурядным умом и невероятным красноречием, которые помогали ему, выходцу самого низкого происхождения, добиться невероятных высот. Он бы достиг величия, так или иначе, но кровная связь с Цзинь Гуаншанем оказала ему немалую помощь. Что до Вэй Усяня, то репутация «сына слуги» звучала не столь ужасно, сколь репутация «сына шлюхи», но и именитых родственников тоже не было. В детстве он получил достойное для заклинателя образование и стал сильнейшим адептом ордена Юньмэн Цзян. Тем не менее, он не мог надеяться на те привилегии, коими обладали наследники клана. Но как Цзинь Гуанъяо не заботил тот факт, что, будучи заклинателем, он уступал многим прославленным «коллегам», так и Вэй Усяня никогда не заботило собственное происхождение. Он как никто другой понимал, насколько малое значение в вопросе становления сильной личностью имели кровь, кровные узы и перспективы, которые общество накладывало на человека с рождения. В конце концов, восхваляли его или, напротив, боялись, заслуги Старейшины Илина признавали даже после его смерти, и редко кто вспоминал о том, что его отец был обычным слугой. Вэй Усянь шутил про себя, что получил небольшую «компенсацию» от Цзинь Гуаншаня, оказавшись в теле его очередного незаконнорожденного ребёнка, однако никогда всерьёз не думал использовать сей факт для получения выгоды. Однако нашлись люди, которым такая мысль в голову всё-таки пришла. Конечно же, напрямую Цзинь Мао о своих намерениях не высказывался. Однако, как говорится, слухами земля полнится, и о недовольстве старших новоиспечённым главой знали многие. Всё вело к идее замены, но на кого? Предполагалось, что на кого-нибудь из его двоюродных братьев, но после слов старейшины касательно Вэй Усяня, всё становилось очевидным. Многие в этом зале пытались завести выгодное знакомство с прославленным заклинателем, недавно очистившим своё доброе имя, и щедрый жест со стороны опороченного ордена Ланьлин Цзинь был понятен каждому. К такому ходу собравшиеся в Залу заклинатели не были готовы. Конечно, до Вэй Усяня никто не менял одно тело на другое — по крайней мере, оставаясь живым человеком — но бывали случаи, когда вскрывалось неожиданное родство. Тогда недовольные могли обвинить человека в мошенничестве, ради приличия потребовать доказательств и так далее. Однако «неожиданное родство» Вэй Усяня с кланом Цзинь не раз признавалось сообществом заклинателей, просто никому в голову не пришло, какие последствия это повлечёт за собой. Будут ли они восклицать, что Вэй Усянь никогда не был членом клана Цзинь и что он это родство получил обманом? Нет, это было бы глупо. Благодаря обличительной речи Цзинь Гуанъяо, народ уже знал, что Вэй Усяня призвали против его воли, родство «души» никого никогда не волновало, а остальное уже было признано и соответствовало нормам и законам. Орден Ланьлин Цзинь с чистой совестью мог выдвинуть его кандидатуру, но в этом и заключалась проблема — его не просто выдвинули, но уже буквально подвинули с трона неопытного Цзинь Лина и посадили на его место «дядю». Без ведома их обоих! Конечно, другие заклинатели могли бы громко сетовать на несправедливое отношение к нынешнему главе ордена Цзинь, ведь иметь дело с «юнцом» этим жадным старикам было бы проще и выгоднее, но, как понял Вэй Усянь, в течение этих дней Лань Ванцзи если не покровительствовал, то относился к Цзинь Лину с должным почтением. Было не совсем понятно, чью сторону в этом вопросе займёт Верховный Заклинатель. Да, Лань Ванцзи не имел права решать, кем будет новый глава ордена Цзинь, но мнение других должно было исходить из его лояльности. Хотя в данном вопросе Цзян Чэн не имел решающего голоса, он мог бы вставить крепкое словцо, которое раскачало бы ситуацию. Лань Ванцзи тоже было что сказать. Да и Не Хуайсан в своей непредсказуемости мог сделать свой ход. Только вот Вэй Усянь не собирался давать никому из них этой возможности. Возможности обрести недругов в лице ордена Ланьлин Цзинь или других. То была исключительно его привилегия! Старейшина Цзинь Мао выжидал, наблюдал за его реакцией, поведением в эти дни. Убедился, что Вэй Усянь вёл себя мирно, и сделал ставку на то, что тот просто прилюдно проглотит подставу, а потом… потом, наедине, собирался обсудить с ним детали. Вот только он не учёл, что любому терпению может прийти конец. Вэй Усянь разозлился. Во-первых, ему было обидно за Цзинь Лина. Во-вторых, его снова пытались использовать для достижения каких-то своих не слишком благородных целей. А ведь он хотел быть обычным заклинателем! Героем, который изгоняет нечисть и помогает простым людям! Заниматься работой, совершенствоваться, а потом отдыхать в приятной компании… нет, покинуть Гусу полгода назад было правильной идеей. То, что происходило сейчас, могло настигнуть его ещё тогда, и неизвестно, какими бы неприятностями это бы обернулось для Верховного Заклинателя. Вэй Усянь уже забыл это ощущение. Желание показать недомеркам их место. После возвращения, пережив падение, ужас и боль утраты, он отпустил всё, что его тяготило: гнев, гордыню, желание возвыситься над другими, чтобы те его боялись и даже не смели усомниться в его силе. Поэтому он не ввязывался ни в какие политические интриги, даже делом Не Минцзюэ занялся исключительно ради любопытства, хотя это и привело к таким последствиям. Но сегодня он вновь оказался в центре внимания, и, учитывая предыдущий опыт, как бы он ни старался сразить других вежливостью и разумными доводами, всё закончится тем, что он опять попадёт в опалу. «Лишь бы не потерять контроль...» Вэй Усянь собирался было встать со своего места, но неожиданно его опередил… Цзинь Лин. Все, кто находился в Залу, устремили свой взгляд на него. Юноша подскочил как ужаленный, но первое время он ничего не говорил. Впрочем, он не казался напуганным или сердитым. Скорее, он выглядел так, словно его настигло осознание чего-то очень важного. Кто-то, похоже, собирался привлечь его внимание, но тут Цзинь Лин выпрямил спину и поднял голову. Выражение лица переменилось, он казался спокойным, решительным, словно за одну секунду повзрослел года на два-три. - Старейшина Мао, — Вэй Усяню никогда не доводилось слышать в его голосе такой твёрдости, — кажется забыл сообщить мне нечто важное. Цзинь Мао заметно растерялся: - Юный господин… Глава, я думал, что мы… - Вэй Усянь — мой почётный гость. Я пригласил его сюда с условием, что здесь он не будет испытывать каких-либо неудобств. - Мы и не думали… - О чём вы думали, я разберусь позднее. Однако не смейте ставить моего гостя в неловкое положение, навязывая ему дар, на который он не давал своего согласия. Дабы сохранить свою репутацию главы ордена, Цзинь Лин не смел открыто обвинить Цзинь Мао в том, что подобные решения принимаются без его ведома, не говоря уже о согласии. Поэтому ему оставалось выбрать меньшее зло и встать на защиту Вэй Усяня. Все заклинатели прямо-таки обомлели. И это тот юнец, который ещё не так давно смущённо прятал руки за спиной? Вэй Усянь даже скрывать изумления не стал — распахнул рот и поражённо уставился на него. Страшно подумать, что было бы с Лань Цзинъи, услышь он, как может вести себя «юная госпожа». - Вы… так благородны, — Цзинь Мао взял себя в руки, очень широко улыбнулся и низко поклонился. — Ваше отношение к господину Вэю поистине… достойно восхищения! В толпе раздались шёпот и смешки. Вэй Усянь был вне себя, но открыть свой рот уже не мог. Как этот старик смел заводить речь об их Цзинь Лином «отношениях», зная, что все собравшиеся заклинатели поймут, о чём шла речь? То, что произошло между ними, касалось только Вэй Усяня, Цзинь Лина и Цзян Чэна. Иначе быть не могло! Никто не имел права поднимать эту тему без их дозволения. Даже вскользь! Но, ко всеобщему удивлению, Цзинь Лин и бровью не повёл: - Я должным образом отношусь к тому, кого сам пригласил. Как глава ордена, я надеюсь столь же уважительного обращения ото всех, кто входит в его состав. - Прошу прощения, но разве этот ничтожный чем-то оскорбил господина Вэя? Или вас? - Земля ордена, — все услышали спокойный голос Лань Ванцзи, который никогда не был силён в красноречии, зато обезоруживал своей прямотой. — Она принадлежит ордену Ланьлин Цзинь. Лишь глава ордена имеет право решать, как ею распоряжаться. - Господин Верховный Заклинатель, разве… Прошу прощения за вольность со своей стороны, однако я был столь тронут добродушием нашего главы, что… - Подобная вольность непозволительна, — сказал Лань Ванцзи. Вэй Усянь ощутил трепет и волнение, наблюдая за ним. Воистину, сам Небожитель! - Надеюсь, господин Вэй не окажется в обиде, если выяснится, что его ввели в заблуждение? — усмехнувшись, произнёс Цзян Чэн. К счастью, вопрос не шёл вразрез ни с его репутацией, ни с его отношением к Вэй Усяню. Едва удержавшись, чтобы не скривить рот, Вэй Усянь встал, сложил руки перед собой и низко поклонился в сторону Цзинь Лина. - Глава Ордена Цзинь, Ханьгуан-цзюн, благодарю вас за заботу. Я всего лишь скромный странник, которому выпала честь быть приглашённым в этот дом. Для меня нет большей радости увидеть, что отныне орден Ланьлин Цзинь находится в надёжных руках. О большем этот ничтожный желать не смеет. - Кто ещё, — подал голос Цзян Чэн, — готов оспаривать решения главы ордена Цзинь? Желающих не нашлось, а когда Не Хуайсан громогласно одобрил всё вышесказанное и подкрепил парой красивых выражений, назревающий конфликт был полностью исчерпан. В итоге, земля осталась у ордена Ланьлин Цзинь, Вэй Усянь обозначил свою позицию без особого ущерба себе, а Цзинь Лин… что ж, из-за прямолинейности и сказанных резким тоном слов, его будет ждать репутация грубого, жёсткого, цепляющегося за своё положение и не слишком щедрого человека. Но с другой стороны, без этих качеств Не Минцзюэ никогда бы не осмелился перечить ордену Цишань Вэнь, а Цзян Чэну не удалось бы укрепить положение ордена Юньмэн Цзян на вершине. * * * Когда собрание объявили закрытым, Вэй Усянь удивился, что они закончили до полудня. Время на Совете шло медленно, мучительно, он чувствовал себя так, будто бы носил булыжники два, а то и три часа. Общая трапеза прошла в каком-то напряжённом молчании. Похоже, что короткое выступление Лань Ванцзи, а также показавший характер Цзинь Лин никого не оставили равнодушным. Даже Оуян Цзычжэнь смотрел на своего ровесника с явным восхищением и одобрением. - Как ты? — Вэй Усянь вздрогнул от небрежного тона Цзян Чэна, которому выпало сидеть рядом с ним. - А… нормально. - Врёшь. - Нет, — Вэй Усянь и правда не врал. - Опять врёшь. - Я думал, ты понял, что меня подставили… - Хрен с ним, с Советом! — тихо прошипел Цзян Чэн. — Это и дураку понятно. Забыли, и всё. Ты опять вляпался в беды на свою голову и промолчал. Лань Ванцзи знал? Можешь не отвечать, я уже понял, что знал. Вэй Усянь глупо поморгал, потом понял, что речь шла о событиях минувшей ночи. - Просто он был рядом, когда это началось. - Так он тебя, что… просто лечил? Вчера… утром? - ...ну да. Но я тебе правду сказал о наших отношениях. - А вот об этом и слышать не хочу, — скривился Цзян Чэн. Их столики располагались в шаге друг от друга, но, перешёптываясь, они сами не заметили, как подсели поближе. Вэй Усянь даже как-то неосознанно придвинул столик в сторону Цзян Чэна, чтобы не тянуть шею. - Поверить не могу… я-то надеялся, что мне просто показалось, а вы… - Что «показалось»? — нахмурился Вэй Усянь. - Я давно подозревал, что этот Лань Ванцзи… не знаю, будто бы одержим тобой. Везде суёт свой нос, а с тех пор, как ты вернулся, всё время тёрся подле, как сторожевая… - Цзян Чэн, — Вэй Усянь рассердился, но к его удивлению Цзян Чэн поморщился и отмахнулся. - Ладно, как скажешь. В конце концов, он и правда… помогал тебе. Не знаю, о чём он думает, но ты… просто… ну да, наверное, он был так добр к тебе, вот ты и растрогался… - Дело не в доброте. И не в благодарности. Я просто люблю его, вот и всё. Как же легко было об этом говорить! Гораздо легче, чем когда Цзян Чэн застал их утром в непристойном виде. Да, тот кривился, как от зубной боли, но Вэй Усяню было всё равно. При необходимости он был готов взобраться на вершину самой высокой горы в Поднебесной и заявить о своих чувствах всему миру. Он не сомневался, что Лань Ванцзи был бы только рад этому. Они ещё какое-то время молча ели. Вэй Усянь исподлобья смотрел то на Лань Ванцзи, то на притихшего Цзинь Лина, и тихо улыбался. Пожалуй, он впервые за последние двадцать лет, находясь в окружении толпы заклинателей, чувствовал себя в безопасности. Не на своём месте, конечно же, но рядом были люди, которые беспокоились о нём. Речь шла не только о Совете — он почему-то лишь сейчас осознал, что не только Лань Ванцзи, но и все остальные участники расследования были рядом, когда ему стало плохо. Ждали, когда он проснётся... - Иногда я… — вдруг тихо заговорил Цзян Чэн. - М? - Я… хочу, чтобы всё было как… - А? Цзян Чэн мотнул головой, отказываясь закончить мысль, положил палочки поверх тарелки и молча удалился. Вэй Усянь неожиданно потерял аппетит, и теперь лениво ковырял палочками в рисе. Лишь когда он сделал пару глубоких вдохов, и внутри расплылось знакомое, родное тепло, он смог улыбнуться поглядывавшему на него в ответ Лань Ванцзи. * * * Большая часть гостей покидала Ланьлин, поэтому компании было проще собраться вместе в середине дня, не привлекая лишнего внимания. Лань Цижэнь теперь знал, что его племянник не просто так сбегал по ночам, а потому присмирел. Оуян Цзычжэню пришлось уговаривать отца уезжать без него, потому что тот, разочарованный результатами Совета, не собирался задерживаться. Неожиданно вступился Цзян Чэн, и главе ордена Оуян ничего не оставалось кроме как подчиниться. - С вами точно всё в порядке, учитель Вэй? — спросил юноша, подливая ему чай. - Ещё бы! К утру как не бывало. - Да что с ним станется? — фыркнул Цзян Чэн. — А вот что с тобой, Цзинь Лин? Ты какой-то бледный. Тот и впрямь был сам не свой. Чашку принимал дрожащими руками, кусал губы и тяжело дышал. Вэй Усянь с лёгкой улыбкой покачал головой. - Ты молодец. Заступился за себя и за меня. - О-отстань! — нервным голосом проговорил Цзинь Лин. — Просто этот Цзинь Мао уже давно доставляет неприятности, и я просто… ну… да и не в этом было дело, так что не думай о себе слишком много. - Я понимаю, — серьёзно сказал Вэй Усянь. — Пока все слушали Цзинь Мао, тебе неожиданно пришла в голову какая-то мысль. И она никак не была связана с темой обсуждения, верно? Однако то, как ты выкрутился, достойно уважения. Более того, ты смог повернуть ситуацию в свою пользу, и теперь остальные члены ордена ещё раз сто подумают, прежде чем что-то замышлять за твоей спиной. Цзинь Лин, ты действительно молодец. Цзян Чэн недоверчиво переводил взгляд то на одного, то на другого. Простодушный Оуян Цзычжэнь спросил: - О чём вы? Цзинь Лин, если не слова того почтенного, то что тебя так встревожило там, на Совете? - Ничего меня не встревожило… На самом деле, именно слова Цзинь Мао навели меня на одну мысль. Я понял! В тот вечер, когда умерла Цинь Су, вы с Ханьгуан-цзюном были не единственными, кто покинул Ланьлин. И именно этот человек нужен «Старшей Сестре» Оуян Цзычжэнь округлил глаза. - А кто ещё? Цзинь Лин сделал глубокий вдох и торжественно объявил: - Мо Сюаньюй. После недолгого молчания Оуян Цзычжэнь неуверенно спросил: - Н-но ведь… как? Я слышал, что после ритуала жертвоприношения душа Мо Сюаньюя… была… - Да, его души больше нет, но тело-то осталось! Цзычжэнь, помнишь, мы говорили о Сун Лане и Сюэ Яне? Что нам сказала «Старшая Сестра», когда мы спросили, что ей нужно? «Человек в чёрных одеяниях». Она не назвала имени, потому что знала, что этот человек не Мо Сюаньюй, зато тело когда-то было его… - Ты хочешь сказать… - Ей нужна не душа. Ей нужно это тело! Вэй Усянь коротко кивнул. Он гордился тем, что Цзинь Лин додумался до этой версии сам, даже если на эту мысль его навели слова Цзинь Мао о том, что в жилах Вэй Усяня текла кровь незаконнорожденного сына Цзинь Гуаншаня. Сам Вэй Усянь вместе с Лань Ванцзи догадались только этим утром, но не успели ни с кем поделиться. Стала понятна причина недомоганий. Тёмная энергия, которая просачивалась в его тело, была не кем иным как самой «Старшей Сестрой», а холод — результат отчаянных попыток поглотить или изгнать душу Вэй Усяня, чтобы занять его место. Другими словами, он каждую ночь переживал близость смерти. Было непонятно, почему «Сестре» не удалось добиться желаемого в первую же ночь, пока Лань Цижэнь не рассказал историю об обманутом купце. Судя по всему, «Сестре» кто-то — возможно, сам Мо Сюаньюй — на словах обещал отдать тело несчастного юноши в личное распоряжение, но между ними встал ритуал «Добровольной жертвы». После него Вэй Усянь стал абсолютным хозяином этого тела, как если бы родился в нём, и имел право не выполнять обещания, данное предыдущей душой. Однако прогнозы оставались неутешительными. Исходя из полученного болезненного опыта, Вэй Усянь понимал, что уже этой ночью боль и холод окажутся настолько сильными, что он попросту может не выдержать такой нагрузки и сам испустит дух. История Лань Цижэня подсказывала, что обычными методами призрака не изгнать, а способ, указанный в записке, Вэй Усянь пока не прочитал. Цзинь Лин продолжал: - Я подсчитал, неожиданные перемены с «Сестрой» в последние года её жизни могли быть связаны с Мо Сюаньюем. То, что она стала прихорашиваться, а потом неожиданно запустила себя. Не удивлюсь, если последнее изменение было связано с изгнанием Мо Сюаньюя из клана. - Почему? — спросил Вэй Усянь. - Он ушёл, и она потеряла надежду получить то, что так хотела… хотя… - Именно. Возможно, она наоборот, продолжала надеяться, что получит обещанное. Поэтому ей стало плевать на внешность и на всё остальное. Зачем, если её ожидало другое тело? - А вы уверены, что именно Мо Сюаньюй дал ей обещание? Ведь будь оно так, он бы отдал тело ей, а не… ну… учителю Вэю. Вэй Усянь замялся. - Ну, тут уже неважно… возможно, кто-то успел добраться до него раньше, переубедил его… У Мо Сюаньюя были обидчики, а по возвращении в родную деревню их стало ещё больше, и потому он захотел призвать кого-то сильного, с прескверной репутацией. Увы, но по его мнению «Сестра» не подходила под это описание. Не стоило делиться со всеми подозрениями касательно личности «добряка», натолкнувшего юношу на такую авантюру. - Причина выбора души не так важна, — сказал Лань Ванцзи. — Вопрос в том, почему духу понадобилось его тело? - Если бы слуги что-то знали о связи «Сестры» и Мо Сюаньюя, они бы точно рассказали… ох, Цзинь Лин, а где Мо Сюаньюй жил, пока находился здесь? Когда я очутился в его теле, то обнаружил его записи, по которым и узнал всё о нём. Может, в Ланьлине тоже что-то осталось? Цзинь Лин вдруг смутился, заробел и окинул взглядом неопрятную хижину, в которой они прятались с самой первой ночи. - Он жил здесь. У всех присутствующих невольно пробежали мурашки по коже. Как раз в этот момент поднялся ветер, ставни затряслись, нагоняя жути. На какое-то время все вдруг позабыли, что Мо Сюаньюй больше никогда не вернётся в этот мир. - Мы… всё это время прятались в хижине несчастного безумца? — боязливо спросил Оуян Цзычжэнь. - Когда он ушёл, млад… Цзинь Гуанъяо не оставил надежду, что когда-нибудь он вернётся, и потому запретил занимать комнату. А когда выяснились обстоятельства его смерти, все перепугались и перестали ухаживать за этим местом. Боялись найти что-то… ну… жуткое. Поэтому я и решил собираться тут — чтобы никто нам не мешал. - Разумно, — кивнул Вэй Усянь. — Что ж, давайте тогда поищем тут что-нибудь. К счастью, спустя полчаса поисков, Лань Ванцзи нашёл тайник под полом. Там действительно обнаружились записи. Спустя ещё какое-то время компании, наконец, открылась вся тайна. Как оказалось, «Сестра» была тайно влюблена в Цзинь Гуанъяо. Несчастная не смела надеяться на ответные чувства, но Мо Сюаньюй, в чьей комнате она часто убиралась, пытался приободрить её, рассказывая о том, что при должном уходе за собой она могла завоевать сердце любого мужчины. Вот почему она стала краситься и флиртовать. Как сложились отношения этих двух изгоев ордена дальше, записи отсутствовали. Возможно, молодого человека поспешно изгнали, не дав возможности дописать что-то ещё, а может, он был не в настроении. Однако, согласно рукописи, которая досталась Цзян Чэну, и тот брезгливо отбросил её в сторону, Вэй Усянь сделал кое-какое заключение. Юноша явно покинул это место с разбитым сердцем, однако объект его воздыхания оказался… не так прост, как все думали. Неизвестно, что именно побудило поддержать «Сестру» в её стремлениях, однако ни одному из них не удалось добиться своей цели. У неё был женский шарм, у него — молодость и привлекательная наружность. Возможно, обещание, данное «Сестре», исходило из банального «пусть хотя бы одному из нас повезёт». Но ритуал поменял приоритеты Мо Сюаньюя и оставил несчастного духа с носом. Что именно было сказано в записке, найденной Цзян Чэном? Вэй Усянь решил, что пусть эта тайна канет в прошлое — так же, как и все участники этой драматической истории.