Повелительница

— Давай, давай... Подъем, сестричка. Мужская ладонь прошлась по женскому лицу несколько раз: сперва это были легкие прикосновения, но с каждым разом они все больше и больше утяжелялись. Тяжело и протяжно промычав, Султана приоткрыла глаза, ощущая в теле слишком странные болевые ощущения. Голова свисала вниз, изо рта медленно и тягуче скатывались темно - бурые сгустки крови, от которых тошнило и становилось мерзко. Глаза понемногу начинали открываться. Ужасно болели, капилляры в них давно все полопались. Все тело, все открытые участки тела были покрыты такими же сильными ссадинами, порезами и ушибами, а в некоторых местах были переломы. И когда Султана почувствовала их, истошно закричала. Пыталась понять, где именно так сильно болит. Среди всей этой боли сложно было разобрать, что болит конкретно. Руки так же жестоко были связаны позади спины, туго стянуты жгутом, ногти все обломались, а подушечки пальцев истерты до мяса. Девушка поняла, что в какой - то момент пыталась защищаться, вырывалась. Организм едва доживал свои последние минуты. В ушах эхом проходился голос человека, которого она ненавидела больше всех на свете. Мелодично, растягивал каждую букву, наслаждаясь случившемся. — Сууултааанааа... Не устала отдыхать, малышка? Уже целый месяц так сидишь... Девушка устало выдохнула, нервно сглотнула, после чего тут же сплюнула все вниз, громко кашляя от привкуса соленой крови. Свисала, подаваясь телом вперед. И когда собиралась ответить, вновь ощутила на своем лице сильный удар. Такой силы, что пошатнулась, ощутила сильное головокружение. Женский подбородок вздернули вверх, оттягивая пальцами веки и открывая глаза. Сперва перед собой увидела застилающую глаза белую пелену, а после лицо того, кого ненавидела. Это был он. Это был Кощей. Поняв, что она на него смотрит, он довольно усмехнулся. Сказал: — Ну наконец - то. Уж думал, подохнешь. Даже местечко на кладбище тебе уже думал выделить. Он осмотрел ее: плавно, перемещая внимание с одного участка на другой, воздыхая от своих отпечатков, что оставил на этом теле. Его глаза сверкали так ярко, так убийственно ярко, что хотелось вырвать свои. Султана смотрела на него, пытаясь понять, что произошло, где она не там свернула. В ее голове были четко выстроены другие мысли, и их занимал Желтый. И первое, что она сделала, спросила о нем: — Где... где Вадим... Кощей недовольно фыркнул, отвел взгляд в сторону. Не сложно было понять, что ему не особо понравился ее вопрос. Замахнувшись, хотел ударить снова, но вовремя остановился. Обнажив злобный оскал, ответил: — Оставшиеся мозги сейчас тебе выбью! Еще одно слово про Желтого, и тебе не поздоровится! Но она продолжала скандировать его имя. Делала это тихо, едва слышно, словно молила о помощи и ждала, что он придет и поможет ей. Впервые в ее голове не было ни одной мысли, многие воспоминания будто стерлись, ощущения были совсем... другими? Кощей схватился за затылок девушки, откинул ее голову назад, чтобы она смотрела только на него. Губы девушки приоткрылись, она продолжительно промычала и хрипло выдохнула. Дрожащим голосом произнесла: — Где мой Вадим... И снова удар. Султана чувствовала, что начинает отключаться вновь. Но Кощей теперь уже не давал этому случиться. Тряхнул ее, возвращая к реальности. На девушке не осталось живого места, но по каким - то причинам она продолжала свое существование. И этой причиной был Кощей. По своим интересам он посчитал нужным оставить ее в живых. Всем видом он показывал свое превосходство, владение и контроль над ситуацией. Продолжил: — Универсамовские никогда не будут с домбытовскими! Запомни это и заруби себе на носу! То, что ты раздвинула ноги перед Желтым добром бы для тебя не закончилось. Ты получила свое наказание. И будешь его получать раз за разом, пока не примешь верного решения. Как? Хорошо тебе спалось? Приятные сновидения снились? Как не зайдешь к тебе, ты все о Желтом, да о Желтом. Нет твоего Желтого, нет! Нет, как лидера, и нет, как человека! Убил я его, убил! Неплохо я приложил тебя, раз из твоей и без того бестолковой головы все напрочь вылетело. Ну ничего, у нас с тобой впереди есть целая жизнь, Султана. Сказанное Кощеем проходилось самым острым и жестоким лезвием по душе, по сердцу, по всем внутренностям. Ей казалось, что она находится в бреду своего подсознания. И сейчас она вспомнила: вспомнила, как Кощей силой тащил ее за собой из дом быта в универсам. Вспомнила, как волок за собой, как тащил в подвал, как жестоко избил ее и так же жестоко ударил головой об стену. Это было последним, что она помнила. Из глаз потекли слезы, затряслась вся от беспомощности и множества противоречивых чувств. Неужели все это было нелепым наваждением? Та жизнь, которую она прожила... Те воспоминания - фальшь? Их отношения с Вадимом - ложь? И когда она подбиралась к правде, когда наконец смогла включить свой рассудок, поняла, что все это было обманом, последствием тяжелых и жестоких травм. Никто на самом деле в тот момент не спас ее, не защитил. Султана в тот момент настолько погрузилась в себя, что позволила себе спутать действительность с желаемым. Никто, никто ее не спас. Это не был Зима, это не был кто - то еще. Все это - плод ее фантазий, последствия. Девушка громко закричала, позволила вырваться боли наружу. Боль ее была настолько сильной, что этой силой она освободила свои связанные руки. Веревка потрещала по швам, разлетелась в разные стороны. Но она не спешила подниматься с места. Пластом упала вниз, а лицом прижалась к полу, позволяя слезам скатываться с ее глаз. Душа уже не рвалась на части - ее не было, ее уже просто не существовало. Ощущение опасности в своих же последних фантазиях привели к тому, что она вернулась к жизни, к настоящей жизни. А вместе с тем нахлынули воспоминания, случившиеся с ее лучшим другом. Пожалуй, это было единственной для нее радостью: знать, что он жив, что его голова на месте. На ее лице появилась безумная, страшная и окровавленная улыбка. Прохрипела: — Зима… он… — Жив. Своих пацанов я бы не тронул. Султана облегченно выдохнула, закрыла глаза, не чувствуя своего тела. Задавалась лишь одним вопросом: почему она жива? Поспешила его задать: — Почему… Почему меня не убил? — Потому что ты принадлежишь мне, Султана. Ты - моя. Ты только моя. Тот, кто решит, что я буду тобой делиться - будет жестоко наказан, как Желтый. Твоя судьба только в моих руках. Надеюсь, случившееся для тебя будет уроком. А теперь, давай - ка, поднимайся на ноги. Приведем тебя в порядок, и примеришь новое платье, которое я для тебя купил. Кощей подтянул к себе Султану и поволок за собой. Сама идти не могла, будто была парализована. Тело не слушалось, продолжало сопротивляться. — Ну что ты телишься? Пошли, говорю! Не пойдешь - заставлю! Знаешь ведь! Кощей вскипал. Проявление такой жестокости было для девушки чем - то фатальным. И пока он тащил ее по какому - то неизвестному ей коридору, она тяжело всхлипывала и едва дышала. Она не понимала, как ей продолжать свою жизнь. Как, когда в своей голове она прожила целую жизнь, придуманную ею же? Как, когда все это оказалось обманом? Как, когда теперь эта ее настоящая жизнь зависит только от одного человека? От человека, который жестоко издевался над ней целый месяц, который не кормил и не поил ее, который избивал и позволял самой биться в конвульсиях собственных кошмаров. Султана точно для себя поняла: это не жизнь. Она не сможет продолжать ее, зная, что теперь никогда не сможет увидеть любимого, прильнуть к нему и крепко обнять. В своей голове и мыслях она потеряла всех, кроме него и себя. А на деле потеряла их обоих, оставляя в живых всех остальных. Значимость. Только сейчас она поняла, что жизни без Вадима она не увидит. Он был ее тихой гаванью, в которой она в любой момент могла укрыться. А сейчас его нет. Его нет. Кощей вытащил девушку в какие - то дворы, на улице по - прежнему была холодная и дурящая голову зима. Ночь, холод, незримое состояние апатии. Все это сказывалось на сбившейся с пути психики. Султана тревожно осмотрелась по сторонам, ощущая обнаженными стопами прикосновения снега. Стоя на нем полусогнутая, позволяла Кощею придерживать себя, а сама то и делала, что отсчитывала минуты до окончания своей жизни. Устала. Она не бралась осуждать себя за принятое решение. Это было самым верным решением в ее жизни. Их окружали гаражи, вокруг не было не души. Пройдя какое - то количество времени, они практически дошли до своего дома. Султана остановилась, пошатнулась и едва не упала вниз. Тихо, слышно только для нее самой, сказала: — Я люблю тебя, Вадим… Она чувствовала, как отключается. Силы были на исходе. Больше ей не нужен был этот мир. Больше ей не нужен был никто. Все то, что она любила так же утратило свою значимость. Она окончательно пала в снег, ощущая, как пробирает все ее тело. Отключилась, позволила своей душе покинуть этот ужасный, этот несправедливый и чудовищный мир, в котором ей не было места. Она знала это итак, но хваталась за любую надежду, ждала, что однажды все наладится и она обретет покой. И она его обрела. Она получила тот покой, о котором так долго мечтала. Отпустила все то, что гложило и обижало. И там она увидела его, увидела своего любимого. Две души, так нуждающиеся друг в друге встретились там. В том месте, где должны были встретиться в старости, когда прожили бы долгие годы вместе. А теперь у них была другая жизнь. И даже там их души встретились и так же сильно полюбили друг друга. Он - был ее любимым Вадимом, а она - его любимой Султаной. Он - ее первым мужчиной, самым нежным и чувственным, ее безумием и сумасшествием с первого взгляда. Она - его первой и самой лучшей женщиной, его спокойствием и его же тревогой, его жизнью и такой же смертью. Обхватив ладони, они долго и упорно смотрели друг другу в глаза. Из этих глаз стекали горькие слезы. А глаза продолжали сверкать так же, как сверкали когда - то при жизни. Их голоса были шепотом. Тем, что слышали только они. — Я люблю тебя, моя Султана. — Я люблю тебя, мой Вадим. Этих слов было достаточно. Они так же крепко, держа друг друга за руки, направлялись в неизвестном для них направлении, блуждая по миру, место в котором только тем, кто покинул настоящий.