Flora

Чимин остаётся на ночь у Тэхёна. Они выходят с балкона и принимают по отдельности душ, на чём настоял омега. — Тэ, ты и так, после того, что мы сделали, явно чувствуешь себя хуже и постоянно морщишься при движении. Если ты думаешь, что я не замечаю, то ошибаешься, — вздыхает Чимин. — После того, что мы сделали? М-м-м, секс ты имеешь в виду? — посмеивается Ким. — Сдаюсь, но спим мы вместе на одной кровати, не хочу выпускать тебя из своих рук, — требовательно. — Я тебя услышал, сопротивляться не буду, но! Никаких приставаний! Хватит с тебя, ловелас, — фыркает Чимин и проходит в спальню. — Дай мне во что переодеться. Альфа находит светлые шорты и футболку в шкафу. Отдаёт их омеге, а сам остаётся только в свободных домашних штанах. Приносит из ванны мазь от синяков и просит Чимина намазать его. Омега сначала отказывается, говорит, что не хочет пачкать руки, но под искрящимся взглядом Тэхёна, полным обожания, сдаётся. «И когда только этот лис успел начать так на меня действовать?» — задумывается Пак. А сам размазывает мазь по рукам, груди, животу с вырисовывающимися кубиками пресса и лицу. Ему нравится касаться кожи альфы. Он получает определённое удовольствие от этих действий. Ему доверяют и просят помочь. Абсолютно открыто, без какого-либо подтекста. Чимину будто даже дышать стало легче рядом с ним. Пак понимает, что, несмотря на всю напускную браваду, Тэ не настолько и баламут, каким казался с самого начала. Да, ездит на байке, но при этом торгует цветами и мечтает развиваться в этом направлении. Спал с альфами, но его первой влюблённостью был альфа. Омега вспоминает их разговор на пирсе и проникается этим человеком, сидящим перед ним, всё больше. — Готово, — сообщает Чимин, как только заканчивает наносить крем. — Спасибо, — шепчет Ким и натягивает чёрную футболку. Иначе весь крем сию же секунду окажется на постельном белье. Они укладываются спать, Пак заводит будильник: утром ему надо успеть на работу. Ким придвигается к нему, обхватывает рукой сверху, а вторую запускает ему под подушку и нежно прижимает к себе. — Жарко, — возмущается Чимин. — Спи, я всё равно не отпущу, — бурчит Тэхён и проваливается в сон. Обезболивающее и усталость за этот вечер дают о себе знать. Утро начинается с противного будильника, который мешает спать. Пак открывает глаза и ощущает, что за ночь действительно не двинулся ни на миллиметр. Он высвобождается из объятий, хотя Тэ и не сопротивляется, и выключает мелодию. Поворачивается посмотреть на альфу и встречает затейливый взгляд. — Завтраком меня накормишь? — улыбается Ким. — Вообще-то это я у тебя в гостях, мог бы и поухаживать, — тянется Чимин и зевает. — Но ты же омега, иди готовь, — буркает Ким. — Ах вот как мы заговорили, — наигранно возмущается Пак. — Значит думаешь, стоило один раз со мной переспать, так сразу готовь. Что ещё? Постирать? Убраться? — Необязательно, но я не откажусь, — улыбается Тэхён. — Пошли готовить завтрак вместе? — тянет к нему руки омега и убирает прядь волос с лица. — А я мечтал, что ты мне завтрак в постель принесёшь, — ухмыляется Ким и сгребает Чимина в объятия. — Эй, я так из-за тебя опоздаю, — пыхтит омега. — Знаю, но не могу ничего с собой сделать. Кстати, ты обещал перестать пить таблетки, ты помнишь? — Да, я больше не буду. Поэтому скоро ты его почувствуешь, — и вновь Чимин погружается в воспоминания, когда они сидели на пирсе. Тогда Тэхён говорил о том, что уже встретил своего омегу, и от этого немного боязно. А что, если это не Чимин? И как только Тэ почувствует его аромат, передумает? Но омега отмахивается от этой дурацкой мысли и направляется в ванную. Он находит только одну зубную щётку и вынужденно пытается почистить зубы пальцем. Хотя и получается так себе. Умывается и плетётся в сторону кухни. Тэ уже стоит у плиты и разбивает яйца. — Я надеюсь ты не против глазуньи и салата с кофе на завтрак? — Вовсе нет, — усаживается на стул омега и начинает резать овощи, скидывая их в чашку, пока Тэ варит кофе. Неспешный завтрак, совместное утро на балконе под кофе и сигарету Тэхёна, и вот Чимин уже спускается на первый этаж. Хочет ли он начинать так каждое утро? Скорее всего да. Он вспоминает счастливое детство, когда отец ещё был жив. Их совместные семейные завтраки на кухне по утрам. Это сразу же задавало настроение на весь день вперёд, даже если он и был потом не очень удачным. И этому дню не суждено было стать приятным. Звонок от папы рано утром сильно удивляет Чимина. Он только полчаса назад сел за рабочий стол. Омега нажимает принять вызов. — Доброе утро, пап. В трубке раздаются рыдания и всхлипы. — Папа, что случилось?! — испуганно спрашивает Чимин. — Пап, не молчи! На Пака начинают оборачиваться коллеги, он встаёт с кресла и нервно идёт в сторону коридора, чтобы никому не мешать. — Чимин, он совсем с катушек слетел, избил меня, — снова рыдания. — Это Санада? Этот ублюдок?! — вскрикивает омега. — Да, сынок, он… Он совсем помешался. Он… Он… Это он убил нашего Пак Тиёна, — папа начинает громко рыдать. — Я говорил тебе, что там дело нечисто, и что он явно приложил к этому руку, но ты меня не слушал! — Он довёл его! Это всё он, Чимин… — снова тишина в трубке. — Наконец ты прозрел, — горько усмехается Чимин. — Где ты, папа? Папа! Говори со мной! — требует. — Я сбежал из дома, сейчас в парке, недалеко от нас, — голос дрожит. — Я прилечу к тебе, а ты пока иди в полицию, я этого так не оставлю, — злится Пак. — Нет, сынок, он и тебя убьёт! — почти истерически произносит Джунги. — Ничего он мне не сделает. Я приеду, а ты пока хотя бы найди где укрыться, хорошо? Ты сможешь? — пытается уговорить Пак. — Домой тебе точно нельзя возвращаться. — Я что-нибудь придумаю. Приезжай. Звонок обрывается, и Чимин сломя голову несётся к начальнику, быстро объясняет, что ему необходимо взять срочный отпуск и улететь в Сеул по семейным обстоятельствам немедленно. Кибом просит лишь не забыть потом, когда вернётся Пак, написать заявление. По трясущимся рукам омеги он понимает, что сейчас ему явно не до формальностей. Он обещает предупредить руководство и нужных сотрудников. Чимин судорожно заказывает такси домой, чтобы взять с собой самые необходимые вещи, и по пути в машине ищет ближайший рейс до Сеула. Перелёт на самолёте занимает всего час, добираться другим транспортом гораздо дольше. Он покупает билет и понимает, что ему надо поторопиться, иначе может не успеть. Руки дрожат, и он не может попасть в замочную скважину. Чертыхается и пытается начать чуть глубже дышать. На телефон приходит сообщение. Омега открывает и видит, что это не от папы. Пишет Тэхён. «Прости, мне сейчас совсем не до тебя», — мысленно просит прощения и оставляет сообщение без ответа.

***

Ким стоит на балконе и нервно курит уже четвёртую сигарету. Чимин не отвечает ему уже третий час. Неужели так занят на работе? Не может быть. В прошлый раз они спокойно переписывались. Правда и в мессенджер омега не заходил всё это время. Тэ старается успокоить себя и ждёт вечера, чтобы хотя бы позвонить ему, когда закончит работать. Убедиться, что всё в порядке. Только внутреннее ощущение и тяжёлый ком в груди не дают успокоиться. Слишком резко он пропал. Альфа решает на время отвлечь себя рабочими вопросами и принимается рассматривать бумаги по проекту нового магазина. Он так и не свёл фактическую смету окончательно.

***

Самолёт приземляется и, как кажется Чимину, слишком долго стоит, двери не открывают. Он волнуется, хочет выйти как можно быстрее. Включает связь и звонит Джунги. — Папа, я приземлился, где ты? Я сразу же приеду. — Я всё так же сижу в парке, никуда не пошёл, — уже спокойнее говорит родитель. — Хорошо, как доеду, наберу тебя. Не переживай, мы со всем разберёмся. Когда он оказывается в здании аэропорта, Пак снова заказывает себе такси и судорожно ждёт. Его трясло весь полёт. Он не может успокоиться. Особенно слова папы про младшего брата не выходят из головы. Он довёл его… Чимин ещё тогда думал о том, что с Тиёном происходит что-то неладное. Его звёздочка будто потухла. Сначала он списывал всё на его расставание с парнем. Только сильно ошибался. Потом заметил, что между братом и отчимом что-то происходит. С тех самых пор они больше так по душам не разговаривали. Было ощущение, что брат отдалился от него. У него появились синяки под глазами, он явно мало спал. Чимин старался поговорить, выяснить, что происходит, но у него не получилось. Папа же не замечал, что с сыном что-то не так. Он был слишком занят работой и своей собственной личной жизнью. Омеге страшно подумать, что мог такого натворить Чой Санада, что довёл Тиёна до такого. Спрыгнуть с моста и расстаться с жизнью. С его жизнерадостным характером, мечтами и целями на будущее это совершенно не стыковалось. Паку всегда не нравился Санада. Он подозревал, что тот доставал Тиёна в какой-то степени, но никогда не думал, что всё было настолько плохо. Пока не случилась трагедия. Он даже не раз ругался с папой на эту тему. Просил его приструнить Санаду, но в ответ получал лишь колкий взгляд и осуждение. Мол, не дорос, переживи моё. Я что, по-твоему не имею права на счастье? Пак всегда считал, что имеет, но совершенно не такое. Когда появился Санада Джунги словно отстранился от собственных детей. Ещё больше замкнулся в себе. Они перестали быть похожи на счастливую семью. Всё было как-то неправильно. И корнем зла Чимин считал Санаду. Похоже, что его чутьё не подвело. Омега садится в такси и едет к тому самому парку, в котором они раньше с семьёй проводили много времени. Гуляли, веселились, когда ещё был жив отец. Воспоминания льются на него лавиной. Ему хочется снова маленькой ручкой сжать большую ладонь отца с одной стороны и другой нежную папы. Идти в солнечный день по улице и улыбаться от того, как тогда было тепло, хорошо и безопасно. Смотреть на маленького полуторагодовалого брата, который после того, как научился бегать, постоянно играл в догонялки с Чимином. Хочется обернуть время вспять и застыть в том моменте. Без горя потери. В десять омега потерял отца. В двадцать пять родного брата. И следом собственного папу, хотя тот пока ещё жив. После смерти Тиёна они постоянно ругались. Чимин не мог перестать обвинять Санаду в том, что он разрушил их семью. Пытался узнать, что такого тот мог сказать брату, что тот покончил с собой. Папа же в ответ лишь защищал своего сожителя и отказывался услышать Чимина. Обвинял старшего сына в помешательстве на фоне смерти Тиёна, пичкал его успокоительными таблетками. В итоге Пак сдался и уехал в Пусан. Решил поменять свою жизнь, оставить прошлое в прошлом. Но оно его не собиралось отпускать и настигло очередной трагедией. В парке омега набирает номер папы и ждёт. Идут гудки, ему становится страшно, что он мог не успеть. Вдруг Санада нашёл отца? Он бежит по аллее и вертит головой из стороны в сторону, ищет его. Трубку так никто и не берёт. Паника разрастается в груди, обвивая склизкими холодными щупальцами. Как бы не ругался Чимин с папой, он любит его и не может позволить себе потерять и его. Это единственный родной человек. Родитель находится у небольшого ларька с водой, Пак тут же подбегает к нему и обнимает со спины. Крепко прижимает к себе и вдыхает родной аромат фиалки с жимолостью. В ответ голова Джунги укладывается на плечо сына. Так они стоят пару минут, и как только папа разворачивается к Чимину, тот ахает. — Он действительно избил тебя! — ужасается омега. — Как видишь, но это заживёт в отличие от душевных ран, — по лицу старшего омеги скатывается одинокая слеза. За время, пока он ждал Чимина, выплакал на сегодня свою порцию, как он думал. Казалось, солёной влаги в нём больше не осталось. Он смотрит на сына и опускает голову. — Прости меня. Я не прислушался тогда к тебе. — Пап, прекрати, главное, ты жив, с остальным решим. — Но мёртв Тиён, — всхлипывает Пак Джунги. — Да… — Чимин уводит его от ларька и усаживает на скамейку, — Ты почему не отвечал на телефон? — Прости, видимо задумался и не слышал. — Ничего, главное мы вместе. А теперь расскажи мне, что произошло, пожалуйста, — Пак хоть и осознаёт, что папе тяжело переживать всё заново, но ему необходимо знать.

***

Последние дни Чой Санада всё больше пил. Стоило Джунги вернуться с работы, как он заставал его абсолютно пьяным. Он пытался с ним поговорить, выяснить, что случилось. Всё ухудшилось после отъезда Чимина. Сначала Чой праздновал, что они теперь смогут жить вдвоём и никто им не будет мешать, а потом стал только агрессивнее. Ни о какой романтике речи и не шло. Пак остался совершенно один в своём доме с человеком, который вёл себя, как изверг. Только приказывал принести закуску, пил до такой степени, что засыпал прямо за столом, а потом и вовсе взял отпуск на работе и продолжил свой запой. Джунги ругался с ним, пытался заставить своего гражданского мужа прекратить. Только в ответ однажды получил пощёчину и заявление, что он никчёмный омега. Не смог нормально воспитать своих сыновей. На это тогда Джунги промолчал. Он решил, что всё это исключительно под воздействием алкоголя. Дальше стало ещё хуже. Санада постоянно вспоминал Тиёна и называл его проституткой. Мол, вертел своей жопой направо и налево. Пак абсолютно не понимал, при чём тут его погибший сын, и почему вдруг Чой позволяет себе так высказываться в его сторону. Утро этого дня стало роковым. Джунги сегодня отдыхает, но проснулся по обыкновению рано. Проходит на кухню выпить воды и видит, что Санада сидит за столом с бутылкой. — Сколько можно пить? Дорогой, я уже боюсь за твоё здоровье. — А ты бойся, может я и тебя насиловать начну? — оскаливается Чой. — Что ты такое несёшь? — пугается Джунги. — Думаешь почему твой драгоценный сынок Тиён сгинул? Это всё я! — смотрит безумными глазами. Пак пытается уйти с кухни, но Санада хватает его за руку. — Ты всё пытаешься узнать почему я пью? Так вот это он меня соблазнил! Вертел тут своей пятой точкой с этими своими танцами. Да ещё и пах так соблазнительно. Неудивительно, что его трахнули и кинули. Таким только в проститутки и идти работать! — почти плюётся Чой, говоря всё это, и больно сжимает предплечье Пака. — Что ты несёшь? — пытается высвободиться Джунги. — Что поимел Тиёна несколько раз! Этот твой цветочек невинный дал своему альфе, и потом его кинули. Он начал заниматься дома, и когда я увидел его первый раз, попросил не делать так больше, но он продолжил и как будто назло постоянно делал это передо мной. Не знаю, что он хотел доказать, но стонал он охотно. Омега дрожит. Он не хочет слышать этого. Такого не может быть! Не мог его любимый притронуться к его сыну! Ни за что! Джунги охватывает истерика. Санада отпускает его руку и видит, как Джунги падает на зад и начинает рыдать. Он берёт бутылку со стола, отпивает и присаживается рядом с ним на корточки. — Он сводил меня с ума и получил то, чего хотел. Думаешь, я бы стал на него кидаться просто так? О, нет. Он явно старался меня соблазнить, — ухмыляется Санада. — Прекрати! — кричит омега, закрывая лицо руками. Слёзы льются по щекам, он не может поверить в то, что слышит. — Скорее всего он не смог простить себе, что соблазнил партнёра своего папочки и бросился с этого чёртового моста, — скалится Санада. — Ты монстр! — Джунги замахивается на него со всей силы и ударяет. Санада получает пощёчину и тут же хватает омегу за руку и больно выворачивает. Тот кричит, просит его остановиться. Но Санаде словно голову сорвало. Он избивает Пака. Бьёт его наотмашь несколько раз по лицу. — Думаешь, тебя кто-то спасёт? Можешь кричать сколько угодно! А может хочешь доказать, что ты лучше своего сыночка в постели? — альфа подходит к нему и начинает задирать футболку. Джунги бьёт его по лицу ладонями, по плечам и, вырываясь, сбегает из дома.

***

Чимин с ужасом слушает пересказ папы и чувствует, как в нём закипает злость и ярость. В это же время ему безмерно хочется плакать. Его брат так страдал от рук этого мерзкого альфы и ничего не говорил. Слёзы застывают в глазах, но не скатываются. Не сейчас. Сейчас он нужен своему папе. Необходимо поддержать его и разобраться с Санадой. Пак обнимает Джунги и гладит по плечам, пока тот трясётся в беззвучном и уже сухом плаче, лишь редкие всхлипывания и красные глаза говорят о том, как плачет его душа. Вот так, оставив дома монстра, они остаются сидеть на скамейке в парке, пока Джунги немного не успокоится. Чимин похлопывает папу, не выпуская из объятий. — Я посажу его за решётку. Он не достоин тебя, и не смей мне перечить, — твёрдо говорит Чимин. — Он сошёл с ума, я боюсь идти домой, — тихо отвечает Джунги. — Нам надо в полицию, снять побои и написать на него заявление. Пусть заберут его и разбираются. — Я никуда не хочу ехать. Хочу лишь отдохнуть, — с мольбой в глазах смотрит на сына омега. — Хорошо, тогда поехали в гостиницу. Сегодня отдохнём, а завтра съездим, — примиряется с просьбой папы Чимин. — Может не надо на него ничего писать? Может он сам уйдёт? Я не хочу во всём этом копаться, — вздыхает Джунги. — Пап! Он изнасиловал Тиёна, избил тебя, отравлял нам жизнь и до этого! Ты действительно надеешься, что он просто испарится и не будет донимать тебя? Я уеду назад в Пусан, а ты будешь тут совершенно один! Я не могу позволить тебе быть в такой опасности! Даже если его выгнать, он всегда может вернуться. Хорошо хоть вы не оформили отношения официально, — злится Чимин. — Я бы не справился без тебя. Спасибо, — Джунги крепко обнимает сына. Они уезжают на такси в отель. Их заселяют в номер. Пак отправляет папу принять душ и оттереть нормально кровь с лица. Под глазом расплывается большой синяк, губа разбита и покрылась корочкой. На лбу тоже виднеется синеющее пятно. Пока есть время, Пак выбегает на улицу в ближайшую аптеку купить успокоительного и средство для обработки ран. И когда возвращается, находит папу сидящим на кровати. Он осторожно подходит к нему и предлагает поесть, но тот отказывается. Объясняет, что ничего не хочет. Чимин настаивает и просит принести в номер ужин. А пока протирает раны на лице. Они едят в тишине, Джунги через силу вталкивает в себя немного риса и мяса с овощами, но на большее он сегодня не способен. Сын даёт ему таблетку успокоительного и укладывает спать. Сам же выходит в коридор и спускается спиной по стене. Теперь он может дать волю эмоциям и чувствует, как по лицу бегут горячие струйки. Он утыкается лбом в колени и плачет. Его папа похож на тряпичную куклу, из которой вынули душу и побили. Завтра жизненно необходимо привести его в полицию и написать заявление. На душе мерзко от того, какой отвратительный человек жил рядом с ними долгое время. Пак откидывает голову на стенку и достаёт из кармана джинсов телефон. Он так и не успел переодеться за последние сутки. Видит несколько пропущенных от Тэхёна. И кучу сообщений от него. Но только отвечать совсем не хочется. Он не знает, что ему сказать. Что оказывается сожитель его отца насиловал его младшего брата и избил папу? Не лучшие новости. Пак открывает диалог с начальником и пишет краткое сообщение. Пак Чимин: Добрый вечер, я пока не знаю насколько мне надо будет задержаться в Сеуле. Дело очень серьёзное и не терпит отлагательств. Прошу простить столь неожиданный вопрос, но могу ли я взять отпуск на две недели по семейным обстоятельствам? Он встаёт и возвращается в номер, укладывается на диванчик и смотрит, как папа мерно дышит. Наконец он может отдохнуть от всех потрясений этого дня. Хорошо бы сходить в душ и тоже лечь спать. Только ни сил, ни желания двигаться у него нет. Хочется верить, что на работе его за такую выходку не уволят. Он пересиливает себя и идёт постоять под водой хотя бы какое-то время. Может удастся немного расслабиться.

***

Тэхён бросает подушку с дивана в стену и снова набирает номер Чимина. Он только что был онлайн, значит видел звонки и сообщения. — Да возьми ты чёртову трубку! — рычит альфа. Он не может избавиться от ужасного чувства, которое сжирает тоской и беспокойством. Плюёт на всё и собирается к Чимину домой. Он должен узнать, что происходит. Вызывает себе такси и садится в машину. По дороге пишет ещё несколько сообщений. Похотливый альфа: Чимин, уже ни черта не смешно! Где ты? Я очень беспокоюсь. Позвони мне пожалуйста. Я еду к тебе домой. Но Чимин не видит этих сообщений, потому что ставит телефон на беззвучный и проваливается в глубокий сон.