Наши дни
- Мне кажется, здесь какая-то ошибка, мисс... - женщина средних лет хмурится, поправляя очки на носу, всё упорнее вглядываясь в данные паспорта. - Учинага. - подсказывает девушка, не понимая, чем произношение её фамилии сбивает женщину с толку - В чём же, собственно ошибка? - Ваш возраст. - говорит та, а Эри лишь борется с желанием закатить глаза на услышанный сотни раз один и тот же вопрос - Не похоже, что вам двадцать пять лет. Да и очевидно, что вы иностранка. - И сколько же мне по-вашему лет? - Явно не больше двадцати. Боже. Даже на советской границе в сороковые к ней столько вопросов не было. Девушка всё же закатывает глаза, но от желания нахамить отказывается. Потому принимается выискивать в сумке все свои документы и всевозможные удостоверения, чтобы наконец подтвердить достоверность возраста. Неужели так сложно напрячь мозги и понять, что не все люди выглядят на свой возраст? И что существуют такие вещи как миграция и гражданство? Предъявив целую кучу документов и выслушав возмущения и проклятия чуть ли не всей очереди, девушка всё же получает билет на поезд и, под всё ещё недоверчивый взгляд женщины за кассой, идёт к нужной платформе. По пути она чувствует как телефон в кармане куртки вибрирует, оповещая о сообщении. Winter Ну как дела? Когда тебя ждать? У девушки сейчас нет желания разворачивать разговор, даже с подругой. Поэтому она просто пишет, что расскажет всё по приезду через три часа. На сообщение Минджон не отвечает, оставляя его просто прочитанным - настроение подруги улавливает сразу даже на расстоянии. Когда подъезжает поезд, Эри одна из первых заходит в полупустой вагон. Выбирает место в самом конце, куда людям зачастую просто лень идти, а потому и шансов, что к ней кто-то подсядет меньше. Ставит сумку на сидение рядом. Бегло оглянувшись, достаёт нитку, связывая ей конец куртки и молнию на сумке - эту хитрость ей подсказал один карманник ещё в шестьдесят четвёртом. - Чтобы что-то украсть, сперва надо что-то открыть. - всплывает в голове образ смеющегося мужчины в мятой кепке и рваном пиджаке. Несмотря на отсутствие переднего зуба, улыбка у него была добрая и приятная - как у последнего плута. Интересно, как он там? Жив ли ещё? Тем временем поезд начинает движение. Картинка за окном начинает меняться: с серого вокзала на невзрачные дома, затем появляются редкие деревья. Вскоре деревьев становится всё больше и вот вдали видится деревушка, которая и была целью поездки. Наблюдая за сменами пейзажей через окно, девушка всё же позволяет себе откинуть голову и расслабиться, впервые за два дня полностью отдаваясь сну, хоть и неглубокому.Сентябрь 1618 года
Ночной воздух насквозь пропитан запахом крови, пороха и сырости. Отовсюду слышатся крики, стоны и мольбы раненных. Непрекращающиеся залпы орудий продолжают бить по слуху, с каждым разом всё сильнее закладывает уши. Девушка сидит в траншее, опираясь спиной о сырую землю. Слышит как над головой гремят взрывы. Чувствует как разлетаются по сторонам комья земли, осыпаясь на голову и лицо. Несмотря на полное истощение, сбитые и исцарапанные пальцы крепко сжимают рукоять катаны - самую ценную вещь, что у неё была. Она не позволит себе потерять её даже в пылу сражения, ведь по словам отца это равносильно потере статуса и чести. Она не опорочит имя отца, который, плюнув на все устои и осуждение, по окончании моги вместе с кайкэн с гордостью вручил ей оружие, называя дочь гордостью рода. Кожу лица неприятно стягивает запёкшаяся кровь(к счастью, пока чужая), потрескавшиеся сухие губы приоткрыты в попытке отдышаться. Голова нестерпимо болит от постоянного грохота и трёх суток без сна. Конечности болят ещё сильнее. - Эри! - крик доносится сверху. Оттуда же спускается девушка помладше, скользя сапогами по почти вертикалной поверхности, осыпая ещё больше земли. Видя знакомое лицо, Учинага чуть расслабляется, поняв, что опасности пока нет. - Ты как? - спрашивает девушка, садясь(практически падая) рядом - Выглядишь неважно. - Ты на себя посмотри. - вымученно смеётся старшая и тут же сдерживает гримасу боли от покалывания за рёбрами. Минджон лишь улыбается в ответ, признавая, что вид у неё не лучше - вся испачканная в крови, с вмятинами на доспехах, перебинтованной головой, волосами, слипшимися от запёкшейся крови и земли, и тяжёлым дыханием после бега. Шлем вообще был выброшен после того, как каким-то чудом спас её голову от прямого выстрела, оставив лишь ожог от виска до середины щеки. - Как же больно! - пронзает воздух душераздирающий крик. Слышно как человек бьётся в конвульсиях, не сдерживая почти животных криков - Я больше не могу! Убейте меня, суки! - Выстрелом раздробило ногу. - горько поясняет Ким, устало откидываясь назад - Опиум на исходе, а новая поставка задерживается. Половина умирает только от боли. Эри вновь прикрывает глаза, думая, что же делать дальше. Провизия и опиум на исходе, пороха хватит лишь на несколько дней обороны. Численное превосходство тает на глазах - чего стоит одно только дезертирств - кажется, не все корейцы готовы отдавать жизнь за китайского императора. Ещё и бок о бок с японским варваром. От мыслительной нагрузки начинает сдавливать виски. Чёртов кретин этот китайский генерал, который в первый день вздумал лезть в самое пекло, как неразумный сопляк-новобранец, и погиб от вражеского выстрела в тот же день. Мало того, что завёл войско в самое месиво, так ещё и все полномочия скинул на неё. Надо было убить его раньше, чем с его губ сорвутся слова о передаче командования. Конечно, у них были разногласия, но Учинага и подумать не могла, что он так её подставит. Ведь если войско потерпит поражение, в столице её ждёт казнь - подозрительный ко всем Чунчжэнь не славился жалостью даже к выдающимся своим людям. И как бы не старался отец, на родине её тоже не примут, заклеймив как жалкую продажную полукровку без дома и флага. - Что будем делать, командир? - вновь спрашивает Минджон, пока та раздумывает: выскочить ли ей под дуло орудия или сделать дзигай - Ребята держатся молодцом, но маньчжуры наступают всё упорнее. Старшая, пытаясь сесть ровно, шипит сквозь стиснутые зубы и смотрит на подругу. - Я не знаю... Я правда не знаю. Ким несколько секунд смотрит на девушку нечитаемым взглядом, словно забывая, что в нескольких метрах от неё идёт самая настоящая бойня. - Я тебе не верю. - заявляет она ровным тоном. - Что? - Я не верю тебе. - повторяет младшая - Ты всегда знаешь решение. Даже когда утверждаешь обратное. - В этот раз всё по-другому. - Нет. - стоит на своём девушка - Только за эти три дня ты столько раз вытащила нас из полного дерьма, что и не сосчитать. Сколько раз ты спасала меня, не позволяя мне просто сдаться и сдохнуть! Так сделай это снова! Покажи, что корейский народ силой воли не уступает этим варварам с полей и не согнётся даже под гнётом китайской империи! Последние слова младшая почти кричит ей в лицо. Да, ей было абсолютно плевать на империю, под флагом которой она сейчас идёт в бой. При каждой возможности она напоминала какой стране принадлежит и за кого сражается. Если же бóльшая часть её соратников шла на смерть с криком "За императора!", она шла в бой "За Чосон!", наплевав на косые взгляды и возможные обвинения в неверности империи. Именно это и поражало Эри каждый раз. Даже если воля её собственного государства сломлена, а само оно порабощено, Минджон идёт на сражение с гордо поднятой головой. - И не думай, что я не понимаю, что за пределами поля боя тебя ждёт кое-кто поважнее императора с его похвалой. - добавляет Ким с хитрой ухмылкой - Уж она тебе точно не простит, если ты не вернёшься. В голове словно происходит вспышка молнии. Всё сразу проясняется. Ей нельзя сдаваться. Уж точно не в этом бою. Учинага опирается рукой о землю, чтобы сесть окончательно, а второй обхватывает низ грудной клетки. Рёбра ломит нещадно и мысль о переломе становится всё более очевидной. - Дай мне собраться... - хочет попросить девушка, но её обрывает звук осыпающейся земли и яростный вопль. Вражеский воин спускается в траншею между ними, вынуждая девушек моментально откатиться в разные стороны, забыв о боли и усталости. Эри на рефлексе выхватывает кинжал из сапога, готовясь защищаться. Маньчжур лишь усмехается, думая, что с метровым мечом имеет куда больше силы. Размахивая оружием, он наступает вперёд, вынуждая девушку, защищаясь, отступать. Катану она не достанет - уж точно не против этого варвара. Когда отступление уже начинает казаться бессмысленным, она собирается с силами, чтобы бросить кинжал в плечо врага, вынуждая его с криком выронить собственное оружие и потянуть руку к ране. Это даёт Минджон несколько секунд, чтобы нанести косой удар прямо в шею, с хрустом прорубая плоть и ломая ключицу. Алая кровь из пробитой артерии начинает хлестать сильным потоком. Ким рывком вырывает свой меч из чужого тела и оно падает на колени и Эри видит как огонёк жизни постепенно угасает в глазах мужчины и его лицо больше не кажется таким яростным и самодовольным. Глаза наливаются красным, с губ стекает тонкая струйка крови, прежде чем тот падает лицом на землю, в серую грязь траншеи. Младшая с тяжёлым вздохом лишь перешагивает через уже мёртвое тело, подходя к подруге. Над головами вновь слышатся выстрелы, поэтому обе вновь падают на землю. - Ну надо же, ни минуты покоя. - смеётся Ким, будто буквально секунду назад не боролась за свою жизнь - Ну как? Есть идеи, что делать дальше? Учинага со смешком выдыхает, а рука тянется к фляге на поясе. Вновь негнущимися пальцами откупоривает крышку и, почти не морщась, делает несколько больших глотков, затем передавая подруге. - Нужно добраться до командования. - говорит старшая, небрежно стирая влагу с губ - А то там, наверное, уже решили, что меня убили. - Хорошо. - поддерживает кореянка и делает глоток из той же фляги. Содержимое жжёт горло и язык и таким же обжигающим комом спускается в желудок, вызывая кашель и одышку. - Боже, ну и дерьмо. - резюмирует Минджон, прикрывая рот и возвращая вещь девушке - Что это вообще? - Саке по рецепту моего деда. - смеётся та - Крепче ты не сыщешь нигде. Папа называет его зельем бесстрашия. - Странный вы народ, япошки. - усмехается Ким - Выдвигаемся? - Ага. - встаёт на ноги Учинага, хоть и покачиваясь, но действительно чувствуя прилив сил - Если и дохнуть, то я хочу по пути прихватить ещё пару-тройку маньчжур с собой. И после ответной усмешки выскакивает из траншеи прямо под пороховые залпы.Наши дни
Девушка открывает глаза, когда поезд останавливается на сеульской станции. За окном она вновь видит привычный серый город, который очень контрастирует с сельской местностью, которую она покинула несколько часов назад. Небо пасмурное, а воздух пропитан влагой. - Прямо как в тот день. - проскакивает в голове, пока девушка проталкивается сквозь толпу на вокзале. Уже на улице она думает вызвать такси, когда слышит свист за спиной. Обернувшись на звук, видит девушку с короткими волосами(о новой стрижке она спросит позже) и с привычно довольной улыбкой на губах. - Ну что, соскучилась, командир? - не стесняясь порыва, разводит руки в стороны, чтобы обнять подошедшую подругу. Эри лишь крепче обнимает в ответ, утыкаясь в шею младшей, и чувствует как тепло родного человека прогоняет усталость. С тех пор, как дар Шангри-Ла повязал их дружескими узами, девушки стали неразлучны. Хотя и до путешествия они были достаточно близки, не считая года, что они не виделись, после того злополучного дня. Ким была одной из немногих, кто с первой встречи не смотрел на неё как на мусор или отродье. Она всегда называла её кореянкой или японкой, никогда не добавляя этой приставки "полу", которой её наделяли, как правило, с пренебрежением. - Как прошла поездка? - Неплохо. Правда, на уборку ушло больше сил и времени, чем я рассчитывала. - Устала? Эри лишь кивает, не отрываясь от чужого плеча. Мягкие поглаживания по волосам окончательно расслабляют. - Давай отвезу тебя домой. - предлагает Ким, разрывая объятия - По пути расскажешь как там обстоят дела.Июль 1618 года
- Скажи, а почему "страна восходящего солнца"? - спрашивает кореянка, с хрустом откусывая большой кусок зелёного яблока, лёжа на массивной ветке невысокого дерева. Эри отрывается от полировки меча лишь на секунду, чтобы взглянуть на младшую, которая беззаботно болтала босой ногой, свесив её с ветки(опасно близко к её голове). Листва частично перекрывала лучи солнца, отчего на лице девушки играли блики. Лёгкие порывы ветра изредка заставляли листву шелестеть, а ворот полурасстёгнутой рубахи щекотал кожу груди и шеи. Это лето в Империи, в отличие от предыдущих, выдалось на удивление тёплым и урожайным. А сегодняшний день показался настолько идеальным, что Минджон с самого утра уговаривала Эри уйти в самоволку хотя бы до вечера. Ведь через месяц они отправятся на границу для борьбы с маньчжурским наступлением. И кто знает, выйдут ли они оттуда живыми? - Ты о Японии? - спрашивает Учинага, возвращаясь к своему занятию, поудобнее располагая точильный камень в своей руке. В ответ получает сдавленное "угу". Ким имела привычку говорить с набитым ртом, а японка всеми силами пыталась её отучить от этого. Ведь часто она появлялась во дворце в компании подруги, а там манеры всё же стоило иметь. Да и банально это иногда раздражало. - Потому что из всех известных стран Япония самая восточная. - объясняет старшая, ловя клинком луч солнца - А солнце восходит на востоке. Поэтому её и назвали Страной восходящего солнца. - Интересно... - тянет кореянка, со смешком уворачиваясь от солнечного зайчика, который подруга направляла ей в глаза. - Самая обычная география и привычка людей всё романтизировать. - пожимает плечами Учинага. - Всё равно интересно. - настаивает Ким - В отличие от некоторых, я не аристократка, чтобы меня учили всем этим наукам. Дед научил меня только махать мечом и писáть. - Эй! - в знак протеста старшая со всей силы толкает ствол дерева, заставляя его задрожать, а девушку вцепиться свободной рукой в ветку выше - Я не богатенькая дворянка, а дочь честного военного. - Какие же вы, япошки... - Ценящие свои корни и титулы? - Цепляющиеся к мелочам. - А вы, корейцы, бестактные неучи. - Ты вообще-то тоже кореянка. - усмехается Минджон, ничуть не оскорбляясь, зная, что подруга так на самом деле не думает - И мы такие только по вине китайцев и японцев. - Всё бы тебе на империю и войну валить. - смеётся Эри - Ты, между прочим, ешь яблоки, выращенные китайцами. - Я жертва обстоятельств. Что я поделаю, если до Чосона отсюда три дня на лошади? А есть-то хочется. Да и пусть империя хоть как-то платит мне за то, что я своей шкурой рискую ради неё. - Тебе лишь бы поесть. - по-доброму ворчит старшая - О чём-нибудь другом хоть раз подумай. - Кстати о другом. - сразу приободряется Ким, обхватывая ветку ногами и свисая вниз головой - Сегодня же праздник Циси... - И что? - Что подаришь своей принцессе? - С чего бы мне что-то ей дарить? - спрашивает Эри, заметно напрягаясь - Я всего лишь её временный охранник. - Ну уж мне-то не втирай. - хмурится кореянка - Знаю я, что у вас там за отношения. Уверена, она уже сказала служанкам погулять где-нибудь вечером, чтобы вы вдвоём остались. - в конце младшая хитро улыбается, подмигивая. - Не неси чепухи. - возмущается Учинага, накрывая ладонью слишком довольное лицо девушки, не желая видеть этого ехидного взгляда - Зная Чжуо, я могу сказать, что она после официальной церемонии у дворца скорее всего захочет посмотреть на праздничный город. - И посмотреть на него она захочет, конечно же, с тобой. - приглушённо из-за ладони на лице отзывается Ким. - Я её охранник, идиотина. Конечно, мне нужно быть рядом. - Ладно, можешь не рассказывать. - сдаётся Ким, уже не надеясь услышать желаемого - Но мой тебе совет: не упускай такой шанс. Может ты не знаешь, но ночь праздника Циси имеет большое значения для китайских девушек. Как и то, с кем они её проведут. Эри на это ничего не отвечает, лишь задумчиво смотрит вдаль, наблюдая за колышащейся травой.Наши дни
- И как там? - спрашивает Минджон, не отрываясь от дороги, пока они выезжают в город - Всё плачевно? Эри, до этого прикрывшая глаза, бросает недолгий взгляд на вид за окном прежде, чем ответить: - Не скажу, что всё ужасно, но проблемы есть. Деревня хоть и выросла, люди всё равно продолжают уезжать в города. Скоро там останутся одни старики. - Печально наблюдать как угасает дом. - сочувствующе подмечает Ким. Хотя у самой сердце рвётся не меньше. Сколько лет они прожили в той деревушке, прежде чем тронуться в путь. - Да, но с другой стороны, когда там нет всей этой современной молодёжи, деревня кажется такой же как и много лет назад. - думает вслух Эри - Так и не могу привыкнуть к тому, что всё меняется... - Как дела на кладбище? - решает поинтересоваться изначальной целью поездки младшая - Всё заброшено? - Бóльшая часть. - кивает японка - Всё поросло травой и мхом. Между старыми могилами даже деревья проросли давно. Два дня ушло только на чистку могильного камня. На какое-то время повисает тишина, нарушаемая лишь ходом двигателя и жизнью города вокруг. Эри чувствует как в сердце закрадывается лёгкая печаль, расходясь холодом по всему телу. Там, от усталости она особо не задумывалась, что ходит среди могил давно умерших когда-то близких ей людей. Не задумывалась, что с каждым сдираемым слоем мха и грязи буква за буквой выстраивается когда-то родное и близкое имя. - Твоя мама была бы рада, что ты не забываешь о ней спустя столько лет. - решает нарушить молчание Минджон, крепче сжимая руками руль - И отец гордился бы тобой, я уверена. Ким всегда излучает ауру спокойствия и поддержки. Возможно, поэтому она и стала её спутником жизни, вовремя оказываясь рядом и поддерживая. Но какой бы жизнерадостной не пыталась казаться кореянка, только Учинага могла видеть в этих глазах проблески тоски и боли. Неважно как давно это было - война отняла у неё многое. Родители. Бабушка. Друзья. Дедушка. У таких ран нет срока давности и они никогда не затягиваются до конца. Остаётся лишь смириться и наслаждаться редкими(но в последнее время всё более частыми)моментами облегчения, когда они перестают ныть и кровоточить. Время беспощадно. Оно жестоко и не имеет сострадания. Уж Эри знает это как никто другой. Поэтому кладёт руку подруге чуть выше колена, таким образом давая понять, что она рядом, как бы больно ни было. В ответ на это Минджон кидает на подругу затуманенный взгляд, через мгновение вновь улыбаясь. Они и не через такое вместе проходили.