Нарушенное обещание

- Лань Чжань, скажи честно, как ты сбежал от дяди? — с напускной строгостью спросил Вэй Усянь. — Вылез через окно? Или просто ушёл, наложив на него заклинание молчания? Хотя нет, он бы тут же его снял. - Последнее. - Что? Правда? - Без заклинания. - Ты просто взял и ушёл? - Мгм. - Он спросил, куда? - Да. - Что ты ответил? - К тебе. Вэй Усянь фыркнул, схватившись за живот. - Лань Чжань, тебе меня вообще не жалко? Твой дядя, наверное, ужасно сердит. - Это неважно. - Будь ты хоть трижды Верховным Заклинателем, дядя есть дядя. Для него ты в первую очередь родной племянник. - А для меня ты — Вэй Ин. - Опять… — Вэй Усянь на несколько секунд закрыл лицо ладонями и понадеялся, что Лань Ванцзи решит, будто бы он дурачится. — Ладно, хуже уже не будет. Как насчёт того, чтобы превратить ложь в правду и погостить немного у меня? Лань Ванцзи согласился, не раздумывая, словно это решение было само собой разумеющимся. Они без происшествий дошли до покоев, и некоторое время спустя сидели за столом, разливая вино по пиалам. * * * Лань Ванцзи пропустил мимо ушей предложение Вэй Усяня выпить вместе, зато внимательно слушал его истории о путешествии, изредка задавая уточняющие вопросы. Они негласно решили отложить все разговоры о расследовании до утра и просто расслабиться. После обучения в Облачных Глубинах Вэй Усяню ещё ни разу не доводилось разговаривать с Лань Ванцзи без оглядки на опасности и висевший за плечами тяжкий груз ответственности. По окончании дела Не Минцзюэ на Лань Ванцзи легли обязанности Верховного Заклинателя, а Вэй Усяню хотелось отправиться в странствие. Не то чтобы он хотел сделать это в одиночку, но и оставаться в Облачных Глубинах было выше его сил. Как бы его ни терзали сомнения, рано или поздно он бы всё равно вернулся, но ему требовалось время, чтобы разобраться в себе и отдастся пьянящему ощущению свободы. В конечном итоге, они встретились. Вне Облачных Глубин. Они всегда находили возможность встретиться, но Вэй Усянь был особенно счастлив, когда они проводили вечера вдвоём, зная, что до самого утра никто из них не будет одинок. Захотелось, чтобы Лань Ванцзи и сейчас не уходил, но в таком случае дядя мог отчитать его за недостойное поведение. Вэй Усяню не хотелось подставлять его. Снова. - ...девочка впервые видела духа. Я ей говорю, чтобы она не подходила, что надо помочь человеку, а она: «Но это мой любимый Мин-сюн, он хороший!» Ну вот как я ей объясню, что кота, которого она подкармливала, принесли в жертву, чтобы навредить её второму дяде? Грустно, правда грустно. В итоге, пришлось успокаивать кота прямо на её глазах. Слова о том, что животное теперь обрело покой, не действовали — рыдала в три ручья. Вообще, ей не повезло, так как второй дядя был тем ещё негодяем… Вдруг пиала выпала из пальцев Вэй Усяня и разлетелась на осколки. Оба озадаченно посмотрели на место происшествия, и Лань Ванцзи поднял на него обеспокоенный взгляд. - Странно… Я же, вроде, крепко держал. Вэй Усянь пошевелил пальцами и понял, что те совсем окоченели. Вино согревало его изнутри, он говорил, не умолкая, потому не заметил, как они потеряли чувствительность. - Должно быть, надо пошевелить угли. А то прохладно стало. Ты не замёрз, Лань Чжань? - Нет. - Ну конечно, ты привык к холоду. До сих пор помню тот вечер, когда пошёл снег, а ты преспокойно вышел наружу… ты ведь даже вина не пил! Но я тоже, вроде как, не неженка… Наверное, просто слишком устал. Извини, тебе ведь вставать в пять утра, а я тебя задержал… Лань Чжань, что ты делаешь? Лань Ванцзи присел на одно колено и принялся складывать осколки в небольшую миску. Чтобы второй Нефрит, да заниматься чёрной работой? В своё время за одно это Вэй Усянь готов был растерзать Вэнь Чао, который запряг их убирать навоз! - Не стоило, я и сам… Но отговаривать было бесполезно. Тогда Вэй Усянь просто опустился рядом и стал помогать. Вдвоём они быстро управились, но когда миску поставили обратно на стол, Лань Ванцзи внезапно схватил его за запястье. - Что… что такое? Лань Ванцзи поднял руку повыше, и Вэй Усянь с удивлением обнаружил, что из указательного пальца текла кровь. Порезался? И он даже не почувствовал? - Ох, надо же, — виновато улыбнулся Вэй Усянь. — Не может быть, чтобы я перебрал… Ай, Лань Чжань, слишком грубо! Пожалей этого слабого господина! - Больно? - Конечно! Ты же сжал мою руку так, будто я могу улететь под потолок. Не ожидал, что ты такой сильный! Ты и камень можешь раздавить голыми руками? - Рана болит? - Не рана, а царапина… нет, не болит. Так сильно замёрз, что поделать. Отосплюсь, согреюсь. Лань Ванцзи сердито посмотрел на него, после чего отпустил руку. Но только для того, чтобы взять с маленького столика полотенце, смочить его водой из ушата и поднести к ране. - Не двигайся, — ровным тоном сказал Лань Ванцзи, прикладывая ткань. Вэй Усянь послушался его. Трудно было не послушаться. Пальцы ничего не чувствовали, но ладонь, за которую его держал Лань Ванцзи, всё прекрасно ощущала. По коже скользнули кончики чужих пальцев, покрытых мозолями от игры на гуцине. Эта брешь в его идеальности притягивала, делала этого господина более человечным и доступным. Наблюдая за тем, с каким внимание и заботой он убирал кровь, Вэй Усянь позабыл, как дышать. Ещё не так давно он бы отдёрнул руку, но нынче хотелось вот так сидеть на полу, словно маленькие дети, прячась в своём кругу от большого мира. Для Лань Ванцзи как будто не существовало никакого смущения. Для него было вполне естественно помогать Вэй Усяню. Вспомнить, хотя бы, как он собирался касаться его бедра с целью убрать метку заклятия. Или, проверяя рану, откинул полы рубашки… Нельзя было об этом вспоминать. Вэй Усянь невольно вжал голову в плечи, чувствуя, как пылают щёки. - Потерпи, — Лань Ванцзи воспринял этот жест иначе. Мелькнувшая в его голосе забота заставила Вэй Усяня улыбнуться. - Лань Чжань, мне даже не больно. Лань Ванцзи поднял на него взгляд, от которого желание улыбаться куда-то пропало. - Так не должно быть. - Я же просто замёрз! По-твоему, было бы лучше, если бы мне было больно? Лань Ванцзи ничего не ответил — лишь сильнее нахмурился. Невзирая на слова Вэй Усяня, он действовал осторожно, как если бы это был не порез от куска фарфора, а рана в животе. Вэй Усянь перестал ждать от него слов, как вдруг он заговорил: - Не будь беспечным. Если больно — говори. Если замёрз — не молчи. - Тогда Ханьгуан-цзюн придёт на помощь и позаботится обо мне? — Вэй Усянь пытался отшутиться, но, к своему удивлению, услышал в ответ решительное «мгм». Ну и как скрывать от этого человека свои чувства? Сейчас всё обстояло иначе, нежели когда им было по пятнадцать. Лань Ванцзи старался даже не смотреть на него, не то что говорить. Зато он всегда его слушал, и Вэй Усянь этим вовсю пользовался, заставляя его смущаться и терять над собой контроль. Теперь же Лань Ванцзи перестал поддаваться на провокации и просто принимал Вэй Усяня таким, каким он был. Но сейчас, когда Вэй Усяня постепенно загоняли в угол, возникло желание поозорничать. - Слишком хлопотно. Давай лучше я… Он отнял руку и, глядя на Лань Ванцзи исподлобья, обхватил пострадавший палец губами. Маловыразительное лицо будто бы сковало льдом. Сам Лань Ванцзи замер, не смея шевелиться. Самое время было вскочить, отвернуться и сказать что-то вроде «бесстыдник». Но Лань Ванцзи просто смотрел, и Вэй Усянь, польщённый вниманием, как бы невзначай приоткрыл рот, в котором можно было разглядеть, как кончик языка слизывал с ранки остаток крови. Лань Ванцзи едва заметно поджал губы и, наконец, тяжело вздохнул. Удовлетворённый реакцией, Вэй Усянь убрал палец и с улыбкой произнёс: - Гэгэ, ты хорошо потрудился. Мне почти ничего не осталось. Согретый полостью рта палец вернул себе чувствительность, с опозданием пришла лёгкая боль, но Вэй Усяню было всё равно — сердце колотилось, как бешеное. Оставалось верить, что румянец на слегка загоревших щеках был едва заметен. Но метаморфозы произошли и с Лань Ванцзи. Кончики ушей покраснели, а в уголках глаз появились красные сеточки… Первые признаки того, что Вэй Усянь перегнул палку. - Ха-ха! Лань Чжань, видел бы ты себя! Прости, прости, просто ты так серьёзно к этому отнёсся, что мне захотелось отвлечь тебя. Лань Ванцзи его веселья будто бы не разделял. Вэй Усянь собирался сменить тему для беседы, но тут его снова взяли за кисть. Лань Ванцзи рассматривал пострадавшую конечность, и его большой палец — тоже будто бы случайно — провёл по ладони от узенькой выемки и почти до самой ранки. Вэй Усянь мог собой гордиться — ему удалось сдержать дрожь. Ну, или он попросту онемел от удивления. - Ты мне веришь? — вдруг, ни с того ни с сего, спросил его Лань Ванцзи. Верил ли ему Вэй Усянь? Это вообще вопрос? После всего, через что они прошли, после того, как Лань Ванцзи едва не уничтожил в пух и прах свою репутацию ради него, как он мог не верить ему? Вэй Усянь собирался было ответить утвердительно, но слова застряли где-то глубоко в глотке. Всё верно. Он знал, он верил, что Лань Ванцзи всегда будет стоять между ним и всем миром. Всегда защитит его от недоброжелателей. Но как насчёт того, что хранилось внутри самого Вэй Усяня? Причина, по которой он не рассказал Цзян Чэну о золотом ядре, была очевидна. Почему он скрыл этот факт от всего мира, тоже. Но он мог доверить тайну Лань Ванцзи. Лань Ванцзи никому ничего не рассказал бы, не испугался, он выдержал и принял бы. Однако Вэй Усянь хранил тайну и от него тоже. Не показывал, как ему было страшно, одиноко и больно. Не сказал. Потому что не доверял. Потому что знал, что правда ничего не изменит, ядро ему не вернут, и Лань Ванцзи не составит ему компанию в изгнании. Но тот нынче доказывал обратное. Пришёл ли Лань Ванцзи к такому решению после… из-за его смерти? Или семнадцать лет назад он бы поступил так же? Изменило бы это что-нибудь? Станет ли только хуже, если Вэй Усянь не откроется ему сейчас? - Верю, — наконец, сказал он. - Ты расскажешь мне, если у тебя будут проблемы? - Да. - Если тебе будет больно? - Я не… Лань Чжань, ну правда, это всего лишь ночные холода. Немного замёрз и всё. Не придавай этому большое значение. - Вэй Ин. - Да, да, Вэй Ин понял. Если меня будет что-то беспокоить, я обязательно тебе расскажу. Но и ты должен довериться мне. Не надо тревожиться, если на то нет причин. - Я верю тебе. - Да. Я знаю. Но теперь Вэй Усяню казалось, что он не стоил этого доверия. * * * В итоге, Лань Ванцзи ушёл только после часа. Помешав угли, Вэй Усянь наложил на двери и окна заклинание. Для надёжности. Из-за последних событий он беспокоился, что и глаз не сможет сомкнуть, но, вспоминая трепетную заботу, плескавшуюся в светлых глазах, Вэй Усянь улыбнулся, как если бы ему спели колыбельную, и уснул. Наутро он снял заклинание и обнаружил, что холод покинул его пальцы. Порез больше не болел и почти зарос. Вэй Усянь, не в силах отказать своим желаниям, поцеловал повреждённый участок кожи, вспоминая прикосновения Лань Ванцзи. Он проспал завтрак и начало собрания. Позвав слугу, он быстро поел, умылся, после чего приступил к прогулке. Со стороны могло показаться, что легендарный Старейшина Илин просто наслаждался живописными пейзажами, которые скрашивали ускользавшие дни славы ордена Ланьлин Цзинь, но Вэй Усянь почти не обращал внимания на красоту вокруг. Он искал следы духа. Из рассказа Цзинь Лина следовало, что дух не наносил непоправимого ущерба: никого не ранил, ничего не сломал. Сказывалось впечатление, будто бы призрак бегал по округе, случайно толкая попадавшиеся на пути вещи и людей. В своё время Вэй Усянь составил целую классификацию призраков по уровню опасности и особенностям поведения в зависимости от их целей и причин смерти. Принцип был прост — он сгруппировал все известные случаи той или иной деятельности призраков, обобщал и записывал в отдельный столбец. Духи могли быть совершенно жестокими, убивавшими человека раз в месяц, а то и раз в неделю. А могли быть абсолютно безобидными, каким, наверное, был Вэй Усянь после смерти — то есть, блуждающая душа, полностью отрешённая, но по каким-то причинам не способная обрести покой. Дух, целью которого будто бы не было разрушение или нанесение вреда живым существам. Будто бы бегал, толкался… бегал… что-то искал? Для духа, одержимого целью, не было преград. Если у него было неоконченное дело, он бы и гнался за этим самым делом. Призрак полгода исследовал лишь территорию Ланьлин Цзинь. Это означало, что, во-первых, то, что ему нужно, он искал целенаправленно здесь, во-вторых, его цель на данной территории отсутствовала или была хорошо скрыта. Может, всё вместе, и следы этой цели заканчивались в Ланьлине, отчего призрак здесь и застрял. Как ребёнок, чей папа скрылся в шкафу и бесследно пропал, а он продолжал свои поиски в шкафу. Любой, даже самый сильный артефакт можно было скрыть с помощью печатей и заклинаний. Комната Цзинь Гуанъяо была разобрана, со всех вещей сняли скрывающие печати, и если бы целью была одна из них, дух бы её обнаружил. Но ведь вещь можно спрятать даже под кроватью или внутри декоративной вазы, а человек, желая скрыться, нацепить талисманы под одеждой (если, конечно, знать, какие). Что делать? Устраивать срочный обыск? Вэй Усянь понимал, что затея была бесполезной. Цзинь Лин хотел разобраться с этим до окончания Совета — значит, тоже подозревал кого-то из гостей, которые в перспективе могли оставить в прошлый раз «сувенир». Но открыто демонстрировать свои подозрения не мог даже Лань Ванцзи — это бы подорвало доверие заклинателей и зародило бы в их умах враждебность. Благодаря тому, что большая часть важных заклинателей сейчас были на Совете, к нему никто не приставал, из всех людей он перекинулся парой словечек лишь со служанками и только по вопросу приёма пищи. За ним никто не следил из-за угла, дурных намерений в свою сторону… что ж, некоторые косились на него с подозрением, но той отрицательной энергии, что он время от времени улавливал на вчерашнем пиру, было явно меньше. Она сосредоточилась в Башне Золотого Карпа, там, где проходил сбор. Возможно, дух, что гуляет по ночам, но отдыхает днём, нашёл себе уютное местечко рядом с толпой заклинателей и теперь впитывал царившие там злобу и раздражение. Убив целый день на поиски, Вэй Усянь так ничего и не обнаружил. Кое-кто из адептов шёпотом рассказывали друг другу о загадочной аномалии и о том, что выносить эту информацию за пределы ордена запрещено. Однако никаких улик он не нашёл. Чужие комнаты он обыскивать не стал, но почему-то был уверен, что данная авантюра тоже не увенчается успехом. Если Лань Ванцзи и ребята ничего не обнаружат во время Совета, следующим шагом обязательно должно быть проникновение в Залу и Расспрос. * * * В какой-то момент он оказался возле небольшого, но красиво спроектированного пруда с лотосами. Улыбнувшись, Вэй Усянь сел на низенькую ступеньку, скрестил ноги и принялся любоваться видом. Он успел задремать, как справа послышались медленные шаги. Вэй Усянь повернул голову… и, прокашлявшись, отвернулся обратно. Он ждал, что сейчас в него полетят новые оскорбления, но, к его удивлению, Цзян Чэн постоял немного, потом молча присел рядом. Не чувствуя угрозы с его стороны — лишь сильное раздражение — Вэй Усянь немного расслабился, и они разделили несколько тихих безмятежных мгновений, любуясь прудом с лотосами, который и близко не стоял с озёрами Юньмэна. Тем временем, едва перевалило за полдень. - Совет уже закончился? — на свой страх и риск поинтересовался Вэй Усянь. - Они сейчас делят один клочок земли на юго-востоке, — фыркнув, ответил Цзян Чэн. — Мне это неинтересно. Многие расходятся — остаются только те, кто имеют на него виды. - Лань Чжань? Цзинь Лин? - Цзинь Лин — глава принимающего ордена. Твой Лань Чжань — Верховный Заклинатель, он и подавно не может уйти. - Он не мой, — проворчал Вэй Усянь, внутри скромно радуясь, что Цзян Чэн пребывал в лучшем настроении, чем вчера. Хотя бы самую малость. - Да мне всё равно. Лучше скажи, почему тебя там нет? - Что? — Вэй Усянь нахмурил брови и вопросительно уставился на Цзян Чэна, тоже повернувшего голову. — А с чего мне там быть? Я же сказал, я тут как гость. - Там, вообще-то, земли раздают, мог бы умыкнуть кусок у этих стервятников. - Мне это не нужно, — отмахнулся Вэй Усянь. - Разве? Видать, у тебя и без того обширная территория. - Цзян Чэн, сейчас моя территория — это покои, в которые меня здесь поселили. - И всё? - И всё. - У тебя нет дома? Вероятно, глава ордена Цзян сказал это без задней мысли. Вэй Усянь хотел в это верить. Но от его слов почему-то неприятно затянуло в груди. Цзян Чэн пожал плечами и нарочито небрежно проронил: - Я думал, что все эти полгода ты искал место для дома, занимался строительством. - Нет, я просто путешествовал, — ответил Вэй Усянь. — Хотел повидать мир, так сказать, развеяться. Это плохо? Последний вопрос неожиданно показался Вэй Усяню грубым и как будто бы с претензией. Цзян Чэн смерил его странным взглядом и отвернулся. - Как хочешь. Ты теперь свободная птица, можешь хоть в горах застрять на несколько лет. Ты мне лучше вот что скажи, зачем Цзинь Лин тебя пригласил? Вэй Усянь скривил губы и тяжело вздохнул. Стоило догадаться, что Цзян Чэн не ради праздного разговора к нему подсел. - А зачем люди в принципе зовут друг друга в гости? Я не напрашивался, если ты об этом подумал. - Ничего я не подумал, — резко высказался Цзян Чэн. — Я ведь вижу, что-то его беспокоит, а он оправдывается новым постом и у меня за спиной направляет тебе приглашение. Вэй Усяня так и подмывало спросить нечто вроде «ревнуешь?» или «завидно?», но он вовремя осадил себя и промолчал. - Знай, твоё молчание не делает ситуацию лучше. - Может быть. Зато мне так спокойнее. - Что? В каком смысле? - Если я буду говорить и дальше, ты продолжишь сердиться. Буду молчать — опять рассердишься. А так я хотя бы горло сберегу. - И с каких это пор тебя беспокоит горло? — закатил глаза Цзян Чэн. — Как болтал без умолку, так и продолжаешь. Вэй Усянь слабо усмехнулся. Уж с кем как, но с Цзян Чэном он уже давно не «болтает без умолку». Откуда ему было знать, как у него происходит общение с другими? - Как скажешь, спорить не буду. Ты зря беспокоишься: меня не интересует мирская суета, нет никаких желаний или личных счетов. Когда Совет закончится, я вновь отправлюсь странствовать. Потерпи меня ещё пару-тройку дней. Ради Цзинь Лина. - Ты опять прикрываешься Цзинь Лином, ты… — очевидно, Цзян Чэн хотел сказать нечто очень грубое и даже мучительное, но он сдержал себя, вскочил и напоследок кинул: — Надеюсь, что ты сдержишь слово и не притянешь неприятностей. Знай, случись что, меня даже твой Лань Чжань не остановит. - Он не мой..! — но Цзян Чэн развернулся на пятках и быстро удалился. Оставалось радоваться, что на сей раз обошлось без Цзыдяня. Вэй Усянь вернулся к созерцанию лотосов. Так и провёл остаток дня, пока не услышал, как толпа заклинателей, ругаясь, шла в сторону гостевых комнат и домиков. Не желая их отвлекать своей персоной, он поднялся и поспешил скрыться. Тем более что издалека уже заметил два знакомых силуэта — золотой и белый.