I'll be good

выпроводить названного гостя вовсе не выходило. Талис виновато смотрел в пол, нес какую-то чушь, говорил так, словно правда пытается что-то исправить. но после, в очередной раз все рушит, расставляя все на свои места. Джейс ещё раз срывается в невнятный поток мыслей, порой активно что-то озвучивая и жестикулируя, чуть не сшибая оставшиеся вещи, кажется уже и вовсе отходя от темы. словно перед ним то и дело маячило нечто важное, вертелось на языке, как песок просыпалось меж пальцами, но никак не выходило эту самую мысль уцепить. Виктор же просто перестал слушать, то и дело проваливаясь в свои размышления, далекие от происходящего вокруг. переживать не о чем, тот навряд ли резко сорвётся с места и попытается накинуться на практически безоружного, не атакующего его противника. не смотря на все безумные нападения ранее, даже это не в его стиле. но сам факт, сегодня им нужно поставить точку в этом разговоре. желательно, как можно скорее, потому как Виктор уже не мог выносить всей этой болтовни. Джейс лишь раз вскочил с места, что-то активно высказывая, чуть ли не ударяя себя в грудь вторя: " а я то что говорил!". видимо в очередной раз возомнил себя правым в каком-то давнем конфликте. Виктор вздрогнул, после лишь лениво поднял голову, буря сердитым взглядом незваного гостя. цепочка чужих мыслей и о чем он вообще говорил, была безвозвратно потеряна еще двадцать минут назад. а сколько же они просидели так? черт его знает. Вестник порой мельком выцеплял рваные куски чужого бреда, что тот уже и по истории со Стэнвиком прошелся, и по Блицкранку лично, обзывая конструкцию непропорциональным уродством с кучей недоработок, и вновь упал в критику и нелестные отзывы об их совместных работ, сводя все к простому и банальному: "а знаешь, Витя, ты все же не прав", на что Виктор лишь закатывал глаза, морщась от болезненно неприятной формы собственного имени, которой ранее позволял звать себя лишь ему. но чем дальше уходил чужой монолог, тем менее заинтересованным в попытке выцепить хоть что-то путное, становился Виктор. он лишь сидел подперев рукой лицо, смотря на тлеющие дрова и бумаги с чертежами, где поверх геометрических изображений полярностей, электрических частиц, множества невнятных значений, с десятками цифр после запятой, крепчали яркие языки пламени, вздымавшие вверх золотые искорки. чем дальше шла чужая речь, походившая на неудачный стенд ап, тем больше в нем начинали приплетать вовсе немыслимые вещи. под конец Талис вновь запел про злосчастный взрыв в здании совета и голубовласую бестию с пушкой, будто Виктор впервые слышал про нее. но пожалуй, Джейсу и правда не стоило знать, что Вестник не раз пересекался с девчонкой лично, даже пару раз работал с ней бок о бок. та была по его мнению хаотична, слишком падка на эмоции, не редко позволяла себе слишком много, придумывая коллеге клички или отпивая анисовое молоко из его чашки. последнее было сродни преступлению на территории его лаборатории и наиболее сильно выводило его из равновесия во время работы. но не смотря на ее безбашенный подход, по его мнению, она была несомненно гениальна, и это в ней он безоговорочно уважал. как и искренность, мешавшуюся с прямолинейностью. кто как не она тормозила его самые безумные идеи, говоря, что он переходит черту и так нельзя. кто как не она, подмечала его косяки, в которых он вновь винил чертов человеческий фактор и усталость из-за нехватки отдыха. привычка говорить все в лоб, не подумав, иногда вытекала в то, что мнение девушки, переходило в ее истории из жизни. та вовсе не пыталась учить на своем опыте, скорее считала своим долгом поделиться. так он уже несколько раз переслушал историю о том как и почему ей взбрело в голову обрушить всю разрушительную мощь на здание совета в тот день. как ее сестренка сдружилась с Пилтошкой-миротворцем, бросив ее. как Силко лгал, какой гадкой оказалась Севика, ведь она всегда ей не нравилась! и она не хотела, правда не хотела этого всего. каким придурком оказался ее друг детства, возомнив себя спасителем загнивающего города. от этого шума и неинтересных историй, которые он вызубрил уже наизусть, раскалывалась голова. о Джинкс он вспомнил не случайно. его гость сейчас вел себя подстать знакомой. и от этой болтовни, полной, как ему казалось, несусветной чуши, точно так же началась головная боль, разливавшаяся в висках, неприятно давившая на глаза. очередная стопка записей полетела в топку. а ведь он на миг поверил, что к нему заявились с извинениями, с искренним желанием помочь. и верил до момента, пока Талис не попытался вторгнуться в его личное пространство, обдав шлейфом стойкого запаха крепкого спиртного. тогда все стало на свои места. не было сожаления, не было их прошлого, не было искры надежды, что заклятый враг наконец одумался, поставив крест на бессмысленной кровопролитной бойне, точно так же, как сам Виктор перечеркнул в своей жизни существование Вестника. стало смешно от самой мысли, что он почти поверил в раскаяние. этого не было долгие годы, словно Талис смог бы измениться сейчас. он заявлялся и до этого пару раз, молил о прощении, но увидев кем стал давний друг, переменился, отказавшись от прошлых предложений. сам Джейс Талис пошел бы на раскаяние, подавив в себе неуместную гордыню, разрушившую все что было между ними. звучит как отвратительная шутка. за свою веру и поплатился, ощущая как внутри что-то колюче тянуло, находя выражение лишь в тихом вздохе, полном разочарования. Вестник похлопал себя по карману, достал из него крохотный блокнотик в кожаной обложке, изрисованный розово-голубыми картинками подруги, и карандаш, едва ли больше записной книжки. подарок который бел весьма к месту, да и он соврет, если скажет, что хранил его лишь из-за практичности. в какой-то мере он был благодарен этой странной Девчонке. но так уж книжечка уморительно умещалась в чужой металлической руке, что кажется, будь Талис не так занят собой, мигом бы разразился громким смехом. Виктор тут же увлеченно начал свои записи, шепча себе под нос, словно диктуя, то что появлялось на бумаге. - повысить дозировку, до..,- он листает на несколько страниц назад, сверяет данные, задумывается. эмоции стали слишком ощутимы, навязчиво пробиваются сквозь искусственно созданный блок. плохо. кажется организм приспособился. повысить дозировку. еще хуже. несомненно, действие станет лучше, эмоции вновь перестанут отвлекать, сожаления и боль от прошлого пропадут, черная дыра в груди затянется, оставив за собой пустоту. но такая дозировка способна не хило вдарить по сознанию, превратив в едва ли функционирующий организм, словно пораженный деменцией, что было недопустимо. и он будет счастливчиком, если сумеет оклематься после такого. несомненно, больше не было смысла держаться за свой гений, но оказаться отделенным от мира, стать пустой немыслящей оболочкой попросту пугало. страх. тоже эмоция. не столь деструктивная. страх толкнул его бежать из Пилтовера. страх заставил прикоснуться к мерцанию, просить помощи Синджеда. страх позволял ему бороться за жизнь. все было плохо, но нормально, в той самой степени, когда неудачи приедаются и становятся рутиной, пока не явился он. нет. все было таковым много лет назад. если бы Талиса не было в его жизни, возможно все сложилось бы иначе. возможно, он бы умер за работой в академии, едва перевали возраст за 30. возможно, подсел бы на мерцание еще раньше, отсекая от и так короткого срока, еще несколько лет. быть может, задолжал бы Заунским химбаронам и был навсегда потерян на дне реки. кто знает. кажется у больного заунита, при любом раскладе, не было ни шанса даже в самом прогрессивном городе, где за годы работы, он вовсе не успел стать своим, разве что узнал всю подноготную и разочаровался в местной системе, бюрократии и контингенте. - Ви, ты в порядке?- из раздумий его вырвал чужой обеспокоенный голос, на миг искаженный зевком, и широкая ладонь, поглаживающая по спине. Вестник на миг растерялся, руки дрожали, продолжая скрести ногтями обложку записной книжки, крепко вцепляясь в карандаш. уже и позабыв о чем писал, он мигом захлопнул крохотную книжечку и убрал все обратно в карман. придя в себя он хмуро уставился на Джейса и тут же опешил. никто его не звал. даже не касался. уставший мозг в очередной раз сыграл злую шутку, воспроизведя мертвый образ давно минувших лет, то и дело возвращавшийся к нему, не давая покоя долгие годы, напоминая о том что могло быть. это стало происходить вновь. слишком часто. сновидения дарят воспоминания минувших лет и он в панике ищет, но не находит рядом никого. он не чувствует запах свежеприготовленной еды. его не будит тихий чужой голос. на его плечах не оказывается чужого пиджака. Талис же, судя по всему, уже давно замолчал, Виктор даже пожалел что упустил как тот, вероятно, начал запинаться, через слово зевать, после чего уснул, по деловому сложив руки на груди и вытянув ноги к камину, где догорали очередные бумаги. очередной вздох, полный болезненного разочарования. последнее время их совместной работы он всегда был таким. напивался, приходил к нему, нес несусветный бред, пытался вновь быть слишком близко, игнорируя существование Медарды в своей жизни. говорил как тяжело в совете, как он обязательно что-нибудь придумает для спасения Виктора. и как только это случиться, он, быть может, оставит пост, покинет совет и вернется к привычной работе, бок о бок с напарником. Виктор лишь болезненно улыбался и отправлял его спать, но вместо этого выслушивал болтовню обо всем, что он пропускает, тратя всю свою жизнь в мрачной лаборатории. каков глупец, ведь сам никогда и не верил в эту чушь. будь ему так дорого все то, что оставалось долгие годы в стенах лаборатории, он бы не оттолкнул, узнав об изощренном способе Вестника продлить свою жизнь. - Джейс?- он толкнул его тростью в бок, тот лишь поморщился, что-то пробубнив, - ты все так же безнадежен.. бросить его здесь и прийти на утро проведать. ведь звучит как неплохая идея. но тем не менее приходится от нее отказаться. он не может так поступить. он разочарованно вздыхает, поднимаясь с дивана, разминая затекшее после неподвижного сидения на жестком диване, тело. придется вновь дать волю слабости и решиться на безумство. включить Блицкранка и сгрузить ему эту тушу, самостоятельно утаскивая молот. повезло, что он, питаемый кристаллом ощущается легче, нежели выглядит. а ведь оставить его в заброшенном доме таким, и правда кажется забавным. на утро прийти и смотреть, скрывшись в тени полуразрушенных стен, как герой верхнего города, едва пришедший в себя, ищет кошелек, свою дорогую курточку, в конце концов молот. сдерживать самодовольный смех, пока Защитник злиться, винит во всем Вестника. словно они два подростка. словно это маленькая глупая шалость. словно идеи Виктора пропитали сновидения Талиса, но в куда более изощренной манере. о нет, Виктор не позволит наглым ворам прикарманить все это. он самолично спрячет его вещи по всему Зауну. а после встретит его, самодовольно улыбаясь, пока тот, оббегавши весь город, валится с ног от усталости. он игриво накинет куртку на свои плечи, прижмется щекой к меховому воротнику. сделает больнее. заставит этим жестом его задохнуться, выбив землю из под ног и изничтожив всю ярость, держа направленный на врага лазер. не подпуская слишком близко. его Виктор. не покрытый металлом. не убитый химикатами и гниющий заживо. тот, чьи образы мозг все еще ненароком частенько побрасывает во снах, заставляя просыпаться в ужасной реальности, где старый добрый напарник для него давно мертв. тем не менее, именно этот самый мертвец, которого он возвел в абсолют образа чистейшего зла, не оставил его в столь позорном положении. он не поленился потратить пару часов, на то что бы дождаться темноты и попутно подлатать изобретение, ставшее сродни близкому человеку, походящему на несмышленого ребенка. провернул все крайне осторожно, водрузив чужое тело, провалившееся в крепкий сон, в огромные железные ладони недоумевающего робота. потратил время, что бы найти ткани, в которые можно завернуть молот, дабы привлечь меньше внимания ярким светом, в купе с и так странно выглядящей ночной компанией. попутно забрал часть нужных ему вещей. повезло, что до убежища не далеко и с легкостью можно добраться через не людные улочки. повезло, что со стороны "последней капли" доносился очередной шум, наполняя улицы музыкой и воодушевленными возгласами, привлекая к себе ночных гуляк. ночной воздух ощущался непривычно первые минуты, но тем не менее, казался слишком родным. едкие нотки мешались с запахом смолы и гари, местами перебиваясь гадким зловонием гниющего мусора, который никто уже давно не убирал. сегодня повезло добраться без приключений, хотя порой он и будучи в одиночку, стараясь быть подобным серой мышке, умудрялся привлечь к себе внимание местных безумцев, старавшихся стрясти хоть что-то с каждого мимо проходящего. но каждый раз, те слишком поздно понимали, что не на того напали. с момента взрыва многое изменилось. город пережил тяжелые времена, а сейчас зализывает свои раны. он восстанавливает инфраструктуру, отстраивая жалкие подобия Пилтоверских многоэтажек. тем не менее, это куда лучше чем далекие районы, отравленные множеством токсичных веществ. вот и как на зло вновь на работает проржавевший лифт, усложняя несуразной компании жизнь. подняться по лестнице бесшумно-то еще испытание сейчас. он старается не уронить молот, не повредить стены, с которых уже начала сыпаться штукатурка. не разбить уже крошащиеся под ногами ступени. Блицкранк же едва помещается, то и дело шагая в раскачку, ударяется то о перила, то о стены, оставляя на них царапины, а на своих плечах пыльные следы. только бы не уронил виновника происходящего. только бы не встретить никого по пути. только бы он не проснулся и не начал бойню. только бы Джинкс не решила заглянуть к нему посреди ночи "на чай", на деле желая рассказать очередную историю, а то и поделиться важной информацией, проведя весь день в роли шпиона, вынюхивая происходящее в верхнем городе. только бы не встретить навязчивого соседа, вечно что-то просящего у других. оказавшись на пороге своей квартиры, Вестник наконец смог выдохнуть. повезло что на этаже жилой была лишь его квартирка. можно не беспокоиться о незваных гостях. он в спешке нашаривает ключи, открывает привычную обшарпанную дверь, не с первого раза попав в замочную скважину. пропускает вперед стального гиганта, с что-то бормочущей на руках тушей заклятого врага. лишь после них и сам ступает в квартиру, вглядываясь в тень подъезда, убедившись что никого там нет, вслушиваясь, исключая вероятность преследования ненужными им свидетелями. он вновь разглядывает спящего Талиса, пока робот удивленно смотрит на создателя, по собачьи наклоняя голову, но отлично понимая, что лучше ничего не говорить. возможно он пожалеет об этом, позабыв что заклятый враг, вовсе не бездомный щенок, который будет ему благодарен за подобный жест доброй воли. быть может и поплатится за свою глупость, но навряд ли даже у такого безумца как он, хватит смелости устроить драку в жилом доме, подвергая всех людей разрушительной мощи своего молота. оставалось лишь только гадать о последствиях, надеясь на лучшее, попутно придумывая, что же делать с ним, сонно ворочающимся в руках робота.