Теперь ты и я. Больше никакой боли. В любом случае, мы с тобой любим или ненавидим. Ты хочешь и ненавидишь, как сумасшедший. Я убью, я остыну, я убью.
Опустошение. Вот, что Хэ Сюань чувствовал. И отчаянный, непрекращающийся голод, который в последнее время становился только сильней, сколько бы еды или энергии он не поглощал. Казалось, отныне всё должно стать иначе. Хоть что-нибудь должно было поменяться, но это не так. Ши Уду мёртв. Ши Цинсюань искалеченным, жалким человеком влачит свою смертную жизнь. А Хэ Сюань медленно разлагается в холодных стенах замка, где он так долго не находился уже в течение нескольких столетий. Всё должно быть не так. Не так. Демон чёрных вод бездумно смотрит на свои руки, которые очерчивают края поминальных урн его родных, но перед глазами улыбка, а в ушах звонкий смех, медленно превращающиеся в искривлённые от ужаса губы и крик, что становится тихим шёпотом на некогда алых устах. — Мин-сюн! Мин-сюн! Прости, прости-прости-прости-прости-прости! Это всё моя вина, это я виноват! Мой брат поступил так лишь из-за меня! Он сошёл с ума, он сошёл с ума! Ты разве не видишь?! Я… я… ты… ты… Хэ Сюань прикрывает глаза и неспешно встает на ноги. Всё должно быть иначе. После совершенной им мести, Демон Чёрных Вод полагал, что наступит так отчаянно желаемое им спокойствие, умиротворение, но сейчас всё по-другому. Он так желал отомстить Ши Уду, это была его цель, его смысл этого проклятого существования, так от чего же внутри всё раздирает от … боли? Желанная смерть его главного врага не принесла того удовольствия о котором Хэ Сюань мечтал. Признаться, он даже толком не осознавал, что творит, когда Водяной Самодур вывел его из себя, начав своё ничтожное представление, которое демон, чьи глаза застилала ненависть, сразу не различил. Столько лет представлял и ждал, как медленно и мучительно будет истязать того, кто отнял у него всё, чтобы он ощутил на себе хоть малую каплю всего, через что прошёл сам Сюань, а на деле одним резким движением руки всё прекратил. Черновод был в отчаянии. Местью не вернуть своих близких, как и сказал Ши Уду перед тем, как лишиться головы. Хэ Сюаню не вернуть свою жизнь, ведь он уже давно мёртв. Он это всегда знал, но не осознавал, ведь главным было заставить расплатиться за все причинённые ему и его семье страдания, но … он заставил страдать ещё и того, кого пытался оградить от этого. Смотря на круглую, чёрную, мерцающую, словно изнутри жемчужину, Демон Чёрных Вод хотел её раскрошить, превратить в пыль, чтобы следом исчезнуть самому, но не мог. Не сейчас. Это должен сделать не он. Выйдя из стен мрачного замка, холод которого демон не способен был ощутить, Хэ Сюань остановился напротив воды, чьи волны омывали берег и задумался сколько же времени уже прошло с того момента, как он в последний раз видел того, кто отныне практически всегда стоит перед его глазами, но более никогда по-настоящему не встанет перед ним. Несколько недель? Месяцев или лет? Черновод не знал, ведь теперь время стало чем-то неважным, чем-то посредственным, проходящим мимо и не касающимся, того, кто больше не умрёт, но не его. Цинсюань теперь смертен. Хэ Сюань на мгновение задерживает дыхание, а затем одёргивает себя. Оно ему больше не нужно, теперь не перед кем притворяться. Отныне есть только он и его бескрайнее Чёрное Море, на глубине которого живут костяные твари. И всё же, не смотря ни на что, демон вновь продолжает дышать, медленно делать размеренный вдох и выдох, ведь он уже привык, это стало так же естественно, как присутствие вечно шумного Бога Ветра рядом. Поэтому, когда Сюань не дышал, ему это казалось странным и неправильным. Отсутствие Ши Цинсюаня рядом было неправильным. Хэ Сюань в глубине своей души, такой же чёрной, как его воды, этого раньше не осознавал. Вернее не хотел осознавать, ведь это тот человек, который жил его собственной, отнятой жизнью, вечно веселился и утягивал за собой Мин И, кем всегда приходилось быть Хэ Сюаню, однако случайно или волей их странно переплетенных и перепутанных судеб, Цинсюань пробрался ему под кожу и глубже, туда, где темнота озарялась тусклым светом. Демон делает шаг, а затем ещё и ещё, пока не оказывается в ледяной воде по пояс. Выдохнув, он погружается в неё полностью и плывёт всё дальше, на самое дно, где скелеты рыб-слуг расплываются в стороны, уступая место своему хозяину. Когда его спина почти что плавно опускается на илистое дно, Хэ Сюань чувствует себя так же мерзко, как и опутывающая его тело тина, а потом открывает глаза. Темно. Вокруг темно, и гадко, точно так, как ощущает себя демон внутри. В голове крутится столько мыслей, но ни одна так и не формируется во что-то чёткое и осознанное. Разомкнув губы, Хэ Сюань беззвучно шепчет, пока лёгкие заполняет вода: — Позови меня. Хоть раз.—
Минуло уже две зимы, как Ши Цинсюань находится в поднебесной столице, но, пожалуй, настало время двигаться дальше. Как бы привычен не был город и люди, те бездомные, что окружали его, Бог Ветра чувствовал, словно он задыхается. Это место не то, Цинсюань должен быть не здесь, и он наконец принял решение отправиться туда, куда его непрестанно тянуло. Идти было тяжело, больная нога отнимала много времени и сил, но Ши Цинсюань уже с этим свыкся. Да, бесспорно, поначалу было трудно, а ещё очень больно, не столько физически, сколько морально. Он отвык от такой жизни, человеческой жизни, но прежде всего он никогда не был один. Что в его далёком прошлом, что в недавнем настоящем, он не знал одиночества, его всегда окружали либо семья, либо друзья. Но никого больше не осталось. Бог Ветра знал, что всегда может обратиться к его Высочеству наследному принцу Се Ляню, но он не хотел и не смел. Это его собственный выбор, чуть ли не единственный, который Ши Цинсюань выбрал самостоятельно. Он не позволял себе плакать, хотя порой холодными, одинокими ночами, слёзы готовы были предательски скатиться по впалым щекам, но нет, нельзя. Цинсюань знает, что заслуживает всё то, что с ним происходит сейчас, вернее даже этого слишком мало, напротив того, что пережил Хэ Сюань. Потерять брата было невыносимо, видеть, как его голова отделяется от собственного тела было безумием, но Ши Цинсюань знает, что они это заслужили, поэтому то, что парень сейчас жив, можно считать благородным помилованием со стороны Демона Чёрных Вод. Повелитель Ветра пытался его ненавидеть, ведь это должно быть правильно? Должно же? Но у него не получается. Он тот, кто отнял у него родного человека, тот кто отнял у него самого близкого друга, кем когда-то был сам, но Цинсюань ощущает лишь вину, скорбь и отчаянную тоску, поэтому направляется к морю, туда, чья стихия его брата и некогда лучшего друга, предстанет перед ним во всей красе. Он хочет вернуться обратно, во времена, когда жизнь была беззаботна, но это невозможно, прошлое уже не вернуть, да и сам Цинсюань теперь не станет прежним. Мстить Хэ Сюаню не за чем, и бывший Бог не настолько силён, как демон, чтобы столько лет терпеть, притворяться и ждать момента, который поможет ему облегчить страдания. А Ши Цинсюань искренне надеется, что Хэ Сюаню стало легче, он правда на это надеется, что, если он однажды посмотрит на него и увидит, что парень продолжает жить этой жалкой и ничтожной жизнью, потеряв всё, демону будет ещё чуточку лучше. Это правильно, Бог Ветра искренне считал все свои мучения оправданными, да и не мучения это вовсе, если так подумать, его жизнь в несколько раз лучше того, что пережил молодой господин Хэ и его родные. Сделав глубокий вдох, Цинсюань почувствовал солоноватый, морской воздух и прикрыл глаза, остановившись. Вот оно, место, куда его так тянуло. Быть может, это брат зовёт его или … Нет, бывшее божество не хочет лелеять глупую надежду, что это может быть он. Потому что они теперь никто друг для друга, незнакомцы, знающие друг друга наизусть. Хотя, знает ли Ши Цинсюань его настоящего? Было ли что-нибудь между ними правдой? Парню хочется верить, что да, но всё-таки он понимает, что это скорей всего не так. Его Мин-сюну, нет, Хэ Сюаню не было причин быть искренним с ним, ведь Цинсюань ему не друг, никогда не был им, а лишь висел тяжким грузом, самостоятельно взобравшимся на шею. Повелитель Ветра усмехается и продолжает свой путь к пляжу, хотя солнце уже близится к горизонту, желая поскорее скрыться в его тени, чтобы следующим утром засиять с новой силой. Цинсюань тоже хочет быть солнцем, вот только таким, которое навсегда скроется в темноте, исчезнет, не оставив и следа, потому что сил снова встретить новый день больше не было. Ему жаль. Правда, но он больше так не может, это оказалось слишком тяжело. Да, парень продолжал улыбаться, помогать тому, кому мог, каждый день вставать и показывать демону, что он уважает его, чтит и всё терпит, потому что так надо, так правильно, но сейчас, стоя на пустынном пляже, где волны омывают его босые ноги, Цинсюань принимает решение. Пути назад больше нет. « — Прости меня, молодой господин Хэ, прости, Хэ-сюн.» — проносится в мыслях, словно последнее дуновение весеннего ветра, прежде чем всё замирает. Его пыльные одежды быстро промокают, оставаясь грузной тряпкой на худом теле, но Бог Ветра не останавливается, идёт всё дальше, пока вода не доходит до плеч, и больная рука не повисает безвольной конечностью. Цинсюань здоровой рукой крепче сжимает починенный веер и притягивает его к груди, ощущая щемящую боль внутри. Он слаб, так слаб и ничтожен. Одиночество оказывается словно язвы разъедающие кожу, только вот оно также медленно разъедает его изнутри, без возможности излечиться. Прикрыв глаза, Повелитель Ветра касается кончиком веера сухих губ и прикрывает глаза, вспоминая одну особенную ночь, которая осталась навсегда его секретом, который он заберёт с собой на морское дно. В тот день они возвращались с небольшого задания, которое было поручено Повелителю Ветра, но он не хотел отправляться один, и по обыкновению позвал с собой Мин И. Уже вечерело, когда они закончили, поэтому решив остановится при постоялом дворе, двое богов готовились ко сну в одной комнате, так как услужливый владелец дома, с сожалением сообщил, что более свободных комнат не было и осталась только одна с двухместной кроватью для пар. Ши Цинсюань не был против, а непроницаемое лицо его друга тоже не отражало явных признаков недовольства, поэтому той ночью они ночевали вместе. — Мин-сюн? — ответа не последовало и Бог Ветра приподнялся на локтях, всматриваясь в лицо Бога Земли, — Мин-сюн, ты уже спишь? Ответом вновь следовала тишина, поэтому Цинсюань придвинулся ближе, решив, что его друг действительно уснул. Внимательно рассматривая лицо напротив, Повелитель Ветра находит его гораздо симпатичнее, когда Мин-сюн не хмурится, как делает это днём, а безмятежно погрузившись в сон, расслабляется. Распущенные, чёрные волосы разбросаны по подушке и несколько прядей касаются лица, которые Ши Цинсюань спешит мягко откинуть в сторону, чтобы не мешались. На его плавные движения, Повелитель Земли снова не реагирует, и Цинсюань решается сделать кое-что толком не обдуманное, но от чего-то так явно желаемое прямо сейчас. Наклонившись ниже, он ощущает прохладное дыхание на своих губах и прикрывает глаза, чтобы в следующее мгновение еле ощутимо, словно прикосновение крыльев бабочки, дотронуться до чужих губ. Это не поцелуй, ни в коем случае, потому как прикосновение настолько быстрое и практически незаметно, что поцелуем его точно не назовёшь, но именно от него внутри Ши Цинсюаня подымается настоящий ураган, а сердце заходится, как у загнанного в ловушку зверя. Бог Ветра выныривает из своих воспоминаний и мягко улыбается, всё ещё кончиком веера касаясь губ. Теперь сравнение, невольно всплывшее в голове, не кажется таким смешным и абсурдным. Ши Цинсюань и правда, словно загнанный зверь, а Хэ Сюань его ловушка. Но от этого осознания воспоминание ни капельки не мрачнеет, а наоборот, будто, всё ещё тёплым вечерним огнём согревает его в холодной воде. Продолжая двигаться вперёд, размеренные волны доходят уже до шеи, касаясь почти нежно, а дальше ноги уже не достают до дна, и Цинсюань набирает побольше воздуха в лёгкие, чтобы погрузиться под воду и неуклюже поплыть глубже, туда откуда он не сможет выплыть. Грести одной рукой тяжело, зато неправильно сросшийся перелом ноги почти не ощущается. И вот оно, силы с набранным запасом кислорода начинают покидать бывшее божество, и он замирает, возведя глаза к ещё алеющему в закатных лучах небу, мутно виднеющемуся сквозь толщу воды. « — Красиво,» — думается юноше, — «И умирать даже почти не страшно.» Такова его судьба, он давно должен был уже умереть, но брат ему дал достаточно времени, чтобы пожить хорошей, беззаботной жизнью, этого вполне достаточно, лишь жаль, какой ценой эта хорошая жизнь была ему дарована. Ши Цинсюань сглатывает возникший в горле ком, но он никуда не исчезает, и парень прикрывает глаза, в последний раз представляя лицо своего брата, а затем лучшего друга. — Хэ-сюн … — остатки воздуха вырываются беззвучным движением губ и мелкими пузырьками, что подымаются вверх, пока его тело опускается вниз. Это первый и последний раз, когда он посмел произнести его имя вслух, но ведь ничего страшного? Ещё чуть-чуть и Цинсюань умрёт, поэтому он позволяет себе подобную вольность прежде, чем тело впадает в агонию, вместе с водой проникающей в лёгкие, когда он инстинктивно пытается сделать вдох, чтобы протолкнуть столь необходимый для жизни воздух, но вокруг только вода, тёмная и холодная морская вода. В этот момент на самом дне Чёрных Вод Хэ Сюань резко распахивает глаза, которые даже в темноте горят золотом. Ночной пляж пуст, впрочем, как и днём, потому что люди сторонятся его, из-за неспокойных вод некогда прекрасного моря. Уже несколько лет оно утаскивает нерадивых жителей ближайших деревушек ко дну, решивших порыбачить на своих любимых местах, а заплывшие корабли сразу же тонут, не дойдя до дома всего ничего. Поговаривают, что водное божество покинуло эти места, от чего демон теперь правит ими, не желая видеть посторонних на своей территории. И они недалеки от истины, ведь Повелитель Воды действительно мёртв, а Демон Чёрных Вод отчаянно ждёт одного человека, поэтому даже всегда спокойные воды, отныне убийственны. Но сегодня всё по-другому. Море снова спокойно, оно мелкими, размеренными волнами омывает песчаный берег, по которому ступает высокая фигура человека в чёрном, что несёт на своих руках ещё одного в белых, потрёпанных одеждах. Если бы тут была хоть одна живая душа, то она непременно бы удивилась почему это господину в дорогих одеяниях вздумалось нести какого-то нищего попрошайку, вот только на пляже живых нет. Никого. Демон Чёрных Вод давно мёртв, а у парня на его руках недавно остановилось сердце. Опустив Ши Цинсюаня на песок, Хэ Сюань сдерживает дрожь, выдающую его напряжение, и сжимает кулаки, хотя лицо по прежнему остаётся непроницаемым. — Какой же ты дурак, полный, безнадёжный идиот, — демон проталкивает побольше воздуха в собственные лёгкие, а затем наклоняется над телом парня и касается его губ, выдыхая весь набранный кислород, и вместе с этим передавая духовную энергию. Оторвавшись, он несколько раз нажимает в центре его грудной клетки, а затем снова проталкивает воздух в лёгкие и передаёт ещё больше энергии. Хэ Сюань не знает сколько он пытается откачать парня, но на небе уже давно сияют яркие звёзды, а свет растущей Луны отражается в мерцании множества искр на поверхности моря. Любой бы уже сдался, опустил руки, приняв тот факт, что юноша мёртв, его уже не спасти, но не демон. — Чёрт бы тебя побрал, Цинсюань, я же не разрешал тебе умирать! — оставаясь всё таким же внешне холодным, Черновод почти рычит, снова ритмично нажимая на грудную клетку, и вот наконец парень, только что лежавший поломанной куклой, заходится в раздирающем лёгкие кашле, выплевывая солёную воду. Он кашляет и кашляет, даже не размыкая век, поэтому не видит рядом того, кого без единой надежды на отклик позвал. Ши Цинсюаню плохо, очень, он не думал, что умирать будет так больно, ведь, когда он сделал вдох, пропуская в лёгкие воду, агония в его теле довольно быстро сменилась покоем. Но что же происходит сейчас? Почему снова так больно? Лёгкие и горло режет, словно он наелся стекла, хотя откуда бывшему божеству вообще знать какого это. Он лежит и содрогается, не в силах остановить кашель, вскоре перешедший в надрывный хрип. Когда тело перестаёт так заметно потряхивать, а дыхание более-менее становится ровным, Повелитель Ветра решается приоткрыть отяжелевшие веки. « — Я всё-таки умер?» — единственная чёткая мысль, что отпечатывается в его помутневшем сознании. Ши Цинсюань не может поверить своим глазам, иначе зачем перед ним находиться тому, кого он так хотел увидеть и одновременно с этим мечтал больше никогда не встречать? Его ночной кошмар и самый сладкий сон. Парень пытается поднять руку, хочет дотронуться и проверить, что демон напротив реален, что он не предсмертный мираж, но сил нет, поэтому та безвольно падает обратно, так и не достигнув цели. Лицо Черновода не выражает ничего, но глаза внимательно следят за Цинсюанем. За его сначала чуть приоткрытыми, а затем широко распахнутыми глазами, затем, как дыхание на мгновение замерло, а потом рука дрогнула, в попытке дотянуться до него. Хэ Сюань всё это видит, но молчит, никак не реагирует. — Хэ-сюн … ты пришёл, — последнее, что шепчет Бог Ветра, прежде чем снова отключиться. Даже та немалая доля духовных сил, что передал ему демон, не могла помочь измотанному парню поддерживать себя в сознании, когда он уже долгое время находился на грани, а ранее и вовсе был практически мёртв. Теперь Ши Цинсюань не Бог, а простой смертный, израненный, больной человек и причиной тому является тот, кто снова подымает его на руки и несёт туда, откуда выхода чужакам нет. Когда Повелитель Ветра приходит в себя, то практически ничего не видит, взгляд никак не может сфокусироваться, а в помещении, где он находится слишком темно, чтобы попытаться что-то разглядеть. Ши Цинсюань замирает и старается прислушаться, но вокруг звенящая тишина, кажется, что он совершенно один, брошен непонятно где, но кровать, на которой он лежит, слишком мягкая, а тело укрыто одеялом, чтобы сберечь тепло ослабленного человека в холодных стенах замка. Ему всё ещё плохо, безумная тяжесть разносится тянущей болью по всему телу, но перед глазами возникает облик того, кого он не видел так непривычно долго. Это было правдой? Или посмертным миражем? Цинсюань всё ещё не понимает жив он или всё-таки мёртв. Открыв глаза в следующий раз, всего на пару мгновений, юноша снова видит его. Настоящий облик Хэ Сюаня практически не отличается от того, каким был его друг Мин И, лишь кожа в несколько раз бледнее, а глаза ярко-золотого цвета, смотрят ещё холодней, чем обычно. Ну и худоба, да, даже сквозь плотные ткани тёмной одежды видно, что демон слишком худой, впрочем, Ши Цинсюань сейчас немногим отличается от него, всё-таки жизнь бродячего попрошайки не могла пройти и мимо него. Когда Бог Ветра снова погружается в беспокойный сон, Хэ Сюань позволяет себе тяжело выдохнуть и подойти ближе к постели. Он изменился, Цинсюань стал совсем другим. Больше нет того величия, той роскоши, лёгкости и задора, что всегда был при нём. Сейчас он такой слабый и бледный. Беспомощный, но не менее прекрасный. Даже сломленный Ши Цинсюань остаётся прекрасным и Хэ Сюаню становится мерзко, мерзко от себя, что допустил это всё. Демон пытался его оградить, не один раз старался предотвратить появление Цинсюаня в стенах замка Демона Чёрных Вод, но этот дурак слепо следовал за своим братом. До самого конца, даже тогда, когда всё узнал. Даже тогда, когда понял, что пережил его «друг», и кто это сделал с Хэ Сюанем. Ши Цинсюань пытался оправдать брата, подставиться вместо него, чёрт, да он даже был готов стать одним из тех умалишённых чудиков, чья судьба лишила их разума, лишь бы защитить Ши Уду, того, кто пытался его задушить собственными руками, лишь бы не задеть свою проклятую гордость! Ох уж эта гордость великого Водяного Самодура, Бога Воды, Ши Уду. Хэ Сюань кривит губы и присаживается на край кровати, сбоку от Цинсюаня, чтобы снова передать ему духовную энергию. Он легко касается раненой руки и прикрывает веки, ощущая под пальцами неправильно сросшийся перелом и вывихнутый сустав. Это должно быть больно. Такая травма, даже зажив, никогда не перестанет напоминать о себе, Хэ Сюань знает, он всё ещё помнит эту боль, когда был человеком. Дыхание Цинсюаня становится ровней, а брови больше не хмурятся, тогда Хэ Сюань встаёт и покидает комнату. Повелителю Ветров больно, сквозь сон ему кажется, словно старые, ноющие изредка переломы, ломают заново, раз за разом, кусочек за кусочком, а сломав не останавливаются, потому как вдавливают все кости обратно, разнося новые волны боли. Ши Цинсюань кричит, но не понимает вслух или всё же во сне. Внезапно боль исчезает, так же быстро и неожиданно, как наступила. Парень мелко подрагивает, а затем ощущает слабое прикосновение к голове, что мягкими поглаживаниями приносит ему спокойствие. Хэ Сюань снова передаёт ему духовную энергию, чтобы вправленные кости быстрее срослись, а боль притупилась. Ему тяжело смотреть на Ши Цинсюаня, который даже сквозь вызванный демоном принудительный сон, всё ощущает и корчится от болезненных ощущений. На мгновение Черновод даже подумал прекратить, когда решил вылечить Бога Ветра, оставить его таким, но всё-таки довёл начатое до конца. День за днём Хэ Сюань не позволяет Ши Цинсюаню проснуться, ждёт пока он полностью восстановится и практически не отходит от него все эти пару недель. Поэтому, когда юноша открывает глаза, уже осмысленным взглядом смотря перед собой, Демон Чёрных Вод рядом, угрожающей тенью нависает над ним, касаясь висков, где пульсирующая боль становится не такой яркой. — Хэ-сю… — Ши Цинсюань обрывает себя на полу слове, — Молодой господин Хэ. Черновод морщится от такого обращения и выпрямляется, но не отходит от постели на которой лежит юноша. Глаза Повелителя Ветра блестят не то от небольшой температуры, не то от непролитых слёз, но он неотрывно смотрит в глаза демона и более не смеет открыть рот. — Подымайся, — командует Хэ Сюань, и парень мелко вздрагивает. Демон Чёрных Вод прикрывает веки и глубоко вздыхает. Цинсюань боится его, конечно, как иначе. Однако, Хэ Сюань не прав, Ши Цинсюань не боится его, больше нет, в конце концов, даже если Черновод захочет убить его, парень примет это, ведь не за смертью ли он шёл в то море? — Я не, — Бог Ветра старается подбирать слова, но как на зло те не хотят складываться во что-то нормальное, — Я не могу, мне довольно сложно подыматься без трости. Ши Цинсюань невольно бросает взгляд на свою ногу, которая находится под плотным одеялом, но понимает, что больше не чувствует её как раньше, словно нет той неправильности от старого перелома. Он решается откинуть одеяло в сторону и натыкается на повязку, плотно опутывающую его ногу. Цинсюань дёргается и отодвигает широкий рукав верхних одежд, теперь так же удивлённо смотря на такую же повязку и на своей руке. — Подымайся, — снова повторяет демон, и Цинсюань сглатывает. Полностью выпутавшись из-под одеяла, юноша касается босыми ступнями холодного пола и смотрит прямо перед собой. В мыслях так пусто и одновременно так много всего. Повелитель Ветра резко подымает голову, чтобы снова посмотреть на Хэ Сюаня, но в висках вновь простреливает острой болью и он морщится, опуская ту обратно. Наблюдая за страданиями парня, Черновод делает шаг вперёд, вставая так близко, что касается своими ногами колен Цинсюаня, и опускает свои руки ему на плечи, крепко обхватывая, а затем тянет на себя вверх. Движения демона не резкие, но Ши Цинсюань всё равно инстинктивно хватается за его верхнее ханьфу и зажмуривается, готовясь ощутить привычную боль в ноге, потому как раньше он не мог на неё опираться, а сейчас вес тела распределён точно на обе конечности. Несколько секунд спустя, парень с удивлением понимает, что боли нет, и в изумлении распахивает веки, подняв взгляд на Хэ Сюаня, которой находится критически близко. — Больно? — Нет, — голос подрагивает, а сам Цинсюань теряется. — Тогда иди за мной, — однако, противореча своим же словам, демон встаёт рядом, обхватывая одной рукой Повелителя Ветра поперёк талии, а другой держит его за изначально здоровую руку, и ведет за собой. Место в которое они неспешно следуют, оказывается купальня, где уже набрана тёплая вода. Отпустив Ши Цинсюаня, Черновод разворачивается, желая оставить юношу одного, но его останавливает негромкий оклик. — Господин Хэ, — демон снова морщится, сам не до конца понимая, почему же именно это обращение из уст Цинсюаня звучит так неправильно, однако останавливается, — Почему вы, точнее … Почему я … Почему я жив? — наконец выдыхает парень. — А ты не помнишь? — демон не видит, так и стоя спиной к юноше, но слышит, как у того сбивается дыхание, — Я не разрешал тебе умирать, — Хэ Сюань медленно оборачивается, — Ты не дождёшься этого, Ши Цинсюань. Слова Черновода были грубыми, он сам это понимал, когда ещё и невольно напомнил о том дне, но Бог Ветра противореча всему разумному, улыбнулся. Не широко и ярко как прежде, но так мягко и понимающе, будто что-то знает. Он ничего не знает. — Хорошо, молодой господин Хэ, как вам будет угодно, — Цинсюань опускает голову, а на губах всё так и играет печальная улыбка. Хэ Сюань до боли сжимает кулаки. — Хорошо? — Да, вы в праве распоряжаться моей жизнью, я понимаю. Глаза Демона Чёрных Вод загораются нехорошим огнём и он резко подходит к Ши Цинсюаню, обхватывая за шею и заставляя поднять голову, чтобы тот смотрел на него. — Что же ты понимаешь, Цинсюань? — Хэ Сюань прищуривается, склонив голову к плечу. Парень напротив не выглядит напуганным и Черновод невольно теряется. Он сам не понимает, что теперь творится с Богом Ветра, что в его голове. Почему он пошёл именно к тем водам, зачем позвал его? — Я понимаю, что вам должно быть становится легче, смотря на то какой жалкой жизнью я теперь живу, и я ни в коем случае не осуждаю вас, наоборот. Я знаю, что заслуживаю этого, даже ещё больше, поэтому, молодой господин Хэ, я … — Хэ Сюань резко отпускает его и отходит на несколько шагов назад, подымая руку и заставляя Цинсюаня заткнуться. Так вот оно как всё в глазах Повелителя Ветра, Черновод бы громко рассмеялся, прямо до слёз, но не может. Стоит и смотрит пустым взглядом на того, кто остался единственным, что ещё держит его в этом мире. Хэ Сюань понимает почему юноша так думает, но от этого лучше не становится. Ему снова мерзко, поэтому он спешит уйти, бросив напоследок: — Ты ошибаешься, Цинсюань. Хэ Сюань возвращается в спальню и садится на кровать, зарываясь руками в чёрные волосы, пока Ши Цинсюань медленно опускается в тёплую воду и откидывается на спину, бросив взгляд на рядом лежащие одежды. Такие же светлые какие он носил, когда был Богом. Интересно, они тоже мягкие? Юноша медленно протягивает руку и проводит по ним кончиками пальцев, ощущая приятную нежность ткани. Повелитель Ветра понимает где он, и наверное ему должно быть неприятно находиться в замке Черновода, в том месте, где он потерял брата, где он потерял всё, однако Ши Цинсюань ничего подобного не ощущает. Ему, к собственному удивлению, спокойно, вот только он не понимает демона. Если он намерен оставить Цинсюаня в живых, что дал ясно понять только что, тогда зачем всё это? К чему вправлять кости, зачем делиться духовной энергией, а затем помогать дойти до купальни и покупать дорогие одежды? Чтобы снова дать почувствовать себя менее ничтожным, дать возможность окунуться в прошлое, а потом снова выбросить в жестокую реальность? Ши Цинсюань не знает, но ему, если честно, это и не важно. Теперь парень относится ко всему по-другому, смирение и принятие давно стали ему верными спутниками, поэтому он отпускает себя, медленно намыливая длинные волосы, которые так и не потеряли свою мягкость и шелковистость, а затем распутывает тугие повязки, глядя на полностью зажившие переломы. Ши Цинсюань позволяет себе представить, что Демон Чёрных Вод помог ему просто так, без каких-либо корыстных целей, а искренне заботясь о старом друге. И эти глупые мечты вызывают на лице Бога Ветра яркую улыбку, как и прежде. Пусть это глупо, но ему так хочется, даже, если эти мечты и не станут правдой. — Спасибо, Хэ-сюн, — шепчет парень, перед тем, как погрузиться под воду, думая, что его никто не слышит. Вот только его слышат, очень чётко и ясно. Когда Ши Цинсюань медленно возвращается обратно в покои Черновода, будто учась ходить заново, он не сразу находит того в комнате. Хэ Сюань стоит в тени, теряясь во мраке, и смотрит в окно, где открывается вид на его Чёрные воды. Цинсюань, бросив взгляд за окно, не сразу может что-то разглядеть, ведь там будто только непросветная тьма, но присмотревшись, он видит тусклое сияние звёзд и удивляется. Он думал, что в этом месте звёзды не светят. Без тени сомнения, Повелитель Ветра подходит к Хэ Сюаню и встает рядом, касаясь плечом его плеча. Демон не реагирует, и парень решает заговорить. — Молодой господин Хэ. — Не называй меня так, — слова вырываются быстрей, чем Черновод успевает обдумать их, но пусть так, потому что слышать это обращение уже невозможно. — Тогда как мне к вам обращаться? — Цинсюань ни капли не задет, в конце концов, демон рядом с ним или его друг «Мин И», их поведение не сильно отличается, а Повелитель Ветра давно привык к его характеру. — Только не так, — Хэ Сюаню странно. Тепло человеческого плеча согревает его собственное холодное и это так непривычно, но не неприятно. Когда он притворялся Богом Земли, его обличие подразумевало полное сходство с живыми, поэтому он создавал искусственное тепло, и порой слишком тактильный Ши Цинсюань не был таким горячим, каким кажется сейчас. Ранее дотрагиваясь до юноши уже в своем истинном облике, Хэ Сюань не придавал этому значения, но сейчас почему-то это кажется важным. — Тогда, — Цинсюань поворачивается и разглядывает красивый профиль, — Хэ-сюн? Черновод невольно фыркает, а Бог Ветра широко улыбается. И Хэ Сюань внезапно понимает, что тот его не боится, так ещё и ведёт себя как прежде, свободно и открыто, так, как друг, кем он когда-то и был. Это осознание сбивает с толку, неужели Ши Цинсюань сошёл с ума? Демон Чёрных Вод поворачивается к нему и смотрит, будто на незнакомца. Вот только сейчас, такой яркий в ночной темноте, в дорогих одеждах и с улыбкой на лице, Цинсюань снова выглядит как и прежде, когда они оба ещё были на Небесах. — Ты сошёл с ума? — юноша ни капли не удивляется такой реакции и мотает головой, — Ладно, — демону не верится, потому что Повелитель Ветра выглядит слишком … просто слишком для того, кто при их последней встрече в этом месте мечтал умереть. — Я не знал, что звёзды видны здесь, — решается поделиться мыслями Ши Цинсюань, не надеясь на ответ. — Это такое же место, как и любое другое, лишь скрыто от посторонних. — Да, но ты же … — парень не уверен, как правильно выразить мысль, потому что «Я думал ты демон, и тебе не нужны какие-то звёзды» звучит не очень, но видимо Хэ Сюань понимает его. — Мне нравится, — и больше ничего не говорит, собираясь покинуть комнату, чтобы Ши Цинсюань мог спокойно поспать. — Постой, — юноша хватает Демона Чёрных Вод за руку без тени страха за своё действие, — Останешься со мной? И Хэ Сюань снова его не понимает, однако всматриваясь в такие знакомые, яркие глаза, которые ещё несколько недель назад он думал, что больше никогда не увидит, просто кивает, позволяя Ши Цинсюаню довести себя до постели. Когда они ложатся, Повелитель Ветра всё ещё держит его за руку. Проходит довольно много времени, прежде чем Цинсюань решается повернуться на бок и посмотреть на демона. Тот лежит с закрытыми глазами, а грудь мерно вздымается. — Хэ-сюн? — зовёт юноша и в памяти невольно всплывает та ночь при постоялом дворе. Щёки обдаёт жаром, но благо в комнате слишком темно, — Хэ-сюн, ты спишь или просто не хочешь отвечать? Демон никак не реагирует, поэтому Ши Цинсюань замолкает, просто рассматривая его. Признаться, Повелитель Ветра удивляется собственному спокойствию и поведению. Сейчас они лежат в одной постели, как раньше, и будь они друзьями, то это было бы в порядке вещей для Ши Цинсюаня, вот только они больше не друзья. Тогда кто? Враги? Но разве враги были бы сейчас так близко, держались бы за руки? Зачем Хэ Сюань всё это делает, зачем позволяет Цинсюаню так много? Что хочет сделать с ним дальше? Пусть юноша и смирился со всем, что теперь происходит в его жизни, но ему всё-таки интересно, о чём же думает демон и что им движет. — Хэ-сюн? — на свой страх и риск Бог Ветра снова зовёт демона, но тот так и остаётся лежать каменным изваянием. Тогда Ши Цинсюань приподнимается на локте и придвигается ближе, — Хэ-сюн, если ты спишь и не слышишь меня, то так даже лучше, потому что, даже пытаясь вести себя рядом с тобой как прежде, я бы не посмел сказать этого в слух. Я … помню, что ты сделал, никогда не смогу этого забыть, но я так же помню и тебя, каким ты был, как вёл себя со мной, как всегда спасал и вытягивал из неприятностей. Если честно, то я много думал об этом. Что ты мог всего этого не делать, просто забить на меня, того, кто решил набиться тебе в друзья. Это так, — парень замолкает, обдумывая мысль, а затем продолжает, — Не знаю, но теперь осознавая твои чувства, то через что тебе пришлось из-за меня пройти, собственное поведение мне кажется таким нелепым. Как ты терпел это столько лет, Хэ-сюн? Но знаешь, мне хочется верить, что между нами хоть что-нибудь было правдой, это глупо, я понимаю, я глупый, да, и мои чувства такие же, но что мне поделать, Хэ-сюн? Я права не имею злиться на тебя и ненавидеть, я даже этого не хочу. Потому что пережитое тобой я бы не осилил. Не знаю, что тобой движет, Хэ-сюн, зачем ты мне помогаешь, но даже, если после этого ты снова сломаешь мне все кости до единой, ничего, я приму это. Моё сердце примет это, ведь … — парень нависает над демоном и выдыхает в самые губы, — Моё глупое сердце по-прежнему твоё, уже множество долгих десятилетий, — а затем касается губ, на этот раз целуя настоящего Хэ Сюаня, а не его притворный образ, пусть и так похожий на истинный. Демон Чёрных Вод распахивает глаза, которые во мраке комнаты горят небывалым золотом, и видит только дрожащие ресницы человека, что целует его. На этот раз по-настоящему целует, так нежно и трепетно, но более ощутимо, нежели в первый раз. Всё, что говорил Цинсюань … Он слышал каждое слово, которое острым кинжалом медленно пронзало мёртвое сердце раз за разом. Это невыносимо. Он так не может. Схватив Ши Цинсюаня за плечи, Черновод отодвигает его от себя и смотрит. Сначала в глаза, которые широко распахнуты от шока, затем на губы, что только что касались его собственных, а потом куда-то в сторону. — Хэ-сюн, я могу объяснить, только выслушай, — Цинсюань растерян, это заметно по снова дрожащему голосу и бегающими глазам. — Не сейчас, — Хэ Сюань подымается и быстро покидает комнату, оставляя юношу одного. Или скорее оставляя себя одного, потому что демон был слишком обескуражен и сбит происходящим, чтобы правильно реагировать на Ши Цинсюаня и всё снова не испортить. Ему нужно обдумать случившееся. Этой ночью демон не возвращается и следующим утром тоже. Ши Цинсюань нервно расхаживает по пустому замку, осматривая его, а затем выходит на улицу, где его встречает холодный ветер, нагоняющий высокие волны на берег. Юноша опасается идти в ту сторону, ведь он прекрасно осведомлён о том, кто находится на самой глубине, потому идёт в противоположном направлении, к небольшому озеру. Напротив бушующего моря, оно выглядит слишком спокойным, и это странно, хотя, наверное, во владениях Демона Чёрных Вод это нормально. Цинсюань не знает, но ему это сейчас и не важно, потому что все мысли забиты его неожиданным поступком, что он, словно действительно потеряв разум, совершил этой ночью. Цинсюань боится, что, то шаткое, образовавшееся между ними «нечто», которому он так и не смог дать определение, снова безвозвратно разрушено по его вине. В конце концов, даже если Хэ Сюань и решил помочь Повелителю Ветра, это не значит, что он примет подобное или спустит ему с рук, как безмятежное «Хэ-сюн». Цинсюань боится, теперь он действительно боится, но не демона, а того, что тот снова уйдёт, бросит его где-нибудь, а сам бесследно исчезнет. Это будет … тяжело, бывший Бог не уверен, что справится с этим вновь. Он сидит и смотрит на озеро, которое отражает затянутое тучами небо, не замечая ничего. Цинсюань в последнее время часто впадает в такое состояние, погружаясь в себя и отключаясь от внешнего мира. Поэтому не сразу замечает приближающуюся высокую фигуру, пока та не садится рядом. Ши Цинсюань боится поднять взгляд, чтобы увидеть в глазах Демона Чёрных Вод неприязнь или ещё, что хуже, но всё-таки он понимает, что тянуть время бессмысленно, в конце концов, у него теперь нет той бессмертной жизни. Повелитель Ветра поворачивает голову, желая наконец встретиться лицом к лицу с реальностью, но его взгляд цепляется за веер в руках Хэ Сюаня. — Это мой веер? — Да, — голос демона спокойный и ровный, словно водная гладь озера перед которым они сидят. Не смотря на Ши Цинсюаня, Черновод просто протягивает ему некогда мощнейшее духовное оружие Повелителя Ветра, а юноша его молча принимает, рассматривая новую деталь. Подвеска, где вместо, по обыкновению, нефритового украшения, сейчас расположена чёрная жемчужина. — Спасибо, — голос сродни шелесту листьев на ветру, такой тихий, но громкий, — Думал, что в этот раз его точно больше не увижу, оставив там, на дне моря. Я правда тебе благодарен, Хэ-сюн, — Цинсюань плавно оглаживает кончиками пальцев жемчужину, замечая их с демоном отражение в её сверкающей поверхности. А Хэ Сюань в это время внимательно наблюдает за ним, понимая, что сделал правильный выбор, наконец-то это действительно правильный выбор. — Извини за то, что было ночью, — спустя некоторое время снова тихо говорит Ши Цинсюань, и демон невольно напрягается. — Ты жалеешь? — Что? — юноша, явно не ожидавший такого вопроса, бросает быстрый взгляд на демона и замирает, встречаясь с внимательным взглядом золотых глаз. Он колеблется, но решает сказать искренне, — Я не жалею. — Тогда зачем извиняешься, Ши Цинсюань? — Но ты ведь … Разве тебе не противно от меня? — Противно? — Хэ Сюань дергает бровью, а юноша только и поджимает губы, желая было уже отвернуться, потому что под испытывающим взглядом становилось слишком стыдно, но демон продолжил, — Противно точно не самое подходящие слово, чтобы описать, что я чувствую, Цинсюань. Бог Ветра теперь совсем ничего не понимает, но Черновод продолжает: — Я тот, кто должен просить прощения. — Ты не должен! — было начинает протестовать Бог Ветра, однако останавливается, когда Демон Чёрных Вод подымается на ноги и встаёт так, что не видно лица. Ши Цинсюань подрывается следом, желая его остановить, если Хэ Сюань решит снова бросить его, но демон не уходит, просто стоит спиной. — Должен, Цинсюань, потому что я жалею о том, что сделал. Вернее, что сделал с тобой, потому что Ши Уду заслуживал этого, и будь у меня шанс всё повторить, я бы непременно им воспользовался. Но ты … Знаешь, сначала я действительно ненавидел вас обоих, потому что ты как слепец жил так счастливо и припеваючи, даже мысли не допуская о причинах своего вознесения, а потом ещё и вознамерился набиться ко мне в друзья. Ши Цинсюань, ты такой глупый и доверчивый. Но самое главное, что ты выбрал брата, даже тогда. Ты снова был на его стороне, даже зная, что я пережил. — Прости, — демон слышит тихое извинение сзади, — Тогда я, — юноша снова не может подобрать слов. Такой всегда острый на язык, способный болтать без остановки, он до сих пор не в силах сказать что-либо подходящие в этой ситуации, да и можно ли вообще подобрать что-то стоящее, когда словами не выразишь и малую долю того, что чувствуешь на душе, — Я был не в себе, всё это оказалось слишком неожиданным и тяжёлым для меня. Брат, ты, вся ситуация. Мне нужно было время, чтобы действительно понять и осознать произошедшее. Сейчас я … я бы поступил иначе. — Как иначе, Цинсюань? Разве был ли другой исход? — Кто знает, Хэ-сюн, прошлое в прошлом, мы не в силах узнать, что изменилось бы прими мы то или иное решение, — юноша ненадолго замолкает, а потом всё-таки решает быть честным до самого конца, — Но ты был и останешься для меня важен, даже, если всё было враньём, плевать, я лишь надеюсь, что тебе станет … спокойнее. И однажды, ты перестанешь ненавидеть меня. Демон сжимает кулаки, впиваясь до боли ногтями в ладони, и опускает голову, чувствуя снова волну всех тех чувств, что долгие годы мучают его, а ярче всех было отчаяние. Он в отчаянии. — Я уже давно перестал ненавидеть тебя, — еле слышный шёпот срывается с холодных губ демона, и в следующее мгновение горячее тело прижимается к его спине, а руки обхватывают вокруг талии, делясь теплом, до нестерпимой боли в груди таким нужным и желанным. Ши Цинсюань снова заставляет Хэ Сюаня задохнуться, ощущая себя живым. — Прости меня, Цинсюань, прости, пожалуйста. Бог Ветра опускает голову на плечо демона и прикрывает глаза, обнимая его ещё чуточку крепче. — Я не держу больше на тебя зла, Хэ-сюн, наверное, даже никогда по-настоящему и не держал. — Ты всё-таки такой глупый, Ши Цинсюань, я бы на твоём месте ненавидел себя. — Да, но ты не ненавидишь, Хэ-сюн, и я … я тебя … — демон не даёт ему закончить, опуская свои ладони поверх тех, что держат его за талию. — Не надо, Ши Цинсюань, не говори того, о чём можешь пожалеть. Юноша приподнимает голову с плеча Хэ Сюаня и голос звучит так серьезно, что не поверить трудно. — Я не пожалею.—
Двое молодых господ неспешно прогуливались вдоль берега, всё ещё оживленного вечерними сборами рыбаков, которые довольствовались богатым уловом, и просто жителями ближайших деревень. Алые лучи закатного солнца окрашивали море в такой прекрасный оттенок, а круглый огненный диск отражался золотом на водной глади. Казалось, что некогда холодная, тёмная вода, что тянула ко дну, теперь сияет. Молодой господин в тёмных одеждах был холоден, его лицо мало, что выражало, но рядом идущего юношу в светлом, роскошном ханьфу это словно и не заботило вовсе. Он ярко улыбался, периодически заливаясь громким смехом, и всё продолжал и продолжал эмоционально о чём-то рассказывать. Могло показаться, что первому человеку совершенно не интересно, вот только он крепко держал яркого парня за руку и не сводил с него внимательного взгляда золотых глаз. — Ах, да, Хэ-сюн, его Высочество наследный принц Сяньлэ пригласил нас к себе в храм Водных Каштанов. — Зачем опять? — демон, что снова надел на себя человеческий образ, чтобы прогуляться с Ши Цинсюанем вдоль того самого берега моря, где он его спас, недовольно склоняет голову к плечу. Он не имеет ничего против Се Ляня, но где принц, там всегда и Хуа Чэн, а вот его Хэ Сюань не горит желанием так часто видеть, как оно выходит в последнее время после того, как Цинсюань стал навещать друга. — Да брось, Хэ-сюн, мы давно не виделись. — Вы виделись две недели назад. — Вот видишь, давно! Хэ Сюань прикрывает веки, чтобы не закатить глаза, но потом чувствует как его губ касаются такие мягкие и горячие губы юноши напротив. Демон вздыхает и снова открывает глаза, сразу же натыкаясь на ослепительную улыбку. — Ну же, Хэ-сюн, соглашайся. И он сотню раз уже про себя отказался, вот только в реальности кратко кивает, чтобы снова почувствовать ещё один поцелуй. Быстрый и лёгкий, дразнящий, который хочется продолжить, пока Цинсюань не начнёт задыхаться, но не здесь, не тогда, когда вокруг ещё кто-то есть, пусть пляж уже почти и опустел, ведь солнце уже успело скрыться за горизонтом вновь. Они так и бродили по пляжу до наступления полной темноты, иногда подходя к воде, чтобы та еле касалась ног, а затем шли дальше. Они были счастливы. Они обрели наконец такой долгожданный покой в друг друге. И ничего, казалось, более не имело значения. А следующим днём Ши Цинсюань вознёсся, чуть не снеся тот самый колокол, который жители Небесной столицы восстанавливали после третьего вознесения Се Ляня. Цинсюань медленно озирался по сторонам, ловя на себе десятки заинтересованных взглядов, и от столь внезапного количества внимания, отвыкший от подобного юноша, прикрыл лицо веером. — Ваше Превосходительство! Ши Цинсюань снова оборачивается и немного растерянного смотрит на спешившего к нему Се Ляня. — Наследный принц, — он приветствует друга, а потом задаёт отчаянный вопрос, — Это снова какая-то ошибка, я опять занял чьё-то место? — Нет-нет, — спешит убедить божество, когда его взгляд цепляется за веер, вернее за чёрную жемчужину на его подвеске, которую Цинсюань нервно оглаживает, и Се Лянь тепло улыбается, — Вы заняли своё место, уважаемый Повелитель Ветра.