я и есть смерть

грубая бутылка из толстого стекла с характерным звуком ударяется о барную стойку, каплей падая в шумный поток разговоров.  — анна, давай ещё по одной! — грохотом падает стакан на дубовый стол, сжимаемый пальцами крупного, бодрого мужчины.  — будет сделано. — виляя юбкой, как хвостом, девушка, едва успев опустить поднос на соседний столик, растворяется среди постояльцев.  по лебяжьей шее ручейками стекает пот, теряясь меж лопаток. вновь и вновь наполняя кружки дешевым алкоголем, она не замечает, как на самом крайнем стуле, вальяжно опершись о стойку, сидит молодой парень. его голубые глаза то и дело сужаются, фокусируя взгляд, как камеру фотоаппарата.  — довольно интересное родимое пятно, — вдруг начинает он разговор, просидев практически неподвижно до самого закрытия, — похоже на облако. — бесцеремонно хватает руку девушки, обнаружив под длинным рукавом бесформенные очертания.  — довольно занятный способ заговорить с девушкой. — ни капли тому не смутившись, анна выдергивает запястье из цепкой хватки. — долго же вы на это решались. — лишь ухмыльнувшись, она возвращается к уборке, что была так нагло прервана.  — а я, знаете, по природе застенчивый. — парень спрыгивает с барного стула, стряхивая еле различимую в темноте пыль с чёрных, роскошных брюк.   — актёрище. всем известно: только застенчивые люди ходят по императорским аудиенциям. — вытертая насухо посуда в строгом порядке занимает место на полке.  вместе с бровями по его лицу вверх лезет удивление.  — я вас впервые вижу, а уже попал под следствие? — поддевая пальцами бокал, который девушка ещё не успела помыть, умыкает прямо из под её носа и допивает содержимое. холодная жидкость, спускаясь по горлу, нагревается с каждым сантиметром.  — ну, в городе-то вы не впервые. — хмыкнув, смеётся она. тусклый свет одной-единственной люстры, висящей с потолка, слабо отражается в её глазах. карие, терпко-шоколадные глаза обрамленные веером коротких ресниц безучастно глядят вокруг предвкушая какой-никакой сон.  «в тот момент я подумал, что готов принять смерть от этих глаз. я — наследник владельца первой аптечной лавки, я изучаю яды и противоядия сколько себя помню. мой отец безуспешно искал способы лечения самых страшных болезней, а я нашёл их. все до одного. отражающихся пламенем свечи в её глазах.»  — жан, вам как обычно? — уже достав пыльную бутылочку красного вина, игриво спрашивает анна. название на французском стёрто наполовину.  — кажется, сегодня я могу позволить себе разгуляться. — горделиво, шлепая купюрой о дерево, отвечает он.  — боже, да вы безумец. целых два бокала? — звонкий смех отскакивает от граненого стакана и рикошетом ломает мужские рёбра с трепещущим внутри сердцем.  «я много раз спрашивал её, почему в тот день она не прогнала меня прочь. своим теплым голосом она шептала чересчур холодные вещи: “мне просто было скучно.“  знаете, спьяну задумываешься о разных гадостях. моей ошибкой было заговорить с ней о смерти. меня как ледяной водой обдало от сказанных ею невзначай слов. сейчас уже не вспомню, но было чувство, будто смерть когтистым пальцем возила по стеклу, а я как мальчишка струхнул перед этим ужасом.»  хлипкие ступени дрожали под ногами. гам привычных голосов вдруг стих, когда с головы слетел дырявый, вонючий мешок. тысяча глаз, не моргая, упёрлась в мужской кадык.  жан, не имея возможности проронить и слова в своей обычной, шуточной манере, успевает заметить только родимое пятно, ускользающее от него в ту же секунду, как веревка туго затягивается на шее. связанные за спиной руки с виднеющимся в них очертанием бокала, обмякают. чёрная пелена навсегда застилает глаза.  — приговор был исполнен. сегодня … октября 17..4 года.. преступник жан ….лис.. был казнён.  «я влюбился в смерть, mort.. в естественном своем обличии. сколько силы было в ней, в её хрупких руках. она пришла за мной, и я не смог даже увидеть её глаза. я бесчестен, но, mon amour, если бы вы только дали этому бесчестному человеку взглянуть в ваши глаза.. но даже так, не зная причин, я рад стать жертвой вашей славы.» —жан, вам как обычно? — откупоривая уже порядком застоявшуюся бутыль виски, спрашивает анна. уголки губ приподнимаются, знаменуя женское очарование, которым она была преисполнена.  — спасибо, дорогая сестра. — мужчина на выдохе стягивает маску с лица, протирая скопившуюся испарину; закатанные рукава обнажают клеймо палача, выжженное в опасной близости к мирному облаку, плывущему по запястью.