________
Следующий день прошел как и прежний. Муза отказалась разговаривать с ним и со всеми остальными, а поела только тогда, когда он ушел в свою комнату (после нескольких часов упрашиваний Ская и Блум), чтобы взять свежую одежду. Блум осталась с эмпаткой, так что Ривен заходил с крупицей надежды на то, что, может быть, лишь может быть, она что-то сказала. Но безрезультатно. Стук в дверь вывел его из задумчивости. Он поднял голову, готовый пройти через те же речи "нет, она все еще не разговаривает" и "да, у нас все в порядке", пока его взгляд не упал на темно-каштановые, коротко подстриженные волосы. Если бы не белый материал, повязанный вокруг его бедер наподобие фартука, Ривен сразу же вышвырнул бы его вон. — Привет, — Он бесстрастно поприветствовал Ривена, на что тот ответил простым кивком, — Муза, — его голос сразу же стал мягким и теплым, что разозлило Ривена, — это я, Сэм. Я пришел дать тебе кое-какое лекарство, — сказал он, доставая из карманов несколько крошечных бутылочек. Муза ничего не ответила, поэтому Ривен встал, готовый сказать Сэму, чтобы он дал ей лекарство и, наконец, избавиться от парня. Но следующее действие удивило его. Голова эмпата пошевелилась на подушке, ее подбородок выдвинулся в направлении Сэма. С того места, где стоял Ривен, он едва мог разглядеть ее лицо, но сразу узнал фиолетовые радужки. У него перехватило дыхание, на мгновение застряв в горле, при мысли, что, может быть, она наконец переведет на него свои глаза и сотворит свое волшебство — то, что она всегда делала, когда они были наедине — осмотрит его с головы до ног, прочтет, как книгу, но ничего не скажет, только обернет свои крошечные ручки обхватывая его. — Ты можешь оставить нас в наедине? — Вместо этого этими словами его встрепенул никто иной, как Сэм, блядь, Харви. — Нет, — Ривен не оставил места для споров. Кровать снова скрипнула, и его взгляд вернулся к Музе. Она смотрела на него. Спустя 2 дня она, наконец, посмотрела на него. Коричневые круги уставились на него, и ему потребовалось мгновение, чтобы понять, что фея разума сидит прямо на кровати, опираясь на подушку. — Пожалуйста, Ривен. Я хочу проверить ее жизненные показатели и дать ей лекарство. И было бы лучше, если бы в комнате никого не было. Специалист не обратил никакого внимания на слова Сэма. Он все еще смотрел на свою фею, пытаясь изобразить вид того, что он знал чего она хотела. Ну, пытался найти что-нибудь еще, что указывало бы на то, что это было не тем, о чем он подумал сначала. Но ее глаза были непоколебимы, и он понял. Он понимал, независимо от того, насколько сильно это причиняло ему боль, чего она хотела - чтобы он вышел из комнаты. Он просто не понимал почему. Поэтому он решил обдумать эту мысль, ожидая за дверью. Ривен пододвинул стул и сел снаружи, прислушиваясь ко всему, что происходило в комнате. Послышался звон металла и стекла, скрип кровати и приглушенный голос Сэма, задающего Музе простые вопросы, такие как: “Как тебе еда?”, а затем продолжающего рассказывать о том, как Стелла лично попросила свою мать принести лучшие продукты, чтобы помочь выздоровлению эмпатки. Все это была пустой и глупой болтовней, словами, брошенными в воздух. По крайней мере, Ривен так думал. Потому что следующий голос, который он услышал, принадлежал не Сэму. Это был тот, который он жаждал услышать в течение двух дней. Голос, который приносил ему столько радости, что иногда было больно думать о будущем, если его там не будет. — Так вот почему у нее был другой вкус? Это было как удар под дых. Рот Ривена слегка приоткрылся, воздух застрял в горле, мозг перестал работать. Он был счастлив, правда. Спустя два дня Муза заговорила. Но почему с ним? Почему она обратилась именно к Сэму? Было недостаточно Ривена? Думала ли она, что он не поймет? Или что он будет винить ее? Разве он до сих пор не показал, что на самом деле чувствует к ней? В голове Ривена заколотилось, давя на виски, а сердце сжалось. Ее голос по ту сторону двери был для него непрекращающимся ударом, каждое слово лишь подчеркивало его самые мрачные мысли все больше и больше, словно черный пузырь, растущий с каждой секундой. Он не мог сидеть там и терпеть это. И все же он не мог ворваться и спросить ее, почему она разговаривает с Сэмом — ни с кем иным, как со своим бывшим, — а не с ним! Его руки запутались в волосах, он чувствовал, как комната сжимается вокруг него, его дыхание участилось. Всего этого было слишком много. Все это казалось утомительным и удушающим, и... Ривен резко встал, слегка задребезжав стулом, и покинул помещение.________
Когда он вернулся, Муза спала. Его глаза были налиты кровью, от одежды и души разило алкоголем. Он потратил несколько минут, сидя в кресле рядом с кроватью, уставившись на свою фею, снова думая об этом "что, если?". И где-то во время долгих затуманенных взглядов и сдерживаемых рыданий он заснул. Холодный порыв ветра разбудил его, и он почувствовал острую боль в шее и плечах — он мог бы спать на камнях или земле, но деревянный стул превзошел все это. Ривен вытянул шею и покрутил головой, услышав несколько щелчков где то в шее. Он резко остановился, когда заметил пустую кровать. Вскочив еще до того, как его мозг полностью обработал эту мысль, специалист в спешке осмотрел комнату, его охватила паника. Он обратил внимание на крошечный огонек, пробивающийся сквозь приоткрытую дверь, и заметил, что его толстовка исчезла. Не медля больше ни секунды, он выбежал из лазарета и помчался по школьным коридорам. Ноги сами понесли его в комнату Винкс, надеясь, что, возможно, Муза почувствовала себя лучше и захотела поговорить с девочками. Он сильно заколотил в дверь, задыхаясь от бега. Его лицо почти встретилось с подошвой обуви Блум, когда дверь распахнулась, и сердитая рыжеволосая, держа туфлю в руке, закричала ему, чтобы он остановился. — Где Муза? — Тревога в его голосе заставила ее сразу остановиться, ее брови нахмурились. — В смысле, где она? Она была с тобой в лазарете, — ответила она, Аиша и Стелла подошли к ней сзади. — Что происходит? — Принцесса натянула свой шелковый халат, дрожа от холода. — Блядь! — Ривен в этот момент забыл обо всех приличиях, не заботясь о том, что было 3 часа ночи и вся школа спала, — Ее там нет! — Его руки сжимали дверной косяк с обеих сторон, все это время мысль о том, что он может потерять ее в мгновение ока, точно так же, как они потеряли своего ребенка, проносилась в его голове. — Хорошо, Ривен, дыши, — Голос Терры доносился откуда-то сзади, приглушенный, спрятанный за всеми его внутренними монологами. — Не говори мне, блядь, дышать! — Его гнев выплескивался наружу, выпуская часть печали, — Мне нужно найти ее! — Хорошо, мы найдем, — добавила Флора, — Давайте разделимся, ладно? — Она не может быть далеко. Это имело смысл. Для него это имело смысл. Он рассеянно кивнул, почувствовав руку на своей спине, но не понимая, кто это был. — Я пойду разбужу Ская. Мы начнем со школы. Ты иди посмотри на тренировочную площадку. Ты знаешь их лучше. Ривен снова кивнул, почувствовав, как рука слегка сжала его. Тренировочные площадки. Иди на тренировочные площадки. Его ноги подчинялись только этой мысли, вытесняя все остальные. Темные коридоры проносились перед глазами, освещенные лишь слабым светом лампочек во дворе снаружи и сияющей луной. Легкое дуновение воздуха оповестило его о том, что он вышел из тепла школы, гравий под его ботинками вызывал в нем знакомое чувство всякий раз, когда он направлялся в эту сторону. Всего через несколько мгновений он смотрел на пустое поле, где специалисты проводили свои тренировки. Его грудь быстро поднималась и опускалась, руки судорожно хватались за что-нибудь. Было темно, поэтому он подождал, чтобы привыкнуть к ночи, одновременно думая, где бы ему искать дальше. Должен ли он выкрикнуть ее имя? Ответит ли она? Вероятно, нет. Она вообще с ним не заговорила. Он увидел тень, движущуюся прямо под тренировочной платформой, и бросился к ней. Не было никакого способа узнать, кто это был; черт возьми, это мог быть скребок, кровавая ведьма… И все же, он бежал к ней, его сердце колотилось все сильнее и сильнее, пока… Ривен не увидел ее. Стояла, обхватив себя руками, одетая в его толстовку с капюшоном, и смотрела на платформу. Специалист прервал свой бег и застыл на месте. Темнота не позволяла ему разглядеть ее лицо с такого расстояния, но он был уверен, что виднеется блеск не только в глазах. Прежде чем подойти к ней, он достал свой телефон, чтобы отправить сообщение Скаю и попросить его сообщить девочкам, что он нашел Музу. Сунув телефон в карман, он осторожно шагнул вперед, боясь, что она убежит от него, как олень убегает от охотника. Ее руки крепче обхватили ее, и Ривен понял, что она уже хорошо осведомлена о его присутствии. Когда он подошел, чтобы встать рядом с ней, он обнаружил, что его сердцебиение замедлилось, а мозг, наконец, начал получать кровь. — Зачем ты пришел? — Муза не смотрела на него, ее взгляд был прикован к платформе. — Потому что всегда буду приходить, — Его голос был "обыденно" спокойным, стойким, но внутри какая-то часть его прыгала от счастья. — Я была ужасна с тобой,— На этот раз ее голос немного дрогнул, и он услышал, как она сглотнула, — Мне просто нужно было время и... — Она на секунду замолчала, — мне жаль. — Мне не нужны твои извинения, Муза. — Всегда за кем-то остается последнее слово, — улыбнулась она, и он понял, что она изо всех сил старается поднять настроение и, несомненно, это будет тот момент, которого она избегала последние два дня. Между ними повисла тишина, и Ривен почувствовал, как пульсируют его пальцы, желая просто прижать ее к себе. Внезапно все вернулось. Причина, по которой они оказались в этой ситуации. Причина, по которой она не разговаривала с ним и не ела. Причина, по которой его голова и сердце чувствовали себя так, словно кто-то день и ночь играл в пинг-понг, с каждым ударом вдавливая его в землю. — Это случилось здесь. Он чуть не прослушал это. Повернув голову, он заметил, что по ее лицу текут слезы. Осознание снизошло на него, его губы приоткрылись, и все слова исчезли. — Му... — Ты знаешь, — Муза вытерла слезы его толстовкой, хотя сразу последовали новые, — У меня были мысли о том, на что это было бы похоже. Чтобы... иметь ребенка. Вместе. И об этом я думала тоже, — Она отчаянно пыталась сохранить улыбку на лице, но с каждым вздохом она спадала, —Я просмотрела все сценарии. Мы жили бы в маленькой квартирке и день ото дня сводили концы с концами. Но когда она подрастет, мы все переедем в место побольше и просто будем наслаждаться выходными в маленьком коттедже на окраине Блэкбриджа. Она поехала бы в Алфею... Ее голос звучал успокаивающе. Ривен впитывал каждый слог, слетавший с ее губ, но не мог перестать смотреть на нее, наблюдая, как она борется со своими чувствами. — А если бы ты не хотел ребенка... — Нет! — Он осознал значение слов, как только услышал их, маленький проблеск будущего, показанный ему сквозь ее бессвязную речь, — Почему ты вообще такое думала, Муза? — Она, наконец, повернулась, чтобы посмотреть на него, и у нее перехватило дыхание, — Почему ты сказала, что я не хотел бы завести с тобой ребенка? Что я не хотел бы быть семьей с тобой? — Я... Эмпатка стояла ошеломленная, когда ее специалист пристально посмотрел на нее, слезы катились по его щекам и пачкали рубашку. Она не в первый раз видела его таким, хотя это случалось редко. Но эмоции, исходящие от него, были такими, каких она никогда раньше не испытывала. — Муза, — он схватил ее за руки, — ты лучшее, что когда-либо случалось со мной. Ты все, что у меня есть. Ты самый важный человек в моей жизни! Я не могу... я не могу... — Он начал задыхаться от своих слов, воздух пытался вырваться наружу раньше того, что он хотел сказать. Но у него было так много вещей, которые он хотел сказать ей. Муза отпустила его руки, обхватила ладонями его щеки и притянул к себе для поцелуя. Ее силы даже не были полностью активированы, но она чувствовала так сильно, что начинала задыхаться. Это не был страстный поцелуй или успокаивающий. Их губы просто замерли, прижавшись друг к другу, пока они вдыхали жизнь друг в друга, ощущая соленость своих слез. Все, что она чувствовала и о чем думала целых два дня, наконец-то вышло наружу. И она не могла остановить это. Не сейчас, когда она знала, что Ривен чувствует то же самое. — Прости, Рив, — сказала Муза, прерывая поцелуй и вместо этого соединяя их лбы, — Я понятия не имела. Я... Черт, это прозвище сведет его в могилу. Его руки обвились вокруг нее, и он долгожданно, наконец-то притянул ее к себе. Он не мог остановить все, что происходило в нем, вокруг него в тот момент, его слезы, его слова… Но будь он проклят, если когда-нибудь позволит Музе почувствовать, что лишь она виновата. — Все в порядке, любимая. Это не твоя вина. В этом нет ничьей вины, — Он коснулся губами ее лба и приподнял ее голову за подбородок, крепче прижимая к себе, — Это не твоя вина. — Мне так жаль, — Она продолжала шептать ему в рубашку, пока все ее тело дрожало, переживая все заново. Ривену хотелось, чтобы он мог что-нибудь сделать. Хоть что-то. Он хотел бы повернуть время вспять и изменить весь ход событий, хотел бы избавить ее от всей этой боли. Он знал, что как для эмпатки, все это ударило по ней вдвойне сильнее. Теперь он знал, что из-за этого она избегала всех. Но все равно, стоя перед ней таким беспомощным… Он ненавидел себя. Он ненавидел свою... Муза крепче обняла его за талию, как будто прочитала его мысли (вероятно, так оно и было), сигнализируя ему, что все это просто раздавит ее. Поэтому он решил сосредоточиться на ней, сосредоточиться на их будущем. — Это не твоя вина, любимая, — Ривен поцеловал ее в макушку, вдыхая знакомый аромат цитрусовых с легким привкусом лаванды, — Прости, что не был рядом. Прости, что мне потребовалось так много времени, чтобы добраться до тебя. Но, любимая, — он отодвинулся, мягко наклоняя ее голову к себе, его большие пальцы нежно касались ее щек, пытаясь вытереть постоянный поток слез,— в следующий раз у нас все получится. В следующий раз все будет замечательно. Я обещаю. — В следующий раз? — Да, — Несмотря на драму, несмотря на то, что он чувствовал, Ривен улыбнулся, — И мы сможем ездить в коттедж каждые выходные. Наши дети смогут поехать в Алфею и увидеть, какой потрясающей была их мать. — Дети? — Уголки губ Музы приподнялись, ее глаза, все еще остекленевшие, сияли в свете луны. — Конечно, дети, — Он опустил голову и коснулся губами ее губ, — Мы будем одной большой, беспорядочной семьей. Муза усмехнулась, и сердце Ривена, спустя два дня, наполнилось радостью от этого звука. Если бы он мог, он бы разливал его по бутылкам и напивался этим каждый божий день. — Я люблю тебя, Муза. Мы пройдем через это вместе, мы всегда это делаем, — Он снова поцеловал ее и обнял, прижимая свою фею все то время, когда мог это сделать. — Да, так и сделаем, — Она промурлыкала и шмыгнула носом, и он почти зримо увидел, как его сердце восстанавливается, медленно зашивая дыру, которую оставил в нем этот тяжелый момент. Им потребовалось много времени, чтобы сдвинуться с места. Ривен предпочел опереться на ступеньки платформы, вместо того чтобы разорвать контакт с феей разума. Но как только солнечные лучи начали пробиваться наружу, ему пришлось медленно подтолкнуть Музу и сказать ей, чтобы она заходила внутрь. В этот момент карие глаза встретились с зелеными, когда они смотрели друг на друга, следы нескончаемого потока слез, стекавших по щекам несколько часов назад, были единственным свидетельством всего, что они сказали и хотели сказать. Но в тот момент их глаза были носителями того, что их рты не могли произнести. Мне жаль. Я люблю тебя. Я никогда больше не покину тебя. Плач у платформы, где у Музы случился выкидыш, не залечил бы их разбитые сердца, но это было началом.