7 дней для двоих

Четверг - еженедельный общий сбор в хоккейной коробке, где старшие отчитывают молодняк, рассказывают актуальные новости, раздают задания и обсуждают дальнейшие планы. Обязательно присутствие всех членов группировки. Одна неявка - наказание. Вторая грозит отшиванием. И вот уже на месте практически все пацаны, слышен непрекращающийся хохот, шутки, пацаны дурачатся, по-доброму задирают друг друга. Суперы стоят в сторонке, кто-то сидит на ограждении, курят и наблюдают за скорлупой. Время уже перевалило за 11, а командующий всем этим балаганом все еще не появился. - Адидас, ну че за дела? Почему ему можно опаздывать, а нам за лишнюю минуту в табло бьют? Где справедливость? - с искренним непониманием спросил Зима. Турбо лишь усмехнулся. Он уже давно уяснил, что для старшего закон не писан, он сам закон и карательный отряд. Неприкосновенность и авторитет перевешивают общие правила и всякие нормы морали. Сплюнув, Вова спросил: - Кто-нибудь из вас Кащея сегодня видел? - Я, я видел. Он в качалке был, - выпалил подбежавший Лампа. - Слышь, мелочь, подслушивать чужие разговоры нехорошо. В следующий раз огребешь, - сказал с наездом Турбо и выплюнул очередную шелуху от семечек. - Но за информацию спасибо, - закончил Адидас. Предчувствуя, что опять все не так просто, Вова сам решил дойти до качалки и позвать Кащея. Подвал встретил его тишиной, не было намека на жизнь, но он все же решил зайти в каморку. Старший сидел неподвижно, закинув одну ногу на колено, практически не моргая. Еще не выкуренная сигарета тлела в руке, но Кащей как будто и вовсе забыл про нее. На столе стояла закрытая бутылка водки, лежал шприц, к удивлению Адидаса, не использованный. Вова сел напротив друга и посмотрел в его красные опухшие глаза с лопнувшими капиллярами. - Ты что, всю ночь не спал? Кащей как будто и не услышал вопроса. Он был не здесь. На секунду Адидас подумал, что старший все таки обкололся и ловит невминоз, но нетронутый шприц говорил об обратном. - С Натали по пизде пошло? Имя девушки вывело из другой реальности мужчину, он коротко ответил: - Да. - Совсем хреново? - Видеть меня не хочет. - Ну это ожидаемо. Жизнь ты ей знатно подпортил. - Знаю. Виноват.Но я же ради нее, а она не понимает. - Так объясни. Никто не обязан тебя понимать, нужно учиться разговаривать не только со своими криминалами, но и с близкими людьми, доверять им. Близкими людьми? У Кащея никогда не было близких людей. Отец алкоголик, мать шалава, вечные драки и разборки в семье. Рос один, никому ненужный, был лишь обузой, связался не с теми, воспитывался улицей, поэтому когда по малолетке залетел в тюрьму, никто и не обратил внимания на исчезновение пацана. Что был он, что не было. - Хватит меня лечить. Идем на сбор. В душе Кащей был рад, что может если не выговориться, то хотя бы послушать мнение друга, который не смотря на их различное положение, никогда его не боялся. Чего чего, а смелости у Вовы было хоть отбавляй. С приходом Кащея неорганизованная толпа быстро превратилась в кучу внимательных глаз и ушей, слушающих своего старшего. - Говорю коротко и ясно, - произнес довольно спокойно, но убедительно мужчина, - с кем вы рамсите и собачитесь - ваше личное дело. Нравится вам друг другу бить морды, я не против. Ваш выбор чем заниматься, кого зажимать, у кого бабло тащить и кого наказывать, но это не только ваш выбор, но и ваша ответственность. На этот раз я все решил. Пальцем тыкать не буду, но еще раз я узнаю, что какая-то мелочь прикрывается моим именем, будем по-другому с вами разговаривать. Я отвечаю за всех, за каждого из вас, я осознаю свою зону ответственности, но за ваши личные мелкие склоки в ответе вы сами. Ещё не доросли, чтобы пользоваться моим авторитетом, уяснили? В ответ ему закивали пару десятков голов. - Такая жизнь, пацаны, пора немножко мозгами начинать думать, шевелить извилинами туда сюда. Дальше без меня. Под утро Нату все же одолел тяжелый, но непродолжительный сон. Она стояла на обрыве и впереди открывалась очаровывающая даль, она манила к себе, манила окунуться в неё и раствориться. Но внизу были острые скалы, об которые легко можно было разбиться. И все же Ната хотела, очень хотела дотянуться до этой дали, но для этого нужно было разогнаться и прыгнуть с обрыва в надежде взлететь. Может ли она летать? Или ей суждено разбиться о скалы? Но движение лучше застоя, попробовать и потерпеть неудачу лучше, чем не попробовать вовсе. И она прыгнула, почувствовав легкость и близость этой дали, и... проснулась. В кухне был погром, тарелок не осталось, бокалов тоже, все, до чего вчера дошли руки девушки, валялось хаотично на полу. Что ж, видимо, предстоял день уборки, хотя никаких сил девушка в себе не находила. План был выстроен - схожу на рынок, куплю посуду, продукты, может, удастся узнать и про поставщиков чернушки. Натали несколько раз пыталась завязать, но каждый раз обстоятельства заставляли её срываться. И она снова становилась зависима. Рынок гудел, стихийная толпа людей двигалась от прилавка к прилавку, выискивая, где и что подешевле купить. И хоть выбор был скудный, он ещё был. Продавцы зазывали к своим точкам, какие-то две женщины ругались. Толпа захватила Натали и заставила на некоторое время забыть о проблемах, погрузиться в насущную жизнь. Посуда была куплена, минимальный набор продуктов тоже, а торговцев наркотой так и не удалось найти. Все таки довольная успешностью похода девушка направилась на выход, как на встречу ей попался Вова Адидас. Девушка сразу его узнала. Хоть парень повзрослел, возмужал, отрастил усы, лицо осталось таким же юным и приятным. - Натали? - Вова? Я думала, ты меня не узнаешь и не вспомнишь. - Ну, обижаешь. Мы с тобой неплохо общались, а память на лица у меня отменная, хоть ты и изменилась до неузнаваемости. Стала ещё краше, прям такая статная красавица. - Ой, да ладно тебе, - немного смутилась девушка. - С покупками идешь? - Да, купила по мелочи в дом. - Давай помогу донести, а то тяжелые сумки наверное. - Если тебе не трудно, то я, конечно, не откажусь. Они шли неторопливым прогулочным шагом, Вова рассказал как поживает его семья, как в Афгане был, как вернулся домой и познакомился с Наташей, лучшей, по его мнению, девушкой на планете, с которой у него были серьезные отношения. Рассказал и про необычные обстоятельства их знакомства, как с первого взгляда зацепила его эта голубоглазая красавица. Натали искренне радовалась за мужчину, видимо, с девушкой ему и правда повезло. Про свою же Московскую жизнь девушка рассказывала кратко и без особой охоты, а прошлого старалась не касаться. Когда пара подошла к подъезду, Вова остановился. Не зная как подвести к разговору, он начал с главного: - Я сейчас не в свое дело лезу, но Натали, а что у тебя с Кащеем, ну, то есть с Никитой? Он помнил, что девушка не любила все эти пацанские клички. Девушка опешила от внезапности этой темы. - Э, ничего. И ничего не будет. Давай не будем делать вид, что ты ничего не помнишь и не знаешь. То, как он со мной обошелся низко и непростительно. Вся моя жизнь пошла по одному месту с того момента. И то, что он сейчас меня заебывает, ещё раз доказывает его эгоистичность и крайнюю степень нарциссизма, если он думает, что после того, что он сделал, его можно простить. - Я тебя понимаю. - Нет, не понимаешь! - отрезала девушка. - Как скажешь, но послушай, ты никогда не пробовала посмотреть на ситуацию со стороны Никиты? Я не оправдываю его действия, он тот ещё мудак, но человек может меняться. И возможно, он бы хотел измениться к лучшему, но ему нужен шанс на это изменение. Я могу быть неправ, но после твоего появления он стал на себя непохож. Ты никогда не задумывалась, что даже такой человек, как Никита, способен любить? Да, изощренно, неправильно, но способен. Подумай и об этом тоже, прежде чем делать окончательные выводы. Не стоит смотреть на все под одним углом. Пока Натали убирала осколки разбитой посуды по кухне, она все думала над словами Вовы. Девушка была очень обижена на Никиту, ненависть была её любимым соратником, но она, действительно, не рассматривала ситуацию со стороны мужчины. Достаточно было того, что в её глазах он выглядел последним мудаком. Или правда был таким, несмотря на все хорошие совместные воспоминания. Но когда плохое перевешивает, до хорошего уже нет дела. Раздался звонок в дверь. На пороге стояла соседка. - О, а вот Московская цаца. Не успела приехать, уже весь дом на уши поставила. Учти, если ещё раз я услышу крики из твоей квартиры, я вызову милицию. Поняла? Девушка не стала ничего отвечать и закрыла дверь. Вслед ей было брошено: -Хамка! Не прошло и 30 минут, как в дверь снова позвонили. - Да что тебе ещё от меня надо, карга старая?! - раздраженно произнесла девушка, параллельно открывая дверь. - Я, конечно, не молод, но не то чтобы уже карга старая, - сказал Никита и, не давая возможности девушке среагировать и закрыть дверь, прошел в квартиру. Натали опешила от такой наглости и уже хотела открыть рот, чтобы вылить поток отборных ругательств, но мужчина жестом остановил её и прошел в гостиную, девушке ничего не оставалось, как молча пойти вслед за ним. - Знаю, что я последний мудак. И в прошлом я херово с тобой обошелся, но так было нужно. Да и ты тоже сама виновата. Думать надо было, куда ты лезешь. Кароче, вот. А в данный момент я хочу все исправить, потому что только сейчас понял, что крепко ты меня зацепила, царевна, как ведьма, опутала своими чарами. От такой наглости у Натали рот открылся, руки начали дрожать, а сама она покраснела. - Я? Это я то виновата? Придурок, да приди ты в себя уже и открой свои глаза наконец, - заорала девушка, - мне 16 лет было тогда, я была ребенком, а ты мной воспользовался, растлил и привязал к себе, как собаченку, на потеху своей нарциссичной натуре и своим корешам, таким же отбитым долбоебам, как и ты сам. Да ты издевался надо мной! Увел из дома, лишил семьи. Ты свободно трахался с разными шлюхами, пока я, как влюбленная дура, сидела и ждала тебя дома. Мне нельзя было иметь друзей, потому что ты видите ли очень ревнивый, мне нельзя было влезать в твои дела, мне ничего нельзя было делать. Я была ненужной вещью. А потом, вдобавок ко всему этому, ты меня бросил при всех нахуй и свалил из города. Без объяснения причины. А знаешь что было потом? Хочешь услышать? Че молчишь то?! - продолжала кричать девушка, - а потом меня исключили из списка людей, каждый пацан, проходящий мимо, считал своим долгом плюнуть в меня, назвать шлюхой опущенной. Про школу и говорить нечего, от меня отвернулись все. На районе меня вообще обходили стороной. А однажды двое пацанов из другого района изнасиловали меня в подъезде, я кричала, но никто не вышел мне на помощь, потому что для всех это считалось нормой, теперь я была шалавой ничейной. Каково родителям было жить с таким позором? Отцу полковнику, представляешь? Каково? Когда все им тыкали на их дочь-шлюху! Про свой домашний террор я вообще молчу. У нас просто выбора не было, нам пришлось уехать в Москву. Думаешь, что там что-то изменилось? Нет. Шлюхой была, шлюхой и осталась! Лишь дыркой, которую можно ебать таким же долбоебам, которые думают, что они всевластные. Ты мне жизнь сломал! Нет меня! И будущего у меня нет! Ненужная! Мерзкая! Это все я, я! Девушку душили рыдания, слезы текли уже целым потоком. Истерично она выламывала себе руки, кричала, а потом все как-то резко прекратилось. Она вырвала себе сердце, и на месте его осталась лишь пустота. Натали отвернулась к окну и все смотрела и смотрела на закатное небо. Солнце садится, умирает, чтобы завтра возродиться вновь, а ей уже не возродиться, она окончательно умерла. Короткий стук об пол и глубокая тишина. Натали развернулась на этот звук и увидела Никиту. Он стоял на коленях, по щекам его тек непрекращающийся поток слез, рот открывался и закрывался в жалкой попытке вдохнуть хоть немного воздуха, которого не было, а руки пытались рвать с головы вылосы. Слезы у девушки хлынули с новой силой, она снова отвернулась к окну. Никто из них не знал, сколько длилась эта молчаливая пытка, прерываемая лишь редкими всхлипами, но время шло, и Кащей все же нашел в себе силы сказать то, что собирался сказать еще очень-очень давно. Он прохрипел шепотом: - Прости меня, если когда-нибудь сможешь. Я буду молить тебя о прощении всю свою жизнь, буду ползать у тебя в ногах, если нужно. Я не знал, что все так будет, - голос постепенно начинал прорезаться, поэтому Никита продолжил, - сначала все было для меня развлечением, ты права, и мне очень стыдно за это, я этого себе не прощу, но потом я влюбился, влюбился, как малолетний дурак. Я не знал, что делать со своими чувствами, для меня это было впервые, поэтому я старался заглушать их алкоголем, шлюхами. Я пытался уйти от этой любви, пытался обманывать себя, что и ты лишь очередное увлечение. Но это было не так. И когда я понял, что я тебя люблю, я просто не мог позволить тебе оставаться рядом с таким долбоебом как я, который в любой момент может сторчаться, которого в любой момент могут убить, который вечно ходит в шаге от тюрьмы. Ты заслуживала лучшей жизни. Я хотел тебе её обеспечить. Тогда у меня не было много денег, и единственное, что я мог для тебя сделать - это обеспечить свое отсутствие в твоей жизни. Но я знал, что ты очень сильно меня любила и сама бы ты никогда не ушла, поэтому мне пришлось действовать радикально. Да, я бросил тебя прилюдно и исчез. Как последний идиот! Я не подумал, к чему могут привести мои действия. И моей вины мне никогда не искупить, но я ничего не могу с собой сделать. Я тебя люблю. Любил тогда и люблю сейчас. Искал в других твои черты, твой веселый звонкий смех, твой взгляд, твое дурацкое чувство юмора, твой запах, но никогда не находил. Я здесь перед тобой. Я обнажен. Я не скрываю своих чувств и больше никогда не скрою. Ничего. Я весь для тебя. Он умолк, закрыл глаза, которые заполонили слезы, и все продолжал стоять на коленях. Тишина длилась долго. Но вот он уловил какое-то движение, а несколько секунд спустя ощутил как рука аккуратно зарывается в его волосы, потом вторая, ощутил окутавший его запах ванили с табаком - запах Наты, такой родной. Он не открывал глаз, боялся, что это мираж, который развеется в любую секунду. Но вот девушка легонько прижалась к нему. Медленно уткнувшись лицом в её живот, а руками мягко обвив талию, Никита позволил себе заплакать. Заплакать, как маленький ребенок, не сдерживаясь, не боясь, что его осудят за это.